hopelessly unaware

В течении следующего месяца то, что происходит между ними начинает постепенно поправляться, становясь почти нормальным. Но Баки начинает ненавидеть ощущение недосказанности, грызущее его от того, что он скрывает от Стива. Это среда, Стив возвращается с учебы. Они проводят первую половину дня в ленивой тишине, но медленно они расшевеливаются, заставляя друг друга хохотать из-за разных глупостей и они слишком отвлекаются, так ничего и не сделав. В конце концов, Стив поднимает взгляд на настенные часы. — Ух ты, сейчас позже, чем я думал, мне пора идти. Баки провожает его к двери и машет рукой, прощаясь, когда Стив уходит. Он возвращается в дом и опирается на кухонный стол, все еще пряча лицо в руках и пытаясь решить, стоит ли рассказать Стиву или нет, когда его мать приходит с работы домой. Он поднимает голову. — Привет. Сегодня ты позже, чем обычно. Она остановилась в дверях, странно поглядывая на него. — Ты все время говоришь, что в порядке, но я так не думаю. Он делает глубокий вдох, собираясь в миллионный раз сообщить ей, что он лучше всех, но останавливается. Она смотрит на него с неподдельной заботой и он не хочет, чтобы она смотрела так, будто что-то в нем её очень беспокоит, что-то, о чем он не говорит. — Я могу задать тебе вопрос? — Конечно можешь, Джейми. — Хорошо, представим что ты что-то не договариваешь кому-то и этот кто-то знает, что ты что-то умалчиваешь и ты действительно, по-настоящему хочешь это им рассказать, но это может разрушить вашу дружбу, что бы ты... — Это касается Стива? — Мам! — Это про него, не так ли? — Она подходит к нему и тянет его вниз, чтобы поцеловать его в лоб. — Дорогой, что бы это ни было, я уверенна, что он поймет. Она уходит в другую комнату, чтобы оставить свои вещи, и уже оттуда кричит: — Он тоже тебя любит, ты знаешь! — Мама! На следующий день в школе он тише, чем обычно, и он знает, что Стив и Наташа заметили это. Он видит, как они обмениваются взглядами во время обеда после того, как Наташа спрашивает его об одном из его уроков и он просто неразборчиво мычит. Теперь он уверен, что должен открыться. После того, что сказала его мать, у него появился крошечный огонек надежды, что Стив может чувствовать то же самое, так что он хочет расправиться с этим поскорее, даже если сами мысли вызывают в нем ужас. Когда Стив уходит после звонка, Баки кричит: — Ты придешь сегодня? — Конечно, если все будет в порядке. — Ладно, тогда увидимся! Он не слышит ни одного слова, произнесенного учителем до конца урока, слишком поглощенный разыскиванием в себе достаточного количества мужества, чтобы, наконец, все рассказать Стиву. Он встречает Стива у главного входа, как они всегда это делают и начинают прогулку к дому Баки. На полпути внезапный прилив уверенности останавливает Баки. Сейчас или никогда. Стив по инерции проходит еще несколько шагов, прежде чем замечает, что Баки нет рядом и поворачивается. — Что такое? Почему ты остановился? — спрашивает он. — Э-эм, Стив. Я чувствую, что задолжал тебе объяснение. Ну, почему я делал странные вещи. — Я говорил тебе, Баки, что если не хочешь рассказывать, то не рассказывай. Я пойму. — Нет, я... я хочу тебе рассказать. Я должен сказать тебе, в конце-то концов, и сейчас вроде бы подходящее время, так что... — вдруг он не может продолжить. — Что это? — Стив смотрит на него своими этими бездонными невинными глазами, делая несколько шагов вперед, ближе, и Баки одергивает себя. Ему просто нужно выплеснуть это все быстрее, прежде чем он окончательно передумает. — Стив, я... Стив просто продолжает смотреть на него снизу вверх, и он так красив, и... — Стив, я лю... Внезапно Стив хватает Баки за воротник рубашки и дергает вниз, чтобы встретить его губы своими. Его зубы мягко прихватывают нижнюю губу Баки, и на вкус он как мята и мед и еще что-то только свое, неописуемое, и Баки думает, что он никогда не устанет целовать его.

***

Стив был в шаге от паники, когда Баки замер. Может быть, поцеловать его было ошибкой, может быть, он неправильно понял, может быть, Баки будет зол, может... Баки отмирает, кладет руку на стивову щеку, другой обнимая его талию и притягивая еще ближе, и Стив думает, что сейчас лопнет от счастья. Так что он был прав, и вот почему Баки вел себя странно все это время, вот почему он отстранялся от Стива. Боже, он ведь идиот. Но он идиот, которого Стив любит, он его идиот и Стив не может сопротивляться, мгновенно прощая ему все. Он отпускает воротник Баки, чтобы обнять его за шею. Кто-то проезжает мимо и давит на клаксон, но ни одному из них нет дела. Наконец они отстраняются, затаив дыхание и улыбаясь друг другу, как ненормальные. Они оба хохочут. — Ты дурачина, ты знаешь это? — говорит Стив. — Знаю, и мне очень жаль. — Ты мог бы просто сказать это раньше, и у нас бы не было столько неприятностей. — Ну, сейчас я это знаю, но тогда я думал, что ты не... — Откуда у тебя взялась эта идея, черт возьми? — Понятия не имею, Стиви, уж прости. Баки берет Стива за руку и они идут так всю оставшуюся дорогу к дому, кидая друг на друга короткие вороватые взгляды. Они делают это, как только втискиваются через дверной проем и сбрасывают вещи, а затем Баки снова целует Стива и его бедное сердце начинает стучать в горле. Они отстраняются через минуты, а затем Стив наклоняется к Баки, пряча лицо на его груди и обнимая так, словно никогда не собирается отпускать. Через несколько минут они ставят фильм и сворачиваются вместе на диване. Стив изо всех сил пытается сосредоточиться на экране, но прошлая ночь была бессонной и его веки непослушно закрываются. Следующее, что он помнит, это как он просыпается на коленях Баки, так тепло и уютно завернутый в одеяло, что никогда не хочет двигаться. Он сонно открывает глаза, чтобы увидеть ухмыляющуюся мать Баки, подглядывающую в дверной проем и смотрит вверх, чтобы увидеть прижимающего к губам палец Баки, призывающий сохранять тишину. Стив улыбается сам себе и сползает обратно, в безопасность в руках Баки.