hopelessly unaware

План Баки не выдерживает ни недели. В течении дня ему удается так или иначе держать дистанцию со Стивом. Это было бы почти похоже на приятельские отношения, если бы не гнетущее напряжение, повисшее между ними. Они оба прекрасно понимают, что делают не то, что должны. Хуже всего в этом — взгляды Стива, которые он украдкой бросает на него, думая, что Баки не смотрит. Это вторник, Баки приходит раньше начала школьных занятий и у него есть книга, которую надо осилить до конца недели, поэтому он сворачивает к библиотеке. Он проходит в дверь с опущенной головой и снимает свой рюкзак, роясь в поисках книги. — Баки? Баки вскидывает голову. — Стив? Стив стоит на табуретке в нескольких футах от него, замерев на полпути к книге на самой верхней полке. В его больших глазах плещется боль, и это заставляет Баки почувствовать себя последним ублюдком на земле. — Хэй, — говорит Стив, и его голос звучит совсем неуверенно, почти вопросительно. — Эй, Стив, как ты? — Баки пытается сказать это непринужденно, чтобы его голос звучал обыденно, но у него не получается, его интонации слишком мягкие и полны беспокойства, он тут же жалеет, что вообще открыл рот. Ему кажется, что он видит нервозность на лице Стива, и через секунды его подозрения подтверждаются. — Серьезно? — выплевывает Стив. Баки просто глупо моргает. — Ты серьезно спрашиваешь, как я? После того, как избегаешь меня всю неделю по какой-то непонятной глупой причине, которую даже не соизволил озвучить? Баки снова моргает. — Почему ты просто не поговорил со мной, Баки? Что я сделал? Скажи мне и, может быть, я смог бы все исправить, — почти умоляет Стив и Баки видит, как его губы подрагивают. — Это не... Стив, ты не сделал ничего плохого, мне так жаль, что ты думал, что это твоя вина. — Тогда почему? — Я не могу... — Просто скажи мне! Они оба в шоке от этой стивовой вспышки гнева. А потом слеза скатывается по щеке Стива. А потом он со всех сил зажмуривается. А потом плачет. Он плачет, пропитанный болью и Баки может только сдержать желание прижать его и сцеловывать каждую соленую дорожку слез, шепча, что ему жаль, что все будет в порядке. Вместо этого он стоит каменным изваянием, безмолвным свидетелем страданий человека, которого он любит. Дерьмо. Дерьмо, и это все полностью его вина. — Мне очень жаль, Стив... — он не может продолжить, его горло сдавлено тугим комом, и картинка расплывается от жгущихся в глазах слез. Боже, он упустил Стива, и сейчас видеть его таким — слишком. Он разваливается. Он делает шаг вперед и сжимает Стива в руках, зарываясь лицом в его грудь. Стив замирает на мгновение, а затем возвращает объятие с равной силой, прижимая Баки к себе так, будто боится, что он вот-вот исчезнет в прозрачном воздухе. Стив стоит так, по ощущением, вечность, просто дрожа в руках Баки. Они оба игнорируют взгляды нескольких проходящих студентов, слишком озабоченные друг другом. Стив понимает, что это не исправит все, что, вероятно, у них будут странные вещи еще некоторое время и Баки не скажет, что беспокоит его, но это перестает иметь значение, потому что вот он Баки, прямо здесь, в его руках, обнимающий, и Стив любит его, пусть они оба сейчас абсолютно разбиты, но они, по крайней мере, говорят. Чувство облегчения поглощает его. Спустя пару минут его больше не сдавливают рыдания и он отстраняется, чтобы наконец слезть с табурета. Баки протягивает руку, чтобы помочь, и на секунду они замирают, просто глядя друг на друга. Глаза Баки влажные и покрасневшие и Стив просто хочет снова притянуть его к себе и никогда не отпускать. Вместо этого он говорит: — Это нормально, Баки, ты ничего не должен рассказывать мне, если не хочешь, но, пожалуйста, пообещай разговаривать со мной. Я... скучал по тебе. На последних словах его голос ломается. Невозможно не заметить вину, растекающуюся в глазах Баки, когда он говорит: — Конечно, Стиви. Я тоже скучал по тебе. Он опускает взгляд и сосредоточенно разглядывает пол пока Стив не тянется вперед и не дотрагивается рукой до его щеки. Он осознает, что это смелый шаг и он надеется, что на правильном пути. Он спрашивает у себя это, когда видит, как расширяются глаза Баки, но если он что-то и понял, то все равно сохраняет молчание. В тот же момент звенит звонок и они отстраняются, собирая свои вещи. — Позволишь мне провести тебя? — тихо говорит Баки. Он берет руку Стива в свою и Стив сжимает ее. — Конечно. Стив не может сосредоточится на протяжении всех последующих уроков, слишком обеспокоенный и нетерпеливо ожидающий,когда снова увидит Баки. Он обещал прекратить избегать его и Стив надеется,что он сдержит свое обещание и им удастся пообщаться сегодня на занятии по рисованию. Он приходит одним из первых, занимая свое обычное место и ждет Баки. Эти болезненные несколько минут поджидали его, в течении которых он отчаянно надеялся, что Баки придет и когда он действительно проходит в класс, Стива сметает волной облегчения и он сползает вниз по спинке стула. Все занятие они перебрасываются осторожными репликами, избегая глаз друг друга и это совсем не так, как было раньше, но это нормально. Лучше, чем все последние недели.