Цепная реакция

Гет
NC-17
Завершён
614
автор
Размер:
455 страниц, 34 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
614 Нравится 238 Отзывы 444 В сборник Скачать

Глава 14

Настройки текста
Она отодвинула стакан и начала озираться по сторонам, в поисках Малфоя. Мысленно Гермиона отметила, что голос его потерял свою прежнюю власть над ней. А, может, все дело в том, что сейчас он был пьян. Впрочем, неважно. Это в любом случае ее немного удивило, но и обрадовало. Она увидела его по левую руку от себя – знакомая фигура, склонившаяся над наполовину осушенным стаканом, сидела через два незанятых стула от нее. Малфой даже не смотрел на нее, и она решила ему не отвечать. Да и, собственно, он ничего и не ждал от нее. Неожиданно в голову пришла мысль уйти, перебраться в другое место – подальше от него. Потому что он был еще одним чертовым напоминанием обо всем. С другой стороны, он тот, кто ей жизнь спас. Чаша весов перед ее мысленным взором уравновесилась. Гермиона приняла решение остаться и не обращать на него внимания – он того не стоит. Она покачала головой, плотно сомкнув приоткрывшиеся секундой ранее губы, и отвернулась, вознамерившись смотреть исключительно в одну точку прямо перед собой. Сделала крошечный, почти неуверенный глоток. В ушах отдавались негромкие звуки уныло бренчащей гитары. Кажется, песня была в стиле кантри, хотя Гермиона не очень разбиралась в музыкальных жанрах и течениях. То и дело звенел колокольчик – открывалась и закрывалась входная дверь, впуская и выпуская очередных посетителей, и порывы холодного ветра развевали волосы Гермионы и опаляли ее щеки. Она то и дело ежилась, стягивая до самых пальцев рукава свитера и подумывая, не накинуть ли на плечи пальто. Эффект от сливочного пива совершенно определенно был временным и недолговечным. Чей-то звонкий, заливистый смех, такой искренний и почти заразительный, но в то же время удивительно режущий слух. Звон бокалов, чьи-то громкие – или не очень – разговоры, тосты, выяснения отношений. Огромный деревянный стеллаж за спиной бармена, на полках которого красовались самые разнообразные бутыли, а над ним висели слегка облезлые оленьи рога. На стойке – бокал со сколотым краем. Заполненная до краев пепельница с щербинкой. Запахи огневиски, пива, жареных орешков и сарделек. А еще, что странно и удивительно, – корицы и имбирных пряников. Почему-то тыквы и пряностей. Какофония ощущений и звуков. Таких знакомых, но почти удивительных для нее, впервые за месяцы выползшей из квартиры на свет Божий. В такой обстановке проще было почувствовать себя настоящей и живой и осознать то, что время не остановилось – все продолжается, идет своим чередом. Пустота между ней и Малфоем никак не заполнялась – два свободных стула, разделяющих их, все приходящие будто намеренно обходили стороной. Почти комично – сидеть в метре от него, не цапаясь, не находясь на ножах, а просто… пить. И молчать. Почти умиротворенно и спокойно. - Эй, Джо, - она вновь услышала звуки его голоса. – Налей-ка двойной огневиски даме. Малфой качнул головой в ее сторону. - Твоя подружка? – бармен понимающе ухмыльнулся. Он слегка скривил губы, но ответил: - Вроде того. Гермиона возмущенно уставилась на него, покрепче обхватив свой – уже опустевший – бокал – будто бы он был ее спасательным кругом. - Прости, Малфой? Я не ослышалась? Было так удивительно легко с прежней досадой откликнуться на его совершенно новые и почти обескураживающие слова. А он только плечами пожал. В нем точно что-то переменилось за эти несколько месяцев. Вопрос – что? А еще – почему? Или он просто пьян. Сколько он выпил? Пять рюмок? Шесть, семь? Больше? Единственное, что она могла сказать наверняка – количество спиртного явно было немаленьким, ведь иначе он бы себя так не повел. Правда же?.. Гермиона, кляня себя за пробуждающееся в ней любопытство, параллельно благодарила Мерлина за то, что о том дне Малфой упоминать не стал. Ведь она всерьез придерживалась только что данного себе зарока – начать новую жизнь, без оглядок на прошлое, без самоедства и самокопания. И неожиданно она решила – а почему бы и нет? Это просто стакан огневиски. Да, пусть от внушительно проспиртовавшегося Малфоя. И наргл с этим. Она не будет пытаться анализировать его поступки, а заодно и свои – бессмысленно. К тому же, уж он-то точно завтра об этом не вспомнит. И она, очень может быть, тоже. А значит, беспокоиться не о чем. Все без последствий. И поэтому Гермиона махнула рукой на себя прежнюю, которая бы наверняка отказалась и поспешила бы уйти в ту же минуту или покрутила бы пальцем у виска и решила, что кто-то из них двоих слетел с катушек. Джо с улыбкой поставил перед ней огромных размеров рюмку. Гермиона заметила трещинку между его передними зубами. Она рассеянно поблагодарила его, однако пригубить предложенный напиток не торопилась. Честно говоря, она пила огневиски всего лишь пару раз в жизни, и один из них был, мягко скажем, не самым радужным. - Пей, Грейнджер. Пей, потому что я, как бы, за него заплатил. Считай, что я угощаю. Невероятно. Новая жизнь – с новым Малфоем? Смешно. И очень, очень странно. Нет, она, конечно, слышала о силе слова и о том, что мысли материальны, и если чего-то очень захотеть… но ведь менять Малфоя она не хотела. Она даже перестала о нем мечтать. Мечтать, Господи. Она снова покачала головой и, не дав этим мыслям укорениться и начать цвести в полную силу, осушила предложенный ей стакан. Гермиона закашлялась – ядреный напиток, кажется, прожег ее глотку. Она буквально припала к барной стойке, закрыв глаза и прижимая руки ко рту. - Жжет? – поинтересовался Малфой. – На то и двойной. - Мерлин, это невыносимо. Как это можно пить? - Подожди, - рассудительно заметил Малфой, откидываясь на стуле и лениво глядя на нее. – Через несколько секунд ты поймешь, в чем прелесть. Что же, по крайней мере, он был прав – напитки погорячее и впрямь действуют куда эффективнее обычного сливочного пива. Буквально через пару секунд она отпустила рукава свитера и даже закатала их, потому что окутавший ее жар был практически удушающим. Голова начинала кружиться. Она никогда не пила столько огневиски, и ее организм отреагировал молниеносно и почти предсказуемо. И, Мерлин. Неожиданно захотелось еще. Она провела кончиком языка по странно пересохшим губам. Ощутила, как багровеют щеки. Заметив ее реакцию, Малфой щелчком пальцев велел подать еще. Гермиона тут же схватилась за очередной предложенный ей бокал. - А еще ты сидишь на сквозняке, - все с той же ленцой и медлительностью в голосе проговорил Малфой. – Ветер дует прямо тебе в спину. Поэтому и мерзнешь. - Это что, забота? – спросила она. Ей показалось, что язык начинает заплетаться. А еще ее вдруг перестали поражать его слова. Это ненормально. Нужно остановиться. Нужно. Нужно. И именно поэтому она не сделала этого. Она устала поступать так, как было правильно. Хоть один вечер. Один чертов вечер. Гермиона пообещала себе, что не будет жалеть, что бы ни произошло. Потому что она уже сделала выбор. - Не обольщайся, Грейнджер, - отозвался он. - Тогда что? Ей все отчаянно хотелось знать, понять, разобраться. Чтобы попытаться понять, как действовать дальше и стоит ли это того. - А тебе не все ли равно? Голос такой усталый и полный тоски. Стоило ему произнести эти слова, как она вдруг поняла. Они оба – изгои. Оставшиеся ни с чем, потерявшие все. Изгнанные отовсюду, отвернувшиеся ото всех. Это было так просто. Это все объясняло. И он тоже понимал. Может, именно поэтому изменилось его отношение. Возможно… Гермиона тряхнула головой, пытаясь выключить вечно все анализирующую часть себя. Еще один судорожный глоток, почти прочищающий ее голову, дающий второе дыхание ее мыслям. Снова жжение в глотке, но уже куда более слабое. К огневиски быстро привыкаешь. И к такому Малфою, на удивление, тоже. Он кривовато улыбался, глядя на то, как она хмелеет. - Решил споить меня? – саркастически поинтересовалась она, копируя его небрежную позу. - Ты могла бы отказаться. - Но ты ведь заплатил, - фыркнула Гермиона, тряхнув волосами и сложив руки на груди. Малфой сверкнул зубами: - Но тебя-то это уж точно никогда не смущало, верно? Гермиона взглянула ему прямо в глаза. И это было поразительно просто. И, что странно, они больше не были такими холодными, как раньше. И взгляд он не отводил. Пожалуй, впервые давая ей себя рассмотреть. - Я устала от скандалов. Она и сама не знала, почему сказала это. Просто вдруг слова сами сорвались с губ. Смутившись, она разорвала нить их взглядов. Повисла слегка напряженная тишина. И вдруг. - Я тоже от них устал. Гермиона вновь посмотрела на него, слегка усмехнувшись. - Сейчас мы поменялись местами, Малфой. Ты герой, а я предательница. Он тоже усмехнулся в ответ: - Мы поменялись местами лишь на газетных страницах. Теперь мне уделяют первую полосу. - Тебе всегда ее уделяли! – попыталась она пожурить его, все еще обескураженная этими… изменениями. Он слегка сдвинул брови. И, Мерлин. Чуть заметно – но так искренне! – улыбнулся. Однако в ответ ничего не сказал. Гермиона чуть было не откусила собственный язык, пытаясь сдержать такой навязчивый, но нужный, как воздух, вопрос. Нет. Она не будет спрашивать. Не будет. А потому она сделала еще один глоток огневиски, практически залпом осушая стакан. Она сидела, упершись лбом в его плечо. Одной рукой она сжимала очередной опустошенный стакан. Свитер слегка задрался, но она не обращала на это внимание. Гермиона смеялась какой-то произнесенной им колкости. А он позволял ей… просто быть. Она вцепилась пальцами в рукав его темного свитера. - Еще, - улыбалась она, дыша ему в плечо. – Я хочу еще. - Еще шутку или еще виски? – он вопросительно изогнул бровь. Гермиона вновь легко рассмеялась и слегка отстранилась. - И того, и другого. Он посмотрел на нее сверху вниз, презрительно прищурившись. - Что? – хихикнула она, откидываясь на стуле. - Ты совсем не умеешь пить. Его пальцы постукивали по барной стойке, и Гермиона заворожено наблюдала за этими движениями, за его заметными костяшками и кружевом вен под бледной кожей. Она оторвалась от созерцания его руки. Посмотрела на него прямым взглядом. - Так научи меня. Эти слова прозвучали так уверенно и твердо. Будто бы она и вовсе не была чуть ли не в стельку пьяна. Но затем она слегка качнулась вправо, и это немного смазало эффект. - Боюсь, у меня не хватит средств на то, чтобы тебя споить. - В самом деле? – разочарованный стон. – Подожди, я… Она икнула и прижала пальцы к губам. - Прошу прощения… я, кажется… - Черт, Грейнджер, - он отставил в сторону ее стакан и улыбнулся. – С тебя точно на сегодня хватит. Гермиона обиделась и слегка надулась. Продолжая слегка раскачиваться, она уверенно потянулась к своему пальто, лежащему через два стула от нее. - Подожди… теперь я поищу деньги. - Грейнджер, я серьезно… - Кто платит, тот и заказывает музыку… верно? Драко удивился этой магловской присказке, но виду не подал. - Не в твоем случае. Она продолжала рыскать по карманам, выворачивая их. - Черт! – ругнулась она, так ничего и не найдя. – И даже нет… волшебной палочки. Гермиона вновь слегка икнула. - Палочка у тебя за ухом, Грейнджер, - произнес Малфой, с усмешкой наблюдавший за ее поисками. – Только не вздумай колдовать в таком состоянии… удивительно, как ты тут еще все не заблевала, - сказал он, глядя на то, как она с нескрываемым удивлением смотрит на собственную волшебную палочку. Грейнджер злобно зыркнула на него из-под полуопущенных век: - Ты многого не знаешь обо мне. - Что ж, пожалуй. Малфой подтянул к себе ее бокал и залпом осушил его. Гермиона возмутилась. Ее руки сжались в кулаки. - Малфой! – рыкнула она, ударяя кулаком по столешнице. – Так… так нечестно! - А я никогда не играл честно. - Ты… ты должен мне бокал! - Сожалею, но платить мне больше нечем. - Прекрасно, просто прекрасно! Грейнджер недовольно всплеснула руками и опустила голову, упершись подбородком о бортик опустошенного стакана. В этом новом для нее состоянии она выглядела… необычно. Разрумянившаяся, с горящими глазами, слегка растрепанная, она походила на взъерошенную птицу, выброшенную из гнезда. Ее карие глаза отливали янтарем – будто с каждой выпитой каплей они сами наливались огневиски, заполняясь до краев. А Малфой был все таким же. Даже будучи навеселе он выглядел практически идеально и держал себя в руках. Чертов аристократишка. Гермиона сердилась. Ее глаза почти слипались, а в голове был густой, непроницаемый, молочно-белый туман. А тело ее – расплавленный, сонный жар. - Тебе пора домой, Грейнджер, - тихо сказал он. Звучит без малого как приказ. Она устало покачала головой: - Я не хочу домой. - Да, я бы тоже не хотел появиться перед Уизли в таком виде. Гермиона, не глядя на Малфоя, заплетающимся языком произнесла: - Я с Роном больше не живу, - она легонько пожала плечами. Вот это… поворот. Он не знал. Малфой ни черта не знал об этом. В газетах что-то писали, кажется… но он все равно их не читал. - То есть? – серьезно переспросил Малфой. Она скривила губы. Драко напрягся. Оранжевый приглушенный свет странно бликовал на его лице и платиновых волосах. - Он изменил мне, - легко ответила она, вновь пожимая плечами. Что он должен был ответить на такое? Что? Он, такой же хмельной, как и она. Драко предпочел промолчать. И, наверное, он поступал правильно. Но раскаленная злость на Уизли вдруг сковала его медными цепями. И ненависть увеличилась десятикратно. Ему вдруг хотелось узнать, как это произошло. Почему. Когда. Он резко оборвал себя. Вот это уж точно не его дело. - Скажи, - неожиданно спросила она, приподнимаясь на локтях, - а тебе есть куда идти? Малфой скрипнул зубами. Его почему-то рассердил этот вопрос. Хотелось вновь взболтнуть что-нибудь грубое. Он почти ощетинился. А затем решил – к чему все это? Его затуманенный мозг все решил за него в эту минуту. - Нет, - прошептал он, обращаясь к ее спине. Весьма тонкой, следует заметить. Он вдруг впервые взглянул на нее как на девушку. Внимательно посмотрел на эти ее вишневые губы и горящие глаза. Изучил взором ее тонкую талию. Когда-то очень-очень давно он не считал ее красивой. А теперь… теперь он был пьян. И все дело, наверное, в этом. А, может, и нет. Грейнджер заметила этот его взгляд и заерзала на стуле. Слегка расслабилась, изменив позу, словно… открываясь. Подставляя себя его взору. Зачем, Грейнджер? Скажи, зачем? Но, кажется, она и сама не осознала своего движения. Просто это получилось так… естественно. Естественно для нее. Гермиона облизнулась. В голове неожиданно началась бурная деятельность, характер которой слегка противоречил ее нынешнему состоянию. - Малфой, - сказала она. Голос ее был на удивление резким и низким, но твердым. Появилась неизвестная доселе Драко хрипотца. – Давай убежим? - Что? – он засмеялся. Почти издевательски. – Ты рехнулась. - Нет, - она покачала головой. Ее глаза казались остекленевшими. – Я говорю совершенно серьезно. Грейнджер рассеянно подняла голову. - Убежать? С тобой? Прозвучало довольно издевательски, но она, словно не замечая этого тона, медленно кивнула. Уголок его рта приподнялся. Она шутит. Драко решил ей подыграть. - Хорошо, - он ударил ладонью по столешнице. – И куда мы убежим? - Понятия не имею. Просто… куда-нибудь. Куда угодно. Хоть на край света. Лишь бы подальше отсюда. Нет, видимо, она все-таки не шутила. А он не понимал, как такие мысли вообще могли прийти ей в голову. - Что тебя останавливает? Он не понял, как она вдруг оказалась наравне с ним и смотрела ему прямо в глаза. - Разве тебе есть, что терять? Ее голос гипнотизировал. Она вновь была такой, как тогда в подсобке. И власть была в ее руках. Он не понимал, как она делает это. Немыслимо. Немыслимая. Должно быть, он слишком много выпил. Слишком. - Убеги со мной. Отказать этому голосу было невозможно. Этому голосу и этим алкогольно-шоколадным глазам с огромными зрачками, почти поглотившими радужку своей чернотой. А действительно, что он теряет? Всего-навсего свое жалкое существование. Мерлин, Малфой. Одумайся, пока не поздно. Одумайся, слышишь? Это же, мать его, Грейнджер. Грейнджер, ау! Где те его чувства, всегда вызывающие отторжение? Утоплены в алкоголе, должно быть. Потому что он соглашается. - Ладно, - отвечает он. Гермиона смотрит на него почти удивленно. Будто бы не ожидала такого ответа. Ты такая плохая актриса, Грейнджер. Он был чересчур пьян или соображал чересчур плохо. Или и то, и другое сразу. Но: - Я тебе не верю, - она прищурилась. - Что? - Ты так легко разбрасываешься словами. Многие из них ничего не стоят. - Грейнджер. Это глупо. Она почти закатила глаза, Мерлин. - Просто… пообещай, Малфой. И он понял, наконец. Понял, что она имела в виду. Нет, он ни за что не сделает это. Он, возможно, и пьян, но не настолько же! То, что она просит… бред. Он даже решил уйти. Почти встал со своего стула. Неожиданно она схватила его за руку. Потрясенный, он уставился на сомкнутые пальцы на своем запястье. - Вот видишь. Твоим словам грош цена. Опять врешь. Убегаешь… от чего-то. Боишься ответственности? - Грейнджер… Он хотел разозлиться. Возразить. Но он не успел. - Ты мне должен. Сказать, что эти ее слова прозвучали неожиданно, значит не сказать ничего. Малфой ощутил, как цепенеет его тело. - Я спас тебе жизнь. - Ты думаешь, это все искупает? – она горько усмехнулась. – Тот твой поступок ничего не меняет. - Зачем тебе я? - Больше никого нет, - просто ответила она, качнув головой. Ее зрачки почти огромные. Драко не хотел смотреть ей в глаза сейчас. И когда их разговор успел принять такой оборот? Следует раз и навсегда запомнить, что нет на свете хуже идеи, чем попойка с Грейнджер. - Джо, - она окликнула бармена, словно тот был ее старым другом. – Джо, скрепи Обет. Бармен оторвался от протирки бокалов. Малфой и понять не успел, как к их переплетенным пальцам была приставлена волшебная палочка. Как их пальцы вообще успели переплестись. Джо неуверенно взглянул на него. Отступать было слишком поздно. - Ребята… вы же пьяны… бросьте вы это… - Я серьезно, Джо. И он… он тоже, - бросила Гермиона, даже не глядя на бармена. - Серьезно, я не хочу делать это… Вы же меня завтра за это с потрохами съедите. И вдруг. Какой в этом смысл? Снова убегать, поджав хвост? Снова, да? Но, черт. Это же… она. Она и его гордость. Что окажется сильнее? Что победит? Хотя ответ, кажется, очевиден. Малфой никогда не признает свою слабость, попытавшись увильнуть. Никогда. Грейнджер не слушала. Не замечала. Она сплела искусную паутину. С легкостью обвела его вокруг пальца. Так игриво, так… Совсем не по-грейнджерски. - Обещаешь ли ты, Драко Малфой, что покинешь это чертово место вместе со мной? В горле пересохло. Что, что, что? Он перестал себя контролировать. Точнее, самоконтроль покинул его сам. Равно как и его рассудок. Должно быть, он спит. - Обещаю, - выдавил он. Язычок пламени сорвался с кончика палочки Джо и обвился вокруг их сплетенных рук. Джо не успел отдернуть палочку и был в ужасе от происходящего. Но было уже поздно. - Обещаешь ли ты, что не бросишь меня, не оставишь ни при какой возможности, ни при каких обстоятельствах? - Зачем тебе это?.. - Обещаешь?! Мерлин. Ей… аукнется это. Она еще пожалеет о том, что сделала. Но разорвать чары уже невозможно. - Обещаю. Второй язычок пламени последовал за первым. Она улыбнулась. На секунду как будто задумалась, словно формулируя финальную и последнюю просьбу. - Обещаешь ли ты, что ни один из нас никогда сюда не вернется по своей воле? Я имею в виду Лондон. Она… она свихнулась. И он, должно быть, тоже. Потому что, осознавая все риски. Понимая, что жестко об этом пожалеет. Принимая все это, он произнес одно-единственное: - Обещаю. Отступать было некуда. И в затуманенной голове как будто стало еще мрачнее. Последний огонек сорвался, скрепив обещание. Узы, сковывающие их руки, распались. Малфой тут же выдернул свои пальцы. Грейнджер ухмылялась. Джо взирал на них почти испуганно. Он был в ужасе. Как он мог поддаться на ее провокацию? Как он… Драко соображал слишком плохо. Он вновь погружался в такую знакомую черноту. Вспоминания, его действия… все казалось таким несвязным и обрывочным. Облегчение затопило его горячей волной. Он почти улыбнулся, видя, как ее лицо расплывается в дымке, как его контуры становятся прозрачными, призрачными. Почему-то она смеялась. И в лицо бил ветер. Звук клаксонов и адский, просто адский шум. Но все это не имело значения, потому что все это было сном.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.