Не обнимай меня

- Привет, - произнес парень, глядя мне точно в глаза. У меня сбилось дыхание, когда я заглянул в его серые глаза. Я смотрел в них всего лишь секунду. Одну быстротечную секунду, но мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я совладал с собой и смог отвести взгляд, и в этой вечности мы находились с ним только вдвоем. У него были длинные черные волосы, завязанные в хвост, широкие плечи, мускулистые руки, мужественные черты лица. Он весь выглядел мужественно, и слово "парень" ему совсем не подходило. Мужчина. Настоящий мужчина. Вот, что точно описывало его. Широкий лоб, густые черные брови, в правой брови пирсинг, серые глаза, красиво очерченные скулы, волевой подбородок и «kissable lips», что по-простому значит «губы, которые напрашиваются на поцелуй». И это действительно было так, ведь, как только мой взгляд ухватился за них, тело само, как привороженное, дернулось вперед, но я вовремя пришел в себя, заставляя оставаться на месте. В его ушах красуются серьги. В правом - две снизу и одна сверху, в левом - все три внизу. Одет он был в обычную черную обтягивающую футболку и мешковатые темно-синие джинсы с цепями на боку. Но самым главным, наверное, были его цветные татуировки-рукава с персонажами из мультфильмов Тима Бёртона «Труп невесты» и «Кошмар перед Рождеством». Улыбка сама собой появилась на моих губах, так как я любил «Кошмар перед Рождеством», и, не отдавая себе отчета, тихо пропел: - Твой, мой, дом родной… - За Родину за нашу, да хоть в омут с головой! – подхватил парень и тоже улыбнулся. – Нравится этот мультфильм? - Да, - кивнул я. – Хотя у Бёртона все работы шикарны. - Это да, - согласно кивнул парень. - Хэй, парни, может, вы вначале представитесь друг другу, а уже потом начнете болтать на другие темы? – встрял один из моих одногруппников - Илья - с которым я имел довольно дружеские отношения. - Да, точно. Меня зовут Рафаэль Рокоссовский, и я теперь буду учиться с вами, - парень протянул мне руку для рукопожатия. Я, глядя на нее, представился. - Игорь Явеев, староста группы. Сердце изменило свой ритм и теперь стучало в такт звучанию имени парня. Рафаэль Рокоссовский. Рафаэль Рокоссовский. Рафаэль Рокоссовский. Казалось, оно может повторять его до бесконечности. И мне пришлось задействовать все свое мужество, чтобы оставаться на месте, а не броситься прочь из аудитории, из университета, из этого города, с этой планеты. «Мне нравятся девушки. Я нормальный. Нормальный. Мне нравятся девушки». Я отчаянно крутил эти слова в голове, стараясь заглушить стук своего сердца, что пыталось противоречить мне. - А я Наташа Ленинова, - произнесла девушка, сидящая рядом со мной, и быстро пожала руку Рафаэлю, заставив его удивленно приподнять брови. – Рафаэль… Такое необычное имя. На ум почему-то сразу ангел приходит. Хотя, глядя на тебя, нельзя сказать, что ты ангелок. Скорее демон. - Мне часто это говорят. Человек с ангельским именем и демонической внешностью. - Отличная характеристика, - кивнула Наташа, прижимаясь к моей руке и кладя голову мне на плечо, ведь мы с ней встречались. Уже три года. - Можно узнать, откуда ты к нам перешел и почему вдруг? – ровным голосом заговорил я. На моем лице была добродушная улыбка, а вот рука, что находилась под столом, с силой сжимала ногу, явно оставляя на ней следы от пальцев. Но я не мог ничего с собой поделать. Только боль способна была отрезвить меня и напомнить, кто я есть на самом деле. - Да без проблем! Я из города N. Слышали о таком? Там еще всем заправляют десять семей. Их зовут «Великая Десятка». - Конечно, слышали, - за всех отвечаю я. - Вот, - Рафаэль щелкает пальцами. – Я оттуда, а моя семья занимает второе место. - Что?! – хором восклицаем мы. - Что слышали, - Рафаэль, кажется, доволен произведенным эффектом и тихо посмеивается. - Так, значит, ты сюда учиться приехал? – уточняю я. Он на секунду задумывается и отвечает: - Нет. Скорее меня отправили в ссылку. - Ох нифига себе! – выдает Илья. – Обычно отправляют в какую-то глухомань, подальше от цивилизации, а тебя наоборот в столицу нашей Родины! Рафаэль скривился. - Да просто мой папаша прекрасно знает, как я терпеть не могу большие города, вот и сослал меня сюда, сказав, что, пока я не образумлюсь и не возьмусь за ум, не видать мне родного города. - И что же ты такого натворил? – не унимался Илья. - Да ничего… Просто делал все с точностью да наоборот, о чем бы он ни попросил. - Зачем? – удивился уже я. - Затем, что он меня достал, - голос Рафаэля стал более резким, грубым. Ему явно не нравилась поднятая тема. - Мммм, - протянула Наташа. – Так ты, значит, у нас, Рафаэль, богатенький Буратино. - Ооо, ты посмотри на нее, Игорек! Услышала о деньгах и тут же оживилась! – наигранно возмутился Илья, указывая на Наташу. – Все вы, женщины, одинаковые! Вам только деньги и подавай! А как же любовь? Как же рай в шалаше? - Да заглохни ты, - отмахнулась от него девушка. – Я просто уточнила. - Ну да! С этого все и начинается! Вначале просто спросила, потом просто построила глазки, затем просто пришла в сексуальном наряде, а после просто «Прости, но мне понравился другой. Давай останемся друзьями». - Слушай ты, девственник конченый, если ты сейчас не заткнешься, я тебе твои трусы до ушей натяну, - спокойно произнесла Наташа, смотря на Илью и хлопая ресницами. - Ужас! – покачал головой Илья, трагически вздыхая. – Ужас, ужас, ужас. Игорь, я сочувствую тебе! Встречаться с такой девушкой… Он склонил голову, одновременно кладя руку мне на плечо. Я резко откинулся назад, уходя от его прикосновения. Стул забалансировал на двух ножках, будто размышляя, в какую же сторону ему наклониться, и стал еще сильней заваливаться назад. Я успел слегка царапнуть пальцами парту, когда с грохотом рухнул на пол, больно ударяясь головой о позади стоящую парту. Я застонал и приложил ладонь к затылку, мысленно проклиная Илью на все лады. - Корн, ну ты дебил! – услышал я злой голос Наташи. - Прости! Я случайно! Я забыл! Игорь, ты в порядке? - Мммм… Да вроде… В голове только все гудит. Я приоткрыл глаза и смог полюбоваться виноватым выражением лица Ильи, обеспокоенным Наташиным и удивленным Рафаэля. Наташа, увидев, что я пытаюсь подняться, подала мне руку, помогая встать на ноги, а я в какой раз поразился ее недюжинной силе, ведь с виду девушка казалась очень хрупкой и беззащитной. - А что это было? – решил все-таки спросить Рафаэль. - Понимаешь, - тяжело вздохнул Илья. – Наш Игорь всем хорош. Он отлично учится, может без проблем тебе помочь с чем угодно, преподы от него в восторге, декан вообще чуть ли не кипятком писается от того, что на его факультете учится такой парень, как Игорь, - я закатил глаза, услышав такой отзыв о себе, а Наташа фыркнула. – Ко всему прочему Игорек является капитаном нашей баскетбольной команды. В общем, всем прекрасен и хорош. Только есть у него маленькая проблемка. Ну как без нее? У всех гениев в свое время были заскоки… - О, да боже мой! Ты когда-нибудь уже родишь или нет? – поразилась девушка, прерывая Илью. - Короче, Игорь терпеть не может, когда к нему прикасаются парни. - Вообще?! – поразился Рафаэль. - Вообще, - ответил я, чем привлек к себе внимание парня. – Ни под каким предлогом, даже на секунду, даже на миллисекунду. - А если я буду с обрыва падать, ты что, тоже не протянешь мне руку? – обезоруживающе улыбаясь, поинтересовался Рафаэль. Перед глазами предстала эта картина, и мне показалось, что я рухнул вниз с этого обрыва, а не парень. Ни за что. Никогда. Не допущу. Спасу любой ценой. Спасу ценой своей жизни. НЕТ! Эти мысли неправильные. - Ходи подальше от обрывов, чтобы не случилась такая ситуация, - дружески посоветовал я, поднимаясь на ноги. – Пойду, схожу на всякий случай в медпункт, а то голова все не хочет переставать кружиться, - обратился я к Наташе. Девушка поспешно закивала, провожая меня встревоженным взглядом. - Нет, ну а все же! Чисто гипотетически? – крикнул мне вслед Рафаэль. Я вздохнул и, обернувшись, произнес: - Чисто гипотетически – подал бы. Наши глаза встретились, и я опять потерялся во времени. - Не подал бы, - твердо заявил Рафаэль, возвращая меня в аудиторию университета. Я не стал ничего отвечать, а лишь развернулся и пошел на выход, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце и внутренний голос, что нашептывал мне: «Чисто гипотетически – я бы не дал тебе идти у края обрыва». Они не знали: ни сердце, ни внутренний голос, того, куда гонят меня, что они творят со мной и чем все это может обернуться. Я не хочу больше тоннами глотать таблетки, я не хочу больше часами сидеть у психолога. Разве им мало двух моих попыток суицида? Чего они еще хотят? Чтобы я окончательно сошел с ума? Или чтобы я еще сильней возненавидел этот мир и его жителей? Точнее меньшую его часть, что прикрывается красочным радужным флагом. Ненавижу! Вы не имеете права на существование! «А ты и дальше продолжай отрицать свою сущность, ненавидя всех вокруг и постепенно захлебываясь в своей желчи». Это были последние слова моего дорогого младшего братишки, обращенные ко мне, после того, как он признался, что является г… что ему нравится парень. Моему младшему брату нравится парень! И он принял этот факт! Он сказал, что счастлив! А я все так же продолжаю убегать от своей сущности! Сущности? Какой еще сущности? Я нормальный парень. Мне нравятся девушки. После того, как я закончу учебу, я обязательно женюсь, заведу детей… И в этой жизни никогда не будет парней. В этой жизни никогда не будет слова на «г». И если, чтобы убедить себя в этом, придется снова начать жрать эти долбанные таблетки и ходить к этому гребанному психологу, то так тому и быть! Я лучше умру, чем признаюсь, что мне могут нравиться парни. Я не такой! Игорь Явеев не такой! Я лучший в учебе, у меня куча наград и грамот, благодаря мне впервые за пять лет баскетбольная команда нашего факультета заняла первое место на соревнованиях. Я гордость своих родителей, преподаватели и декан во мне души не чают, а другие студенты меня обожают. У меня довольно привлекательная внешность. Белая кожа, мягкие, нежные черты лица, зеленые глаза, тонкий, прямой нос, тонкие бледно-розовые губы, а когда я улыбаюсь, на левой щеке появляется ямочка. При таком сочетании цвета кожи и глаз – я шатен. Волосы короткие, хотя недавно заметил, что они уже достаточно сильно отросли и челка постоянно лезла в глаза. Рост у меня не маленький – с другим бы в баскетбол не взяли – где-то около метра восьмидесяти. Телосложение худощавое, но крепкое. Везде, где положено, у меня были мышцы, а это главное. И, подводя итог, можно сказать, что такой, как я, никогда не будет относиться к этим мерзким, ненавистным, ужасным любителям себе подобных! Я ненавижу этих людей. Ненавижу за то, что они смогли принять себя, за то, что они смогли признаться окружающим в том, кого предпочитают любить, за то, что пошли против морали и религии. Почему они это сделали? Почему? Разве они не видят, как в наше время относятся к таким людям? Разве они не понимают, что обрекают себя быть изгоями, что над ними все будут только потешаться, что их будут считать больными? Так почему они это делают? Почему вместо того, чтобы бороться с собой и жить, как все нормальные люди, они предпочитают открыться и показать всем свой изъян? Зачем? Что может заставить человека пойти на этот шаг и перечеркнуть свою жизнь? Каким бы человек ни был хорошим, что бы он только ни делал, как только он признается, что в постели предпочитает человека одного с ним пола, – все его достижения тут же будут забыты, а все его последующие действия будут аморальными. Таким людям не место на нашей планете. Тут и без них хватает грязи. Еще не хватало, чтобы по ней всякие педики расхаживали. Вместо того, чтобы пойти в медпункт, я пошел в туалет, где быстро умылся и попытался привести себя в чувство, откидывая прочь все мысли и размышления о бичах нашего общества. Сердце постепенно успокоилось, возвращаясь в свой привычный ритм и забывая, что еще недавно ему нравилось стучать в унисон со звучанием чужого имени. Я глубоко вздохнул, окончательно успокаиваясь и прогоняя прочь это неожиданное наваждение, что нашло на меня в аудитории при виде нового одногруппника. Все будет в порядке. Все будет хорошо. Все это мне лишь мерещилось, ведь, когда я встретил Рому, я ни о чем, кроме него, думать не мог. У меня просто не получалось. Мысли сами к нему возвращались, руки так и тянулись потрепать мальчишку по волосам, а губы расплывались в улыбке, и из уст вырывалось «малыш». Как бы сильно я ни отрицал тот факт, что на самом деле мне нравятся парни, сколько бы усилий я ни прилагал, пытаясь быть, как все, то, что я на самом деле чувствовал к Роме, останется неизменным. Я любил этого мальчишку. Любил сильно. До безумия. До желания единолично владеть им. Спрятать ото всех. Привязать к себе навсегда. Подчинить себе. Сделать своим. Но я не мог позволить себе сделать хоть что-то из того, о чем мечтал или чего хотел. Я мог лишь всеми силами сдерживаться, отмахиваться от своих желаний и уверять себя, что это просто дружеская симпатия, что я ничего не чувствую к Роме, что невозможно, чтобы парень влюбился в парня. Это неправильно. Омерзительно. Между парнями может быть только дружба и ничего более... А потом мой мир рухнул, как карточный домик, когда я услышал, как лучший друг моего брата говорит ему о том, что мой мальчик признался в своей ориентации, что ему нравятся парни. В тот миг я словно тонул без возможности выбраться на поверхность, чтобы сделать хоть маленький глоток воздуха. Моему мальчику нравятся парни, и он признался в этом. Почему? Ответ напрашивался только один. Он влюбился, причем так сильно, что решился признаться в этом. Но это невозможно! Просто невозможно! Он мой! Только мой! Он принадлежит мне! Я никому не позволю забрать моего мальчика! И ради этого я пойду на что угодно. Я видел, как заблестели глаза моего младшего братишки, когда он узнал, что один из его друзей не той ориентации. Денис всегда обожал все новое, странное, интересное, необычное. Но еще больше он обожал меня и слушал все, что я говорил, дословно запоминая. И я наговорил кучу ужасных вещей, только чтобы брат держался подальше от Ромы, чтобы он и другим это сказал. Если я не могу обладать Ромой, то, значит, и никто другой не сможет. Тогда я еще не подозревал, к каким последствиям это приведет. Так же, как и то, что контролировать себя и свои желания с каждым днем у меня будет получаться все хуже и хуже, особенно, когда Рома постоянно вертелся где-то поблизости. Именно тогда я в первый раз попытался покончить с собой. Я не мог это сделать обычным способом, ведь тогда мой образ «идеального» был бы разрушен, да и в сторону родителей могли бы пойти упреки, а они ведь ни в чем не виноваты. Они не виноваты, что их сын - генетический урод. Поэтому я решил сделать так, чтобы все подумали о несчастном случае, в котором была бы моя вина. Я стоял в десятке метров от проезжей части и неотрывно смотрел на светофор для пешеходов. Зеленый. Зеленый мигающий. Красный. Между ним и тем моментом, когда поедут автомобили, еще было секунды две-три, и тогда я сорвался с места, делая вид, что очень спешу, и выскочил на проезжую часть, когда машины уже поехали. Раздался оглушительный, протяжный сигнал бензовоза, и я замер на месте, ожидая удара, готовый к тому, что через несколько секунд мое существование будет окончено. Но ничего не произошло. А когда я раскрыл глаза, то увидел машину в какой-то паре сантиметров от меня, а водитель быстро открывал окно и орал на меня, спрашивая: «Жить надоело?» Хотелось ответить честно: «Надоело», но я лишь поспешно извинился и затерялся среди толпы прохожих. С тех пор я больше не пробовал таким способом повторить свою попытку самоубийства, хотя до сих пор перехожу дорогу, не глядя по сторонам и закрыв глаза, ожидая, что в любую секунду мое тело пронзит от боли после столкновения с автомобилем. Я ведь заслужил это. Заслужил мучительно болезненную и долгую смерть, ведь я сделал то, что не смогу никогда себе простить... Я решил пойти другим способом и приказал Роме держаться от меня подальше. Я думал, что если не буду его видеть, то те чувства, которые были внутри меня, пройдут сами собой, что я смогу вновь зажить так, как жил раньше... Но я ошибался и очень сильно. От невозможности видеть своего мальчика мне становилось только хуже. Меня начинало трясти, как какого-нибудь наркомана. Окружающие стали раздражать так, что хотелось только кричать на них, а особо бесящих избить, чтобы на них живого места не осталось. И даже когда оставался один, все, что я мог, - это проклинать себя и рыдать, как маленький мальчик, которому не купили игрушку, о которой он давно мечтал. Я знал, что сходил с ума. Это ужасное чувство, когда ты осознаешь, что тебе нужна чья-то помощь, но ты не можешь ее получить, потому что тогда разрушится твой образ, который все так любят, и тебе приходится справляться со всем в одиночку. Самому искать выход из сложившейся ситуации. Самому беззвучно шептать себе, обхватив руками, что все будет хорошо, что ты сильный и все выдержишь, что все пройдет... Но мир словно настроен против меня. Это просто фатальное невезение. Несчастный случай. Я увидел своего мальчика после долгих месяцев, которые для меня сложились в года. Я и он. И больше никого рядом. И я теряю контроль: над собой, над разумом. Единственная четкая мысль, что осталась в моей голове, это: «Мой! Мой! Мой! Мой!» Я не помню до конца, что с ним делал. Я не помню, что делал потом. Я не помню, как добрался до дома. Лишь позже, среди ночи, до меня дошло, что же я сделал. Я. Изнасиловал. Рому. Если до этого я просто себя презирал, то теперь я стал ненавидеть себя и свое существование. Я не понимал, как я мог совершить такое. И я совсем не представлял, как мне искупить свою вину перед мальчишкой, что я должен ему сказать... И я так и не попросил у него прощения, потому что попросту испугался. Испугался, что он прогонит меня, что увижу в его глазах то же самое, что вижу в своих, когда смотрю в зеркало. Я бы просто не перенес, если бы мой мальчик стал меня ненавидеть. Я трусливо сбежал, сохраняя в своей голове тот его образ, где он, смеясь, смотрит на меня, а в его глазах стоит восторг... Я плеснул на лицо холодной воды, избавляясь от воспоминаний. Как хорошо, что сейчас никого нет рядом, не уверен, что смог бы что-нибудь нормально произнести. Заглянув в свое отражение, я еле пересилил себя, чтобы не ударить кулаком в самый центр зеркала и не разбить его к чертям. Отвернувшись, я закрутил кран с водой и быстрыми шагами заспешил к выходу из туалета. Через пару минут должна была начаться пара, а мне как лучшему студенту, опаздывать не положено... Я вернулся в аудиторию за минуту до начала пары. Стоило мне там появиться, как Илья вновь стал просить прощения, на что я с улыбкой ответил, что ничего страшного не случилось, а Наташа поинтересовалась, как я себя чувствую. Она заботливо погладила меня по голове, когда я сел рядом с ней, и бросила на Илью убийственный взгляд, после чего он поспешно замолчал, но уже через пару секунд бурчал что-то себе под нос про «неженственных девушек, которых надо принудительно отправлять в армию». Рафаэль же ничего не говорил и не спрашивал, лишь посмотрел на меня, чуть улыбнувшись, и занял свободное место в том же ряду, в котором сидел я, и из-за этого сердце вновь забилось в бешеном темпе. И я неосознанно постоянно бросал на него взгляды, каждый раз выпадая из реальности, когда замечал, что он тоже смотрит на меня. Внутри меня творилось что-то, не поддающееся описанию. Мне одновременно хотелось улыбаться и оказаться рядом с этим парнем, как можно ближе, и ударить себя, причинить себе боль, чтобы она отрезвила меня, потому что с каждой секундой я начинал все больше и больше себя ненавидеть, понимая, что мне все трудней и трудней отвести от Рафаэля взгляд, что я перестаю контролировать свое тело, что я, кажется, влюбляюсь… Но это ведь неправильно. Это невозможно. Я нормальный парень. Мне нравятся девушки. Сколько раз я должен повторить это, чтобы мой разум усвоил эти две простые истины? Мне нравятся девушки, только девушки! А то, что я чувствую к Рафаэлю, - это, скорее всего, любопытство… Да, именно! Любопытство. Он новый человек в моем кругу общения, вот и вызвал интерес. Ничего такого… Но все же лучше от него держаться подальше. Как можно дальше. Первая пара прошла довольно быстро. Так быстро, что я с недоумением смотрел на уходящего преподавателя, осознавая, что пропустил всю лекцию мимо ушей. Хорошо, хоть чисто автоматически записывал все, что говорил лектор. - Хей, Рафик, а ты вечеринку устроишь в честь своего приезда? – спросил Илья, чуть ли не на всю аудиторию. Моментально повисла тишина, и взоры всех студентов устремились на Рафаэля, что обернулся к Илье на стуле. - Рафик? – удивленно пробормотала Аня, еще одна из одногруппниц. – Ужасно. Сразу на ум какой-то кавказец приходит, а Рафаэль на него совсем не похож. Шамиль – без обид! - Ничего. Я привык, - со вздохом ответил Шамиль. Он был единственным в группе, кто по национальности не являлся русским. - Да ладно, - подал голос Рафаэль, улыбаясь. – Мое имя как только не коверкали. Можете даже погавкать. В аудитории образовалась тишина. Каждый пытался осмыслить сказанные парнем слова. - Погавкать? – первая не выдержала Наташа. Она обняла меня за талию и положила свой подбородок мне на плечо. - Ага. Вот так, - глаза Рафаэля сверкнули, и он продемонстрировал нам, что имел в виду: – Ра-а-аф! Кабинет тут же потонул в хохоте. - А у тебя здорово получается, - заметил кто-то сквозь смех. - Ну так годы тренировок! – тоже посмеиваясь, ответил Рафаэль. - Не, на Рафа ты тоже не слишком смахиваешь, - спустя пару минут произнесла Аня. – Ты скорее… Рафаэлька. Вместо тысячи слов. Парень засмеялся такому сравнению, а девушки единогласно закивали головой и стали повторять чуть ли не хором выдуманное Аней имя. Я одними губами произнес его, словно пробуя на вкус, и заулыбался тому, как оно звучало. И в этот момент почувствовал на себе чужой взгляд. Вскинув глаза, я уставился на Рафаэля, который смотрел прямо на меня, и вдруг с ужасом понял, что он видел, как я шепчу его имя. По телу пробежал озноб. Я судорожно вздохнул и попытался прервать наш зрительный контакт, но у меня ничего не выходило. Весь мир неожиданно перестал существовать. Куда-то на задний план отошли смех и голоса одногруппников. Я оказался словно в вакууме, в который не мог проникнуть ни один посторонний звук или человек. Лишь я и он, сидящий в нескольких метрах от меня. - Так что там с вечеринкой? – оглушительно громко прозвучал голос Ильи, и он плюхнулся на парту Рафаэля, прерывая наш контакт. И я второй раз за последние минуты с ужасом понял, что творил. Резко обернувшись к своей девушке, я обнял ее и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их сладкий запах. Наташа захихикала, когда мое дыхание достигло ее уха. Она ужасно боится щекотки. Улыбнувшись этому, я повторно выдохнул, уже специально. Теперь она начала фырчать и пытаться меня отстранить, но я не давал ей этого сделать. Мне надо было как-то отвлечься, чем-то занять себя, только чтобы выкинуть из головы то, что сейчас произошло. Одновременно я понимал, что был прав. Мне надо держаться подальше от Рафаэля. Я не хочу еще раз съезжать с катушек. Мне хватит того, что было. Но, несмотря на это, я все же прислушивался к разговору между ним и Ильей. - Да без проблем! Только на выходных. Я после гулянок просто не способен встать рано утром, а если у меня будут прогулы, то папаша мне не только голову отвернет, но еще и домой не позволит вернуться. - Ну этим ты нас не удивил. Я самолично поставлю памятник тому, кто после гуляния всю ночь сможет прийти на первую пару. Но прогулы - это святое, а кто ты такой, чтобы лишаться их? – удивленно спросил Илья. – Дай свой телефон. - Зачем? - Давай сюда! Сейчас все узнаешь. Похоже, Рафаэль все же послушался моего друга, потому что больше не последовало никаких вопросов, зато я услышал шаги и, оторвавшись от Наташи, посмотрел в сторону, откуда они доносились, так как прекрасно знал, что за ними последует. И, как всегда, был прав. Илья стоял возле моей парты и с улыбкой чеширского кота протягивал мне чужой мобильник. Взяв его, я без проблем снял блокировку и залез в список контактов, ища один-единственный номер. - Парни, вы что делаете? – в голосе Рафаэля появилось недовольство. Он поднялся на ноги и направился к нам. - Тшшшш! – шикнула на него вся группа, чем повергла в шок. А я тем временем уже нашел нужный мне номер и слушал гудки. - Чего тебе? – прозвучал грубый мужской голос. Поразившись такому приветствию, я на одном дыхании выпалил. - Добрый день. Меня зовут Явеев Игорь, я староста Вашего сына. Я звоню Вам по причине того, что, возможно, Вас будет интересовать посещаемость пар Рафаэля, так же как и его успехи. Я с радостью буду предоставлять Вам эту информацию. - Чего? – возмутился Рафаэль, но его опять заткнули хоровым шиканьем. - Не волнуйтесь, я всегда говорю только правду. Если Вы хотите убедиться в этом, то я могу продиктовать Вам номера телефонов родителей нескольких других студентов. Хотя, на самом деле, у меня есть номера всех родителей, - Рафаэль, нахмурившись, посмотрел на ребят, они в знак подтверждения закивали головой. – Также Вы можете позвонить в деканат и узнать о моей компетентности. - Ты серьезно будешь докладывать мне, что там творит мой лоботряс? Я улыбнулся, услышав такую характеристику в адрес Рафаэля, и быстро взглянул на него, после чего парень нахмурился еще сильней. - Конечно. Я как староста просто обязан следить за всеми своими одногруппниками. Только благодаря этому наша группа первая по успеваемости. - Ладно, поверю… - Отлично. Тогда позвоните мне вечером по номеру, - я быстро продиктовал свой номер телефона, – и мы тогда уже обсудим, что именно Вас интересует и как часто мне придется докладывать Вам обо всем происходящем. - Тебя, наверное, там все ненавидят за это, - сочувствующе произнес мужчина. - Переживу, - я пожал плечами, хотя собеседник видеть меня не мог. – До свидания. Удачного Вам дня. - И тебе не хворать, - попрощался мужчина. Я отключил вызов и протянул телефон его владельцу. Рафаэль хмуро взял его в руки, зачем-то взглянув на экран, и спрятал мобильник в карман. - И что это было? – почему-то в ожидании ответа он посмотрел не на меня, а на Илью. - Освобождение! – пафосно произнес парень, чем вызвал на лице Рафаэля еще больше удивления. - Ну каков придурок, - проворчала Наташа. – Короче, после этого звонка твой папаша с тебя слезет, уменьшив свой контроль и полагаясь на Игоря. Но Игорь - наш человек, который имеет животное обаяние даже по телефону и способность врать так, что это кажется правдой. То есть ты можешь смело прогуливать, а он будет уверять твоих родителей, что ты исправно посещаешь пары. Только вот что, чувак, - Рафаэль приподнял брови, услышав такое обращение в свой адрес. – Сильно этим не пользуйся. Хуйня выйдет, если Игорь будет убеждать твоих предков, что ты весь такой правильный мальчик, который посещает все пары без исключения и получает только положительные отметки, а во время сессии ты или в трубу вылетишь, или вообще будешь к ней не допущен. Тогда не только тебе и Игорю достанется за ложь, а нам всем, так как родители каждого быстро прознают об этом. Поэтому у нас такая система. Из трех прогулов Игорь рассказывает только об одном. Если ты получил тройку, Игорь скажет, что у тебя четыре, но если ты потом получишь пять, он также скажет, что у тебя четыре. Если ты получишь две тройки подряд, то об одной он скажет честно. Запомнил? - Ну вроде… - неуверенно протянул Рафаэль. - Лучше запомни хорошенько, - посоветовал ему Шамиль. – Мы все тут хотим нормально жить без тотального контроля со стороны родителей, поэтому если прогорит один - на дно пойдут все. И больше всех достанется Игорю, а это ему совершенно не надо. - Хорошо-хорошо! Я понял! Я могу прогуливать, но в меру. - Хороший мальчик, - с усмешкой проговорила Наташа. Рафаэль хотел что-то ответить, но в этот момент в аудиторию вошел преподаватель, а это значило, что началась новая пара. Все быстро расселись по своим местам. Каждая перемена между парами была всей группой единогласно посвящена Рафаэлю, а точнее, его знакомству с нашими внутренними порядками, порядками самого университета, его обычаями и правилами. Также знакомству с другими людьми, преподавателями, расписанием, месторасположением аудиторий, в которых у нас проходили лекции, столовой… …В которой выяснилось, что Рафаэль любит покупать двухлитровую пачку сока, без разницы, с каким вкусом, и пить его через трубочку. Причем справлялся он с ней за какие-то пятнадцать минут. А еще выяснилось, что у него такой стиль в одежде и внешнем виде только для того, чтобы позлить отца, а на самом деле Рафаэль не был причастен к какой-нибудь субкультуре и, как он сам признался, даже музыку не особо любит. Хотя однажды он участвовал в нелегальных гонках на мотоциклах. Как его туда занесло, он не помнил. Помнил только, что собрался с друзьями отметить какой-то праздник, а очнулся в другом городе уже сидящим на мотоцикле. Но к финишу, на удивление, пришел всего седьмым. Первое же место занял какой-то мальчишка лет четырнадцати. А еще Раф признался, что когда-то у него был пирсинг в языке и в губе, но затем он их снял. И только в тот момент, когда Наташа в очередной раз прижалась ко мне, я очнулся, поняв, что все это время неотрывно слушал рассказ Рафаэля о себе и запоминал каждое сказанное им слово. Слишком резко отодвинув стул, чем привлек к себе ненужное внимание, я покинул столовую, направляясь в кабинет, где должна была пройти очередная пара и, к великому моему счастью, последняя на сегодня. Все оставшееся время я всеми силами старался не обращать внимание на парня, что было не очень просто, так как взгляд сам собой пытался переместиться в его сторону, а мышцы тела просто сводило от того, как сильно хотелось повернуться к нему, подойти. Я ясно осознал тот факт, что этот парень - моя погибель. Что если я не буду держать его на расстоянии от себя, то рано или поздно потеряю контроль. И я был напуган тем, к чему это может привести. Хотелось сбежать отсюда, оказаться у себя в квартире, где бы я спокойно смог все обдумать и придумать, как же мне удержать Рафаэля подальше от себя. Именно поэтому, когда преподаватель объявил, что пара закончена, я впервые выскочил из аудитории чуть ли не самым первым, быстро попрощавшись с Наташей и остальными. Но, оказавшись на крыльце университета, я обратил внимание на отсутствие студенческого у себя в руках, который обычно доставал перед самым концом пары. Чертыхнувшись, я пошел назад к аудитории, где у нас только что шло занятие. [- Ну и странный же у вас староста, - поделился я своим впечатлением с новыми одногруппниками. - Ничего подобного, - как всегда первым отреагировал Илья. Похоже, он здесь был тем, кого называют «в каждой бочке затычка», хотя должен признать: парень он все же неплохой. – Игорь просто супер! Просто ты его еще плохо знаешь. - Ага. Мы тоже вначале поражались ему и посмеивались над ним, а потом привыкли, - согласился другой парень – Ваня. – Игорь мировой парень. Несмотря на свою популярность и то, что он любимчик абсолютно у всех преподов, он вовсе не заносчив. - И это тоже странно, - пробормотал я. - Не заморачивайся, - посоветовал мне Шамиль. - Не могу. У меня в голове разрыв шаблона происходит. Обычно, если тебя любят преподаватели, значит, ненавидят все остальные. Или наоборот: тебя любят студенты, но тогда ты раздражаешь преподавателей. Как можно нравиться сразу и тем, и тем? Парни переглянулись между собой, а затем посмотрели на меня и хором произнесли: - Так Игорь же мировой парень! Я закатил глаза, подавляя стон. - Ну ладно, хорошо, уговорили! Ваш староста - мировой парень! Но вот его нелюбовь к прикосновениям к парням - это уже очень странно, и в этом вы меня не переубедите. К моему удивлению, никто и не пытался. Парни как-то скисли и поникли головами. - Это да… - Иногда это раздражает. - Может, он боится прикосновений или заразиться чем-то? – неуверенно предложил Илья. Только я собрался ответить ему, что это полнейший бред, как меня опередил Шамиль. - Только от парней? И что же это за зараза такая может быть? Не, тут дело в чем-то другом… - В чем же? – поинтересовался Ваня. - А какая разница? – спросил я. – Главное, что с этим надо бороться. Спорим, что через две недели Игорь сам ко мне без проблем будет прикасаться. - Сам? – насмешливо протянул Ваня. – Вот этому точно не бывать. - Вот и проверим. Ну что, кто спорит? - Я, - Илья протянул мне ладонь. – Это реально достало, что к тебе относятся, как к прокаженному.] - Отлично. Я услышал голос Рафаэля внутри аудитории, как только подошел к ней. Потянувшись к дверной ручке, я только было собрался ее открыть, как в кармане завибрировал телефон, оповещая о новом смс-сообщении. - А на что спорим? – прозвучал голос Ильи. Что за спор они там затеяли? Я удивился тому, что Илья принимает в нем участие. Насколько я знал, он был совершенно не азартным человеком. Но в следующую секунду я уже читал пришедшее сообщение и писал ответ, оставив все мысли о каком-то споре. Это меня не касалось. - На сникерс. - Чего? – раздалось сразу несколько голосов, а после смех. - Нет, конечно, можешь поспорить на что-то весомое, но я уверен в своей победе, так что это тебе решать, потянешь ты то, что я могу попросить, или нет, - спокойно заявил Рафаэль. Я усмехнулся, дописывая сообщение, вряд ли Илья согласится на что-то другое. - Сникерс, так сникерс. Ребят, разбейте, - подтверждая мою догадку, проговорил парень. - Ну вот и славно. Отправив смс, я все же толкнул дверь в кабинет и вошел внутрь. - Игорь?! – чуть ли не хором прозвучало мое имя. Я быстро взглянул в сторону ребят. Кроме Рафаэля и Ильи, в аудитории находились так же Ваня и Шамиль. - Надеюсь, не помешал. Студенческий забыл, - виновато улыбнувшись, произнес я, помахав в руках студенческим, что до этого мирно лежал на парте. Почему-то я решил сделать вид, что ничего не слышал. – Пока, ребят. До завтра. - До завтра, - так же хором попрощались со мной. Только переступив порог дома, я смог облегченно вздохнуть, потому что сюда без моего разрешения точно никто не проникнет. Особенно Рафаэль. Здесь я могу ничего не опасаться и вести себя так, как мне хочется на самом деле. Во всяком случае я так думал до того момента, как мне позвонила куратор нашей группы и попросила позаниматься с Рафаэлем, потому что в его старом университете некоторые лекции отличались от наших, а ведь совсем скоро уже летняя сессия. Как только я услышал эту просьбу, мне захотелось заорать во все горло: «Нет!», после чего выкинуть телефон в окно, чтобы он разбился вдребезги после падения с пятого этажа, но вместо этого я лишь проговорил, что обязательно помогу. А потом, слушая монотонные гудки из динамика телефона, я скатился вниз по стене, обхватывая себя руками и дрожа всем телом. Первый круг пройден. Да здравствует второй!