О Люси

      Бассейн определенно классная вещь. Бассейн во дворе гильдии — непередаваемый поток эйфории. И заставить думать по другому в столь жаркий летний день магов Фейри Тейл не мог никто. Поэтому большинство из них пребывали именно в спасительной зоне отдыха, наслаждаясь временным бездельем и пляжным настроением. Вся самая шумная компания разрушителей, тоже была тут, и оправдывала свое имя, поэтому о тихом отдыхе можно было забыть. Специально для Миры здесь был поставлен мини-бар, у которого Люси чувствовала себя словно в персональном оазисе спокойствия. Сидя полубоком, чувствуя на охлажденной от воды кожей горячие потоки воздуха, из-за чего от контраста бежали приятные согревающие мурашки, она наблюдала за бедламом в адовом клубке тел и воды, что раньше ласкающе звук звался бассейн.       Мира обладала потрясающим талантом привлекать к себе внимание когда это нужно. Ей даже не нужна была та секундная пауза тишины, чтобы начать говорить, она просто, подложив руки под шикарный бюст, слегка наклоняется к тебе, не сводя с тебя прищур таких добрых и лукавых глаз одновременно. А ты уже кожей чувствуешь как все, делая вид что занимаются своими делами, на самом деле неотрывно наблюдают за складывающейся ситуацией, а в глазах блестит огонек. «Сейчас что-то будет!» — проносится единая мысль, ведь когда у Мираджейн такой обманчиво ласковый взгляд, даже Титания седьмым потом обливается. А Люси на жаре чувство самосохранения солнце отбило совсем. Хартфелия витала в облаках, слегка прокручиваясь на барном стуле, наслаждаясь фисташковым мороженным, что подтаявшими шариками лежало в узорной десертнице, которая приятно, до легкого покалывания в пальцах холодила пальцы заклинательницы. И только откуда-то словно из глубины послышался голос дьяволицы. — А ты любишь лето, а, Люси? Люси продолжала беззаботно улыбаться своим мыслям, не чувствуя ни подвоха в этом вопросе, ни напряженной тишины, что в миг установилась, среди всех кто слышал вопрос. Как Хартфелия могла любить лето, если именно в это время года умерла её мать, исчезли драконы, хвостатая сама не знала почему, но это тоже по её мнению было весомым минусом лета. И ещё много всяких мелких неприятностей, вроде настырных жужжащих насекомых, что слетаются в её квартиру словно на шабаш, и Нацу, рядом с которым слишком жарко спать летом, отчего она добровольно спускается на прохладный пол, и ещё много-много чего, однако… — Да, Мира, Я очень люблю лето, со всеми его недостатками, но люблю. — О-о-о, — как-то ехидненько протянула Барменша. — Но я и так догадывалась, поэтому держи-ка. — она, поставив перед блондинкой какой-то прохладительный коктейль, вернулась к своему обычному состоянию. И только сейчас, заметив сконфуженные лица товарищей, и красные от смущения — подруг, заклинательница поняла, что попалась в очередную, и такую очевидную ловушку от Мираджейн. Пряча глаза под челкой, кусая губы от смущения, она думала о том, как много народу их слышало, краем уха замечая издевательские завывания о сладкой парочке от Шавермы. Переборов себя, и выдыхая горячий от напряжения и жары воздух, она, цветом лица больше походившая на волосы Нацу, посмотрела вперед, моментально поймала взглядом Саламндра, который взбираясь по груде тел, кричал что-то про царя горы и смеясь целился Грею в лоб своей пяткой. Нацу, почувствовал на себе взгляд смущенной Хартфелии и, отвлекаясь всего на мгновение, послал ей широкую счастливую улыбку. По этим глазам она поняла, что драгонслеер все прекрасно слышал. Резко опуская голову, хвостатая уставилась в зеленую массу, что когда-то было мороженным, крепко стискивая в пальцах, уже теплое стекло.       Нацу первый ей признался в своей любви к звездам, поэтому отказываться от своих слов заклинательница не собиралась, да и не хотела.       А Мира просто любит, когда тайное становится явным.