Последняя глава

Айзен молчит. Авици сотрясает ор свежеизбранного Совета 46. Соуске смешно, всегда было смешно. Ограничители перекрывают потоки реяцу настолько, что становится нечем дышать. Сон Души стягивается до размера булавочной головки. Соуске хохотал бы в голос, если бы мог. Он не может. И это веселит его ещё больше. Айзен улыбается. Когда Яхве рушит стены Авици и смотрит на скованного шинигами почти как на равного, Айзену хочется рассмеяться ему в лицо; когда Яхве предлагает сотрудничество, Айзен отвечает односложным отказом. Ему всё ещё чертовски смешно, в глазах застыла ирония. Яхве не замечает. Яхве вообще мало что замечает. Айзен отчаянно веселится. Духовная сила Короля Душ испаряется, Кьёраку сморит напряжённо и собранно, словно от него что-то ещё зависит. Соуске подыгрывает, обещая помощь. Знание давит, грань между мирами рушится. Вместо смеха в горле встаёт ком. Всё слишком близко. Айзен помнит. В первую очередь - выгоревшую землю под ладонями. Соуске ещё юн и совершенно не умеет управлять реяцу: духовная сила выжигает траву на километр вперёд. Шинигами падает без сил, занпакто во внутреннем мире раскалывается на части, погружая хозяина в сон иллюзий. Юный Айзен видит идеальный в своём совершенстве мир. С этим легко и спокойно проваливаться в духовную кому. Когда ты молод и полон веры в себя, иллюзии кажутся отличным оружием. Айзен не спешит. Спешить уже совершенно некуда. Общество Душ - в щепки. Соуске отдирает разорванные ограничители и выдыхает, по-настоящему выдыхает впервые за долгие годы. Смотрит на развалины. Улыбки больше нет. Трупы шинигами, по которым он проходит, распадаются на духовные частицы. Соуске предельно серьёзен. Хогиоку в груди бьётся в унисон сердца: то-так, то-так. То. Так. Желание, которое он растил бесконечными сутками в Авици, начинает пробиваться наружу. Айзен видит. Всемогущество Яхве - детская шалость. Соуске знает, что любой взгляд можно замылить иллюзией. Кроме своего. Когда Айзен высвобождает банкай за секунду до Мугецу, он верит, что увидит будущее мира и определит своё место в нём; он знает, что может использовать банкай лишь однажды, пожертвовав огромным количеством реяцу. Мугецу могло его дать, и терять уже было нечего. Кьёка раскалывается под натиском удара и Айзен видит. В ту же секунду понимает, что ошибся - «Канзен Кьёханэй» показывает вовсе не будущее и не возможность его изменить. Банкай выводит на сетчатку глаза настоящее. Реальное. Впервые за долгую жизнь Айзена сковывает ужас. Урахара высвобождает кидо. Айзен знает. Идёт по обломкам бараков и знает, что в этой войне не будет победителей. Стоны раненых вокруг, кровь, обломки занпакто. Соуске встречается взглядом с Шунсуем: тот смотрит чересчур понимающе. Знает? Айзен сомневается в этом. Взмах руки, и разум Кьёраку застилает иллюзия. Мысленный посыл в пустоту - и иллюзией накрывает уже весь Сейретей. Со спины веет реяцу. Айзен оборачивается на силовой след портала. Яхве смотрит на него с плохо скрываемым превосходством. Но Айзен знает, и ему больше не смешно. Улыбка. Айзен смотрит. Яхве и Ичиго отчаянно сражаются с иллюзиями; Соуске стоит в отдалении, спокойно смотря на то, как его проекции отсекают руку. Всё это не имеет значения. Хогиоку пожирает созревшее желание. Если у него получится, то вновь будет мир, за который стоит сражаться. Айзен прикладывает руку к груди и мысленно проговаривает кидо высвобождения реяцу. Тело пронзает боль. Соуске падает на землю, всполохи духовной силы выжигают её на километры вперёд, как в детстве. «Ты не можешь. Мне жаль». Чужой голос звучит в самой голове. Айзен кричит, кажется, впервые в жизни. Боль усиливается до размеров Вселенной. Время застывает в этой статичной боли. И... Всё затихает. Айзен находит себя в белом пространстве. Контуры собственного тела кажутся совершенно нереальными. В ладонях штрих за штрихом появляются осколки Хогиоку. Голос режет слух: - Ты не можешь просто захотеть, чтобы я рисовал дальше. Я сам больше всего на свете этого хочу, но от меня уже ничего не зависит. Мне жаль. Ты же умный шинигами, Айзен, всегда им был. Проживи последнюю главу достойно. В конце концов, это не самая худшая смерть. Я могу нарисовать тебе иллюзию красивого финала, но ведь ты сильнее этого? Соуске кивает. Штрихи крови из груди на месте Хогиоку становятся растушёванным чёрным фреймом. Айзен наблюдает. Облака мутными пятнами нависают на чёрно-белом небе, штрихованная кровь заливает листы. Соуске знает, что пока он жив, Сейрейтей, этот рыжий мальчишка и квинси, возомнивший себя Богом, будут видеть яркий цветной мир. Реальный по их мнению мир. Айзен никогда не был щедрым, но не подарить милость в виде шикая Кьёки не мог. В отдалении кадр за кадром его иллюзия в предсмертной агонии просит Ичиго завершить начатое. Смешно. Айзен снова улыбается. Смотреть со стороны, как слепы другие - действительно не худшая смерть. Больше смотреть было не на что: всё вокруг - конец не-их истории - он уже видел тогда, с ударом Мугецу, на сетчатке глаза. Полагал, что сможет что-то изменить. Ошибался. «Яхве, смешной старик. Какой толк от Всемогущества, если ты видишь многовариантность лишь ограниченного мира? Я видел его целиком. Это не спасло. Но я пытался. Пытался чуть больше, чем отразится на страницах. А что делал ты?». Яхве его не слышит. Шум в голове. Шелест страниц. Размазанные чернила. Айзен улыбается в последний раз. Размытый фрейм.