Тридцать три

Уго жался к огню, стараясь согреться, но озноб был скорее от нервов, чем от холода. Помощник капитана, давно утративший свой апломб и самоуверенность, сидел рядом с точно таким же выражением недоумения и испуга, которое было и у юнги. Людям было страшно: что-то происходило, но они не понимали, что. Под сводами пещеры, несмотря на пылающий огонь, было неуютно от почти осязаемого напряжения. «Противостояние», - слово само всплыло в мозгу Уго, заставив еще раз окинуть взглядом картину происходящего. Дирижер молча стоял в стороне, бессильно прислонившись к шершавой стене, его оркестр занимал позицию напротив, но, несмотря на то, что большинство музыкантов сидели, ощущение вызова не проходило. Это подчеркивалось позами – ни одной расслабленной не было, это было видно по дирижеру, у которого был вид человека, или идущего на смертную казнь, или только что узнавшего о своей неизлечимой болезни. Алеф тяжело дышал, время от времени прикрывая глаза от ярких языков пламени – было почти больно от света; от красноватых отблесков на сером камне стен ощущение нереальности происходящего усиливалось. «Терпеть, сдерживаться, держать себя в руках, не провоцировать», - уговаривал себя альфа. Только вот омег кто уговорил бы прекратить вырабатывать феромоны. Даже сквозь ватные препоны смутный, но будоражащий аромат достигал нужных центров, проверяя выдержку альфа-самца на прочность. Танейдо с жалостью смотрел на дирижера – вот кто вызывал настоящую жалость, потому что сам виолончелист представлял, что будет дальше. Омеги, лишенные привычных убойных доз гормоноподавляющих пилюль, потекут всем скопом. Кто чуть раньше, кто позже – зависит от фазы цикла, но разница в несколько часов никого не устроит. Рядом раздался тихий и полный муки стон – гобоист, обхватив колени руками, смотрел почти черными от расширившихся зрачков глазами на Алефа. Время шло, но ничего не менялось, снаружи бушевал шторм, донося раскаты грома в пещеру и заставляя вздрагивать особо впечатлительных особей, пламя костра металось загнанной птицей, подчиняясь порывам ветра, залетающим в их временное убежище, и создавая на стенах причудливую игру теней. Художнику-сюрреалисту и придумывать ничего не надо было бы – картина с натуры вполне была в этом стиле. Уго смотрел на поскуливающих и сбившихся в кучу оркестрантов с недоумением, и пусть странное напряжение, царившее в пещере, никуда не делось, но человеческий организм уже немного адаптировался к состоянию ожидания непонятно чего, и в парне проснулось даже некое любопытство. Хотелось спросить, что происходит, но помощник капитана был осведомлен вряд ли лучше его самого, а музыканты не выглядели настолько вменяемыми, чтобы попытаться получить ответы на вопросы у них. Из середины толпы раздался странный скулеж, оборвавшийся на самой высокой ноте всхлипом. Музыканты пришли в движение, зашуршали… Уго не сразу понял из-за наступивших сумерек, что происходит, замер, внезапно оказавшись чуть не в центре странной процессии, которая почти ползком подбиралась к дирижеру. Завороженный тем, что видел, очнулся, только когда сильная рука неожиданно дёрнула, срывая с насиженного места. - Пойдем, - Танейдо подтолкнул слабо сопротивляющегося парнишку в сторону, где давно сидел его товарищ по несчастью – помощник капитана. Теперь картина была как на ладони. Хорошо было видно, как стоящий Алеф вздрагивает и пятится, упираясь спиной в стену, и медленно сползает по ней вниз, как будто ноги перестали его держать, как один из музыкантов, уже совсем обнаженный, с противным чавкающим звуком вытаскивает что-то из задницы, отшвыривая предмет в костер, отчего вверх полетел ворох ярких искр, озаряя вспышками искаженные гримасами лица оборотней и того, голого, который на пузе подполз к дирижеру… - Ч-что это? – срывающимся голосом прошептал помощник. - Течка, - пожал плечами Танейдо. - И это всегда так происходит? – жалобно спросил Уго, смотря на то, как обнаженный музыкант у ног дирижера приподнимается на колени, бесстыдно отклячивая зад. - Как так? – сухо спросил виолончелист. - Как правило, это происходит дома, один на один. Здесь форс мажор, стечение обстоятельств. Для того, чтобы всего этого не произошло вот так внезапно, нам всем надо было оказаться на корабле вовремя или взять с собой соответствующие лекарства и предметы гигиены. - О Господи, - сдавленно воскликнул помощник, когда перед его глазами чопорный и высокомерный дирижер сорвал с себя одежду, не утруждая себя расстегиванием пуговиц, и утробно рыча, всадил свое нехилое орудие в призывно оттопыренный зад. – Что же совсем без подготовки-то: порвет ведь. Не по-людски это… - Мы не люди, - отрезал Танейдо, - не стоит подходить к нам с вашими мерками. - Но ведь ему больно, секс с мужчиной предполагает некоторые особенности … - Думаете, что ему плохо? – скептически приподнял бровь оборотень, кивая на парочку, которая не обращала ни на что внимания, а омега к тому же страстно стонал, надрачивая себе член. - Омеги же вроде не совсем мужчины, - с сомнением сказал Уго, припоминая обрывки знаний из школьной программы, выглядеть невеждой перед лицом представителя другой расы не хотелось. - Совершенно верно, - согласился Танейдо. – Если у нас есть течка, значит есть и смазка, и мышцы ануса у нас иные. Виолончелист решил не уточнять, что постоянное ношение гигиенических пробок делает проникновение еще более легким, особенно если ее вынуть непосредственно пред контактом. Алеф протяжно закричал, сорвавшись в оргазм, ему вторил поскуливанием первая скрипка, разбрызгивая сперму на каменный пол. Альфа навалился на спину любовнику, прикусывая загривок, ставя свою метку, член увеличился у основания, плотно прилегая к стенкам ануса омеги, не давая семени вытечь. Сил стоять хотя бы и на коленях не было ни у того, ни у другого, и они рухнули в мутновато-белую лужицу. Оставалось только ждать, когда сцепка завершится… Танейдо смотрел на стёртые в кровь колени альфы и понимал, что что-то надо делать, иначе долго тот не протянет. Цепная реакция течек давала о себе знать, выброс гормонов с той и другой стороны зашкаливал за все разумные пределы, превращая секс в бесконечный круговорот из спариваний. Омегам все же было проще: получив свое, они отрубались прямо под альфой, и Танейдо вместе с Уго осторожно отволакивали бесчувственные тела в сторонку, чтобы не мешали, и место выбывшего партнера занимал следующий. Танейдо забыл, сколько раз поблагодарил всех известных ему богов за то, что он не такой как все, что не подвержен вот такому безумию, что может хоть как-то помочь продержаться несчастному дирижеру до конца шторма и прибытия помощи. Он благодарил дождь за то, что была пресная и чистая вода, которой можно было напоить Алефа, размочить в ней печенье до кашеобразного состояния и дать ему в момент сцепки, ласково уговаривая поесть, потому что другого времени просто не выбрать. Силы альфы были не бесконечны, и на простой воде с печеньем он долго не протянет. Альфе нужна срочная медицинская помощь, внутривенные вливания и серьёзное лечение – в моменты страсти некоторые омеги кусались и царапались, и теперь бледную кожу впавшего в полузабытье мужчины расцвечивали сине-бордовые пятна и царапины. Танейдо посмотрел на улицу, потер подбородок, соображая, сколько прошло времени и когда можно ожидать помощи, но усталый мозг отказывался выдавать информацию. Дождь закончился, единственное, что понял омега и расстроился при этом - что не набрал воды впрок. Вот чем теперь промыть многострадальные колени альфы? Подумав немного, он решил, что раз их слюна обладает бактерицидным действием, то можно попробовать зализать раны, по крайней мере, хуже не будет. Справившись с этим неприятным делом, омега обратил внимание на ненормально красный, распухший и явно воспаленный детородный орган. Сев на корточки рядом, Танейдо задумался: если попробовать тот же метод? Облизывание чужого члена удовольствия не приносило, вызывая скорее отвращение – он пах столькими партнерами, что омега едва сдерживал рвотные позывы, но продолжал методично скользить языком по стволу. Поначалу вялый орган слегка шевельнулся, наполняясь кровью и вызывая болезненный стон у хозяина. Танейдо отскочил, ну что ж, раз больше нельзя ничем помочь… - Это ты зачем? – шепотом спросил проснувшийся от писка рации помощник капитана. - Гигиена, - тоже шепотом ответил омега, хотя так и не понял, зачем они так разговаривают – перед этим никто не пошевелился и от более громких звуков. - Понятно, капитан вот сказал, что волнение уменьшилось, скоро подойдёт к нашему острову и можно будет отсюда убраться. - Скажи капитану: пусть вызывает мобильную бригаду медиков, - посоветовал Танейдо, - не дай бог, помрет мистер Джонс –младший, мистер Джонс-старший сотрет всех в порошок. Помощник немного подумал и вышел с рацией наружу, а вернувшись, задумчиво посмотрел на омегу, который сидел в той же позе. - Я сказал, только когда попросили назвать возможную причину болезни, растерялся и сказал: «Истощение». - И правильно, а то «Перетрахался» звучит совсем несолидно, - кивнул Танейдо, чувствуя, что засыпает с открытыми глазами. - Отдохни, я разбужу, когда прилетят врачи. - Спасибо, - единственное, на что хватило сил у омеги, - это прислониться к стене. Провожая глазами вертолет, куда погрузили носилки с так и не пришедшим в себя дирижером, и слушая указания насчет доставки одежды для оборотней с лайнера, Танейдо радовался, что все закончилось. Правда, было неизвестно хорошо оно закончилось или плохо, но время все расставит по своим местам. - Знаешь, я ведь теперь никогда, наверное, порнуху смотреть не смогу, - печально вздохнул у него над ухом помощник капитана. – На всю жизнь насмотрелся, - добавил он мрачно. Танейдо пожал плечами, ему было недоступно возбуждение от просмотра чужого полового акта по телевизору, и сказать честно, он даже не понял сначала, зачем помощник бегает в темный уголок пещеры, возвращаясь несколько смущенным. - Пройдет время, и ты забудешь, - попытался успокоить он мужчину. – Все забывается. - Нет, - ответил тот, вздохнув, - такие приключения, чтоб их, будут терзать память всегда. Они поднялись на борт катера последними, где уже собрались молчаливые участники неудачной экскурсии. Танейдо обвел глазами притихшую компанию, где никто не шутил и не подначивал друг друга, и подумал о том, что, кажется, гастроли на этом и закончились, и не стоит ли ему озаботиться поиском новой работы.