Тридцать три

Алеф предвкушал. Смотрел на Танейдо и предвкушал… Тот ерзал своей сладкой попкой по обитому бежевым бархатом сиденью стула и смущался, и никак не мог донести до рта тост, намазанный джемом. Быть может, идея с завтраком на кухне не была так хороша, как показалось сначала, ведь если бы это была их комната, возможностей было бы больше. Алеф прикрыл глаза, в которых плавала какая-то странная муть, и с наслаждением втянул воздух – чувствительные рецепторы уловили тонкий аромат начинающейся течки, заставив крылья носа затрепетать. В воздухе поплыло вожделение, зазвенела, грозя лопнуть, тонкая нить, удерживающая сознание на грани… - Еще кофе? – голос экономки подействовал лучше, чем ведро холодной воды, посылая почти осязаемые волны жгучего разочарования. - Нет, спасибо, - вежливо отказался Алеф, прикрывая глаза, потому что мог бы запросто испепелить взглядом несчастную женщину. – Мы, пожалуй, вернемся в свою комнату. Сегодня нас ни для кого нет. Альфа встал, подавая руку своему супругу, тот положил на тарелку свой остывший тост, который так и не надкусил, и медленно поднялся. Аромат омеги стал отчетливее, заставляя Алефа судорожно втягивать воздух, упиваясь. Дорогу до своей комнаты никто из них не заметил, и лишь только закрылась дверь, отсекая личное пространство от общественного, как Алеф с рыком притянул вдруг задрожавшего омегу к себе. Прижимая, впечатывая в себя. Наслаждаясь теплом и близостью такого желанного и такого любимого… Он смял губы Танейдо в жадном поцелуе, почти терзая, почти делая больно, но слабый стон в ответ и еще сильнее прижавшееся тело, горячее и возбужденное - все это кричало о предложении, о согласии с действиями альфы. Алеф понимал, что сейчас его любимая омега, источавшая мириады молекул феромонов, круживших ему голову, и испытывающая самую настоящую гормональную бурю, позволит все… И эта вседозволенность пьянила, нетерпеливая дрожь податливого тела вызывала ответный трепет. Сейчас Алеф понимал, чувствовал кожей, принимал всем сердцем своего омегу. И хотел, и вожделел, и жаждал оказаться внутри, чувствовать, как внутренний жар любимого передаётся ему. Постель оказалась неожиданно близко – они упали на нее, не разжимая объятий и даже не прерывая поцелуй. Альфа-самец, взявший, наконец, верх в Алефе, с рыком стал срывать одежду с омеги, чувствовать обнаженное тело, касаться его ставшими вдруг чувствительными ладонями – все это стало насущной потребностью. Только так: тело к телу, кожа к коже… Болезненно пульсирующий, налитый кровью, горячий темно-красный член скользнул между ягодиц. Омега застонал, завозился, подаваясь назад, пытаясь найти своей пульсирующей дыркой вожделенный орган, который только и способен унять этот нестерпимый зуд внутри, утолить жажду близости, насытить, наполнить собой… Алеф прикусил загривок тяжело дышащего и ерзающего по шелку простыни мужа. Он и сам сейчас дышал так, как будто пробежал марафонскую дистанцию. Головка плавно раздвинула податливые, ждущие этого вторжения мышцы, и по комнате пронесся сдвоенный стон. - Какой ты сладкий, как бы я хотел от тебя ребенка, жаль, что это невозможно, - прошептал альфа на ухо мужу, плавясь в ощущениях. Жидкий восторг бежал в его венах вместо крови. Удивительно, что делает с альфой его омега. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что, наверное, жестоко лишать остальных мужей таких восхитительных ощущений, но она растворилась под напором все возрастающей страсти. Уверенный стук в дверь оказался неожиданным и был совсем неуместен – хозяева комнаты не были расположены к гостям и открывать дверь не собирались. Алеф замер на несколько секунд, но затем продолжил свое весьма и весьма приятное занятие. Стук повторился. - Какого, - прорычал альфа, прижимая мужа к себе еще сильнее, прерывать акт любви он не собирался, а если бы и смог это сделать, то только для того, чтобы разорвать нахала. Ну или по крайней мере основательно потрепать. Чертова дверь распахнулась, являя паре, замершей на постели от такого невероятного хамства, растрепанного омегу – первую скрипку. Обычно гладко причесанный скрипач сейчас был с распущенными волосами, которые темной пеленой покрывали его спину до лопаток. Он явно нервничал, кусая губы, и раздувал ноздри, втягивая воздух, пропитанный чужой страстью. - Прошу прощения, у меня непредвиденные обстоятельства, - едва смог произнести он. Алеф уже было приготовился рыкнуть, чтобы лишний муж убирался и не мешал им с Танейдо, как его нос уловил то самое, что вынудило первую скрипку нарушить неписанные правила их большой семьи. Течка. - А чтоб вас, - безнадежно произнес Алеф, понимая, что деваться некуда. Омега между тем подошел еще ближе, и молекулы его запаха, смешавшись с молекулами аромата Танейдо, вызвали у альфы почти спазм. Дышать стало тяжело, и изнутри его как будто опалил неведомый огонь, когда еще одно горячее тело прижалось к нему. Сцепка была очень сильной. Танейдо дрожал в обнимающих его руках, и Алеф никак не мог понять, почему. - Что ты, маленький? Все в порядке? – шептал он ему в аккуратное ушко, отодвинув прядку влажных волос. - Да, - едва слышно ответил тот, - только я еще хочу. А сзади прижимался распаленный их страстью третий муж, нужды которого тоже нельзя оставить без внимания. Алеф вздохнул и, дождавшись, когда член опадет, повернулся лицом к скрипачу и приник губами к его рту. Танейдо сзади разочарованно вздохнул, но Алеф, подвигав попкой, ловко прижался пятой точкой к гордо стоящему члену мужа, который оказался сообразительным мальчиком… Все трое потом с трудом могли вспомнить кто кого куда и как, сколько раз и вообще… Нет, ну понятно, что скрипачу и в голову не могло прийти пристроиться к альфе сзади, сначала, пока еще соображал, он был шокирован действиями второго омеги, а потом ничего, привык. Под конец Алеф и Танейдо вообще умудрились трахнуть разохотившегося скрипача в два смычка. Процесс сцепки Танейдо не понравился, потому что его несчастный член зажало в узком проходе, как в тисках, все же мужской орган у их альфы был впечатляющих размеров, и узел изрядно давил, не давая возможности вытащить член. - Больно, - пожаловался он Алефу, но получил в ответ невнятное пыхтение и несколько смазанных поцелуев. Омега смирился, стараясь не обращать внимания на боль, в самом деле, ничего же поделать нельзя, чего дергаться. Первая скрипка был в отключке. Алеф и Танейдо предпочли думать, что от удовольствия, и решили оставить его в своей постели на некоторое время: было жалко измотанного целым днем постельных игрищ омегу, да и провоцировать остальных мужей на спонтанные течки тоже не хотелось. Кто их знает, береженого бог бережет. В этом случае Алеф был согласен с поговоркой людей на все сто процентов. Звонок из госпиталя раздался гораздо позже, чем ожидалось. Это было странно, но его не поздравили с рождением сына или дочери, а попросили приехать, намекнув на какие-то осложнения. Алеф разволновался, что еще могло пойти не так? По дороге в медучреждение Танейдо как мог успокаивал его, говоря, что все обойдется, иначе врачи сказали бы сразу, околичности у оборотней были не в чести. - Прошу прощения, что пришлось вызвать вас сюда, но вопрос неординарный, - встретил их доктор в белом халате и шапочке, надвинутой на глаза. На медицинской кровати полулежал первая скрипка, едва отошедший от родов, бледный как мел и прижимающий к себе новорожденного. Омеге было явно не по себе. Алеф закрутил головой, пытаясь ослабить тугой ворот рубашки. - В чем дело? – требовательно спросил он. - Видите ли, новорожденный не является вашим сыном. Генетический анализ не подтвердил вашего отцовства, - кусая губы, произнес врач, подозревая скорое начало скандала. – Поэтому мы не можем выдать документ о рождении. Для этого нужен настоящий отец. До Алефа начал доходить весь ужас ситуации, нет, поправил он сам себя, вся радость ситуации. - Я думаю, что отцом ребенка является мой муж Танейдо, - спокойно произнес он, с глубоким удовлетворением отмечая потрясение на лицах абсолютно всех присутствующих. - Это невозможно, - отрезал врач. – Омеги от омег не рожают. - Проверка займет несколько секунд, мы дольше будем спорить, - сказал Алеф твердо. Врач пожал плечами и достал из кармана миниатюрный приборчик. - Это невероятно,- пробормотал он спустя минуту, глядя на высветившийся результат, - как так может быть? Но ни альфа, ни два его омеги не собирались посвящать медика в тайны своей личной жизни. - Вы не отказываетесь от ребенка? – на всякий случай уточнил врач. - С какой стати? – удивился Алеф, подходя к кровати, где сидел уже счастливый отец, к щекам которого прилила кровь, и он уже не выглядел живым мертвецом. – Я очень счастлив. Спасибо за малыша, – он наклонился и поцеловал своего скрипача и взял на руки ребенка. – И тебе спасибо, Танни, - альфа поцеловал Танейдо в губы, заметив как влажно поблескивают у того глаза. Крохотное тельце доверчиво прильнуло к нему. Алеф смотрел на такое маленькое и такое большое чудо и понимал, что этого ребенка будет любить больше всех остальных.