По пути в тронный зал я размышлял о том, что произошло за эти несколько недель. Эта девушка… Я ещё никогда не встречал никого, похожего на нее. Она так красива, так чиста и невинна… Как же мне хотелось вновь услышать ее звонкий смех, увидеть милую, нежную улыбку, заглянуть в прекрасные голубые глаза, почувствовать нежные прикосновения ее теплых рук на моей холодной коже… А ее голос… Он похож на пение птиц на рассвете, которое я имел возможность слышать лишь лежа в холодной, рыхлой земле после того, как мне «посчастливилось» стать вампиром… Не то, чтобы я ненавидел то существо, в которое превратился по вине моего создателя… Напротив, я уже давно смирился с этим, сумев принять ту дикую, отвратительную звериную сущность, сидящую внутри меня и готовую в любой момент взять верх над моим разумом, заставив забыть о чувствах и превратив меня в безжалостного, не поддающегося никакому контролю монстра. Ведь я прекрасно осознавал, что без нее ни один вампир не смог бы выжить в этом мире, именно она предупреждает об опасности, заставляет забыть об эмоциях, ибо вампир, подвластный им – в будущем, с очень большой вероятностью, мертвый вампир. Тем не менее, в каждом из нас после обращения все же остается та самая спасительная частица «человеческого» мировосприятия, просто одни ее тщательно скрывают, как это делает Эрик, другие подавляют и становятся одними из самых безжалостных вампиров современности, а третьи просто-напросто погибают от переизбытка человеческих чувств и переживаний, упорно игнорируя ненасытного «хищника», постоянно дающего о себе знать. Себя же я не мог отнести ни к одной из этих «категорий», что, в общем-то, совсем меня не радовало. Знаете, я ощущаю себя кораблем, чудесным образом очутившемся на краю обрыва, раскачивающимся из стороны в сторону и готовым в любой момент упасть в этот самый обрыв. Или же остаться на месте, ежели судьба распорядится, чтобы вещи на корабле не дали ему свалиться в пропасть, уравновесив обе его «части» на какое-то время. Есть и другой вариант: кто-то может попытаться помочь, привязав к кораблю веревки и вытащив его из этого «висячего» положения. Но кто это будет? Получится ли у него это сделать в одиночку или же нет? Хватит ли ему на это сил? А может, после многочисленных неудачных попыток этому существу просто надоест, и оно оставит свое занятие? И что же лучше для судна? А что если ему лучше сгинуть на глубине этой темной, мрачной расщелины? Что если ему там самое место? Что если Я неправ в своем стремлении сохранить в себе эту чертову «человеческую» сущность? Зачем она мне? Я ведь позволил себе пожалеть эту девчонку, а потому и проиграл. В тот момент я думал лишь о том, что она не заслуживает смерти, мучений или же издевательств. Но так ли это? Возможно ли найти в этом мире существо, ни разу не совершившее ничего предосудительного? Я очень в этом сомневаюсь. Даже дети невинны лишь пока они ими остаются. А многие из них совершают отвратительные поступки подобно взрослым. Эта голубоглазая фея ничуть не лучше их! Я ведь ничего не знаю ни о ней, ни о ее прошлом. Я должен был поступить так, как желал поступить Эрик, так, как моему внутреннему «зверю» действительно хотелось это сделать: поймать ее, впиться в сладкие губки, сорвать с нее белоснежную одежду, проникнуть в прекрасное тело и двигаться в нем, не останавливаясь… Слышать ее стоны и мольбы и упиваться ими, глядя в небесные глазки, наблюдая за ручейками слез, струящихся из них, а затем медленно высасывать из нее жизнь вместе с ароматной, сладкой кровью… Черт возьми, рисуя эту чудесную картину в своем воображении, я чуть было не выпустил клыки, словно я был не старейшим вампиром в Лионе, а жалким новообращенным. Да уж, меня это все злило не на шутку. И хорошее настроение, присутствовавшее у меня ранее по пути в зал, в котором ожидал нас король, повелевавший всеми вампирами Лондона, постепенно улетучивалось вместе с терпением и выдержкой. Последней каплей стало очередное издевательское высказывание Эрика, которое и заставило меня немного «попортить» одно из деревьев в королевском саду, познакомив его с «его Величеством» - моим обнаглевшим Созданием. Меня всегда до безумия бесило, когда Эрик имел совесть шутить о своем обращении: он смеялся над моим выбором, над моей любовью к нему, над тем, что я терплю его дурной характер и его выходки, в общем, делал все возможное, чтобы привлечь мое внимание. Такое ощущение, что у него просто не получалось это сделать иными способами. Или он просто этого не хотел, или же был слишком горд для этого. Этим он создавал себе образ непоколебимого, холодного, безжалостного и бесчувственного саркастического существа, однако при всем при этом, провинившись передо мной, он всегда, глубоко раскаявшись, просил у меня прощения, но это выглядело так, как будто я вытягиваю каждое его слово клещами. Гордый, упрямый викинг… И эта глупая фея, нужно с этим что-то делать, нужно сосредоточиться на политике, а не на «философии бытия». О чем я вообще думаю?! Ну вот. Эрик опять скорчил рожу а-ля «малышу не подарили игрушку на Рождество». Не понимаю даже на кого я конкретно злился в тот момент: на себя, на дурацких фей, или же все-таки на него!? В любом случае я посчитал нужным сообщить Эрику о важности нашего визита, при этом упомянув, что наши с ним «разборки» не должны никаким образом отразиться на результатах переговоров… Кажется, Эрик, к моему счастью, все уяснил.
***
Прямо перед тем, как двери в тронный зал распахнулись, я услышал в голове слова Годрика, обращенные ко мне:
- Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе следует вести себя приветливо с королем, несмотря на то, что ты сейчас занят тем, что думаешь о словах, сказанных тобой и так сильно огорчивших меня, пребывая не в самом радостном расположении духа? – Раздраженно поинтересовался мой создатель.
- Я не подведу тебя, клянусь. – Ответил я незамедлительно. – Могу я спросить, кто этот король и зачем мы здесь, отец? - Не хотелось вновь злить Создателя лишними вопросами, но я все же решил разузнать о подробностях визита.
- Ты сам скоро все узнаешь. У меня нет настроения вдаваться в подробности. Угадай, отчего? – Кажется, Годрик все еще очень сильно злился… - И да, говорить буду я, а ты будешь нем как рыба, пока тебя не спросят, понятно?
- Хорошо. – Ответил я, опустив голову. Слова Годрика звучали слишком обидно…
- Не особо. Я спросил «понятно» или же нет, а не «хорошо» или «плохо». Насколько я помню, я сказал закрыть рот, а не отключить мозг. – Не понимаю, почему он так разозлился? Неужели все это лишь из-за того, что я ему сказал? С того момента Годрик ни разу не взглянул на меня, даже во время нашего разговора…
- Понятно… Прости меня… - Выдал я обреченно…
Времени на наш совместный с Годриком «диалог» совсем не осталось. Двери распахнулись, и пред нами предстал огромный широкий зал, в центре которого располагался резной деревянный трон, по обе стороны которого стояли роскошные расшитые золотом софы. Все вокруг было устлано пушистыми коврами, на которых стояли дубовые столешницы с подсвечниками и душистыми букетами цветов. О, да, цветов здесь было действительно много… Повсюду… Они даже обвивались вокруг огромных позолоченных люстр на потолке... Кажется, этот король тот еще любитель «растительности»… На окнах красовались тяжелые, плотные занавески. В зале находилось десять стражников, расположившихся по всему периметру этой «необычной» комнаты… Вновь обратив свой взгляд на трон, можно было с уверенностью сказать, что все самое интересное происходило именно там… Его Величество Король без какого-либо стеснения и, не обращая никакого внимания на своих «гостей», то есть, на нас, лапал грудь одной из своих служанок, сидевшей у него на коленях и наслаждающейся тем, как он бесцеремонно слизывал капельки крови с ее шеи… Две других служанки сидели прямо у его ног, старательно поглаживая его колени и всем своим видом показывая, что они не прочь занять место первой «дамы»… О, да… Я ухмыльнулся, этот замок определенно нравился мне все больше и больше… Наконец, взгляд короля все же упал на скромных «посторонних» в его «обители разврата и похоти». В ту же секунду служанка, сидевшая на его коленях, очутилась на полу рядом с двумя другими, а этот чертов король, выломав одну из деревянных ножек от стула, повалил Годрика с ног и замахнулся на него самым настоящим деревянным «колом»!..
***
Не знаю даже, что хуже: то, что у меня раскалывалась голова, когда я очнулся, или же то, что я обнаружил себя висящим вверх ногами со связанными руками, раскачиваясь из стороны в сторону на ветке дерева… Солнце уже почти село, черт, как же неудобно было наблюдать за тем, что меня окружало в таком положении… Но когда я все-таки сосредоточился, то, что я увидел, повергло меня в шок: кругом валялись обглоданные кости… то ли зверей, то ли… ЛЮДЕЙ!? Тут же я заметил вход в темную пещеру неподалеку… Что!? Черт, Клодин! Она что, оставила меня на съедение волкам!? Не могу в это поверить! Боже мой, она, право, рехнулась! Нет, не могу же я вот так умереть: скоро сядет солнце, и меня сожрут эти собаки!? Что же мне делать? У меня нет сил даже для того, чтобы пустить в ход свои фейские способности для защиты! И как теперь выбраться? Я сейчас просто зарыдаю…
- Будь ты проклята, Клодин! – Закричал я от бессилия и безысходности.
Кажется, Клодин меня не услышала, а вот волки еще как… Об этом свидетельствовал их громкий вой, донесшийся прямо из пещеры…
