Три снежинки

Санса знала, что найдет Джона здесь. В крипте, у единственной женской статуи среди суровых бородатых Королей Зимы. У могилы Лианны, его матери. Санса пришла в крипту со свечой, но факел, который Джон вставил в кольцо на стене, был гораздо ярче. Рожденные им тени подчеркивали складки гранитного лица, придавая ему скорбное выражение. Джон стоял к ней спиной, закутавшись в темный плащ и склонив голову, но Санса не сомневалась, что лицо его должно быть таким же печальным. «Наверное, это ужасно — узнать, что мать умерла, дав тебе жизнь». Джон обернулся, и Санса запоздало поняла, что произнесла эти слова вслух. — Ой! — она прижала пальцы к губам. Хорошо еще, что в полумраке крипты он не увидит, как вспыхнули ее щеки и уши. — Об этом я и раньше догадывался, — произнес он, — вот только не о том, кто она… — А ведь ты сын принца и внук короля, — вырвалось у Сансы. Надо же. Она глядела в лицо брата и вспоминала угрюмого подростка-бастарда, которого так не любила ее мать и к которому она сама не знала, как относиться. А, оказывается, он был принцем. Совсем как в песнях. — Бастард принца. Джон произнес это так жестко, что Санса поняла — он не может выбросить из головы историю, которую им рассказывали в детстве: о том, что Рейегар похитил и изнасиловал Лианну. — Может, все было не так, — неуверенно начала она. — Ведь Рейегар короновал ее королевой любви и красоты. Может, они просто влюбились друг в друга. Как Рыцарь-Дракон и королева Нейрис. А может, они даже поженились, ведь у Таргариенов бывало по две жены. Тогда ты не бастард, а самый настоящий принц… — Я король. Снова короткий ответ и молчание. Свеча текла и обжигала пальцы, так что Санса наклонилась к каменному постаменту, чтобы ее прикрепить, одновременно пытаясь найти слова, чтобы выяснить, что Джона так мучает. Спросить прямо было бы неделикатно. Но он первый прервал неловкую паузу. — Лорды Севера избрали меня своим королем, полагая, что мой отец — лорд Эддард Старк. И что теперь я должен делать? Ах, вот оно что. — Кто-то из них сказал тебе, что сожалеет о своем выборе? Джон резко мотнул головой. — Это касается моей совести, прежде всего. А она ставит меня перед неразрешимым вопросом. Санса встревожилась. — Ты же не собираешься сделать какую-нибудь глупость? Например, бросить все и уехать? Она сама удивилась тому, как испугала ее эта мысль. А ведь не так давно она плакала оттого, что ее не назвали королевой. Теперь она просто не представляла, что бы делала в Винтерфелле одна, без Джона. Зима наступала неотвратимо на разоренный войной Север. Большая часть урожая погибла, нужно было где-то находить деньги, чтобы сделать хоть какие-то запасы продовольствия. Даже восстановление замка стоило огромных усилий. Джон не знал отдыха, ездя от лорда к лорду, помогая тем, кто понес наибольшие потери от железных людей и Болтонов, принимая помощь от тех, у кого оставались какие-то излишки. Он переписывался с Железным Банком и посылал людей и припасы на Стену. Это был невероятный труд, и предстояло еще куда худшее, но, пока они вместе, у них была надежда. Джон сел прямо на каменный пол и подтянул колени к груди, как будто хотел заслониться ими, как щитом. — Я знаю, что не могу все бросить. Он вздохнул. — Но что же мне делать — не знаю. Джон поднял голову. Его глаза терялись в глубоких тенях, но она чувствовала его напряженный взгляд. — Это ты имеешь все права на корону. Скажи мне, как ты считаешь, я должен поступить. Его слова прозвучали почти приказом. И он отдал решение ей. Санса растерялась. Чего же она хочет на самом деле? Некогда прекрасный принц ее мечты обернулся чудовищем, лишившем ее семьи и дома. А теперь у нее снова есть дом. И Джон — все, что осталось у нее от семьи. Он не рыцарь, но отважен и благороден, и так похож на отца. И ей он не родной брат. Интересно, очень ли неприлично для леди произнести первой то, что она собралась ему сказать?.. Наверное, да. — Ты — племянник моего отца, — осторожно начала она. — В тебе та же кровь, только по женской линии… — И я не имею права наследовать впереди тебя. Робб узаконил меня как сына лорда Старка, а я им не являюсь. — Подожди… — она попыталась снова нащупать ускользающую нить разговора, которой собиралась следовать. — Лорды не захотят видеть королевой Севера меня. Я все еще считаюсь женой Тириона Ланнистера… — Этот брак легко расторгнуть, — снова перебил он ее. — Ты осталась невинной, а он пропал без вести. — Да, и, как только его расторгнут, в Винтерфелле выстроится очередь женихов, жаждущих заполучить власть над Севером. — Как он может этого не понимать?.. — Избежать этого я могу, только оставшись на всю жизнь одна. А я не хочу быть одной. Джон помолчал. Потом протянул руки и мягко привлек ее к себе, усадив на колени. Она чувствовала на лице его неровное дыхание, ощущала жар тела сквозь толстую шерсть. Так он ее понял?.. — Сестра… — Кузина, — поправила она его. — Кузина, — согласился он. — Ты всегда любила точно выбирать слова. Никогда не называла меня иначе, как сводным братом. — Я хочу называть тебя по-другому. Ну вот, яснее выразиться было сложно. Санса снова порадовалась темноте, хотя их лица были так близко друг от друга, что пламя, жгущее ее щеки, он, наверное, мог чуять кожей. — Как же? Короткий вопрос прозвучал непонимающе, но руки Джона обхватили ее под плащом и прижали крепче. Санса улыбнулась и положила голову ему на плечо. Все-то он понимает. — Помнишь, ты дал обещание, что я выйду замуж, за кого захочу. Даже за короля. — Помню. — Я хочу, чтобы ты его выполнил. Сказав это и отрезав себе путь к отступлению, она вдруг замерла. Если все эти его вопросы были лишь игрой, показывающей, что она ему не нравится? Она дернулась, чтобы встать, но он удержал ее. — Ты уверена? — спросил он. — Ты настрадалась за эти годы и заслуживаешь лучшего, чем вступить в политический брак с тем, кто тебе не нравится. — Нравится… — прошептала она и добавила с грустной улыбкой: — И я всегда мечтала выйти замуж за принца, похожего на рыцаря Эймона… Джон погладил ее по плечу. — А мне хотелось походить на Молодого Дракона. Кажется, он тоже улыбался. — Я помню, — она замялась. — Но если я не нравлюсь тебе… — Я тебя люблю. В ответ на это признание она уткнулась носом ему в шею. — Может быть как сестру. Я говорю о другой любви. Он фыркнул прямо над ее ухом. — Это вовсе не сложно. Наверное, ты давно не видела себя в зеркале. Она знала, что красива, но слышать это от Джона все равно было приятно. — Послушай, — она приподняла голову, перехватывая взгляд серых глаз, в которых играли факельные блики, — это самый лучший выход, неужели ты не видишь? — Вижу, — он кивнул и нежно провел пальцем по ее щеке. — Если ты уверена, то я согласен. Санса облегченно выдохнула. Наконец она подвела его к этому. Правда, оставалось еще одно… — Вообще-то это лорд делает предложение, а леди соглашается. — А у нас все наоборот, — кажется, его эта мысль развеселила. Хорошо. Она была рада, что он забыл свои мрачные мысли. — Но я исправлюсь, дорогая кузина. Давай только поднимемся наверх, мне кажется, лорд не должен делать своей леди предложение в столь мрачном месте. Он помог ей подняться. Потянулся за сильно чадящим уже факелом. Тени заплясали, искажая очертания бородатых исполинов с коронами на головах и волками у ног, и на миг Сансе показалось, что они сейчас встанут, приветствуя ее и Джона. *** Снег шел сильнее обычного в день, когда они произнесли свои брачные обеты, опустившись на колени перед сердце-деревом. Он одел темные стены и башни в праздничный сказочно-белый наряд, окаймил высокими сугробами берега дымящихся прудов, запорошил жемчужно-серый свадебный плащ Сансы, пока его не сняли, и Джон накинул ей на плечи свой, простой черный плащ, на котором был вышит оскалившийся белый лютоволк. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и называю тебя своей королевой и женой. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и называю тебя своим королем и мужем. Снежинка, кружившая между их лицами, попала в плен соединившихся губ и растаяла, даря привкус еще очень далекой весны.