My beloved friend

POV Найл

      Я лежал на кровати и смотрел на Ками, которая стояла в кромешной темноте этой ночи посреди моей комнаты в одних лишь красных трусиках. Она смотрела на меня, полная смущенья, и хлопала ресницами. Я так растерялся и не понимал, что все это значит. А что все это значит? — Что ты делаешь? -я не мог пошевелиться, но и пялиться откровенно тоже не мог, хотя не буду отрицать, что не хочу. Я хочу уже давно, ее тело идеально, как и она сама. Она так невинна и чиста, это светится в ее глазах. Я не могу оторвать от нее своих глаз. — Я…я...-она нервничала. Черт, она обнажилась передо мной, а я как идиот таращу глаза, смущая ее еще больше. — Я хочу, чтобы это был ты. Ты хочешь этого? Ее вопрос повис в воздухе. Она опустилась на мою кровать и на коленях подползла ко мне. Я врос в матрац. От нее так вкусно пахло, ее сливовая кожа дурно влияла на меня. Я хотел облизать ее, целовать каждый миллиметр ее мягкой кожи, ее черные волосы были разбросаны по плечам, и они выглядели идеальными. Я хотел намотать прядь на палец и слегка потянуть назад, чтобы лучше видеть ее шею и грудь. Я хотел прикоснуться к ней так сильно, что это причиняло мне боль. Я не заслуживаю ее. — Найл, — она взяла меня за подбородок, заставляя смотреть ей в глаза. Ее голубые глаза были наполнены слезами. Почему она плачет? Она думает, что не интересна мне? Что я ее не хочу? Что она не сексуальна? — Черт подери, ты самая горячая девушка в этом мире. Я так хочу быть хорошим, Ками. Потому что уж точно не заслуживаю тебя, мой дорогой друг, — слова сами вылетели из моих уст, и я больше не мог это контролировать. Она нависала надо мной, стоя на коленях, и не отрывала своих глаз от моих. — Я мудак. Я поцеловал тебя вчера, потому что так сильно этого хотел. И я хочу до сих пор. Слышишь меня, Эванс? — я схватил ее за плечи и одним движением рук перевернул ее на спину, оказавшись сверху. Теперь я контролирую ситуацию, а она подо мной. Я так долго фантазировал об этом. Я представлял, как будет трепетать ее сладкое тело, когда она будет кончать для меня и выкрикивать мое имя. — Теперь ты не будешь такой уверенной в том, что делаешь? — я прошелся взглядом по всему ее телу, которое трепетало от желания на моих простынях. Неужели она так сильно желает меня? Разве я заслуживаю этого? — Прошу тебя, не будь хорошим сегодня. Будь плохим со мной, умоляю, — ее голубые глаза впивались в меня. Я не мог этого выдержать. Это была пытка для нас обоих. Вот, чем вышла нам наша дружба. Тем, что мой член твердеет при одной лишь мысли о ней, о моей Ками. А сейчас она обнаженная лежит подо мной и умоляет о поцелуе. Я говнюк, потому что должен защищать ее от таких же как я, вместо ее брата Джонни, который умотал в Америку и трахается со всякими шлюхами. А вместо этого, я сам хочу ее, так сильно хочу, что мне больно, и я должен убежать прямо сейчас, чтобы избавить нас обоих от дальнейшей боли, которую причиню ей. Но соблазн попробовать ее на вкус так велик. Я не могу бороться с этим. Я слабак. Боже. Ее запах возбуждения пропитал мою постель и эту комнату. Это будет преследовать меня каждую ночь. — Умоляю тебя, сделай это, — она извивалась подо мной, ее тело было готово. Я не стал ничего говорить, мои губы снова стали пробовать ее на вкус. Я стал посасывать ее нижнюю губу, проникая языком все глубже. Камила сразу же мне ответила, ее руки сначала обхватили меня за плечи, а потом нащупывали мою грудь и живот. Я понимал, моей девочке нужно чувствовать меня. Я отстранился от нее на секунду для того, чтобы снять футболку, и снова прильнул к ее губам. Я оставлял дорожку поцелуев на ее щеках и шее, спускаясь ниже. Ее сливовая кожа была такой же приятной и вкусной, как и на вид, я прикасался к ней непрерывно, мне нужно было больше. Обеими руками я обхватил ее упругие груди, сминая их, тиская, они были так хороши. Из уст Кам вырвался глухой стон, ее глаза были прикрыты, она наслаждалась этим. А мне было так хорошо, я не хотел отпускать ее никуда. — Ты в моей кровати, сладкая Камила. Уже во второй раз. И ты не представляешь, что ты делаешь со мной. Моя кровать вся пропахла тобой. Ты так вкусно пахнешь, — я взял в рот ее сосок, посасывая, оттягивая, от чего она прогнулась в спине и выкрикнула мое имя. -Найл, — ее ноги раздвинулись, она впускала меня в свое пространство, не осознавая, что делает. Она невинна, и я первый, кто так прикасается к ней. Это чертовски меня заводит, мне нужно чувствовать ее сильнее. Прямо сейчас, в эту секунду. -Найл, прошу тебя. Пожалуйста, — она продолжала извиваться подо мной от нежных ласк, но она даже не знала, о чем просит. Она пыталась расставить ноги еще шире, чем они есть. И пусть она не знает, но я знаю, что ей нужно. Я опустил свой взгляд на ее промежность. Красные кружевные трусики были прекрасны, но уверен, что под ними таится самое сокровенное. Ее сокровенный подарок, с которым она пришла сюда. Это место было влажным. Влага на ее трусиках сыграла свое, и мой член готов был взорваться. Она не прикоснулась ко мне, а я готов был кончить в штаны как какой-то пацаненок. Я сошел с ума. Я коснулся ее коленом в этом месте, и Камила сразу отреагировала. Ее дыхание сбилось. -Найл… Найл…- она хватала меня за плечи. Я наклонился к ней и поцеловал в губы, в то время, как мой возбужденный член через ткань штанов терся о ее пульсирующий клитор. Я хочу, чтобы ей было хорошо. — Я сделаю тебе приятно, детка, — я стянул с нее трусики и отбросил их в сторону. Мой большой палец вошел в ее укромное местечко. — Черт, блять, — выругался я. — Какая ты мокрая, как много, такая маленькая и упругая. Аааа… Камила, — я входил и выходил из нее. — Найл, — она кричала мое имя. — Сильнее, прошу тебя. От ее грязных слов я хотел оттрахать ее как следует. Но это Ками, она такое милое и невинное создание, она заслуживает лучшего. Я ласкал ее клитор, мягко подавливая и обсасывая, вбирая его в себя, поглаживал ее бедра. Она была на грани и вот-вот кончит. Я хотел этого, хотел попробовать ее на вкус. — Найл, — ее тело стало сильнее двигаться мне навстречу, она задыхалась и впивалась ногтями в мою голую спину. — Да, детка, ты так хороша. Кончи для меня. Я подставил руку, и она излилась прямо в нее. Она сотрясалась с такой силой, издавая протяжный звонкий крик моего имени. Она будто падала в бездну, а я ловил ее, держа за плечи. Ее глаза были закрыты, ей было хорошо. От того, как сексуально она кончала, я сделал это прямо в штаны. Но этого было недостаточно. Мне нужно было больше. Я не мог продолжать. — Продолжай, — она открыла глаза и смотрела на меня. Она выглядела удовлетворенной и такой красивой в этот момент. Как можно остановиться? Но она не понимала. — Кам, я не трахаю своих лучших друзей, — я пытался объясниться. Она вопросительно посмотрела на меня. — Ты такая чистая и красивая, ты заслуживаешь лучшего, — я провел руками по взъерошенным волосам. — Я не хочу лучшего, — она растерянно смотрела на меня. В этот момент я понял, что нет больше никакой дружбы. И я должен уйти, оставить ее. Опять. Я принесу ей слишком много боли. Я не хочу жить в этом мире, я знаю, что должен достичь чего-то большего. Для себя. Для своей семьи. И понимаю, что брошу ее как Джонни. Я больше не гожусь в защитники. О господи, почему это так сложно? Как же всё, блять, сложно. Ненавижу этот мир! Ненавижу и люблю тебя, Камила Эванс! Я слез с нее и отстранился на край кровати. Камила была смущена своей наготой. Она быстро встала и несмотря на меня стала одеваться. Я понимаю, что снова сделал ей больно. — Ты…- она посмотрела на меня, когда оделась. — Я больше не хочу видеть тебя, никогда, — ее голос дрожал. Эти слова дались ей тяжело. Но я заслужил. — Так будет лучше, Камила… Я не успел договорить. — Не смей произносить мое имя! Она была на гране срыва. Я был в ужасе. Никогда не видел ее такой. — Я уеду в Лондон в пятницу, скорее всего не вернусь, — я выдохнул. В пятницу концерт Ками, и я должен поскорее свалить отсюда, я никак не мог оставаться здесь. Я не могу это изменить, никак. Она переменилась в лице, кажется, она была так зла на меня. И я никогда не смогу искупить перед ней свою вину. — Хорошей дороги, Хоран, -она сказала это так по-своему, так может только сладкая разозленная Ками. Она смотрела на меня, ожидая что я что-то скажу, а я понимал, что больше никогда ее не увижу.