Девушка для лучшего друга

      Я все еще злилась, когда покидала квартиру Никиты, думала, что, если тот вдруг решит меня остановить и извинится, то я передумаю и решу остаться. Но останавливать меня никто не спешил, Ник даже не вышел в коридор, когда я, изрядно шумя чемоданом и сумками, обувалась. И уж тем более парень не выскочил за мной, когда дверь его же жилья с грохотом захлопнулась позади меня. Я, тяжело вздохнув, понимая, что теперь уж дороги назад нет, не спеша зашла в лифт.       Отчего-то я все никак не могла успокоиться, шла пешком до своего дома и бесилась чуть ли не до слез. Возможно, дело было еще и в болезни, из-за которой бошка просто трещала и даже мысли в голове отдавались сильной болью. Хотя, конечно, вряд ли кому-то понравится перспектива вылететь на улицу… Пускай я и не собиралась сдаваться и была весьма решительно настроена, но все-таки толика сомнения все же присутствовала во мне. Я все думала: «А что, если я не найду деньги? Что, если не отыщу решения для своей проблемы?» и продолжала идти к своей квартире.       Уже находясь внутри, я поняла, что казавшаяся столь привычной квартирка была теперь до странности непривычной. Там было тихо, никто не лез ко мне с расспросами, пожеланиями или комплиментами. Мне не нужно было притворяться кем-то другим. А долгожданные тишина и отдых не прибавили мне восторга, на который я рассчитывала. В этом месте было настолько спокойно, что невольно возникала ассоциация этого самого спокойствия с самой настоящей скукой.       Но я, подумав, просто пришла к логическому заключению: дело было в привычке. Я за несколько дней уже успела более — менее адаптироваться к тому, что творилось вокруг — ко всей этой суматохе, которая прекращалась лишь ночью. Что теперь мне было странно представить, что я теперь не должна ни подстраиваться под придуманный Никитой образ, ни выслушивать бесконечную болтовню его матери, ни видеться с Лешей, просто потому, что Марине Дмитриевне это показалось хорошей идеей. Ощущение непривычки рано или поздно должно было пройти, поэтому я в скором времени переключилась на проблему, которая стояла ко мне ребром.       У меня еще было около трех недель для того, чтобы найти деньги на оплату следующего месяца проживания. Учитывая институт, работать я могла лишь вечером в рабочие дни недели и в любое время на выходных. Наверное, в таком случае мне вполне себе можно было бы устроиться какой-нибудь официанткой или же продавщицей в супермаркете, однако вряд ли мне бы выплатили полноценную зарплату только за красивые глазки. А, проработав всего три недели (если не меньше), я, дай бог, могла рассчитывать тысяч на двадцать, которых, естественно не хватило бы для того, чтобы расплатиться за квартиру.       Мысли об этом утомляли мой и без того уставший организм. По-хорошему мне нужно было просто выпить таблетку и лечь спать — никакие деньги не должны быть важнее здоровья человека, это я знала наверняка. Просто данная тема чересчур беспокоила меня теперь. А ведь всего несколько недель назад я и не думала сомневаться в том, что еще долго смогу оплачивать проживание! Только вот наглости Никиты так не вовремя «подсобила», что я осталась без, можно сказать, работы. Причем фактически по собственному желанию…       Мои тяжелые думы прервал неожиданный звонок в дверь. Не то что бы я надеялась, что это Улбанов пришел извиниться передо мной и попросить меня вернуться обратно, но я вполне себе обрадовалась бы, если бы это оказался именно он. Потому я с предвкушением и немного участившимся от волнения сердцем приползла в коридор и, даже не посмотрев в глазок, отворила дверь. Прямо у порога, укоризненно улыбаясь, стояла Ирка. В руках она держала два прозрачных пакетика: с фруктами и таблетками. — Ого… — только и вымолвила я, окинув подругу удивленным взглядом. — Не думала, что ты придешь. — А я взяла и пришла! Пусти внутрь, сейчас мы тебя лечить будем! — бодро воскликнула Ира, отчего я недовольно нахмурилась и прижала руки к голове, вновь напомнившей о том, что она еще как бы не совсем прошла и до сих пор болит. — Ой — ой — ой, извини, пожалуйста! — похоже, Ирка заметила мою реакцию, потому и снизила тон до почти что не различимого шепота. — Ничего страшного, — я благодарно кивнула Ире и отступила чуть назад, давая девушке пройти внутрь. — Мда, у тебя тут совсем ничего не изменилось, — оглядевшись, констатировала подруга. — Могла бы хотя бы обои новые прикупить, а то это ж страх божий, а не нормальное жилье, — она усмехнулась и, разувшись, даже не спрашивая, пошла на кухню. Я даже и не думала возражать, а просто пошла за ней, чуть ли с ног не валясь от усталости уже. — Деньги мне нарисуй, тогда и ремонт сделаю. Любой каприз за ваши деньги, как говорится, — с вялой усмешкой отозвалась я и присела за стол, глядя на то, как умело подруга очищала уже помытые апельсины. — Кстати о деньгах… — Ирка пихнула мне в руки фрукт со словами «ешь и не спорь, полезно» и продолжила свою мысль: — Что теперь делать будешь? Ну, естественно, после того, как выздоровишь! — строго произнесла подруга таким тоном, который возражений не приемлет в принципе. — Ух я бы этого гада на месте придушила за такую борзость! Хамло тупое, — начала вдруг заводиться девушка, резко перейдя с темы моих планов на обсуждение того, каким же придурком является Никита. — Я знаю… Он просто слишком самоуверен, вот и все. Думает, все должны вокруг него скакать да прислуживать, а он при этом будет вести себя так, как будто он одним лишь своим присутствием мир освещает, — с презрением фыркнула я и, заметив недовольный взор Иры, переводимый с меня на апельсин, отломила одну дольку и пихнула ее себе в рот. — Мудак, если одним словом, — сократила все мои слова до минимума Ирка, приветливо мне улыбнувшись после этого. — Ты главное не переживай, выздоравливай побыстрее, а там мы вместе что-нибудь да придумаем. Обещаю. — Да знаю, просто время непростое сейчас у меня, вот и, несмотря на весь оптимизм, расстраиваюсь все равно, — грустно отозвалась я, немного подумав. — Это обязательно пройдет, ты меньше думай о плохом, тогда плохое само и того… испарится! А ты ешь — ешь, чего глазки на меня вылупила и сидишь себе довольная? Если хочешь поправиться, то жри апельсинки — лекарства на голодный желудок нельзя принимать, — ничуть не веселым, а наоборот — чрезвычайно серьезным, — тоном заявила Ирка, я даже позволила себе рассмеяться, о чем пожалела почти сразу же, как только головная боль снова решила меня навестить. — Спасибо за заботу, — я усмехнулась, но после уже одарила подругу искренней улыбкой. — Если бы не ты, я б тут, наверное, коньки уже отбросила, — со смешком подметила я, а веселости во мне приубавилось, когда я заметила строгий взор Ирки. — Да шучу я, не парься. Рано мне еще помирать. — Даже шутить так не смей, твоя тушка еще нужна мне, даже не сомневайся! — уже с наигранным недовольством призналась девушка и, приблизившись ко мне, обняла меня, почти тут же отпрянув. — Да ты горячая вся! — вдруг воскликнула она и для того, чтобы убедиться наверняка, приложила свою ладонь к моему лбу. — А ну бегом в постель! Я сама принесу тебе лекарства сейчас и воду. А ты лежи смирно и не думай елозить по квартире, как ты это любишь! — обеспокоенным шепотом приказала мне Ира и, когда я встала, подтолкнула меня к выходу из кухни. — Иди давай, нечего на меня пялиться! Я скоро приду.       Я, улыбнувшись своим мыслям, неспешно пошла в спальню и сделала так, как мне сказала подруга. Как только моя голова коснулась подушки, я сразу же осознала, как сильно на самом деле вымотали меня душевные переживания и сама болезнь, нагрянувшая весьма не вовремя. Мне пришлось приложить неимоверные усилия для того, чтобы не отрубиться до прихода Ирки. Но с этой миссией я все-таки справилась.       Уже спустя минут пять девушка вошла в помещение, кивнула мне, таким образом, вероятно, призывая меня сесть. А после того, как я это сделала, Ира пихнула мне в рот какую-то таблетку и только тогда отдала кружку с слегка подогретой в ней водой, чтобы я смогла запить горьковатую пилюлю. Поморщившись, я поскорее выдула все содержимое сосуда, снова ощутив боль в горле. — Чего еще? — заметив мою недовольную гримасу, спросила подруга. — От горла ты там случайно ничего не прикупила? — с надеждой в голосе вопросом на вопрос ответила я и удивилась, когда Ирка резко рванула вон из комнаты. Вскоре, правда, девушка возвратилась уже с коробочкой «Граммидина» в руках и отдала ее мне. — Какая предусмотрительная ты, оказывается, — не без толики восхищения произнесла я, засунув таблетку в рот и принявшись постепенно рассасывать ее. — Странно, что ты до сих пор этому удивляешься, — со смешком сказала Ирка, присаживаясь возле меня на кровать. — А теперь ложись, тебе нужен покой, — Ира вмиг снова стала серьезной и проконтролировала меня.       Возможно, после этого подруга и говорила что-то еще. Возможно, даже я ей поначалу отвечала. Но, честно говоря, усталость быстро взяла надо мной верх, по этой причине я отрубилась почти мгновенно.