Девушка для лучшего друга

— Ты там уснул, что ли?! — в который раз долбанув дверь ногой, удрученно поинтересовалась я, недовольно хмурясь при этом. Никита торчал в душе уже больше получаса и, похоже, совсем не собирался оттуда выходить. А времячко-то неумолимо летело, часики тикали, отлет все близился и близился, а я с каждой прошедшей минутой злилась все сильнее. — Я точно тебя убью, если ты сейчас же не вытащишь свою задницу наружу! — Ого, я, конечно, подозревал, что ты неровно дышишь по отношению ко мне, но не думал, что все настолько серьезно, — послышалось с усмешкой по ту сторону двери, стоило мне занести кулак, дабы ещё пару раз потарабанить да погромче. А после этих слов и сам Никита лениво выполз из душа. Я начинала подозревать, что он намеренно издевается надо мной… — Ты побыстрее можешь, милый мой? Ну ради меня, ради любимой! — заныла я, с угрюмой миной наблюдая за тем, как Ник вальяжной походкой топает по направлению к дивану и (все так же очень — очень медленно!) натягивает на голый торс свою голубую футболку и после этого, ничуть не торопясь, с довольной лыбой, наконец, возвращается ко мне, всем своим видом давая понять, что (троекратное «ура!») готов в кои-то веки к выходу. — Ну надо же, и четверти века не успело пройти, — всплеснула руками я и, одарив сожителя недовольным взглядом, двинула прочь из номера.       Парень, слава богам, пошёл за мной, но (тоже слава Господу) предпочитал молчать всю дорогу до пляжа. Я же понемногу успокаивалась, и мое настроение вновь повышалось в предвкушении еще нескольких часов купания и сладкого загорания на солнышке. Именно вторым «делом» я и занялась, когда мы с парнем прибыли в пункт назначения и я благополучно сплавила Ника Марине Дмитриевне. Молодой человек, конечно же, не был особо рад такому раскладу, но и спорить не принялся, чему я была очень даже рада — не пришлось вступать в словесную баталию с этим человеком снова.       Температура на улице заметно повысилась за последние полчаса, стало куда жарче прежнего, и оттого я пряталась в тени большого пляжного зонта, не решаясь все-таки попытаться заполучить красивый шоколадный загар (мало ли что могло пойти не так, а обгореть все же не входило в мои скромные планы на оставшийся день отдыха).       Я думаю, все бы продолжалось в таком ключе. Скорее всего, последние часики на море я бы провела на шезлонге, ничего не делая, если бы не вездесущая Марина Дмитриевна, которая будто бы была яро против пассивного отдыха. Просто в скором времени после нашего с Ником прихода женщина, растормошив уже засыпающую меня, радостно объявила о том, что сейчас вся семейка Улбановых и я дружненько идем играть в волейбол. На пляже. В жару. В игру, с которой у меня были вечные проблемы. Чудненько, что тут еще можно сказать?       Разумеется, все мои попытки отвертеться от такого «веселого» времяпрепровождения потерпели фиаско (ни на что другое, в принципе, я и не рассчитывала, просто надежда же умирает последней). Так что, хотела я того или нет, уже скоро я, Никита, его матушка и отец оказались на песочном волейбольном поле, на котором, помимо нас, уже находилась еще одна компания, состоявшая из пятерых человек. Кто были эти люди, я, конечно же, и понятия не имела, но и поинтересоваться не успела — игра началась настолько быстро, что я даже не успела толком опомниться.       Честно говоря, я мысленно надеялась, что мне в голову прилетит мячик (несильно, конечно, я же не мазохист), и у меня появится возможность без палева сбежать обратно на лежак, якобы для того, чтобы прийти в себя после ужасно сильного и травмируюшего удара по макушке. Но этот дурацкий предмет именно в тот день решил не трогать меня совершенно: летел мяч куда угодно, но не в мою сторону, что было очень странно, учитывая, что обычно во время волейбола больше всего доставалось мне… — Что ты стоишь на месте, как дохлая курица? — со смешком выдал Никита, легонько толкнув меня плечом, когда мы делали переход. Я смерила парня испепеляющим взглядом и шумно выдохнула, пытаясь не распсиховаться на глазах у его родителей. — Очень сомневаюсь, что дохлые курицы способны стоять, — закатив глаза, все-таки нашлась с ответом я. Пусть звучало не особо оригинально или смешно, но зато меня не выдало. Марина Дмитриевна лишь мельком глянула на нас с молодым человеком и снова продолжила внимательно следить за летающим туда — обратно предметом.       Я беззаботно пожала плечами и тоже попыталась влиться в происходящее на поле, перед этим, правда, зачем-то показав Улбанову — младшему язык.       Дальше игра проходила как-то ну совсем мимо меня: если до этого мяч хоть изредка наведывался в мою сторону, то теперь я была вынуждена просто стоять, не шевелясь и скрестив руки на груди, и ждать, видимо, чуда, так как в действии были задействованы буквально все, кроме моей скромной персоны. Не то что бы я была не рада не делать ровным счетом ничего, просто было немного обидно, что все присутствующие заняты общим делом и, вроде бы, даже получают от этого всего удовольствие, а я просто остаюсь в стороне, как какая-то отчужденная. — Двигаться вообще-то можно, милая, — подойдя ко мне во время недолгого замешательства, Никита обдал мою шею горячим дыханием и удостоил очередной усмешкой. — Волейбол — это подвижная игра, и, так уж вышло, что, не двигаясь, ты не сможешь в нее играть, — гаденько подметил он, все еще находясь непозволительно близко ко мне, отчего я почему-то немного нервничала, чувствуя, как во время каждого слова, произнесенного Ником, по моему телу пробегается стадо мурашек. — Ой, удивил, — фыркнула я в ответ, буравя обидчика гневным взором. — И без тебя знаю, умник. — Как-то не заметил, если честно, — продолжал пререкаться Никита, намеренно пытаясь вывести меня из себя. Несмотря на то, что я это прекрасно понимала, я так же и ощущала, что собеседнику это отлично удавалось: я и правда потихоньку начинала закипать от негодования, сжимая руки в кулак и довольно часто при этом дыша. И это, черт возьми, нравилось парню… — Я не виновата в том, что ты слепой, кот, — мило улыбнулась я, стараясь при этом выглядеть как можно более непринуждённо, а после игриво подмигнула молодому человеку и отошла в сторону, дабы попить воды (читайте как «сбежать от прожигающего взора Ника»).       Мама парня, кстати, на тот момент уже куда-то отошла, сказав, что, возможно, нам придется какое-то время поиграть без нее. Я же увидела в отсутствии Марины Дмитриевны свой шанс на спасение. Нужно было только найти хоть какой-то левый повод, сто раз извиниться, делая вид, что очень сожалею, и как можно скорее сбежать подальше. Только причин для отлучки я видела немного: все они казались мне ну совсем уж тупыми, что заставило пойти на слегка неожиданный шаг…       Минут через пять — семь с начала отдыха волейбол возобновился, была сделана еще пара переходов, счет выровнялся, и Никита занервничал по этому поводу, недовольно косясь в мою сторону, так как, по сути, пропускали мячи мы только потому, что я на них не шла, тупо стоя на месте и не делая ни шагу по направлению к летящему объекту. Вот примерно тогда я и решилась осуществить задуманное и, когда очередной мячик грозился пролететь мимо и забить нашей команде уже который гол, я, на удивление того же самого Ника (ну, и его отца), неожиданно встрепенулась и прыгнула к мячу, делая вид, что пытаюсь отбить его и тут же плюхаясь на бок с громким криком — таким душераздирающим, будто я не на песочек шлепнулась легонько, а, как минимум, на нож присела.       Разумеется, такое не осталось без должного внимания. Все присутствующие, как один, ко мне ринулись и принялись разглядывать мое тело на предмет увечий. А я так и скулила жалобно, чуть ли не плача при этом (и правда слегка ушиблась при падении, честно признаться). — Ну, наверное, я лучше пойду посижу в сторонке… — как можно жалобнее протянула я, вставая на ноги и отрехаясь от нескольких налипших на тело песчинок. — Возьмите вон того паренька, что ли, вместо меня, — я кивнула в сторону незнакомца, что наблюдал за процессом игры почти с самого начала, и уже было собралась уползать к своему шезлонгу, как меня схватили за локоть, вынуждая остановиться. — Подожди, моя хорошая, я с тобой, — с самой милой улыбкой на свете обратился ко мне Ник. — Ты ушиблась и, я боюсь, сама не дойдешь, — объяснил он свой внезапный порыв и с надеждой воззрился на меня, всем своим видом давая понять, что ему, как и мне, совсем уж не по кайфу тут на жаре скакать лишь по прихоти его мамочки. — Э-э… Ну даже не зна-аю, — с лёгкой усмешкой протянула я и, получив в ответ на свои слова раздраженную гримасу, удовлетворенно улыбнулась. — Ладно, думаю, ты прав, — согласно кивнула в конечном итоге и позволила Никите нежно и аккуратно приобнять меня за талию для поддержки. После чего мы оба неспешно покинули поле: я — похрамывая, а парень — просто медленно плетясь возле меня и типа помогая идти слабенькой и раненой мне.       Когда мы отошли достаточно далеко и были уже на сто процентов уверены, что другие игроки нас не видят, молодой человек отчего-то не сразу отцепился от меня. По правде говоря, сделал он это только потому, что я, откашлявшись, мягко так намекнула ему об этом. Отпустив, наконец, мою персону, Улбанов — младший заговорил: — Ты не думала в актрисы податься, Лер? — усмехнулся он, глядя мне прямо в глаза и не отходя подальше. — Так отлично притворяться другим человеком все это время да и при случае очень круто сыграть покалеченную… — на пару секунд он запнулся (наверное, подбирая слова), — Круто! Даже завидую немного, честно признаться, — заключил в конечном итоге он с немного лукавой лыбой на лице. — А вообще спасибо, спасла меня. — Да не за что, — я хмыкнула, мысленно отмечая, что это, пожалуй, был один из самых нормальных и добрых из наших разговоров с Никитой. — Ты сейчас куда? — почему-то вырвалось у меня до того, как я успела подумать, что вообще такое произношу. — А что? — собеседник ухмыльнулся, внимательнее всматриваясь в мое лицо. — Неужели у тебя есть предложения? — Боже… — я закатила глаза и легко пихнула парня в плечо. — Я просто поинтересовалась… Считай, пытаюсь как-то поддержать разговор. Но ладно, забей, я просто сейчас пойду на пляж и пролежу на лежаке весь ближайший час, — сама не зная почему, каким-то уж неожиданно обидчивым голосом проговорила я, отворачиваясь в сторону. — В общем, до встречи, — я кое-как выдавила из себя милую улыбку, кивнула Нику и, дождавшись его неуверенного «И тебе», поскорее ретировалась подальше от молодого человека.       Только тогда уже задумалась о том, что вела себя чересчур глупо даже для себя самой. Обижаться из-за всякой ерунды было не то что бы мне несвойственно… Просто, скорее, странно. Именно потому, что так я делала только при бывшем парне Лехе, имея при этом довольно сильные чувства к этому человеку. Тогда почти каждое не очень приятное моей персоне слово заставляло меня обиженно надувать губы и запираться у себя в комнате. Причем просто из-за того, что фразы именно дорогого мне человека я всегда воспринимала более чувственно и эмоционально…       В общем-то, подобные мысли и составили большую часть моего отдыха на пляже. Конечно, я временами отвлекалась на что-то другое, вспоминала о предстоящем возвращении домой и сразу же начинала задумываться о том, что при прибытии назад я вернусь к прежнему укладу жизни. А то есть снова придется переживать по поводу того, где бы найти денег (пусть и не сразу, ведь в этом плане Ник мне пока помог разобраться), как не вылететь из универа, куда бы пойти работать… Возвращение домой сулило мне возвращение прежних проблем, о которых я практически успела благополучно позабыть, играя Анастасию для семейства Улбановых… И, все больше думая о том, что же меня ждало в России, я понимала, что вернуться к «прежней жизни» будет не так-то и просто, как я на то изначально рассчитывала… Я, как бы ни было странно мне признавать, успела привязаться ко всему, что окружало меня последние дни, из-за чего и прощание с этим начало казаться страшнее и печальнее, нежели в самом начале моей игры.       Оставалось лишь надеяться, что со временем все придет в норму и я смогу забыть весь произошедший дурдом и влиться в прежнюю атмосферу, в «прежнюю жизнь».