Люблю тебя

Мне едва исполнилось четыре, когда я впервые его увидела. Умный, красивый, веселый. Он был сыном маминой ассистентки. Соня Рэй не успела предупредить няню о том, что у нее будут вечерние съемки, и та не пришла. Я с трудом уговорила маму взять меня с собой. Как единственной дочери, она позволяла все, что только моя душа желала, кроме походов к ней на работу. На это налагалось строгое табу, да и я не особо настаивала. А в этот раз я решила во что бы то ни стало посмотреть на труды мамочки. Соня не смогла устоять перед моими слезами и, вместо того, чтоб доставить меня к няне, взяла с собой. Жизнь модели очень интересна. Все эти вспышки фотоаппарата, свет софитов, движение по подиуму просто гипнотизировали маленькую девочку. Но самое интересное находилось в маминой гримерке, где на столе всегда стояла уйма баночек и тюбиков со всевозможными кремами, красками и еще кучей всего, что могло понадобиться для грима. Пока мама была на репетиции, я прошмыгнула в гримерку и начала осмотр того, что было доступно для моих рук. Однако мое внимание привлек маленький чемоданчик, стоящий в самом углу стола, возле зеркала. Стоя на шатком табурете, я потянулась за ним. Ножка стула треснула, и я упала на пол, сильно ударившись. Попытки сдержать слезы не увенчались успехом, боль в колене взяла верх и я расплакалась. Он подошел ко мне и сел на пол рядом. — Больно? — спросил мальчик. — Угу. — Давай я вылечу. Где болит? Я показала ему на ушибленную коленку и локоть: — Здесь. Мальчик наклонился и поцеловал место ушиба. — А теперь? Я перестала плакать. Его действия меня немножко смутили, но боль, словно по волшебству, утихла. — Мама всегда говорит: «Если поцеловать ранку, она скорее заживет», — пояснил он, глядя в мои широко раскрытые глаза. — И правда, — ответила я. — Уже не болит. — Я Мануэль, — скромно потупив взор, сказал он. — Марица. Это было наше знакомство. Он встал на ноги и помог подняться мне, аккуратно, чтобы не задеть мои ушибы. И пусть ему было уже семь, но он играл со мной и пытался развеселить. Помню, Ману хотел показать фокус с картами, непонятно откуда взявшимися, но у него долго не выходило. Он при этом корчил смешные рожицы, а я смеялась над ним. Несколько часов он развлекал меня, а когда мама закончила работу, она нашла нас мирно спящими на кушетке в дальнем углу гримерной. Проснувшись утром дома, я первым делом потребовала у Сони, чтоб она отвезла меня к Мануэлю. Смеясь, она ответила, что он уже большой мальчик и ходит в школу. Тогда я заявила, что тоже хочу учиться, только вместе с ним. Вечером мама не выдержала моего нытья, и вновь взяла с собой на съемки, но, не обнаружив Мануэля в студии, я устроила истерику, да такую, что Пэпе ничего не оставалось, как отвезти меня к себе домой. С тех пор мы были неразлучными. Что бы ни происходило, Ману поддерживал меня в моих выходках и всю вину брал только на себя, отгораживая своей спиной от выговоров мамы. Пэпа ругала его, нередко наказывала, лишая сладостей и телевизора. В такие дни, я прибегала к Мануэлю с пакетом, набитым конфетами и развлекала своим обществом, придумывая месть для маминой ассистентки, но, естественно никогда не выполняя своих угроз. Время шло, а мы взрослели. Я пошла в школу, и в первый же мой день, Мануэль сбежал с последнего урока, чтобы проводить меня домой. Школа была всего в двух кварталах от дома, поэтому мама согласилась не приезжать за мной. Весь путь мы дурачились, то играя в догонялки, то забегая вперед и выпрыгивая из-за деревьев, пытаясь напугать друг друга. Мне нравилось ходить в школу, но отнюдь не ради занятий и знаний, а ради Ману. На переменках он прибегал ко мне в класс, каждый раз принося яблоко, конфетку или просто цветок, который он сорвал на клумбе, во дворе школы. Я же, в свою очередь, оставляла коротенькие записки в его карманах или портфеле. Одноклассники смеялись над нами, дразня и обзывая женихом и невестой, но мне было все равно. В этом мальчике соединились несколько образов: друг, брат и в некотором роде даже отец. Ведь что - что, а воспитывать меня он любил. За школьные проделки я всегда получала нагоняй от Ману. С серьезным видом взрослого, он пытался объяснить мне, что хорошо, а что плохо. Особенно это выглядело смешно, когда после уроков учительница, пожаловавшись на мое плохое поведение, наблюдала за важным процессом воспитания. Стоя к ней спиной, Мануэль отчитывал меня, нередко при этом смешно гримасничая. Меня всегда удивляла его самостоятельность. Он был маленьким взрослым. Честный открытый взгляд мог загипнотизировать кого угодно. Учителя его любили, а друзья и одноклассники уважали. Только ребята не понимали, почему он носится с какой-то малявкой. Разница в три года, в школе кажется просто огромной. На все вопросы друзей, он, смеясь, отвечал: — Я дал обещание быть рядом всегда и везде в день нашего знакомства. Конечно же, никакого обещания не было, но другим так было легче понять нашу дружбу. Когда мне было десять лет, я впервые увидела, как к моему Мануэлю подошла девочка и поцеловала в щеку. Он взял ее за руку и повел к скамье, стоявшей под раскидистыми ветками дерева в парке за школой. Он даже не подумал предупредить меня, чтобы не ждала его. Как будто, он забыл о моем существовании. Он нежно касался ее руки. Раньше он только со мной так ходил. Почему? Почему он ушел с ней? А как же я? Может, он еще вернется? Прождав его почти час возле школы, я отправилась домой. Слезы сами собой навернулись на глаза. Это был первый раз, когда Ману забыл обо мне и моем существовании. Смахнув соленые капельки с ресниц, я помчалась домой и закрылась в своей комнате. Только тогда я дала волю чувствам и долго плакала, зарываясь лицом в подушку, чтобы никто не услышал моих всхлипов. Сердечко сжималось от боли, а душа страдала от обиды. Я не понимала, что могло произойти такого, чтобы мой самый любимый друг променял меня на какую-то белобрысую куклу. Но он это сделал. Он оставил меня на крыльце школы и ушел с другой. Как он мог так поступить? А слезы все лились и лились с новой силой. В этот день он так и не пришел ко мне. Отказавшись от ужина, я не выходила из комнаты, сославшись на головную боль. Перед сном, мама все же решила проведать свою маленькую девочку, а когда увидела меня в полном изнеможении от дневной истерики, припухшие веки и красные глаза, собиралась вызвать скорую. Мне пришлось признаться, что это все из-за слез. — Доченька, должно было случиться что-то из рук вон выходящее, раз ты весь день проплакала! — Не имеет значения, — огрызнулась я на заботливый тон матери. — Ты не плакала с четырех лет. Расскажи мне, что случилось? — Ману, — тихо провыла я. — Что? С ним что-то случилось, а Пэпа даже не подумала предупредить меня— подскочила Соня и бросилась за телефоном. — Нет, он… — всхлип помешал мне продолжить фразу. — Он тебя обидел? — мама вновь присела на краешек кровати, рядом со мной. — Нет, он… — Что он? Скажи мне, что он сделал, иначе ему не поздоровиться, — суровость тона хоть и была наиграна, но меня это немного привело в чувства. — Он сегодня целовался с девочкой и провожал другую, а не меня!— воскликнув, я вновь зарылась в подушку и громко заплакала. — Он что? — Не заставляй меня повторять, — простонав в ткань, ответила я. — Доченька, но это же хорошо, — нежно проговорила мама. — Не хочу, чтобы он провожал других! — я ударила кулачком по матрацу, на котором лежала. — Но ведь это не честно. Нельзя быть эгоисткой и ставить себя превыше других. Все девочки хотят дружить с Ману. Он такой красивый и добрый. Нельзя запрещать ему общаться с кем - то еще. Возможно, Мануэль впервые влюбился. — Пусть меня любит. — Глупая. Ты еще маленькая, а он уже почти взрослый. — Мам, не мели чепуху. Он старше меня всего лишь на три года! — О, ну, тогда он тоже еще маленький, — согласилась Соня. — А ты, оказывается, ревнивица? — Ничего подобного. — Милая, ты бы спросила у него, почему он не смог проводить тебя. — Не хочу. Видеть его не желаю! Завтра в школу я не пойду, — безапелляционно заявила я. — Хорошо. — И послезавтра тоже. — Хорошо, тем более что это будет воскресенье. — И в понедельник не пойду! Никогда больше туда не вернусь, — кричала я. — Хорошо, — поцеловав меня в макушку, мама пожелала сладких снов и ушла, оставив меня в еще большей растерянности, чем было до этого. Я долго ворочалась в постели и пыталась осознать, что по сути Соня была права: я не могу распоряжаться Мануэлем, словно игрушкой, ведь он человек со своими желаниями. Утро меня встретило ароматом свежих булочек с джемом, которые продавались в пекарне по пути от дома Ману ко мне. Я потянулась, не спеша открывать глаза. Уже в тот момент я знала, что виновник моих слез сидит возле кровати, на полу, перед ним стоит поднос с завтраком, а он сам не спускает глаз с меня, наблюдая, как я просыпаюсь. Я слышала его дыхание и чувствовала, как прогнулся край матраца оттого, что он плечом облокотился на него. Я была сердита и хотела его помучить. Если он попросит прощения, то я глядя в его дивные, обрамленные темными пушистыми ресницами, глаза никогда не смогу ему отказать. Поэтому, я повернулась на бок и, зажмурившись, начала шарить по полу рукой, в поисках подноса. Ману усмехнулся и оттянул поднос подальше от кровати. — Ну, — воскликнула я, — верни на место. — А ты сначала открой глаза и посмотри на меня. Чтобы сделать назло ему, я еще крепче зажмурилась. — Ну же, ты только взгляни, как аромат поднимается от этих чудных булочек, и теплый пар кружится над чашкой с чаем. — Вот сам и пей свой чай, терпеть его не могу! — Будешь хорошо вести себя, стащу из кухни капучино. — Честно? — я тут же села и посмотрела на него. Этот хитрюга знает, чем меня пронять. — А ты больше не будешь на меня сердиться? Демонстративно отвернувшись к окну, я стала разглядывать облака причудливой формы, плывущие по небу. Спустя мгновение, ответила: — Буду. Ты оставил меня и даже не потрудился предупредить, — слезы вновь стали накатываться на глаза. — Прости меня. Я больше никогда - никогда не подведу тебя. Обещаю. — Не верю. Ты променял меня на какую-то куклу. — Ты лучше нее. — Правда? — я вновь посмотрела на него. — Ты не врешь? — Честно - честно, — его глаза сияли нежностью. Я никогда не встречала людей с таким теплым, обволакивающим взглядом. Ману поднялся с пола и плюхнулся возле меня на кровать. Поджав колени, я потянула на себя одеяло. Мануэль аккуратно, очень нежно поцеловал меня в щеку, отчего я покраснела и спряталась под одеялом с головой, а он начал щекотать меня. Я громко смеялась и изворачивалась, пытаясь укрыться от его теплых рук. На мой визг примчалась мама, а ее вид говорил о том, что если я опять плачу, то кому-то не поздоровиться. Взглянув на вошедшую Соню Рей, Ману тут же отпрянул от меня и нервно вздохнул. Тщательно всмотревшись в мое лицо, мама сменила гнев на милость, и Мануэль расслабился. Видеть Соню в гневе ему еще не доводилось, и он не очень-то горел желанием проводить эксперименты. — Если обидишь ее, — грозно помахав наманикюренным пальчиком, Соня обратилась к Ману, — пожалеешь. И я не посмотрю на то, что ты сын моей самой лучшей ассистентки, — после чего сеньора Рэй оставила нас. Как только за ней закрылась дверь, я разразилась хохотом, Ману тоже не удержался. Вся эта серьезность и устрашение выглядели слишком комично. С трудом успокоившись, Ману подошел к кровати и поднял подушки за моей спиной, предлагая устроиться поудобнее. Пока я пыталась улечься, мой друг прошмыгнул на кухню и уговорил повара приготовить капучино. Булочки были восхитительны. Сладкий джем растекся по пальцам, и я не удержалась, чтоб не облизать их. Глядя на меня, Мануэль снова рассмеялся. — Ты смешная. И ты лучше, чем все девочки в нашей школе. Знай это, — он вновь поцеловал меня в щеку. — А теперь мне пора. Мама просила помочь ей. — Обещай, что как только освободишься — придешь ко мне, — я ухватила его за руку своими липкими пальчиками. — Обещаю, только отпусти меня, — взмолился он. — Ну вот, теперь надо руки отмывать от тебя, липучка. — Ах так! — я уже выкарабкивалась из постели, когда Ману, показав мне язык, умчался, оставив в полном одиночестве. Только теперь все было по-другому. Я знала, что кроме меня, ему никто не нужен, и это знание согревало душу, а на лице сияла глупая улыбка. На пятнадцатилетие Ману, я хотела сделать что-нибудь необычное. Мой друг был самым лучшим и подарок для него должен быть таким же. Перебрав дюжину вариантов от примитивных игрушек до серебряной цепочки с кулоном, я решила спросить совета у Пэпы, ведь кто как ни мать будет знать все о своем ребенке, а она, в свою очередь, отправила меня на чердак, сказав, что все самое дорогое Мануэль хранит там. Поднявшись по скрипучим ступенькам, я оказалась в прошедшей эпохе. Под толстым слоем пыли тут и там стояли коробки, стопками громоздились книги. В углу нашло свое место плетеное кресло-качалка. Вдоль стены протянулся старый шкаф, забитый детской одеждой и погремушками. Среди всего этого, был только совсем маленький кусочек чистого пространства. Сразу заметно, что там частенько кто-то сидит. Под небольшим окном в крыше было расстелено старое одеяло, а на нем лежали сверкающие глянцем журналы. Подойдя ближе, я взяла один из стопки, и каково же было мое удивление, когда я прочла название. Никогда не думала, что Ману может увлечься астрономией. Зато теперь я точно знала, что получит в подарок мой друг. Осталось только спросить разрешение у Пэпы и одолжить кредитку у мамы. Утром, Ману как всегда зашел за мной, и мы отправились в школу. Я всю дорогу напевала ему «С днем рождения», а он, смеясь, уговаривал меня замолчать. Ему нравился мой голос и я точно знала, что пою очень даже неплохо, но его больше волновало, чтоб никто не узнал, что он стал еще на год взрослее. Попрощавшись с ним возле двери в класс, я сделала вид, что захожу, но как только Ману направился в свой, я развернулась и со всех ног понеслась прочь. Я готовила сюрприз и ему не обязательно знать о моих замыслах. Точно помня расписание звонков, к моменту, когда закончился первый урок, я уже была в школе. Всю перемену мы проболтали, а он только хихикал, когда я пряталась за его широкую спину от своих одноклассников и учителей, сославшись на то, что из-за меня все получили двойки. Мануэль верил мне и даже не заподозрил неладное. Когда прозвенел звонок, оповещая о начале второго урока, я опять сбежала из школы. Ведь нужно было все подготовить к приходу Ману. Я вновь постаралась вернуться к звонку, по пути позвонив Соне и попросив ее предупредить учительницу. Ее крики по поводу моих прогулов я не слушала, лишь дождалась ее согласия, я сразу отключилась. Не знаю, что мама сказала преподавателю, но та даже не спросила у меня, где я была во время первых двух уроков. От предвкушения реакции Ману на мой подарок, меня била мелкая дрожь. Я не могла спокойно усидеть на стуле и то и дело крутилась в разные стороны. То, что ему понравится, я не сомневалась, но хотелось скорее ему показать. Дождаться окончания всех уроков я так и не смогла, и с последнего вновь сбежала. Я была готова к наказанию, но сюрприз для самого лучшего любимого друга был важнее. Отправив смс Мануэлю с тем, чтобы меня не ждал, я помчалась к нему домой. Еще каких-то полчаса и он будет здесь. Пэпа была на работе, и я одна слонялась по комнатам, чтобы скоротать время. Как только я присаживалась, тут же подрывалась и опять начинала ходить, посматривая на часы. До возвращения Ману осталось десять минут. Я поднялась на чердак, ведь именно там я и подготовила подарок и еще раз все проверила. Поправив маленький журнальный столик, найденный среди старых вещей, я зажгла свечи, воткнутые в торт. И вот… Внизу послышался хлопок входной двери, после - тихие уверенные шаги. Я взяла торт, но сразу же поставила на место, руки дрожали, и я побоялась его выронить. Ману прошел в свою комнату, после - на кухню. Его шаги четко были слышны. Я набрала еще одно смс с просьбой подняться на чердак, и отправила ему. Уже через пару секунд ступени заскрипели, а я приготовилась. Дверь распахнулась и в проеме показалась голова Ману, а я вновь запела «С днем рождения». Удивление, непонимание, волнение, радость… Все чувства разом отразились на его лице. Еще бы. Я пол утра потратила на то, чтобы навести тут порядок, вымести и вытереть всю пыль, раздвигая коробки, чтобы освободить побольше пространства. Прямо под окном был расстелен новенький пушистый ковер. Рядом стоял стол, а вокруг были разбросаны подушки. Но Ману привлекал телескоп, установленный и направленный в окно. Он подошел ближе и очень бережно коснулся гладкой блестящей поверхности. В его глазах читалась благодарность. Что-то еще мелькнуло, но я так и не поняла, что это было. Подойдя, Мануэль задул все свечи разом, а после крепко обнял меня. Нежность растеклась по всему телу. Так всегда было, стоило ему коснуться меня. Я провела рукой по его лицу, отчего пальцы тут же стало покалывать. Я не хотела, чтобы он отпускал меня. Было так необычно, ощущения приятного легкого возбуждения. Немного отстранившись, он неожиданно поцеловал меня. Не так как раньше, в щеку, а по-взрослому, в губы. Его действия были неуверенными, словно он сам боялся того, что делал. Мои глаза закрылись сами собой, а губы обдало его такое родное теплое дыхание. От нахлынувшего блаженства, ноги подкосились и если бы не его сильные руки, я бы упала. Почувствовав мою слабость, Ману оторвался от губ и внимательно посмотрел в мои затуманенные глаза. Как только он ослабил хватку, я выскользнула из его рук и плюхнулась на подушку, лежавшую у ног. Мануэль присел рядом на ковер, продолжая наблюдать за моим состоянием. — Как ты себя чувствуешь? — немного охрипшим голосом спросил он, видя, что меня продолжает лихорадить. — Х-х-хорошо, — заикаясь ответила я. А что еще я могла сказать после первого в моей жизни поцелуя. Балансируя на грани между сумасшествием и реальностью, я пыталась сосредоточиться на своих ощущениях, но не тут-то было. Как можно разобраться во всем этом, таком сложном в двенадцать лет? Вот я и смотрела на него, как маленький ребенок, получивший вместо мороженого цветы, и, не зная, что с ними делать. Он словно понял все, что творилось в моей душе. — Прости меня, прошу, прости. Я совершил глупость, — Ману взял меня за руку. — Я дурак. Слишком тороплю события. Черт! Должен был знать, что для тебя это еще слишком рано. Прости. — Нет-нет, что ты такое говоришь? Я же не пятилетний ребенок и… — Тебе было неприятно, я же вижу, — отвернувшись, он что-то пробормотал сам себе. — Мне понравилось, — очень тихо произнесла я. — Что? — не расслышав моих слов, спросил Мануэль. — Мне очень понравилось, — чуть громче повторила я. — Это лучшие ощущения, из того, что было в моей жизни. — Люблю тебя, — вдруг выпалил он и прикрыл рот ладошкой, словно боясь сболтнуть еще что-нибудь лишнее. — А я тебя, — я кинулась к нему на шею и крепко обняла, почувствовав, как он расслабляется. Крепкие сильные объятия прервал стук входной двери. Нежно коснувшись, словно перышко, моих губ, Ману поднялся и, подмигнув, помчался вниз, чтобы помочь матери с сумками, ведь она наверняка с трудом тянет много всего, купленного для праздника любимого сына. Как только он скрылся на лестнице, я подтянула колени к груди и обняла их, стараясь сохранить ту крохотную часть тепла, оставленную им. Все мои ощущения словно перевернулись. Я хотела постоянно касаться его, находиться в его объятиях и продолжать такие взрослые поцелуи. Казалось, обычного прикосновения к щеке или лбу, мне уже не достаточно. Хотелось чувствовать всю страсть, когда поднимаешься ввысь, под самые облака и теряешь связь с реальностью. Я видела все это в фильмах, а теперь узнала на себе, каково это быть взрослой. Ведь он совсем не обращался со мной, как с ребенком и я должна соответствовать его мнению. Все, решено! Хватит глупых разговоров о подружках и одноклассниках. Он любит астрономию? Тогда я тоже ее буду любить. И надо заняться уроками, ведь Ману такой умный, у него даже оценки самые высокие, в тот момент, когда я еле дотягиваю до средних. Его ценят и любят все окружающие, а он выбрал меня. Блаженная улыбка сияла на моих губах, а я продолжала обдумывать все, что нужно исправить, дабы быть достойной моего принца. В том, что Мануэль — мой принц, я даже не усомнилась. Кто, как не он, знает все, что я люблю или ненавижу. Только он всегда рядом и поддерживает меня. Только с ним я потеряла голову. И не важно, что я никогда не целовалась с другими мальчиками, мне достаточно одного легкого прикосновения его руки и земля уходит из-под ног. И одно это стоит всего остального в жизни. Из размышлений меня вывел тихий шорох. Открыв глаза, я увидела, что Ману сидит на самой верхней ступени и наблюдает за мной, а на лице его блуждает такая же глупая улыбка, как и у меня еще секунду назад. Я всегда думала, что я самая счастливая. У меня самый лучший друг, самая добрая мама, которая ничего не запрещала мне. Но оказалось, что может быть еще лучше. Сейчас, когда помимо поддержки друга, я чувствую его мягкие губы, я понимаю, что это и есть настоящее счастье. Просто находиться в одной комнате с ним и напоминать себе, что он любит, нежно касаться его руки и знать, что он только мой, смотреть в его глаза, когда дыхание перехватывает оттого, что он просто обнимает. Я потеряла себя. Превратилась в тень, которая не может существовать без предмета, который ее отбрасывает. Я тонула в океане пламени, когда он приникал к губам, даря тепло и опьяняя. Упоение накрывало нас обоих до потери сознания. Мы забывали о существовании мира вокруг нас. Я и он, и вакуум вокруг нас. Но все это было только тогда, когда, закрывшись в моей или его комнате, дома мы оставались одни. Пусть Ману и думал, что Соня Рэй — добрая фея, но я ведь знала, что от моего любимого не останется мокрого места, узнай она о наших чувствах. Ведь Ману и сам это понимал, и когда я попросила оставить наши отношения на некоторое время в тайне, он не возражал, ведь мне всего лишь двенадцать. По сути, я еще ребенок, но как сказал кто-то очень умный: «Любви все возрасты покорны» — и с этим уже ничего не поделаешь. Возможно, мы бы смогли еще некоторое время дурачить маму и Пэпу, но кота в мешке не утаить. Ребята в школе стали замечать наши горящие взгляды, адресованные друг другу, или краткие прикосновения к щеке, шее, плечу. Иногда, застав нас, друзья замечали, как резко я отодвигалась от него, а Ману не успевал убрать руки с моей талии. В один из таких дней Маркос, близкий друг Мануэля, застав нас, решил выяснить все. — Вы встречаетесь, — безапелляционно заявил Агилар. — Нет, — слишком торопливо ответили мы в один голос и переглянулись. — Вы встречаетесь и можете не отрицать. Вы засветились везде, где только могли. Если хотите скрыть отношения, не нужно каждую перемену прятаться в самых дальних углах школы. — Кто-то еще это заметил? — дрогнувшим голосом спросил Ману, вставая передо мной и закрывая от глаз друга. — Все. Ваши чувства слишком очевидны. Многие не понимают, как ты мог связаться с ребенком. И, если честно, то я тоже. — Маркос, — я обошла любимого и заглянула в глаза приятеля. — Однажды ты встретишь девушку и поймешь, что она — твоя судьба. Тебя совсем не будут волновать ее возраст, внешность или социальное положение. Тебе будет наплевать на друзей и знакомых, даже на родителей, потому что в ней сосредоточится вся твоя жизнь и существо. — Слишком умные слова для твоего возраста. — У нас разница в какие-то три года, но поверь, я люблю твоего друга, а он меня, — я обернулась к Ману и крепко обняла его. — И этим все сказано. — Тогда объясни мне, почему вы прячетесь ото всех? — неуверенно спросил Маркос. — Потому что мне двенадцать, а моя мама одна из самых знаменитых моделей страны. Как ты думаешь, что будет с Ману, если Соня Рэй узнает о наших отношениях? — Ты права, Мари. Я тебя недооценивал, — с улыбкой произнес друг Мануэля. — Если что-то понадобится, можете рассчитывать на меня. Спустя год, мама решила перевести меня в закрытый колледж для детей богатых родителей. Как я ни сопротивлялась и ни устраивала истерики, она была непреклонна. Ни слезы, ни уговоры не помогали. Совсем расстроившись, я рассказала Ману о мамином плане. Сделав глубокий вдох, он сказал, раз так нужно, значит, и он будет учиться в той же школе, однако, узнав о стоимости образования, он тоже сник. Такие деньги были не по карману обычной ассистентки. Только помощь пришла оттуда, откуда ее не ждали. Узнав о нашей проблеме, Маркос примчался ко мне домой. Он слишком торопился поведать нам новости, но сбивался и перескакивал с предложения на предложение, не закончив предыдущее. — Маркос! Маркос! Успокойся, — Мануэль положил руки на плечи другу и заставил сесть на диван в гостиной. Мама была на работе, и нам никто не мог помешать. — Элитный колледж… Бесплатные места… Несколько человек, — тараторил Агилар. — Стоп! — я подошла к парню и взяла его за руку. — Сделай глубокий вдох. Вот так. Хорошо. А теперь очень медленно произнеси каждое предложение, одно за другим. — Школа проводит экзамен среди учеников, которые не могут позволить себе оплатить учебу, — послушавшись меня, начал Маркос. — Они проводят тестирование по основным предметом и первые, кто справится с заданиями, будут приняты на бюджетные места. — Это же прекрасно! — воскликнул Ману. — Я могу попробовать поступить бесплатно. — И ты сможешь. Я знаю, — радостно обняв любимого, проговорила я. — Тогда и я с вами, — как-то беззаботно сказал Маркос. — Я уже говорил с отцом, и он согласился, что имея за плечами элитный колледж, пользующийся популярностью и имеющий славу, как выпускающий самых умных людей, у меня будет больше шансов получить достойную работу. — Маркос! Ты сегодня просто добрый вестник! Это же прекрасно. Мы снова будем все вместе, — воскликнул Ману, обнимая меня и Маркоса. Целый месяц Мануэль не отходил от учебников, готовясь к экзамену. Он сотни раз повторял то, что выучил, снова и снова. И чем ближе был день сдачи, тем сильнее нервничал, но не один он. Маркос помогал готовиться, а я старалась не мешать лишний раз. Я понимала, что все это только ради того, чтобы быть рядом со мной, но иногда расстраивалась. Мне не хватало его тепла, лучистых глаз и просто обворожительной улыбки. И вот момент истины настал. Ману вызвали в кабинет для тестирования. Я ходила по коридору туда-сюда, не спуская глаз с двери, а Маркос сидел на скамейке, врезанной в стену. Сквозь приподнятые жалюзи на окне из коридора в класс, я видела, как Мануэль усердно что-то пишет, тщательно выводя каждую букву. — Прекрати метаться. Он справится. Он же самый умный ученик из нашей школы! — После тебя, ты забыл добавить. — Не важно. Главное, он хорошо подготовился. Присядь, — Агилар дернул меня за руку, вынуждая опуститься рядом. — Я волнуюсь. А что, если… — Никаких если. Перестань. Сходи лучше посмотри свою комнату, заодно познакомишься с соседками. — Я не могу в такой момент праздно улыбаться всем подряд. И о каких соседках ты говоришь? — Это школа-интернат. Мы будем здесь жить. — Что? — я удивленно уставилась на друга. — Ты не знала? — переспросил Маркос, на что я лишь отрицательно покачала головой. Ну, мама, ну, удружила! Мало того, что заставила меня пойти в новую школу, оторвав от друзей, так еще и не предупредила, что здесь настоящая тюрьма! Оглянувшись на проходивших мимо учеников, чопорно вышагивающих по коридору, я лишь больше нахмурилась и фыркнула. — Интересно, а работать здесь будут заставлять? — Что? — Закрытое учреждение, где все ученики носят форму-робу. Наверняка они используют детский труд, — я поднялась на ноги и вновь плюхнулась на место, сложив руки на груди. — Марица, не преувеличивай. Возможно, здесь и не так все страшно. — Маркос, оглянись по сторонам! Что ты видишь? Цветущие парки и бабочек с птичками? Или однотонные, бледно-желтые стены? Не будь наивным дурачком. — А ты глупой дурочкой, которая торопит события. — Эй! — Все, проваливай. Иди осмотри здание, проверь все потайные помещения… В общем, иди. Экзамен продлится еще час. Как раз развеешься и вернешься сюда. — Но… — Если Мануэль освободится раньше, я позвоню тебе, — в подтверждение своих слов, Агилар вытащил из кармана мобильный телефон и помахал перед моим носом. — Уговорил. Пока ты сидишь здесь, я успею разобраться с кривоногой моделькой, которая запихнула меня сюда, словом не обмолвившись о самой школе. — Марица, — предостерегающе поднял руки Маркос. — Ты ведь знаешь, что Ману не понравится твоя ссора с матерью. — Знаю. Я побежала, — чмокнув друга в щечку, я быстрым шагом направилась по коридору и скрылась за ближайшим поворотом. Маму я нашла довольно быстро. Она, как всегда, находилась в центре внимания и раздавала автографы, сверкая белозубой улыбкой. — Все, достаточно! А ну-ка, все брысь! — закричала я, расталкивая толпу учащихся. — Автографы на сегодня закончились! Идите все по своим делам. А ты, Соня Рей, — я схватила и потащила мать за руку, — идешь со мной. Недовольные крики раздались позади меня. — У Сони Рей есть дочь, и сейчас ей она нужнее, — огрызнулась я.