Люблю тебя

Громкие басы оглушили, как только я вошла в игровую. Сейчас Дуноф уже наверняка пожалел о поспешно выданном разрешении, но отступать было поздно. Почти весь курс был в сборе и нервно дергался с трудом попадая в такт. Это наблюдение меня смутило, но, как только я приблизилась к Гидо, чтобы узнать, где пропадает его дружок Бустаманте, я поняла причину. Студенты были уже порядком пьяны и некоторые полностью дезориентированы. Скромница Белен без зазрения совести висела на шее Диего Урколы, а принцесса Фернанда доставала несчастного Франциско, который не сильно и противился. Почему «принцесса»? Просто потому, что ее мать вошла в королевскую семью Англии, выйдя замуж то ли за наследного принца, то ли за герцога… В этих родовых древах нетрудно и заблудиться. Хотя… Ее увлечение простым деревенским парнем без состояния удивило. Но судя по ее приданому, она сейчас и с конюхом бы обнималась. Я не увидела ни одной бутылки, но, зная шута и баламута Гидо Лассена, могла предположить, что они ютились где-то неподалеку. К нему то и дело подходили ребята и крепко обнимали. Такое радушие я видела впервые. Даже Мия, умница и красавица, которая задирала нос под самый потолок при встрече с Лассеном в коридорах школы, сейчас прижалась к нему крепче, чем к родному отцу. Заметив меня, парень тут же оттолкнул «Любовь всей жизни» и подошел ко мне, протягивая руки для объятий. — Ну уж нет, дудки! — прошипела я. — Глупая! Иди ко мне, сказал, — он растягивал слова заплетающимся языком. — Да не хочу я с тобой обниматься! — Ну же, детка, иди к папочке, — увещевал он. — Лассен, ты с кровати утром упал? Еще раз попытаешься обнять меня и останешься без наследников, — упираясь ему в грудь, я пыталась вывернуться из его рук. — Дура, — шикнул он, указывая немного раскосыми глазами на какую-то соломинку, еле заметным краешком торчащую из его невообразимо ужасной кожаной жилетки. И где он только этот хлам достал? Прошлый век, не иначе. — Гидо, брось ты ее. Дай лучше я тебя обниму! — рядом нарисовалась Соль и, не дожидаясь приглашения, прижалась к Гидо, оттолкнув меня в сторону. Только теперь я заметила, как Сольсита схватила соломинку и с блаженством потянула жидкость, которая, судя по всему, находилась где-то в подкладке жилета. Данная картина вызвала у меня приступ тошноты и я поторопилась удалиться, озираясь в поисках блондина. В центре, извиваясь, словно у шеста, вокруг Томаса Эскурры танцевала дочь директора Пилар. По трезвости она точно была со всеми наравне. Вырвав Томми из горячих рук девушки, я прижала его к стене и строго спросила, где Пабло. Он что-то пытался мычать, качая головой, но меня не провести. Лучший друг всегда был в курсе дел Бустаманте. — Если ты сейчас же не приведешь ко мне блондина, я скажу Пили, что видела вчера тебя в баре с какой-то мымрой, — зло проговорила я. — Но это ведь неправда! — Главное, что Пилар в это поверит. А ты ведь знаешь, как ревнива твоя девушка. Знаешь же? — без зазрения совести шантажировала я. — Я не знаю, где Пабло, — буркнул Эскурра. — Пилар, — обернувшись к импровизированной танцплощадке, негромко позвала я. — Не надо, пожалуйста! Он был в комнате, — улыбнувшись и послав воздушный поцелуй сеньорите Дуноф, быстро проговорил он. — Замечательно! Видишь, все-то ты знаешь, — чмокнув его в щеку, я направилась в мужское крыло. — Постой! — Томас пошел вслед за мной. — Там Блас дежурит. Он тебя точно поймает. — Можно подумать, тебя в таком виде он с улыбкой мимо пропустит! Я хотя бы трезвая, — усмехнулась я. — Не важно. Подожди на лестнице, а я схожу за Пабло. — Хорошо. — Зачем он тебе так срочно понадобился? — Тебе-то какое дело? — Должен же я знать, из-за чего подставляю свою шею под удар! — Не важно. Главное, приведи его сюда. — Могла бы и подождать в игровой. Он в любом случае не пропустит такую вечеринку, особенно, когда Гидо принес… — закончить фразу он не успел. Заметив Бласа, я закрыла рот Эскурры рукой. — И что же принес Лассен? — спросил староста, выходя из-за одной из колонн, которые украшали здание везде, где только было возможно. — Конфеты, — тут же нашлась я, толкая в бок Томаса. — Вы уверены, Спиритто? — я кивнула головой. — Тогда по какой причине вы продолжаете закрывать рот своему товарищу? Убрав руку, я выразительно посмотрела на Томаса, пытаясь дать понять, чтобы он молчал. Если он только попытается заговорить, с вечеринкой будет покончено, так как пьяная речь Томми сразу все выдаст. — Он… Он… Эээ. — Хватит блеять, Спиритто. Так в чем дело? — Сеньор Блас, я просто не хотела, чтобы Томас выдал наши общие планы, — я выразительно взглянула на одноклассника, который от удивления широко раскрыл глаза. — И что же вы собирались предпринять? — терпению старосты наступал конец. Прижавшись к Эскурре, я заговорщическим шепотом пояснила: — Мы хотели уединиться, ну, вы знаете для чего… — Спиритто! Заткнись уже! За это вы оба будете наказаны. Эскурра, ты ничего не хочешь добавить? Чтобы Томас не вздумал ничего сказать, я аккуратно, только бы староста не заметил, наступила пяткой на ногу Томаса. Тот вскрикнул, а Блас, который навис над нами, отскочил в сторону. — Пять замечаний каждому! — гаркнул староста. — Марш по комнатам, и чтобы я вас больше не видел вместе! — Да, господин, — сделав перед старостой книксен, я схватила Эскурру за рукав толстовки и понеслась прочь, таща Томаса на буксире. Блас опешил от моего нахальства, но, когда спохватился, мы скрылись за очередным поворотом. Он только крикнул в след: — Я предупредил, чтобы вы больше вместе не появлялись! Как только мы оказались вне его досягаемости, я резко остановилась и отпустила Томаса. Он не удержал равновесия и плюхнулся на пол. Какое-то время Томми тщательно обдумывал происшедшее. Ход его мыслей четко читался по изменившемуся выражению лица. — Спиритто, ты хоть понимаешь, что натворила? — подскочив с пола, выпалил Томас. — А что такого произошло? — невинно хлопая ресницами, спросила я. — Да ты… Да он… Пилар!!! Вот черт! С тобой как свяжешься — проблем не оберешься. И что теперь делать? — парень заметался по коридору. — Этот урод точно поехидничает, рассказывая Пили такие подробности, что тебе и не снились. — Успокойся, ее я беру на себя. Отправляйся уже за Бустаманте. Я здесь подожду, а то мало ли, старосте взбредет в голову устроить патруль на вашей половине. — Твое нетерпение и страсть к Пабло погубит не только вас двоих, но и окружающих. — Давай, иди уже, — прикрикнула я, подталкивая Томаса к двери, ведущей в мужское общежитие. — И поторапливайся. Я не собираюсь ждать всю ночь! Почти двадцать минут я мерила помещение шагами, но Паблитто так и не появился. Не выдержав, я решила сама пробраться к ним в комнату. К моему удивлению, спальня была пуста. В этот момент моему терпению пришел конец. Если еще несколько минут назад, Бустаманте мог обойтись легкой трепкой, то теперь жертвы обеспечены. Размахивая руками, я влетела в игровую. Народ все также продолжал обниматься с Гидо и забываться под грохот музыки. Тот, кого я искала, был там и «дружески» обнимал Ласена. Я, не раздумывая, поспешила к ребятам и что есть силы, прижалась к Гидо, обняв его со спины. Пабло отскочил в сторону, прыская жидкостью, которая под моим напором резко прошла по жилету и трубке, словно волна, накатив на блондина. Пиво, а именно этим наш умник наполнил свой жилет, полилось во все стороны. Гидо попытался передавить соломинку, но это не помогало, пока к нему не подбежала Сольсита. Выпитого ей явно было мало, хотя она с огромным трудом пыталась устоять на ногах. Приникнув к заветной соломинке, она чуть не растеклась сама от удовольствия. — Ты совсем сбрендила? — откашлявшись, на меня налетел Пабло. — Что ты творишь? Я мог захлебнуться! — Жаль, что этого не произошло, — словно отмахиваясь от назойливой мухи, ответила я. — Ты понимаешь, что могла меня убить? — не унимался Бустаманте. — Я тебя не заставляла пить. — Дура! Ты… — Я дура? Тогда кто же у нас ты? Идиот недоделанный? Придурок недоразвитый? Кто? Может, импотент, не способный познакомиться с девушкой и завести отношения? Кто у нас ты? Ах, да, я забыла! Ты всего лишь жалкий маленький папенькин ублюдок, который сует свой нос в чужие дела и портит другим жизнь. Высказавшись, я уже собралась уйти, как вдруг Пабло схватил меня за локоть, разворачивая к себе лицом. Окружающие в полной тишине наблюдали за перепалкой. — Повтори, — тихим, но довольно пугающим голосом, прошипел он. — У тебя еще и со слухом проблемы? Позвони папочке, он отведет тебя к врачу. — Повтори, — сжимая мою руку, почти прорычал Пабло. — Пошел к черту, урод, — освободив свою руку из его хватки, я развернулась и пошла прочь. Уже в дверях игровой я столкнулась с ошарашенной Лухан. — За что ты его так? — прошептала подруга. — За все, — буркнув в ответ, я отправилась к себе в комнату, но успев только выйти из игровой, я почувствовала резкий рывок. — Я сказал, повтори. Тихий и ровный голос Пабло только сейчас пробил мое бесстрашие. Дрожь ровными отрядами прошлась по всему телу. Страх перед его реакцией на мой выпад парализовал меня. — Н-не собираюсь я ничего повторять! Отпусти меня, — он крепко держал меня за плечи, прижав к стене. Вокруг стояла тишина. Во время нашей перепалки даже музыку выключили. Было тихо и как-то спокойно. Я никогда не кричала на людей незаслуженно, но сегодня мне это было жизненно необходимо. И пусть я зря накричала на Пабло, ведь он ни в чем не виноват, на душе было одновременно и приятно, и противно. — Почему ты злишься на меня? — вдруг отойдя от меня, проговорил он. — Я ничего тебе не сделал. За что ты так со мной поступаешь? — Если ты совсем глупый, то я своими мозгами поделиться не могу. Отстань от меня и больше никогда не приближайся. Пабло посмотрел мне в глаза и, ничего не говоря, прижался к моим губам. Я бы еще много могла высказать ему, пройтись не один раз по его интеллектуальным способностям, обстоятельно остановиться на его физических недостатках, и завершить витиеватую речь любимой цитатой об особенностях блондинов, как биологическом типе, но ничего не вышло. Как только плечи ощутили тепло его рук, последние разумные мысли на прощание сделали ручкой «Адьос», зато в легком реверансе приветствовало наслаждение в компании с невероятным блаженством. Спустя секунду я ощутила на губах терпкий привкус пива и поморщилась, но скользнувший по нижней губе его язык прогнал все сомнения, и я уже не хотела прерывать этот восторг. Вцепившись в его рубашку, я шумно втянула воздух и еле слышно простонала. Собрав все свои силы, я вырвалась из его объятий, оттолкнув парня. — Никогда. Слышишь? Никогда больше не смей ко мне прикасаться! — произнесла я, вытирая рот, словно только что проглотила добрую порцию жгучего перца. — Но ведь я нравлюсь тебе, — самодовольно ухмыльнулся он. — Я люблю Мануэля. А тебя ненавижу! — выплюнув это Пабло в лицо, я помчалась к себе. Я злилась на Ману, но срывалась на Пабло, обвиняя его в том, что Земля круглая, а на небе солнце светит. И так каждый раз. Это было по-детски глупо, но мне так хотелось. Я сама не понимала, чем мне мешал Пабло, но его присутствие бесило, а его воздействие на меня раздражало. Почему именно он? Почему все именно так? Возможно, я вздохнула бы с облегчением, узнав, что он умер… Боже, кого я уговариваю? Мне одинаково плохо, когда он рядом и когда далеко. — Черт, — выругалась я, захлопнув дверь в спальню. — Эй-ей! Ты чего буянишь? — вслед за мной вошла Лухан. — Я думала, ты останешься на вечеринке, — бросила я, наворачивая круги по спальне. — Что мне там делать, когда Маркос отправился домой зубрить лекции? — усевшись перед своим столом, Лухи переложила пару тетрадей с места на место. — Ты хотя бы увиделась сегодня со своим ненаглядным, — грустно, с ноткой зависти, буркнула я. — Что случилось? — в мгновение став серьезной, спросила подруга. — Ничего. Не бери в голову. Это все Бустаманте. — Что он еще успел натворить? — Заставил меня усомниться в Мануэле, — присев на край кровати и уткнувшись лицом в ладони, устало произнесла я. — Он заставил, или ты сама усомнилась? — Лухан, мне не до смеха. Я действительно подумала, что Ману где-то развлекается с другой, — я вновь встала и заходила по комнате. — Хватит метаться, ты не зверь и не в клетке. — Отнюдь! Именно в клетке, откуда не выбраться. — Постой, — Лухи подошла ко мне и положила руки на мои плечи. — Ты ведь знаешь, что есть способ отсюда выскользнуть. Вот и воспользуйся им. — Я не успела спросить у Маркоса. — Марица, — протянула Линарес, — не будь такой глупой! Ты ведь сама когда-то открыла этот путь! — Я? Я не помню, — проныла я. — Идем, я покажу. Вздохнув, Лухан повернулась и потянула меня вслед за собой. Через пять минут я уже стояла на улице и глубоко вдыхала запах свободы. Как глупо, первый день в колледже, а уже словно неделя прошла. — И не забудь: ты должна вернуться к девяти вечера, — между тем говорила подруга, — до того, как староста будет совершать обход. Ты запомнила? — Лухан, ты ведешь себя словно крестная фея, наставляющая Золушку перед балом. Я сама все прекрасно понимаю, и не нужно мне повторять одно и то же по несколько раз. Все, я побежала, иначе не успею вернуться. — Как это, не успеешь? Да Блас с меня шкуру снимет! Чтоб была на месте вовремя! Показав ей язык, я свистнула первому проезжавшему такси и назвала нужный адрес. Я стояла перед дверью его квартиры и чувствовала себя полной дурой. Вот так, легко сорваться и сбежать из колледжа из-за каких-то глупых домыслов. Чужих завистливых слов. Зачем? Почему? Только из-за того, что он устал на занятиях? Это уже не колледж, соответственно и нагрузка там больше. А я уже напридумывала себе, Бог знает что. И все из-за этого блондинистого идиота. Почему его слова так сильно меня зацепили? Царапнули тонкими ноготками по сердцу. Как так? Дверь распахнулась, а на пороге стоял он, смысл моей безумной жизни. — И долго ты собиралась топтаться тут? — белозубая улыбка очаровывала и сводила с ума. — Нет, просто ждала, когда ты пригласишь меня войти. — А я ожидал звонка или хотя бы стука в дверь. — Я не хотела тебя будить… Мануэль наклонился ко мне и нежно коснулся моих губ. Подхватив меня на руки, он вошел в квартиру, закрыл дверь, не забыв дважды повернуть ключ в замке, и понес в спальню, по ставшему таким родным пути. Все сомнения развеялись с первым его прикосновением. По душе растеклась сладкая истома, и мир потерял свои краски, оставив только его. — Марица! Ты с ума сошла? Я же предупреждала на счет времени, — шепотом пыталась накричать на меня Лухан. — Прости, мы так увлеклись, что совсем забыли про время, — пыталась оправдываться я, но улыбка, сияющая на моем лице напрочь уничтожала все попытки. — Я так и поняла, как только увидела тебя, сияющую от счастья. Идем. Блас уже четыре раза заходил и спрашивал про тебя, — Лухи встретила меня возле потайного выхода и теперь тащила меня за руку в комнату. — И что ты ему говорила? — Что-что? Как обычно: в туалете, в буфете, снова в туалете из-за несвежих бутербродов в буфете, после, что ты отправилась за водой, а в последний раз, что ты в душе. — Надо бы туда заглянуть и намочить волосы для правдоподобности. Я иду в душ, а ты принеси мне полотенце, пожалуйста. Будем разыгрывать спектакль до конца. — Марица, — вздохнула Лухи, — ну, почему с тобой всегда так сложно? — Не знаю, — пожала я плечами. — Может потому, что я сложная личность? — Лухи улыбнулась и поспешила в комнату за полотенцем, а я, напевая песенку Пабло, проскочила в душевую и включила воду. Теплые струи приятно согревали кожу, напоминая о ласках любимого. Он всегда с такой заботой относился ко мне, не позволяя себе резких движений или грубостей. Мой Ману. Я улыбнулась, нарисовав его облик в своем воображении. Я так его люблю. Порой сердце сжималось от мыслей, что так любить нельзя. Что это опасно для меня. Ведь если он решит оставить меня, я сломаюсь, словно хрупкое стекло разобьюсь на мелкие кусочки. Сейчас в моей жизни больше нет никого, только он. А когда его не станет, исчезнет смысл моего существования. Глупо так говорить, но это правда.