Иголка на поводке

Две девушки стояли друг напротив друга. После вмешательства Люкс местность стала более открытой. Блондинка лежала на листьях, которые устилали весь лес огромным ковром, с каждым десятилетием становясь все более толстым. Катарина держала кинжал в своей правой руке, но все ее тело подрагивало. Техника тату жриц Йонии была украдена ее семьей еще до рождения самого ассассина, и тщательно скрывалась. После исчезновения отца, практически все подчиненные разбежались, и об этой тайне стали знать только трое. Остальных Катарина выследила лично. Но, как и любая украденная техника, она не могла быть использована полностью из-за незнания тонкостей. Выживало трое детей из ста. Остальные либо умирали, либо полностью теряли контроль над собственным разумом или телом. Словно яд, магическая энергия татуировки проникает в организм, полностью изменяя его. Носитель становится быстрей, сильней, умнее. Но в тоже время его разум становится невероятно шатким, а время жизни сокращается практически вдвое. Но самое удивительное, что удачно прижиться магия могла только на молодом, только формирующемся теле. Когда Катарине исполнилось десять, ее отец использовал собственную дочь как одну из подопытных. Он лично наносил каждый узор на ее маленькое тело, абсолютно не замечая слезы и крики девочки. И через неделю, Катарина очнулась в собственной кровати. Первое, что она попыталась сделать – убить собственного отца. Когда глава дома поймал ее руку, занесшую нож, он лишь широко улыбнулся. Это был один из немногих моментов, когда Катарина видела улыбку своего отца. «Я горжусь тобой, Катарина.» И прямо сейчас, когда дождь, начавшийся так внезапно посреди ночи, и идущий до сих пор, выросшая в первоклассную убийцу, ассассин стоит напротив своего противника. Никогда еще она не принимала на себя столько урона на себя, что ее защитная татуировка смогла достигнуть своего предела. Магия нейтрализовала большую часть ущерба, но рука все равно теперь бесполезна. Тело, неготовое с таким магическим нагрузкам, невероятно ныло, отдаваясь внезапной болью в разных частях. Катарина старалась дышать ровно, но даже это ей удавалось с трудом. Квинн все это понимала, но сама была не лучше врага. Все тело было в ранах, она была утыкана ножами, которые уже все вытащила. Лезвия вошли не глубоко, но кровь лилась практически из каждой части тела. Органы были, на удивление, не задеты. В руке у нее был кинжал Катарины, который та бросила. Рука дрожит. Плохо. Скорей всего задет нерв. Или это страх? Стрелок встряхнула головой, разбрызгав капли в разные стороны. Она посмотрела на противника и тоже подняла оружие, встав в боевую стойку. Катарина хмыкнула и, так и не дождавшись, ринулась в атаку. Звук удара кинжал о кинжал. Еще удар. Снова блок. Ассассин продолжала сыпать ударами, постоянно меняя точки, куда целилась. Квинн парировала каждый удар, но на контратаку у нее не хватало, ни времени, ни сил. Это был бой не на мастерство, и даже не на силу. Это был бой на стойкость. Кто первый сдастся. Но ирония заключалась в том, что никто из них никогда не сдавался. Потому что просто не умели. Обеим проще умереть от изнеможения, чем опустить руки. Удар. Блок. Бесконечный танец. Танец клинков. Еще взмах, еще блок. Лязг стали можно было расслышать даже сквозь звуки дождя. Запутанные мокрые волосы прилипали в голове, но это было не важно. Улыбка не сходила с лица Катарины, и Квинн поймала себя на том же. Да, теперь она понимает, почему рыжая именно такая. Она отдает в бою всю себя. Она полностью погружается в сражение. Есть только ты и твой противник. Остальное не важно. Удар. Блок. Брюнетка ударила свободной рукой, но Катарина увернулась, присев. Квинн почувствовала, как у нее перехватило дыхание. - Как?.. Девушка упала на колени, схватившись за живот. Она подняла глаза и увидела, что пальцы левой руки рыжей дрожали и не были полностью сжаты, но все же это был кулак. Стрелок не могла поверить. Квинн была уверена, что Катарина даже пошевелить не может рукой, и это стало ее ошибкой. Ассассин замахнулась для завершающего удара. - Прощай.