Два слова о женских хитростях и балах...

К тому времени, когда Алва протиснулся сквозь толпу к лучезарно улыбающейся Марианне, которая, придерживала свою «подругу» под руку, вокруг милых барышень собралась уже изрядная толпа кавалеров, среди которых, Рокэ с особенным раздражением увидел близнецов Савиньяков. Ну ладно Лионель, он Окделла с трезвых глаз в жизни не видел, но Эмиль… Неужели генералу, прошедшему плечом к плечу рядом с юношей всю варастайскую компанию, так сложно опознать в смазливой барышне оруженосца Первого маршала? Эмилио, очнись! Ишь, слюни распустил, рога навострил, посмотреть, так не олень, а козел! Бороды только не хватает. Зато этот неопознанный до конца представитель парнокопытных, хватает герцога за обтянутую кружевной перчаткой руку и заливается соловьем… Козлоолень соловьем? Рокэ подозрительно покосился на свой ополовиненный бокал (что за дрянь сегодня подают во дворце?) и едва удержался, чтобы не фыркнуть свои соображения прямо на ухо другу. — Прелестная баронесса, — Алва сверкнул глазами и улыбнулся, уверенно оттесняя плечом, почти потерявшего голову от восхитительного паршивца Окделла, Эмиля, — надеюсь, вы представите мне свою очаровательную спутницу? Марианна, кошка закатная, лукаво улыбалась, а несносный юноша, опустив ресницы, прятал притворно смущенную мордашку за веером. — Герцог, — произнесла баронесса, — познакомьтесь с моей троюродной кузиной Оливией. «Оливия» присела в довольно-таки неуклюжем реверансе, насмешливо и неожиданно дерзко для провинциальной барышни глядя Первому маршалу прямо в глаза. — Я счастлив, баронесса, — в тон Марианне ответил Рокэ, — познакомиться с вашей очаровательной кузиной. Могу я… — Нет погоди, Росио, — возмутился Эмилио, почуяв куда клонит его маршал, — ты и так у нас всегда и во всем первый, так что позволь мне, тем более, что эрэа Оливия уже обещала мне танец. — Вот как?! — Рокэ выгнул бровь, кидая нечитаемый взгляд на Окделла, который и не собирался возражать генералу от кавалерии, а томно улыбаясь подкрашенными коралловой помадой губками, уже протягивал Эмилю лапку. — Хорошо, тогда следующий танец будет моим. — Эээ нет, — оживился второй из семейства оленьих, вернее первый, конечно, Ли был первым, но сути это не меняло, — второй танец, эрэа Оливия уже обещала мне. — Серьезно? И как это ты, Ли, позволил брату обскакать себя? — язвительно поинтересовался Рокэ, залпом допил остатки вина. — Не забывайте, мой маршал, — хохотнул Эмилио, уводя за собой прекрасную «Оливию», — что скакать — это моя работа, пока я являюсь генералом кавалерии. — Вот именно что, пока, — сердито буркнул Рокэ, провожая взглядом тонущего в белом кружеве роскошного платья, оруженосца. Когда Эмиль с Ричардом отошли от почтенного собрания мужчин, жаждущих танца с прекрасной кузиной баронессы, Рокэ выяснил, что за Лионелем уже образовалась довольно внушительная очередь. Подумать только, мальчишка, напяливший платье и прикрыв русые пряди светлыми локонами парика, пользовался при дворе большой популярностью. Когда успел только?! Кроме братьев-оленей, танцевать с Рикардо рвалась парочка виконтов, среди которых отчего-то не было Валме, молоденькие теньенты, почему-то болтавшиеся при дворе, еще молоко на губах не обсохло, а туда же, лезут вперед своего маршала. В общем целая толпа, среди которой особо и отдельно выделялись такие личности как комендант граф Ур-Ломбах и даже, упаси Создатель, почтенный тессорий собственной персоной. Как это старый больной человек еще не подсуетился? Ах, да, кансильер всегда жаловался на боль в коленных суставах, куда ж ему пританцовывать. Рокэ тяжело вздохнул. Оказаться в самом конце очереди за право прижать к себе в танце собственного оруженосца было как-то… унизительно? Пожалуй. Прелестная Марианна, взяла герцога под руку и отвела его в сторонку от жаждущей переодетого оруженосца толпы. — Не грустите, герцог, уверена, что Оливия не откажет в любезности и подарит вам танец. — Вы думаете? — Рокэ сердито глянул на куртизанку. Она еще и издевается? И это ее благодарность за доброе отношение? Женщины… Ворон перевел взгляд на кружащуюся по залу пару. Эмиль что-то шептал Ричарду на ухо, а тот заливисто, притворно девичьим голосом, смеялся. Рука Савиньяка удобно расположилась там, где девушке положено было иметь талию. Интересно, неужели Дикон, не имеет ничего против подобного обращения? Зато Рокэ понял, что много чего против имеет он сам. — Я уверена в этом, — отозвалась Марианна на вопрос заданный маршалом. — Боюсь, пока дойдет очередь до меня, эрэа Оливия будет уже без сил. Музыка смолкла и Лионель, шустро перехватил у брата очаровательную партнершу, не давая Дикону передышки, уволок его снова в гущу танцующих пар. А маршалу не оставалось ничего другого, как пряча злость за насмешкой наблюдать за кружащейся по залу белой фигурой. Вид Окделла в платье рождал внутри Росио массу новых, по отношению к оруженосцу чувств. Прикрыв глаза, маршал вдруг представил себе, как было бы упоительно прижать Ричарда во всем это великолепии где-нибудь в темноте дворцового коридора, развернуть задом к себе, прогнуть в пояснице, задрать пышную кружевную юбку (интересно, чулки на нем тоже кружевные?), стиснуть руками упругие мальчишеские бедра и… Картина вышла настолько возбуждающей, что Рокэ пришлось закусить губу, дабы не выдать своего внезапного желания нечаянным стоном. Проклятье! Белое платье продолжало кружиться в вихре танца, а капитан королевской стражи, стискивал Ричарда в объятиях куда сильнее, чем это делал его брат, доводя этим самым Алву до внутреннего бешенства. — Ну-ну… — шепнула Рокэ на ухо баронесса, — не переживайте так, герцог, на правах старшей кузины, я имею возможность, вырвать девочку из лап разошедшихся кавалеров. — И вы действительно это сделаете? — Не думаю, что герцогу очень понравится танцевать с тессорием, — усмехнулась Марианна, — он мне за это еще скажет спасибо. — Если я раньше его не… — Рокэ осекся и шумно выпустил из легких воздух, наблюдая за тем, как рука Лионеля, уверенно спустилась с талии и хозяйничает там, где было недопустимо, никакими приличиями, мальчишка же словно не замечал подобных вольностей, позволяя Лионелю самым возмутительным образом себя лапать, — не… задушу собственными руками. Когда же в очередной раз музыка смолкла. И скандальная парочка подошла к возмущенному до глубины души Рокэ и весьма довольной происходящим Марианне, та, выдержав на лице подходящее к случаю выражение, сообщила своей «младшенькой» родственнице, что по стечению прискорбных обстоятельств им придется покинуть дворец раньше времени. Рокэ с возмущением заметил, что Дикон не слишком был счастлив подобным оборотом. Похоже танцевать с оленями негодному мальчишке более чем понравилось. На своего эра тот не глядел, лишь голосом полным сожаления, поблагодарил старшего Савиньяка за танец и выразил надежду повторить это в ближайшее время. Ага, размечтался! У Алва зачесались пальцы сгрести гадкого мальчишку в охапку, вместе со всеми его треклятыми кружевами и броситься бегом из этого приюта порока. Домой! На улицу Мимоз, туда, где нет ни жадно блестящих глазами Савиньяков, ни похотливо поглядывающих на личное сокровище маршала, тессориев и цивильных комендантов. — Нам действительно нужно идти, Оливия, — нежно проворковала Марианна, подхватывая «кузину» под локоть. — Господин Первый маршал очень любезно вызвался сопроводить нас до дома. Когда карета прелестной баронессы остановилась у ворот ее дома, и Марианна, выходя, на прощание, протянула Рокэ руку для поцелуя, а после подмигнула Ричарду, Алва думал, что момент, когда он сможет остаться с «Оливией» тет-а-тет, не наступит уже никогда. О том, что он знает, кого скрывает кружевное платье, Рокэ дал понять Дикону, как только они сели в карету и дверца захлопнулась. Он зло стиснул запястье оруженосца и потребовал объяснений. — Вы сами просили меня удивить вас, монсеньор, — в притворном испуге, шарахнулась от маршала «Оливия» хлопая ресницами, — вот мы с баронессой и подумали… — Они подумали! А о том, что вы поставите на уши половину Олларии, вы не подумали? — рявкнул Рокэ нехотя отпуская руку юноши. — Но, должен признаться, вам удалось удивить меня, юноша. Ричард обиженно надул подкрашенные губки и Рокэ отвернулся, чтобы не сорваться прямо при баронессе. А потом, покосившись на Марианну, как бы между прочим, небрежно спросил: — Вы позволите воспользоваться вашим экипажем, чтобы довезти это недоразумение до дома? — Само собой, герцог, — лучезарно улыбнулась куртизанка, — можете смело пользоваться моей каретой… как вашей душе будет угодно. — Прекрасно… Стоило карете отъехать от особняка баронессы, Рокэ, больше не сдерживаясь, навалился на своего негодного юношу и впился губами в губы Рикардо. Страстно, жадно, властно. Юноша, не возражал, ну совершенно. Не возражал он и в тот момент, когда рука маршала, задрала, наконец, кружевной подол и скользнула по тонкому, ажурному чулку. Выше и выше… пока не коснулась обнаженной, горячей кожи. Белья на юноше не было. Квальдато цера! *** — И как все прошло? — Если бы я знал, что в твоей карете столь жесткие сидения, то, пожалуй, задумался бы, прежде чем затевать все это. Я постирал себе все колени. Да и на Соне теперь сидеть довольно болезненно. — Экий ты нежный, — фыркнула прелестная Марианна, запуская пальчики в русые волосы Ричарда, — любишь маршала, люби и все остальное… — Я и люблю, — Ричард сладко улыбнулся, припоминая бешеный напор его монсеньора, когда тот, рыча себе под нос что-то кэналлийское, не пряча желания, поставил оруженосца на колени, больше не вспоминая, что спать с оным пошло, резко развел его украшенные кружевными белыми подвязками ягодицы и, дрожа от нетерпения, сделал то, что должен был сделать уже давным-давно (если верить кансильеру). Конечно, было немного болезненно, но оно того стоило. Особенно в тот момент, когда застонавший куда-то в лопатки Ричарда монсеньор изливаясь и содрогаясь от накатившего блаженства, низко выстанывал его, Дикона, имя, смешанное с угрозами порешить всякого, кто посмеет на него, Дикона, как-то не так поглядеть. — Вот и молодец, — одобрила баронесса, — и если вдруг тебе покажется, что маршал теряет к тебе интерес, заходи, не стесняйся, в моем гардеробе достаточно вещичек, которые помогут быстро вернуть потерянное.