Четвертая смена (Дубликат, часть 4)

II Комиссия

      Девочка еще походила под окнами, но больше ничего не узнала, а потому, услышав: «Бери ложку, бери хлеб…», неохотно отправилась в столовую, все опасаясь, что пока она тратит время на прием пищи, загадочная парочка исчезнет в лесу из которого вышла. А уже в столовой вспомнила, что Виола просила придержать четыре порции, и успокоилась, никуда эти гости от Ульянки не денутся. А по лагерю уже ползли невнятные слухи: кто-то еще увидел пришельцев, кто-то увидел, как они зашли в медпункт и закрыли за собой дверь, кто-то включил фантазию.       — Слышала, рыжая? Говорят, к Виоле какая-то комиссия приехала.       — От рыжей и слышу. Нам-то что с того, Алиса?       — А то, что Ольга, скорее всего, тоже сейчас в медпункт пойдет, она же начальник над всеми здесь. Ей по шапке надают, если что. Так что, самое время, пока вожатка в медпункте, сходить и искупаться. Если Славя дежурит на пляже, то за территорией искупаться.       Предложение, конечно, было соблазнительное, вот только не походили те двое на комиссию, никак не походили. Проверяющие приезжают на «Волгах» или на автобусах, проверяющие одеты в костюмы и носят кожаные портфели, но уж никак не выходят из бесконечного леса в зеленых ветровках и с бывалым рюкзаком за плечами. А когда обед уже подходил к концу, когда самые шустрые пионеры уже потянулись к выходу из столовой, когда в дверях появилась Виола с гостями и когда вся четверка уже подошла к окну раздачи, Алиса сразу перестала обсуждать планы «на послеобеда», замолкла и только долго смотрела на гостей, пробурчав, перед тем как уйти, себе под нос: «И где я его видела? И где я ее видела?».       Виола что-то сказала вожатой, та покивала головой и разрешающе махнула рукой в сторону столов — садитесь.       А Ульяна поняла, что просто обязана выяснить что это за люди, даже если придется подглядывать и подслушивать. Дальнейшее было делом техники, всего-то и нужно было, что на глазах у вожатой украсть булочку у Шурика и спровоцировать того на погоню. Результат — дежурство в столовой после обеда, вместо того же Шурика, между прочим.       — Ольдмитриевна, а кто это?       Вот, что хорошо в вожатой, так это ее принцип: «Наказан — прощен». Поэтому, когда Ульяна поймала ее с этим вопросом, на выходе из столовой, Ольга Дмитриевна не стала вредничать.       — Это? Экологи районные, образцы собирают: почвы, воды, воздуха. Попросились остановиться у нас до завтра, а завтра дальше пойдут. Виола их хорошо знает и поручилась, а раз так, то и я разрешила. Вот только придумать надо, где им ночевать.       «Экологи, значит, — думала Ульяна-маленькая подбираясь с тряпкой поближе к столу, где сидела четверка, — образцы собирают, значит, то-то рюкзак почти пустой».       Не люблю домашних животных. Вроде бы и должна, а не люблю. Но если ты притащил на объект собаку или кошку, да даже хомячка, нарушив все правила, то будь добр заботиться о нем. Диким-то все равно, дикие живут и плюют на наши циклы…       Толик опять изображал дурачка, только веры ему теперь не было, Семен и Ульяна-большая слушали, а Виола продолжала рассказ, обращаясь больше к Семену. Жаль, что Ульянка пропустила начало.       …а эти, п-пушистики. Они же себя членами нашей стаи считают, такими же, как мы, и то, что мы на двух ногах, а они на четырех лапах, это такая мелочь с их точки зрения. А управляющие центры здешние считывают сигнал из их мозга: «Я человек!» — и начинают работать. Поселок-то, он экранированный был, но кошка она же гуляет сама по себе. Вышла за территорию и получила нейтринное кольцо в мозг, еще раз вышла, и на тебе цикловую программу на это кольцо…       Грязные столы кончились, Ульянка сбегала за шваброй и начала елозить тряпкой по полу, оставаясь в пределах слышимости.       …тело выросло, начало резко изменяться на человеческое, и, что печально, проснулся разум. А хозяева, мне неприятно ту историю вспоминать и стыдно за людей, но ученая степень совсем не мешает суевериям. Не доктора наук, а средневековые крестьяне какие-то. Бедное животное, нет, тогда уже не животное, чудом спаслось от погони за «оборотнем». А ведь она их любила, своих бывших хозяев, и прибежала к ним за защитой, перепуганная. Наверное, и сейчас любит, я не знаю. И вот тут кончилась драма и началась трагедия: это существо осознало себя и задало себе вечный вопрос: «Кто я?»…       Пол вокруг стола был вымыт и надо было перемещаться в следующий квадрат, но уходить не хотелось. Ульянка мало что понимала, но слушать было интересно. Она выпрямилась, делая вид, что устала и тут перехватила взгляд своей старшей тезки. Ульяна-большая улыбнулась и подмигнула Ульяне-маленькой, а та поняла, что никого ее маскировка не обманула, и подумала еще, что ее просто не принимают всерьез, и это было обидно. Это было бы обидно, если бы Ульяна-большая вдруг не поднялась с места, опираясь на плечо Семена, и не подошла к младшей.       — Давай помогу, сестренка. Пусть они без нас дальше умничают.       Через двадцать минут обе Ульяны стояли на крыльце столовой и болтали, не забывая при этом таскать из кулька конфеты.       Несмотря на разницу в возрасте, Ульяна-большая оказалась очень свойским и понятливым человеком. Порой, казалось, что она знала, о чем ее спросят, раньше, чем собеседница формулировала вопрос, порой Ульяна-маленькая угадывала реплики гостьи. Только иногда гостья замирала, будто вспоминая что-то неприятное, и отвечала так, будто это неприятное в своих ответах обходила.       Да, гостье девятнадцать лет, как и думала Ульянка. Да, она замужем за Семеном, уже месяц. (Гостья сначала сказала: «Третий ц…», — но оборвала себя и поправилась: «Месяц») Никакие они не экологи и не комиссия, а просто путешествуют. «Только вожатой не говори, а то расстроится». Ульяна-маленькая еще подумала: «Замуж только дуры выходят, но свадебное путешествие правильное». Сюда завернули Виоле письмо и посылку передать от общей знакомой. Тут гостья на мгновение помрачнела, а Ульянка сделала вид, что не заметила. Дальше пойдут завтра после обеда. Ориентируются здесь хорошо? «Ну, я же не забыла, как сама пионеркой была и в этом лагере отдыхала» «Семен? Семен тоже здесь отдыхал, именно в этом лагере, тогда же и с Виолой познакомился. Откуда тебя знает? У самого спроси — просто угадал или справки наводил».       — Слушай, сестренка, а что мы просто так тут стоим? Покажи мне лагерь? А по дороге еще поговорим.       — Пошли. Прямо сейчас. Только после этого мы пойдем купаться. Ты взрослая, с тобой меня за территорию отпустят.       Ульяна-большая улыбнулась, кивая.       — Сейчас, Сёмку предупрежу.       И скрылась на секунду в столовой.       А когда две Ульянки спустились с крыльца и примерились нырнуть на тропу, выводящую к лодочной станции, чтобы зря не мозолить глаза вожатой, из-за угла, прямо на них, вывернула Ольга Дмитриевна.       — Ульяна, ты куда собралась?       — Я, Ольдмитревна, гостье лагерь показываю.       — И, конечно, не бесплатно, — полуутвердительно, полувопросительно изрекла Ольга Дмитриевна, глядя на гостью.       А Ульяна-большая, увидев вожатую, даже зажмурилась. Потом открыла глаза и, Ульяне-маленькой показалось, что та ответила пересиливая себя .       — Конечно не бесплатно, Ольга Дмитриевна. Но лагерь не пострадает, я надеюсь. Мы всего лишь искупаемся.       — Ладно, купайтесь, — разрешила Ольга. — Вам уже говорили, что вы очень похожи?       — Мы близнецы, — уже успокоившись ответила старшая.       И близнецы, передумав сворачивать на тропу, пошли по дорожке. От столовой к площади, от площади к домику Ульянки, где младшая переоделась в купальник, от домика — к клубам, и так далее, обходя лагерь по часовой стрелке и по пути знакомясь с обитателями. И почти каждый из обитателей считал своим долгом отметить, что обе Ульянки очень похожи, и к концу обхода "близнецы", в ответ на замечания о сходстве, только что не рычали. А еще младшая замечала странности в поведении старшей, когда она, встречая кого-то, сначала улыбалась, как старому знакомому, а потом разочарованно вздыхала, когда этот кто-то ведет себя так, будто старшую в первый раз видит. Или, когда старшая, войдя в домик, погладила «Веселого Роджера», как будто домой к себе вернулась, после долгого отсутствия. «Нет, что-то тут нечисто, еще посмотрю и спрошу как есть», — приняла решение Ульянка.       В медпункте старшая достала из рюкзака купальник и потрогала бухту веревки, висящую на рюкзаке.       — Сестренка, а ты куда меня вести хочешь?       — Ну, э… — младшая задумчиво покосилась на Виолу, читавшую какую-то рукопись, наверное, то самое письмо, о котором рассказала гостья.       — Я вас не слышу, близнецы, — отреагировала Виола, не отрываясь от чтения, — вы, кажется, что-то про ужин говорили?       — Я хочу через хозяйственные ворота выйти и мимо малинника к реке спуститься.       — Понятно все. Пойдем, я лучше тебе другое место покажу, — ответила старшая.       И, уже обращаясь к Виоле, добавила.       — Мы на озеро, то что ближе к Старому корпусу. Скажете Сёмке, чтоб не терял.       — Идите, не бойтесь. Твой Сёмка сейчас ностальгирует и до ужина ностальгировать будет. А после ужина приходи — лечить его будем. И… Ульяна, я не хотела тебя обидеть.