XI Здесь записывают в артисты?
Вторую ночь подряд Алисе плохо спалось. Правда, на этот раз причина была не в ней… Ульянка. Ульянка поднималась несколько раз, выходила куда-то и при этом невольно будила соседку. Пришлось Алисе шикнуть на нее, чтобы Ульянка, проворчав что-то недовольно-жалостливое, наконец угомонилась. А Алиска так и проворочалась до самого утра и в результате проспала линейку и едва-едва не проспала завтрак. Так что пришлось второпях одеваться, умываться и бегом бежать в столовую, пока все не съели. Поэтому Алиса оказалась не в курсе новостей, поэтому, выйдя из столовой, она несколько удивилась небольшой толпе у информационного стенда. «Что там такое? Новый распорядок дня? Без линеек, со свободными подъемом и отбоем, и без ограничения в купании?» Протолкалась к самому стенду: все приказы, распорядок дня, правила поведения, план лагеря, — всё оказалось скрыто под листами бумаги с каким-то, напечатанным на машинке текстом. «Ульяна-большая решила пионеров порадовать?» На самой первой странице (левый верхний угол стенда) значилось: «Мику Хатсуне — Костер (пионерская сказка)» — и ниже: «Действующие лица». Зря Женя напечатала этот самый список действующих лиц в алфавитном порядке. Потому что самым первым действующим лицом в списке было: Анфиса — ранимая бунтарка. Идиоткой Алиса точно не была, а про эту свою характеристику прекрасно знала и характеристика эта ее раздражала. Тот же Семен ее однажды так и назвал. Тот цикл давно уже канул в Лету, а вот эти два слова засели в памяти у всех причастных. «Вот, значит, как!» — подумала, поиграла желваками, посмотрела еще раз — кто автор, и решила, прежде чем предъявлять претензии, прочитать до конца. То тут, то там раздавались смешки. Остальные пионеры тоже не были идиотами и тоже прекрасно понимали — кто скрыт под именами Анфисы, Ларисы, Жанны, Маши… Тем более, что характеристики персонажам были даны очень хлесткие и меткие. Автор не пощадила и себя, представившись публике, как «Маша — позитивная болтушка», что несколько примирило Алису с «бунтаркой». Алиса, уже успокоившись, хмыкнула и приступила к собственно тексту.Сцена первая.
На лесной поляне вокруг костра сидят пионеры и вожатая. Одно место в круге пустует. Анфиса задумчиво перебирает струны на гитаре… Лариса. Оксана Сергеевна, мы кого-то ждем? Почему вы попросили нас сесть так, чтобы одно место у костра осталось свободным?.. Кто-то подошел и встал за левым плечом. Семен — тоже заинтересовался. — Степан, значит. Ну, пусть будет Степан. Доброе утро, Алиса. — … — Алиса молча кивнула в ответ. — А очень даже здорово написано. Все-таки Мику — гениальнейшая девочка. Вот и есть альтернатива спортивному празднику, осталось только «Оксану Сергеевну» уговорить. На последнем листе пьесы была приписка от руки: «Желающие принять участие в постановке — записывайтесь в библиотеке. Сегодня после обеда первая репетиция, завтра вечером — премьера». — Пойду с Женей пообщаюсь, — сказал Семен. — Что? В артисты запишешься? — Нет, Алиса, не в этом случае, не пионера же мне играть. Но чем смогу — помогу. Вот сейчас, для начала, вожатую уговорю на эту авантюру. А вот ты могла бы и записаться, — улыбнулся. — На роль Оксаны Сергеевны, а? Улыбнулся и ушел. Алиса скептически хмыкнула, проводив Семена взглядом. Постояла еще, дочитывая текст, и отправилась к себе. А «гениальнейшая девочка», прятавшаяся всё это время на Ульянкином месте — в ближайших кустах, осторожно, так, чтобы никто не видел, выбралась на дорожку и, глупо улыбалась подслушанной похвале, помчалась в библиотеку. Несмотря на бессонную ночь, спать ей не хотелось совершенно. — Оля, я тут подумал. Скажи, только честно и откровенно. Насколько тебе дорог твой План мероприятий? Ольга, сидевшая на ступеньках своего домика, подняла голову, отвлекшись от чтения, и искоса глянула на откинувшегося в шезлонге Семена. Впервые за всю беседу. — Ты меня к какому решению подвести хочешь? — К взвешенному и ответственному, Оль. Ты тоже у стенда сегодня была. Поняла, к чему я? Так получилось, что у стенда, кроме работников столовой, не побывало только четверо: Виола с Анатолием и обе Ульяны. Виола и Анатолий засели в медпункте, пытаясь понять, что же им нужно делать; Ульяна-большая, выгнав Семена, чтобы не мешался, валялась в тренерской на стопке матов, обложившись тетрадями, в попытке разобраться в логике бабы Глаши; а Ульяна-маленькая, набив карманы конфетами, опять умчалась в старый лагерь. — Ну, предположим. Только не предлагай мне от Плана отказаться. — Не отказаться, но изменить! Дай пионерам возможность проявить себя, а? Оль? — Тебе легко говорить. А ну как они провалятся с постановкой? Вы то уйдете, а детям — провал переживать. Заклюют ведь, — Ольга все-таки решилась. — В общем так: наберут они труппу до обеда — пусть считают, что мое разрешение у них в кармане; не наберут — значит, не судьба. Будем тогда… — Оля, ну сыграем в волейбол тогда. Опыт есть. Вожатая подумав секунду кивнула. — Хорошо. Так и сделаем. Хочешь правду, Семен? Самой интересно посмотреть — что получится. В библиотеке ждали «артистов». Мику бегала и тараторила что-то вроде: «Женечка, а если это никому не понравилось? Нет, почему никому? Семену же понравилось, правда-правда, я сама слышала! Но вдруг кроме Семена больше никому и не понравилось? Что тогда? Значит, я написала ерунду? Совсем ерунду, которая никому не нравится, а Семен только из жалости меня похвалил. Значит, никто не придет? Как же плохо, Леночка. Это значит я совсем-совсем никуда не гожусь». Лена только заламывала руки. Женя же неслышно рычала в ответ, перепечатывая «Костер» в третий раз (Пять копий под копирку, всего получилось пятнадцать экземпляров. Один висел на стенде, по одному уйдет каждому будущему артисту, один в библиотеку и еще немного про запас). Стук машинки, журчание Мику, общее возбуждение у всех троих… Поэтому момент, когда открылась дверь и в библиотеку вошел Семен, девочки не заметили. — Здравствуйте, барышни. Лена вздрогнула. Женя тоже вздрогнула, напечатала не ту букву («ь» вместо «б») и зарычала уже вслух: «Да что это такое? Чуть страницу псу под хвост не отправила! Счастье твое, что это исправить можно! Семен! Или говори — зачем приперся, или сразу уходи! А то сейчас выгоню!» Мику же наоборот странным образом успокоилась. — Здравствуй, Сенечка. Ты записаться пришел? Но у нас для тебя нет роли. Если только вожатым. Но тогда придется Оксану Сергеевну из действующих лиц убирать, а она там нужна. — Ни в коем случае, Мику. Никого не надо убирать. Я только пришел сказать, что у тебя все замечательно получилось. И вожатая пообещала вам помочь, если вы до обеда успеете набрать труппу. Мику покраснела от удовольствия. — Ну что ты, Сенечка, не я же одна работала. Вот, мне девочки помогли очень. — Одна-одна, — Женя уже успокоилась и не рычала, а тихо и неожиданно уютно поскрипывала. — Лена только характеристики действующим лицам придумала, а я вообще на клавиши давила. — Я, собственно, зачем пришел, девочки. Подарите мне один экземпляр, пожалуйста. Собственно, просьба Семена ни у кого возражений не вызвала. Один экземпляр был собран по листочкам и торжественно вручен. Правда, дальнейшее действие Семена девочек несколько озадачило. Попросив у Жени ручку, он вручную пронумеровал все страницы, что было понятно, а на последней странице, уже после текста, написал: «Узел №15», — и еще несколько цифр, которые очень походили на дату, если бы не год — две тысячи седьмой. «Вот так. Теперь не пропадет», — непонятно произнес, отвечая на немой вопрос в глазах Лены. — Ладно, пойду я дальше, девочки. Будет помощь нужна — обращайтесь. И, это, будущих артистов не пугайте. А то сразу убегут, а вам до обеда труппу набрать надо. Семен встал, покрутил головой, углядел в одном из шкафов несколько пустых канцелярских скоросшивателей, спросил у Жени: «Можно?» И, получив в ответ взмах рукой: «Можно-можно, только проваливай», — взял один, вложил в него текст, и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг на улицу, а уже с крыльца… — Ну, встречайте самых смелых. Пропустил в библиотеку Катю с Викой, прикрыл за ними дверь и ушел. Будущие звезды больших и малых академических театров несколько секунд молчали, глядя на администрацию театра, а потом Катя, пересилив накатившее волнение, спросила: «Здравствуйте, а кто в артисты записывает?» Семен по дороге в спортзал завернул еще раз к информационному стенду, посмотрел на спины читающих пионеров, кивнул сам себе: «Ай да Мику!» Подумал еще, что это не его собственная записка: «…не просто так!» — Этот текст поубойнее будет. В тренерской Семен, обнаружив, что стопка матов освободилась, уже привычно, залег на нее, глянул, вывернув шею, на сидящую за столом Ульяну. Та что-то писала, в своей рабочей тетради, тут же на столе лежала логарифмическая линейка, тут же лежали две раскрытые тетради бабы Глаши. Полюбовался выражением Ульяниного лица: внешне серьезно-упрямым и в то же время с то и дело проскакивающими хитровато-озорными проблесками в глазах. Как будто Ульяна только что придумала очередную свою шкоду и сейчас работает над ее воплощением в жизнь. — Рыжик, как освободишься, свисти. — Хорошо, Сёмк, а пока не мешай. Тут еще гора работы. Если хочешь помочь — принеси мне обед. Пожалуйста.