Цветы на воде

* * *

Эрик прогуливался по лесу, осторожно ступая среди деревьев, иногда касаясь пальцами коры. Эта тропа была ему знакома не первый год, он знал каждую ветку на своём пути, каждый камень, каждый корень. Идти было прилично, не меньше получаса, и это - самый короткий путь, который был, пожалуй, известен ему одному. Сначала нужно было долго петлять между деревьями, едва разбирая протоптанную дорогу, Леншерр ходил по ней много лет, но одних его шагов было недостаточно, чтобы сделать её достаточно явной и видимой, так что его знание было поистине уникальным. Большой камень, около которого нужно было повернуть, выныривал на пути внезапно, Эрик любил проводить по нему пальцами, здороваясь, как со старым другом, иногда даже останавливаясь, чтобы коснуться ладонями обеих рук тёплой поверхности, нагретой солнцем. Серый камень жадно впитывал тепло, кажется, он не делился им ни с кем, кроме одного человека, которого видел пару раз в неделю в течение не меньше десятка лет. Дальше – спуск, лучше двигаться осторожно по склону, тут так легко споткнуться и тут же полететь кубарем вниз, собирая всё на своём пути, Эрик мог позволить себе немного ускориться, потому что знал каждую ямку, но и он старался хоть немного смотреть под ноги. После спуска нужно было перейти по старому, полуразвалившемуся бревну через ручей, в весело бегущей воде сверкали на солнце серебристые рыбки, у них была своя жизнь и свои заботы, Леншерру казалось, что он мог поймать любую, стоит только протянуть руку, но у него никогда не хватало на это времени. Он спешил. Всего через каких-то пять минут от ручья нужно было пробраться сквозь пушистые кусты спиреи – и глазам отрывалась чудесная картина. Лесное озеро, окружённое со всех сторон лесом, с водой, прозрачнее слезы ребёнка. Кое-где плавали кувшинки, из воды выступали горбатые, но гладкие камни, дно его было покрыто многочисленными камушками, тоже гладкими, так что пораниться было практически невозможно. В зеркале озера отражались кроны деревьев и небо, свет сюда, стоило солнцу выйти за пределы живого «забора», пробивался сквозь зелёные верхушки, и это делало весь облик данного места каким-то нереальным и волшебным, словно срисованным со страниц сказки. Эрик отдыхал здесь от всех и всего, наслаждаясь тишиной и простым спокойствием, природа, в отличие от людей, могла даровать ему спокойствие. Лучший кузнец графства Ксавье и, пожалуй, всех ближайших земель не любил человеческое общество с его шумом и суетой, предпочитая тишь вод лесного озера и компанию лебедей, которые иногда опускались на зеркальную гладь, чтобы поплавать и попить воды. Леншерр идеально делал свою работу и слыл уникальным мастером, но всегда позволял себе сбежать сюда, чтобы передохнуть. Сейчас он уже перешёл ручей и на ходу начал расстёгивать пуговицы на своей простой, сшитой из недорогой ткани рубашке. Руки кузнеца были красивы, но из-за постоянной работы огрубели, покрылись мозолями, а пепел, казалось, въелся в кожу, делая её темнее. Темным было и лицо Эрика, он постоянно работал с металлом и огнём, кое-где на его теле виднелись ожоги, но большинство из них были получены в юности, когда отец только обучал его ремеслу. Старший Леншерр ушёл из жизни скоропостижно и нелепо – от болезни, которая десятком лет ранее унесла его супругу, и пятнадцатилетний Эрик остался один, но он уже знал и умел достаточно, чтобы взяться за семейное дело со всей ответственностью. За десять лет он отточил своё мастерство до уровня, когда его работы, будь то оружие или украшение для жилища, изгородь или деталь для кареты – всё признавалось совершенством. Он мог взяться за любой эскиз и выполнить его идеально. А ещё он был одинок и наслаждался этим одиночеством. Эрик осторожно пробирался через кусты спиреи, выглянул из-за дерева – и замер, тут же скрываясь снова за широким стволом. Он отклонился чуть в сторону, чтобы только видеть, но не обнаружить себя самого. Молодой человек, совсем юный, стоял на коленях с той стороны озера, берег которой представлял собой камни. Используя одну руку как опору, второй он вёл над водой, словно оберегая цветок, скользящий по её поверхности, но не касаясь его. Юноша оглянулся за спину, как будто боялся, что его увидят, и осторожно опустил кончики пальцев в воду, тут же их вытаскивая и довольно смеясь. Он поднялся, отряхивая колени, и Эрик засмотрелся на него. Небесно-синий камзол с брюками в цвет, серебристая перевязь, на которой болталась шпага, словно мешающая своему хозяину, потому что он недовольно отодвигал её за спину, тёмно-синие туфли и белые гольфы, край которых был скрыт под брюками, заканчивающимися сразу под коленями, плотно обхватывающими стройные ноги юноши. На шее из-под камзола виднелся ворот белой рубашки, волосы аристократа (а в благородном происхождении Эрик уже не сомневался) были собраны синей лентой на затылке в низкий хвост, но несколько прядок выбились и теперь гость всё время заправлял их за ухо. Он пробежался по камням, забавно расставляя руки в стороны, чтобы удержать равновесие, чуть не оступившись у самой земли, но ловко спрыгивая. Юноша снова оглянулся по сторонам и вдруг быстро вынырнул из перевязи, осторожно устраивая её у камней, он быстро избавлялся от одежды, скидывая её на землю – и Леншерр затаил дыхание, наблюдая за тем, как аристократ обнажается до белья. Легко было разглядеть яркие веснушки на бледных плечах, когда рубашка отправилась к остальным вещам, последней туда полетела лента – и юноша приблизился к воде, осторожно в неё заходя. Уже через минуту он плыл едва не на середине озера, явно наслаждаясь процессом, и Эрик чуть подался вперёд, жадно наблюдая за тем, как блестят капельки воды на этой прекрасной коже, которая, наверняка, на ощупь приятнее самой дорогой ткани. Юноша лёг на глади воды, и Леншерр невольно облизнул пересохшие губы, чувствуя, как быстро колотится сердце в его груди: тот, кого он сейчас видел, был так прекрасен, что казался ангелом, который спустился искупаться в озере. Но вдруг идиллия разрушилась как по щелчку: юноша снова начал плыть и неожиданно вскрикнул, всплеснув руками – и скрылся под водой. Эрик даже не понял, как оказался на берегу, отчаянно ища его взглядом и понимая, что тот не выныривает. Кузнец сбросил сапоги и куртку с рубашкой, избавляться от остального не было времени – и кинулся в воду, широкими гребками достигая того места, где последний раз видел юношу. Он нырнул, в прозрачной воде без труда отыскивая бездыханное тело, выплывая вместе с ним и быстро, остервенело гребя к берегу. Эрик вытащил аристократа, тут же переворачивая его животом на своё колено, чтобы тот выплюнул воду, которой успел наглотаться, это получилось, но в себя юноша не пришёл. Леншерр уложил его на земле, осторожно зажимая ему нос и делая искусственное дыхание, тут же вытянутыми руками нажимая на грудную клетку. Через несколько подходов аристократ закашлялся, выплёвывая ещё немного воды – и открыл глаза, такие голубые, что могли бы поспорить в этом с небом. Эрик смотрел в них неотрывно, забыв о приличиях, он тяжело дышал – после такого заплыва не было времени восстанавливать дыхание, и только сейчас появилась эта возможность. - Сэр… - юноша снова кашлянул, приподнимаясь на локтях, удивлённо оглядываясь; он не понимал, что случилось, ещё несколько секунд, а когда осознал – сильнее распахнул свои прекрасные глаза, восхищенно смотря на молодого мужчину рядом. – Вы… вы спасли мне жизнь!