* * *
С каждым днём становилось всё хуже, и к концу недели Майкл готов был просто выть и лезть на стенку. Джеймс не брал трубку и не звонил сам, не отвечал на смс, не отвечал ни в одном из многочисленных месседжеров, которые буквально через пару дней стали разрываться от сообщений Фассбендера. Он писал на электронную почту сухие официальные письма – и на этом всё. МакЭвой приезжал на все съёмки точно к их началу и уезжал сразу после окончания, минимизируя их общение так, что Майкл уже начал караулить его на парковке, чтобы перекинуться хотя бы парой слов без свидетелей, но агент проходил мимо него, чудесным образом игнорируя все попытки заговорить, если это не касалось работы. И вот тогда Фассбендер понял, что не стоило опаздывать. Причина такого поведения дошла до него не сразу, нет, он искренне не понимал, чем заслужил такое отношение, но в один прекрасный день до него дошло. Майкл не поленился отлистать журнал мобильного до того дня, когда это случилось, и посчитал непринятые вызовы от своего агента. Двадцать четыре. Двадцать четыре звонка и шестнадцать сообщений вдогонку – и это не считая того, что пылилось на автоответчике домашнего телефона, который мужчина даже включать боялся. А ведь он даже не извинился. Майкл чуть нахмурился, откидывая телефон в сторону, в подушки на кровати, и поднимаясь. Он закурил, отходя к балконной двери, полностью стеклянной, замер перед ней на секунду – и вышел на балкон, ничуть не стесняясь того, что был одет в одни только «боксеры». В конце концов, кто будет разглядывать его, живущего на семнадцатом этаже, даже если ограждение балкона тоже было прозрачным? А если и будут – пусть разглядывают, Фассбендер даже усмехнулся, думая о том, что он бы получил больше заказов, если бы явился на какой-нибудь приём в одних трусах. Майкл улыбнулся шире, выпуская дым и представляя себе лица всех этих лакированных леди и джентльменов, если бы он такое вытворил. Хотя, наверное, им бы даже понравилось, интересно, что бы сказал Джеймс? Интересно, он бы покраснел от такого? Фассбендер помрачнел, вспоминая, что его агент ему бы ничего не сказал, потому что просто с ним не разговаривает. Удивительно. Удивительно, как быстро Майкл к нему привязался, за какие-то пару дней он привык к МакЭвою настолько, что резкое исчезновение Джеймса из его жизни, точнее, сокращение его до чисто формального присутствия воспринималось почти что болезненно. Фассбендер с одной стороны дико раздражался из-за того, что ему навязывают образ жизни, к которому он не привык, он буквально выходил из себя, когда ему напоминали о том, что он должен слушаться мальчишку, который был младше его, но вёл себя при этом… С другой – Майкл уже настроился на волну своего агента и ловил кайф, споря с ним, заставляя хмуриться или сердиться, но главное – когда видел улыбку Джеймса или слышал его смех. Они были одного поля ягоды, по крайней мере, Фассбендер был уверен в том, что им в итоге будет не так уж сложно общаться, несмотря на разность характеров. То самое иррациональное, что отвечает в мозгу человека за притяжение противоположностей, тут работало просто на ура. И вот этот малолетний (иначе воспринимать его Майкл просто не мог) засранец просто берёт и порывает все связи, кроме дурацкой электронной почты, которая выбешивала Фассбендера настолько, что он готов был расколотить телефон каждый раз, когда читал очередное совершенно безэмоциональное письмо от своего агента. И игнорирует любые попытки Майкла что-то сделать с нынешним положением вещей. А Майкл уже прошёл почти все стадии, гнев там, отрицание, чёрт помнит, в каком они располагаются порядке. Сейчас он был готов уже даже извиниться, чего не делал сроду и от чего был сам немного в шоке. Фассбендер действительно не припоминал ни одного случая в своей жизни, когда бы он ехал сам просить прощения. Нет, его характер предполагал тот уровень упрямства, когда «или по-моему, или никак», но почему-то в этот раз всё было иначе. Джеймс выбрал лучшую тактику из всех возможных: он просто молчал. И это молчание давало такой эффект, которого было бы не добиться никакими упрёками. Майкл кинул окурок вниз, мимолётно думая о том, что хорошо бы тому погаснуть до того, как он долетит до земли, и желательно при этом не залететь никому в окно. Он одевался, приводя себя в порядок, понимая, что успел даже пройти в своих мыслях тот этап, который называется «Не очень-то и хотелось». Хотелось. Очень хотелось, более того, Фассбендер ощущал острую необходимость в общении со своим агентом, во-первых, он всё-таки собирался уложить МакЭвоя в постель, а во-вторых… А вот допускать наличие каких-либо «во-вторых» Майкл не был готов, он верил в секс, в партнёрские отношения и во взаимный интерес, но не в любовь и тем более не в такие глупости, как «с первого взгляда». Но Джеймс был ему нужен, Фассбендер в итоге убедил себя в том, что они не смогут продуктивно работать, если всё останется так, как есть, а ведь Майкл хотел настоящей популярности, он хотел быть известной моделью, а не парнем с одной обложки. Спускаясь вниз, Фассбендер с усмешкой подумал о том, что можно было бы купить цветы. Правда, в таком случае есть вероятность очнуться в больнице с букетом в заднице, кажется, МакЭвой вполне был на это способен.* * *
С цветами Майкл решил всё-таки повременить, логично рассудив, что, если он хочет помириться, не стоит щекотать спящего дракона. А в Джеймсе, как ему думалось, живёт не один огнедышащий товарищ, и все они защищают маленькую принцессу в самой высокой башне замка. Почему-то Фассбендера тянуло назвать своего агента принцессой. Он понимал, что после такого скорее всего получит прямой в челюсть, потому как МакЭвой вряд ли оценит подобное проявление внимания, пожалуй, он после этого ещё будет бить Майкла ногами, целясь в голову. Мужчина усмехнулся своим мыслям, представляя себе Джеймса в гневе – и зрелище это было на редкость прекрасное. И возбуждающее. Тёмные губы МакЭвоя заставляли Майкла думать совсем не о том, о чём нужно размышлять при общении со своим агентом. В фантазиях Фассбендера юноша делал этими губами то, о чём вслух в приличном обществе не говорят ни при каких обстоятельствах, но в голове у Фассбендера слово «приличное» вообще умещалось плохо, так что там он позволял себе и не такое, представляя, как едет за рулём и держит ладонь на затылке Джеймса, пока тот делает ему медленный минет, или мысленно раскладывая юношу на заднем сидении, или зажимая его в кабинке для переодеваний в магазине, или утаскивая в тёмный уголок на каком-нибудь безмерно важном светском мероприятии. Майкл старался сохранять спокойствие, выруливая с парковки, но его воображение успело разыграться не на шутку, и вот он уже отчётливо видит, как МакЭвой приоткрывает губы, хватая ими воздух, бросив просьбы остановиться, потому что понимает, что это бесполезно. И Майкл чуть прикусывает его за нижнюю, довольно, по-акульи, улыбаясь, лаская его быстро и уверенно, запустив руку в брюки Джеймса, а потом разворачивая его к себе спиной и наклоняя. Фассбендер резко ударил по тормозам, чуть не врезаясь в бампер впереди стоящей машины, не заметив, как светофор на перекрёстке переключился. Чуть встряхнув головой, Майкл опустил стекло и закурил, мысленно благодаря небеса за то, что пробки тоже бывают полезными. Чёрт, надо держать себя в руках, особенно за рулём, вот только аварии ему сейчас и не хватало, здорово было бы обрадовать Джеймса тем, что он себе что-нибудь сломал. Хотя тогда МакЭвою пришлось бы приехать, может, и стоило ради такого загреметь в больницу? Майк улыбнулся, представляя обеспокоенное лицо своего агента, то, как он залетает в палату к Фассбендеру, испуганно озираясь, бросается к его кровати… Так. Стоп. Сто-о-оп. Чёрт с ними, с эротическими фантазиями, но это? Это-то откуда взялось? Что за розовые сопли? Майкл встряхнул головой, раздражённо смахивая пепел в окно. Ему срочно надо потрахаться, желательно сегодня, потому как, кажется, всё зашло слишком далеко, и недостаток секса сказывается на мозге, заставляя его думать вот о таком. Фассбендер даже фыркнул в ответ на свои мысли, уверенно поворачивая на перекрёстке. Да, он просто извинится, всё уладит, а потом рванёт проветриться. В том, что Джеймса покорит уже тот факт, что он приехал, Майкл был уверен на все сто процентов. Он легко припарковался у дома МакЭвоя, благо, выяснить его адрес не составило труда, и поднялся, звоня сразу в дверь квартиры. То, что в этот момент из подъезда выходил кто-то из соседей Джеймса, и Майклу даже не пришлось общаться со своим агентом через домофон, он посчитал за хороший знак. Фассбендер барабанил пальцами по стене рядом с дверью, ожидая, пока ему откроют, жалея, что не додумался купить хотя бы кофе, потому как заявляться с пустыми руками было всё-таки как-то неудобно. - О, привет, - Джеймс распахнул дверь, не спрашивая, кто там, и тут же немного опешил. - Привет, - Майкл опешил тоже, не ожидая, что МакЭвой обратится к нему так мягко – да ещё и улыбнётся, что совсем сбило Фассбендера с толку. – Я решил, что должен извиниться перед тобой за то опоздание, и… - Всё хорошо, - быстро перебил его агент, кажется, ему не терпелось спровадить Майкла подальше, и только теперь тот начал подмечать некоторые детали. Джеймс не просто улыбался, он светился от счастья – и причиной был явно не Фассбендер, что уже заставило Майкла растерять весь свой доброжелательно-извиняющийся настрой. Он напрягся, быстро, но внимательно оглядывая своего агента, замечая лёгкий румянец на его щеках, цепляясь взглядом за домашнюю футболку, в подобном виде МакЭвой не появлялся перед ним ни разу, а что уж говорить об улыбке, не сходящей с его лица… - Я могу войти? – Майкл двинулся было в квартиру, но Джеймс преградил ему путь. - Я немного занят, - он проговорил это быстро, словно опасаясь, что Фассбендер действительно войдёт – и увидит там что-то не то. Что-то или кого-то. - Кто там, Джейми? Голос появился раньше своего обладателя, но и тот не заставил себя ждать. Прямо за МакЭвоем возник высокий широкоплечий мужчина, с золотистой, словно тот долгое время провёл на море, кожей, чудовищно шедшей ему щетиной и отросшими волосами, сейчас аккуратно зачёсанными назад. Майкл встретился с ним глазами и почти сразу перевёл взгляд на Джеймса, сжимая пальцами дверной косяк так, что, кажется, мог бы его сломать. МакЭвой чуть побледнел от того, как на него посмотрели, Фассбендер же снова уставился на мужчину, слегка прищуриваясь. - Фассбендер, Майкл Фассбендер, - Майкл оскалился, демонстрируя, кажется, разом все свои зубы. – Джейми, - он выделил голосом ласковое обращение, которое Джеймс ему, разумеется, не позволял, – мой агент.