Старший

Я никогда не видел Мэри Сантаро, но заочно уже не любил ее. За ту теплоту, которая звучала в голосе Корда, когда он говорил об этой женщине, за его взгляд, обращенный мимо меня. Я — эгоист, самый настоящий эгоист, знаю. Но ведь мы так редко бывали вместе. Случайные встречи на военных базах и звонки в конце недели не в счет. А впереди целый год разлуки. - В 814 году состоялась вторая конференция в Буцалло, где тремя сверхдержавами подписан пакт о ненападении... Я уныло бубнил, глядя в окно. Сумерки укрыли сад, и в высоких окнах я видел свое отражение, оранжевый абажур и брата в соседнем кресле. Дан в зеркале окна никак не мог усидеть на месте, вертелся и корчил рожи. Ему не хотелось учить историю. Я поглядел на Корда и вздохнул. Брат дремал в кресле, утомленный моей монотонной болтовней. Решив ему не мешать, я тихонько встал и на цыпочках пошел к двери. - Дан. Ты не закончил. Тяжело вздыхая, я вернулся на место. Один вид учебника истории вызывал во мне нечеловеческую тоску. - Я замучил тебя совсем, Корд! Тебе надо больше отдыхать, твоя рана... - ...не мешает мне слушать. Не думай, что сможешь отлынить от учебы. Он потянулся в кресле и зевнул. - Так какие державы подписали буцалльский пакт? - Ты бессердечный, Корд! - буркнул я, с ненавистью глядя на книгу. Брат поднял брови. Я вздохнул. Расстраивать его мне не хотелось. Тем более вчера Корд разговаривал по телефону с моим куратором мистером Гаррисом и весь вечер выглядел очень озабоченным. Взяв учебник, я положил его на колени и страдальчески простонал: - Это же так скучно, Корд! Ну какая разница, когда и какие державы подписали это чертово соглашение? - За любыми скучными словами в твоем учебнике стоят человеческие жизни и разрушенные миры, - сказал брат, - если бы одна из этих держав не нарушила буцалльское соглашение, наши родители были бы живы. Я вздрогнул. Иногда мой сдержанный и спокойный брат говорил жестокие вещи, бьющие прямо по сердцу. Но, надо признать, сейчас я сам его вынудил. - Не сердись на меня, Корд, - взмолился я, - надо, так надо, буду учить историю. Но ты же знаешь, что память у меня дырявая, как решето. - Память следует тренировать так же, как мускулы. Продолжай. После этого дело пошло на лад. Я старался за любым событием увидеть людей и их изломанные судьбы: вдов, калек, сирот, какими были мы с Кордом. История повернулась ко мне другим углом, окрасилась новыми красками, и вскоре я заметил, что уже не заставляю себя зубрить навязшие на зубах даты, а события давних лет сами ложатся в мою вовсе не дырявую память. За окном стало совсем темно, когда брат, наконец, произнес: - Молодец, Дан! Уверен, теперь ты сдашь вступительный тест на отлично. Я подпрыгнул на месте. Корд редко меня хвалил, и слышать от него такие слова было невыразимо приятно. Потом мы переместились на кухню. Я сидел за столом, положив подбородок на переплетенные пальцы, и смотрел, как брат разливает по чашкам чай с лимоном. Такой домашний в клетчатой рубашке и джинсах, просто Корд Райт, а никакой не Стальной Сокол. Он повернулся и поймал мой взгляд. Губы дрогнули в улыбке. - Держи, - поставил передо мной чашку с ароматным чаем. Корд умел его заваривать так же вкусно, как когда-то мама. Странно, я почти не помню маминого лица, только по фотографиям, но в живую - как отрезало. Брат похож на нее... - Корд, слушай... а когда я окончу военное училище, ты возьмешь меня в свой отряд? - Ты же знаешь, Дан, в "V2" непросто попасть без специальной подготовки. Это элитный отряд. - И ты его командир, - дуя на чай, улыбнулся я. Корд сел напротив, глядя мне в глаза. - Я никогда никому не составлял протекции, Дан, - ответил он. - Конечно, никому, - усмехнулся я, - ведь у тебя всего один младший брат. Моя шутка не развеселила его. - Почему ты стремишься в "V2"? Работа у нас не сахар, грязная и опасная. Там не прославишься... - Нет, я.... не поэтому совсем! - Тогда в чем дело? - Просто... нет, ни в чем. Я опустил голову над чашкой. Пар от чая щекотал ноздри. Я просто хотел быть поближе к нему... - Дан, ты чего? Обиделся? - Нисколько, - буркнул я, но сердце защемило от обиды. - Я же не сказал, что путь в "Викторию" тебе заказан. Уверен, ты сможешь пройти все необходимые тесты и сам. Что тут было сказать? Не стану даже пытаться. Это Корд утешает меня. На самом деле брат-двоечник лишь позорит его. Я отхлебнул чаю, поднимая глаза. Корд уставился в одну точку, под глазами залегли длинные тени. Зря я затеял этот разговор, да еще в дурацкой шутливой форме. Тут зазвонил телефон в прихожей. Корд встал и поднял трубку. Навострив уши, с замирающим сердцем, я слушал чужой разговор. Мне хотелось вырвать у брата трубку и швырнуть аппарат в окно, чтобы ничто не вторгалось и не разрушало наш маленький уютный мирок. Корд вернулся на кухню и сел допивать чай. Он слегка улыбался, обыкновенно строгий взгляд показался мне...мечтательным? - Кто звонил? - напряженным голосом спросил я. Только бы его не вызвали на работу! - Мэри Сантаро, моя хорошая знакомая, микробиолог штаба. Завтра приезжает в Ориму. Она погостит у нас, ты же не против? - Зачем? - Мэри никогда не была в Ориме. Свожу ее куда-нибудь. В театр или в кино... - Корд задумался, - надо попросить миссис Смит на всякий случай приготовить мне смокинг. - Смокинг? - переспросил я. У меня перехватило дыхание. Еще один оторванный от двух оставшихся недель кусочек. День, проведенный не со мной. - Пойду спать, - резко объявил я. Корд не ответил, задумчиво прихлебывая чай. Вечер был испорчен окончательно. Я ушел к себе в комнату, принял душ и выключил свет. В желтом свете уличного фонаря слегка кружились модели самолетов. Поджав колени, я сидел на кровати. Душу царапала жестокая обида на судьбу. Как же так? Скоро я уезжаю на край света и целый год не увижу брата, а тут приезжает какая-то Мэри Сантаро, и Корд надевает смокинг... Видел ли я его когда-нибудь в смокинге? Не припомню. Но в парадной форме с золотыми шевронами он наверняка выглядит лучше. Откуда она взялась, эта Мэри? А вдруг она теперь пробудет в Ориме до самой осени и все это время будет занимать моего брата? Конечно, любой девушке лестно внимание такого парня, как Корд. Я представил себе синеглазую брюнетку, высокую, с длинными ногами и тонкой талией, в блестящем платье с разрезами. А рядом мой брат, в смокинге... Тихонько взвыл, как волчонок на луну. У меня заболело сердце. Я эгоист, невозможный эгоист. Вчера весь вечер прогулял с Нелли, а брат мне хоть бы слово... Но я не хочу делить его с кем-то эти оставшиеся до осени дни. Вот уеду, тогда пусть встречается, с кем хочет. Промучившись два часа, я понял, что уснуть не смогу. На цыпочках выбрался из комнаты и пошел в гостиную. Теплый свет проникал сквозь занавески и расчерчивал ковер на квадраты. Тикали часы. На столике у торшера сиротливо лежал мой учебник истории. Вдали от Оримы я ужасно скучал по нашему уютному дому, где все так старомодно и удобно, где, кажется, еще звучит скрип половиц от шагов мамы и папы. Особенно ночью. Я постоял среди гостиной, делать здесь мне было нечего. Обида на брата и недовольство собой не давали покоя. Давило грудь, и хотя я понимал, что со мной все в порядке, пошел на кухню и засунул под язык сладкую таблетку валидола. Это было редкой глупостью - воображать себя больным, когда на самом деле не болен, и оттого еще больше себя жалеть. Только дети любят представлять, как умирают от болезни или смертельной раны, а те, кто их не замечал, льют горькие слезы над бездыханным телом и рвут на себе волосы. Я веду себя как ребенок. А таблетка под языком громоздкая и твердая. Так и не выплюнув эту гадость, я поднялся наверх и тихонько, чтобы не разбудить Корда, заглянул в его комнату. Зачем - сам не знаю. Заглянул и замер. Брат не спал, в джинсах, но без рубашки, он стоял у окна, любуясь садом. По стеклу ползли капельки, красиво блестя в свете фонарей. На улице моросил дождь, водяная пыль переливалась в желтых лучах, листья на яблонях глянцево светились. Я прислонился к косяку, наблюдая за Кордом. Его лицо было задумчивым, но складка между бровей разгладилась, превращая брата из строгого командира в усталого молодого человека. Просто человека. Просто моего брата. Сердце наполнилось жгучей любовью к самому близкому мне существу. Я всегда был замкнутым и придирчиво выбирал себе друзей и подруг, среди них были замечательные люди. Но никто никогда не мог конкурировать на равных с Кордом в борьбе за мою любовь и преданность. Его общество я предпочитал даже обществу Нелли, самой умной и красивой девчонки нашего корпуса. Но вдруг рядом с ним появилась тень. Гибкая стройная девушка обвила руками шею моего брата. Я представил, как руки Корда ложатся ей на талию, она приникает к нему всем телом. Пальцы скользят по упругим натруженным мускулам спины, легонько касаются недавних багровых шрамов, выступающих над поверхностью кожи. Она прижимается к ним губами, а Корд зарывается лицом в ее волосы. Таблетка во рту показалась горькой, как полынь, которую жевал на переменах, чтобы перебить запах табака. Фантазия понесла меня дальше, сцены мелькали, будто я на самом деле видел их. Крепкие объятья, резкие движения и рваное дыхание, стоны и смятый лен простыни. Щеки мои горели, но я уже не мог остановиться. Руки брата обнимали ее, чужую для меня женщину. Это было отвратительно... это было так возможно, так близко. Как хорошо, что я скоро уеду и не увижу ее, ту, что уже ненавижу всей душой. Закусив губу, я прижал пылающее лицо к прохладному косяку. Мне было ужасно стыдно за свои мысли. Будто я на самом деле подглядывал за родным братом. Будто я ревную. Я, конечно, думал о том, что Корд когда-то заведет семью. Но перспектива казалась мне далекой и почти невозможной. А теперь появилась Мэри Сантаро. Он женится и еще, пожалуй, купит другой дом. Хотя зачем ему это делать, наш дом достаточно большой, а я... нет, я не приеду больше сюда. Не могу.... Господи, что за чушь приходит мне в голову. Как я смогу жить без Корда? - Дан, ты почему не спишь? - негромко окликнул меня брат. - Я... у меня заболело сердце, спускался за валидолом, - сгорая от стыда, выпалил я и тут же пожалел. Потому что Корд сразу встревожился. - Ну-ка, иди сюда, - велел он. Как я мог? Приблизиться к нему, когда такое напредставлял! У меня подгибались колени. - Все уже нормально, - выдавил я, - пойду спать. И опрометью кинулся к себе. Выплюнул дурацкую таблетку и завернулся в одеяло. Раздались шаги, скрипнула дверь. - Дан, ты точно хорошо себя чувствуешь? Я ужасно себя чувствовал, мне было кошмарно стыдно. - Да, Корд, хорошо. - Спокойной ночи, братишка, - сказал он ласково. - Спокойной ночи... Удаляющиеся шаги. Я натянул одеяло до подбородка. Самолеты на нитках чуть покачивались, убаюкивая меня. Успокоившись, я, наконец, задремал. Наутро я проснулся от запаха свежего кофе. Долго лежал в постели, радуясь яркому солнышку. Вчерашние страхи казались мне смешными и нелепыми. Корд сказал, что эта Мэри - его знакомая, микробиолог из штаба. Никакая не подруга и тем более не невеста. А если и невеста, то наверняка красивая, как Нелли. Интересно на нее посмотреть. Я оделся и спустился вниз. Корд улыбнулся и поставил передо мной стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. - Доброе утро, - он внимательно посмотрел на меня, - пей и пошли бегать. Каждое утро Корд совершал пробежку, здесь, в Ориме, по парку, в штабе - по специальной тренировочной дорожке. Я радостно кивнул, выпил сок, и мы пошли. Парк в это время всегда пуст, солнце бледно-золотыми лучами пронизывало листву, дорожка была влажной от ночного дождя. Корд бежал ровно и быстро, мне было нелегко угнаться за ним, но в этом была особая прелесть соперничества. Иногда мне удавалось быстрее добежать до озерца и хотелось верить, что брат не поддавался. На полянке на берегу Корд поманил меня пальцем и тут же ловко провел захват и бросок. Я шлепнулся в мокрую траву, хохоча, и тут же вскочил. Ринулся на брата с прямым ударом, позволил его блокировать, сделал подсечку. Минут пятнадцать мы шутливо обменивались ударами и просто возились в траве, как дети. Вернулись домой довольные и веселые. Едва же успели принять душ и сесть пить кофе, как в дверь позвонили. Хорошее настроение разом улетучилось. Неужели эта Мэри приехала? Корд пошел открывать, вскоре я услышал голоса: - Привет, Корд! Дан дома? Он нужен мне срочно-срочно-срочно! Нелли влетела в кухню, как вихрь. На ней были узкие джинсы и водолазка с большими буквами «ОТ» (ориматимс) на груди, свои шикарные черные волосы она гладко зачесала в высокий хвост. Нелли схватила меня за руку и быстро заговорила: - Дан! Я сейчас тебе такое покажу, ты себе не представляешь! Папа купил мне машину! Немедленно пошли со мной, я хочу прокатить тебя первым... Я глянул на Корда. Тот улыбнулся и кивнул. Пришлось идти. Нелли приехала на своем новом кабриолете цвета голубого металлика. Стильная, надо сказать, машина, как раз для такой, как Нелли. Она перемахнула через верх, уселась за руль, красивая и уверенная. Не успел я пристегнуться, как она надавила на педаль газа. Нелли водила машину очень хорошо и очень быстро. А ее папа не скупился на подарки для дочки. Поэтому оримскую кольцевую мы облетели за час, со свистом в ушах и замирающим сердцем. Потом сидели в маленьком тенистом кафе, ели мороженое, увлеченно болтая и целуясь. Нелли не уставала расспрашивать о моем заккарийском вояже и делилась впечатлениями о последней игре оримской сборной по футболу, на которую ходила с отцом. - Какой-то ты хмурый сегодня, Дан. Что-то стряслось? Помедлив, я рассказал о своей беде. Большие южные глаза Нелли уставились на меня с нескрываемым удивлением. - Ты что, с ума сошел? Ревновать брата ко всем знакомым это как-то... ненормально, ты не находишь? Я поджал губы. - Тебе не понять. - О, конечно! - издевательски заявила Нелли, - где мне, грубой и неотесанной мещанке, никогда не терявшей близких, понять, как сильно ты любишь своего брата! - Нел! - Что Нел? - переспросила она. - Хочешь знать, что я думаю? Ты не любишь Корда, иначе порадовался бы за него. Он за тебя радуется. На это нечего было ответить. Глупо было думать, что Нелли поймет меня. Она сердито сверкала глазами, отправляя в рот мороженое ложку за ложкой. - Брат - это не собственность. Представь, если бы Корд запретил нам встречаться. Нет, Корд никогда не запрещал мне видеться с кем угодно. Я даже не мог представить такой ситуации. Зато сам всегда жертвовал своими развлечениями ради меня. Когда мы остались одни, брат взял на год отпуск в академии и провел его со мной, дома. Готовил завтраки и проверял уроки. - Я эгоист! - Рада, что ты это понимаешь, - сказала Нелли, облизывая ложку, - мне пора. Куда тебя подвезти? - Домой. Мне открыла миссис Смит. - А, Дан, входи, входи, обед уже стынет. - Где Корд? - Уехал, его вызвали в штаб. Велел ждать его дома. Я вздохнул. Ну вот, опять. Если не неведомая Мэри Сантаро, так командир Форка отнимает у меня Корда. Наевшийся мороженого, я без аппетита ковырялся вилкой в отлично прожаренном бифштексе. Чем занять остаток дня, я не знал. Погода испортилась, пошел дождь, миссис Смит что-то негромко напевала, отпаривая парадный смокинг Корда, а брата все не было. Потом домработница ушла, и я остался один. Почитал еще немного историю (все равно делать нечего), поглядел в окно на дождь, но ничего занимательного в этом не нашел. Смокинг на вешалке напоминал мне о грядущем свидании брата с незнакомой женщиной. Интересно, надевал ли Корд смокинг на свидания прежде? Или это лишь для Мэри такая честь? Я прикоснулся к лацкану пиджака, пальцы скользнули по гладкой, теплой от утюга ткани. Надевал - костюм источал еле заметный аромат одеколона. Я стянул смокинг с плечиков и примерил. В плечах он был мне великоват, но сидел отлично. Повертелся перед большим потемневшим от времени зеркалом. Надел бы я смокинг, чтобы пойти в театр с Нелли? Звонок в дверь застал меня врасплох. Черт! И как теперь объяснять Корду, зачем я вырядился в его смокинг? Только я мог попасть в такую нелепую ситуацию! Вздохнув, я отправился открывать. На пороге стояла невысокая девушка. Невзрачный деловой костюм, лодочки на ногах, в руках дорожная сумка и зонт. - Здравствуйте, - без улыбки сказала она, - мистер Райт? - Да. - Меня зовут Мэри Сантаро. - Да-да, входите... - я отступил назад и замер, не зная, что еще сказать. Она была совсем не похожа на ту соблазнительную красавицу, которую я придумал ночью. Худенькая, со строгими серыми глазами и короткой стрижкой. Мэри вошла, отряхнув на крыльце зонт. Я вспомнил о вежливости и взял у нее сумку. - Корда вызвали в штаб, он скоро будет, - смущенно сказал я, чувствуя себя ужасно неловко. Она пристально поглядела на меня, но ничего не сказала. - Проходите... Мэри, - пригласил я, - а мне надо переодеться... Я взлетел по лестнице, горя от стыда, и снял смокинг Корда. Отнес в его спальню, старательно разгладил на плечиках. Уф! И что теперь делать? Развлекать незнакомую неприветливую женщину до прихода брата? А потом смотреть им вслед? Я спустился и обнаружил Мэри в гостиной, в напряженной позе она сидела в кресле брата и смотрела в окно. - Эм... хотите чаю? - Праздник отменяется? - спросила Мэри, подняв бровь. - Праздник? - Вы были одеты в смокинг. Слова застряли в горле. Мэри отвернулась к окну. - Вы любите дождь? - спросил я. - Корд тоже любит такую погоду. - Я знаю. Ах, вот как! Она знает, что любит мой брат! А я вот дождь ненавижу! - Приготовлю чай. С облегчением я покинул гостью и, включив свет в кухне, поставил чайник на плиту. Здесь уютно и светло, пусть чай заваривается как можно дольше. Кухня будет моей крепостью. Пусть эта Мэри сидит в полумраке в гостиной и пялится в окно. Я никудышный хозяин и брат, но развлекать противную девицу не стану. Чай заварился. Медленно-медленно я разлил его и поставил чашку Мэри на поднос. Добавил сахарницу и оставшиеся от завтрака тосты. Мисс Сантаро сидела, закинув ногу на ногу. Она сама включила торшер и теперь в его мягком свете читала какой-то скучный научный журнал. - Угощайтесь, - буркнул я, поставив поднос на маленький столик. И тут сердце радостно подпрыгнуло от шагов на крыльце. Щелкнул дверной замок, мокрый улыбающийся Корд шагнул в дом. - Мэри, Дан, - сказал он, - как хорошо, что вы уже успели познакомиться. Корд разулся и вошел. - Молодец, братик, - его рука ласково потрепала меня по макушке, - приготовил чай. Мэри, здравствуй! Гостья встала навстречу Корду, а я смущенно отступил. С напряжением я следил за каждым движением брата и его подруги. Корд наклонился и коротко поцеловал ее в щеку. - Извини, - мягко сказал он, - работа. - Я понимаю, - наконец улыбнулась она, возвращаясь в кресло и к своему журналу. Ошеломленный, я ушел к себе. Смотреть на эти странные отношения мне было неприятно и больно. Все мои подруги были веселыми и озорными, читали женские романы и комиксы, слушали рок-музыку и болтали обо всем на свете. А Мэри эта, зануда и синий чулок, ведет себя, будто королева, даже с Кордом. Как можно быть такой с моим братом? Я заперся в комнате, не включая свет. Здесь было холодно и пусто, как и на душе. По подоконнику барабанили капли, скатывались вниз шустрыми струйками. Внизу гудел водосток. Я посидел на постели, переместился на пол, развернув карту миров, но мне было неинтересно и скучно. Потом раздались шаги на лестнице и озадаченный голос брата: - Дан, ты случайно не видел, куда миссис Смит повесила смокинг? Щеки снова запылали. - Он у тебя в комнате, - откликнулся я. - Да, верно, - ответил Корд, видимо, заглянувший к себе. Зажмурившись, я прислушивался к происходящему в доме. Сейчас эта Мэри расскажет брату о моей выходке, и Корду снова станет за меня стыдно. Однако никто внизу не засмеялся. Я тихонько приоткрыл дверь. Мэри что-то сказала, Корд ответил. Никто из них не подшучивал надо мной. Они вообще не говорили обо мне. Как будто меня нет! Дрожащими от раздражения руками я натянул штормовку и выскочил из комнаты. Не знаю, что и кому я доказывал, но находиться в доме сейчас просто не мог. Пробраться к двери незаметно не получилось, и я все-таки увидел Корда в его проклятом смокинге. Он ему очень шел, гораздо больше, чем мне. - Дан, ты куда? - Да так... прогуляюсь, - буркнул я, хватая за дверную ручку. Сейчас меня спросят про смокинг. Господи, пусть пол разверзнется у меня под ногами. Я умру со стыда! - Ты промокнешь, - удивленно сказал Корд. - Ничего, не сахарный. Я сжал ручку двери так, что чуть ее не раздавил. - Дан, мы идем в Орима-оперу, - предупредил меня Корд, - на "Короля-рыцаря". - ТЫ поздно вернешься? - спросил я. - Да, МЫ вернемся поздно. Я вылетел из дома в сумерки, захлебываясь обидой и злостью. В двух последних фразах мы сказали друг другу больше, чем могли бы, если бы час спорили. Корд не отвезет Мэри в отель, они вернутся домой. Оба. Значит, не вернусь я! Из упрямства и гордости я бродил по улицам старого района до темноты. Промок до нитки и окоченел. Можно было вернуться домой и принять горячий душ, ведь брат и его невеста не скоро вернутся. Но я набрел на телефон-автомат и набрал знакомый номер. Через семь минут голубой кабриолет с натянутой по случаю дождя прозрачной крышей подобрал меня возле парка. - Фу, Дан, тебя можно отжимать, - недовольно поморщилась Нелли, - ты промочишь мне салон! - Если не подвезешь, моя гибель от пневмонии будет на твоей совести, - пригрозил я, старательно кашляя. Нелли нахмурилась, но тут же засмеялась: - Садись уж, бродяга, что с тобой делать. Через час я сидел в ярко освещенной гостиной дома Камкрайтов, родителей Нелли, а она сама натирала меня какой-то разогревающей мазью. При этом Нел изо всех сил старалась сделать мне щекотно, а я, хихикая, вертелся и отбивался. - Ну вот, ты и развеселился, - удовлетворенно сказала Нелли, - что опять у тебя за беда? Она долго хохотала над моим рассказом, даже слезы выступили на ресницах. - Дан... ой, не могу! Ты совсем... ухаха... - Ну чего ты веселишься? - обиженно проворчал я, чувствуя себя полнейшим идиотом. - Смо...смокинг...ахаха.... Я потянулся за мокрой майкой, но Нелли выхватила ее. - Куда, она сырая?... Дан, ну чего ты... хихихи... Ну прости меня, ладно? Хочешь какао? Мы пили какао, болтали и смотрели "ориматимс" в записи. Оба старались больше не касаться болезненной темы, и я почти забыл, что мой брат в опере с синим чулком. Вспомнил лишь, когда зазвонил телефон, и Нелли, зажав рукой трубку, сделала большие глаза. Я покачал головой. Не хватало только, чтобы брат вызвал меня домой. Как ребенка. Я же решил, что не вернусь сегодня домой, значит не вернусь! - Нет, Корд, в последний раз я видела его утром. Где может быть? Не знаю. А у вас что-то случилось? Потом она положила трубку и посмотрела на меня. - Ух, ты прямо как маков цвет! А Корд, между прочим, волнуется. - Пусть волнуется, - брякнул я, все больше утопая в своей обиде. Нелли усмехнулась и схватила меня за руки. - Пошли. Сейчас подберем тебе что-нибудь из одежды и поедем веселиться. - Веселиться? - Конечно! Если уж ты не собираешься возвращаться домой, поедем по клубам, познакомлю моего пай-мальчика с ночной жизнью Оримы. Она притащила мне джинсы с драными коленками (забытые кузеном в зимний уик-энд) и футболку с логотипом ее любимой сборной. Все это смотрелось на мне в меру дико, особенно в сравнении со смокингом, и мы снова смеялись до слез. - Мама, папа, у Дана неприятности, мы поехали его развлекать, будем поздно,- крикнула Нелли от двери и потянула меня в гараж. Ночь смешалась в комок ярких огней, громкой музыки и сладких коктейлей. Я открыл дверь своим ключом. Заранее готовый ко всему, решительно ступил на порог. Меня мутило, прихожая поплыла перед глазами, и я ухватился за косяк. Непривычный к употреблению спиртных напитков организм мстил мне на полную катушку. Дома было так тихо, что тиканье часов казалось грохотом. Куда делись Корд и его гостья? Неважно, даже хорошо, что никого нет. Я смогу хоть немного поспать после безумной ночи. Господи, как болит голова! И зачем люди пьют? Если только, чтобы забыть обо всем, как я... Кинув штормовку в стирку, я вошел в свою комнату и вздрогнул. У окна, заложив руки за спину, стоял брат. Я уцепился за косяк. Ругаться будет. Но что он может мне сказать? Я взрослый человек. - Ты, конечно, взрослый ответственный человек, - проговорил Корд, - но напиваться на чужие деньги - дурной тон. - Я... верну, как только смогу, - вскинулся я. - Напиши мне номер счета, я вышлю долг. - Не надо... Я сам. У меня есть деньги... стипендия. Неужели это все, что его интересует на данный момент? Он не спросит, где меня носило и с кем? Хотя... Если брат видел, как я приехал, то знает, и с кем провел ночь. И что Нелли обманула его. Корд смотрел на меня в упор, под его взглядом хотелось испариться. Мне было ужасно плохо. Путь до кровати показался бесконечным, будто к ногам приковали гири. Я запутался в макетах и оборвал один, самый красивый. Брат не спешил мне помочь, стоял и смотрел. Будто его вовсе здесь не было. Я напоминал себе корабль, в бурю сорвавшийся с якоря. Меня несло и кружило по бурным волнам, заливало палубы соленой, как слезы, водой. А мой единственный надежный якорь стоял у окна и не хотел протянуть мне руку. - Корд, - позвал я, не в силах бороться со стихией, и прижал ладонь ко рту. Мне было настолько плохо, что стыд и обида исчезли без следа. И мой якорь - сильные руки брата - подняли меня, встряхнули и потащили в душ. Я трясся под ледяными струями, медленно приходя в себя. Стучал зубами и хотел умереть. Корд принес одеяло, закутал меня. Я старался не смотреть ему в лицо. Брат вывалил на ладонь целую горсть таблеток из пластиковой баночки и заставил их все съесть. Потом я лежал в постели, укутанный одеялом с головы до ног, и дрожал. Корд сидел рядом. В детстве, когда я болел, мама часто оставляла у моей постели брата. Однажды у меня была сильная лихорадка, и я метался в жару. Было страшно, едва я закрывал глаза, мне снился ад и полыхающий в нем огонь. Но, просыпаясь, видел над собой лицо Корда, и мне становилось легче. Он - самый дорогой мой человек. - Тебе получше? - Вроде бы. Где Мэри? - Ушла на выставку Ландкрауса. Одна ушла. - А ты почему не пошел? - Потому что мне не нравится Ландкраус, - серьезно ответил брат. Я уснул. Под его укоризненным, но все-все понимающим взглядом. Мне снилось, что я корабль, с якорем и парусами, и качает меня ровное тихое море под синим ясным небом. Проспал я весь день. Когда проснулся, были уже сумерки. Корд ушел, на полированной поверхности письменного стола лежал сбитый мной макет истребителя. Мне было жаль его до слез. Поднялся со стоном, кое-как натянул майку и джинсы. Плевать, что в доме гостья. Стану я еще наряжаться ради этой заносчивой мисс Сантаро. Лучше весь вечер просидеть в своей комнате. Нет, не выйдет, я уже просто умираю от жажды и голода. Корд и Мэри были в гостиной, я услышал негромкий смех женщины. Брат что-то рассказывал. Я прошмыгнул в кухню и, не включая света, полез в холодильник. Раздобыв остатки салата и холодные бифштексы, подкрепился и почувствовал себя вполне сносно. Брат знал, какие таблетки мне дать, чтобы похмелье отпустило... На цыпочках прошмыгнул обратно на лестницу. - Дан? Я замер с ногой на ступеньке. - Иди к нам. Внутри я ощетинился, как дикобраз, но ослушаться не посмел, чувствуя себя виноватым перед братом. За смокинг и за все... остальное. Неловко зацепившись за ковер, вошел в гостиную и присел на край дивана. Я зря стеснялся, Корд и его гостья были одеты вполне по-домашнему. Мэри бросила на меня взгляд, быстрый и незаинтересованный, и тут же обратилась к Корду: - Ты не понимаешь, Райт, Ландкраус гениален для своего времени. Его картины рассчитаны на людей с тонкой душевной организацией, умеющих видеть недоступное другим... - И что же ты увидела на картине с дырявой шляпой? - улыбнулся Корд. - В этой работе выражена минимизация духовных потребностей современного человека, - уверенно ответила Мэри Сантаро. - А мне кажется, там просто дырявая шляпа. Мэри раздраженно дернула худым плечиком. - А тебе, Дан, - вдруг обратилась она ко мне, - нравится Ландкраус? - Да, - сболтнул я. Мисс Сантаро кивнула Корду с видом победительницы, и я добавил: - Мне нравится все, чего я не видел. Все, что видел - просто ужасно. В этом вопросе я был вполне солидарен с братом, ибо, покопавшись в памяти, вспомнил дырявую шляпу с двумя черными пуговичками, которая считалась одной из лучших работ знаменитого художника. - Ну вы даете! - воскликнул синий чулок. - Зато он нравился Мэтту, - примирительно сказал Корд и умолк, нахмурившись. Мэри опустила голову. - Не надо об этом, Райт, - тихо сказала она, а когда подняла голову, спросила, - когда вы сменяете "V1"? - В начале сентября, шестого. - А мне когда выдвигаться? - Пятого я встречу тебя на аэровокзале. Смысл их разговора был далек от меня, смысл отношений - непонятен. Я не мог даже поддерживать беседу и просто сидел молча, одной фразой испортив и без того нелестное впечатление о себе. - Надо было взять Дана с нами в оперу, - вдруг снова вспомнила обо мне Мэри, - смокинг ему очень идет. Ты ведь любишь оперу? - Люблю, - соврал я и умоляюще посмотрел на брата. Тот приподнял уголки губ, мол, терпи, братик. И я понял, что это мое наказание за проступок. Потом пришла миссис Смит, чтобы приготовить нам ужин. Мэри отвлеклась от нас и принялась обсуждать с нашей домработницей какие-то рецепты. Синий чулок, что с нее возьмешь. Мы с Кордом сидели на диване и, хоть не могли поговорить, но я чувствовал исходящее от него тепло и ободрение. Но тут в кухне что-то звякнуло, Мэри пронзительно всхлипнула и убежала, стуча каблуками по лестнице. - Что случилось? - вскочил Корд. - Не знаю, - сокрушенно ответила миссис Смит, - я только сказала, что в замужестве ей пригодится умение готовить, все мужчины любят вкусно... - О, Господи! - выругался брат и помчался за Мэри. Мы с миссис Смит остались в замешательстве. - Что я такого сказала? - охала и заламывала руки домработница. - Ведь не хотела ее расстраивать! Ты не знаешь, в чем дело, Дан? Я покачал головой. В чем дело, можно только догадываться. Наверняка синий чулок до смерти хочет замуж, вот и бесится. - Вот и я говорю, чем наш Корд не жених, а? - высказалась миссис Смит. Я сердито глянул на нее и тоже пошел к себе. Мне не спалось. Заняться было нечем, а Корду сегодня не до меня. Я слышал приглушенные голоса, но, как ни силился, не мог разобрать слов. Взгляд упал на стол и покалеченный самолет. Надо его починить. Следующие несколько часов я старательно залечивал боевые раны, нанесенные бравому истребителю. Терпеливо и трепетно ждал, когда подсохнет клей и возьмутся крылья, а потом аккуратно и почти не дыша подвесил макет на нитку. Вышло красиво, ведь я вдобавок золотым маркером намалевал на крыльях значки «V2”. В свете настольной лампы они загадочно поблескивали. Я остался доволен своей работой. Ночь перевалила за середину, спать мне не хотелось, зато захотелось выпить кофе. В доме царила тишина. За окном ветер качал мокрые кроны деревьев. Вдруг внизу что-то глухо стукнуло. Раздался какой-то шорох, и все смолкло. Я спустился и заглянул в гостиную. Брат сидел в кресле почему-то в темноте. Я не видел его лица, оно было в тени, зато отлично разглядел пузатую бутылку коньяка, зажатую в руке. Удивленный и пораженный открывшимся зрелищем, я отчетливо понимал, что Корд хочет побыть один, но не смог уйти. Как будто ноги приклеились к полу. А вдруг… вдруг ему нужна моя помощь? - Корд, - позвал я, - ты что? Поссорился с Мэри? - Нет, - изумленно ответил брат, - с чего ты взял? - Ну… не знаю. Мне так показалось. Можно я с тобой посижу? Я просто не прощу себе, если сейчас уйду. Нельзя оставить его здесь, одного, с коньяком. - Посиди, - отозвался Корд и замолчал. Несколько минут мы сидели в тишине, и слышно было только тихое дыхание брата и сорвано-частое - мое. Корд всегда знает, о чем я думаю, а вот я… я нет. В этот миг мне мучительно хотелось прочитать его мысли. Но это было невозможно. Я подумал, что почти ничего не знаю о том, кого так горячо люблю. Брат никогда не делился страхами и сомнениями, ни на что не жаловался, как бы трудно ни было. Он всегда был спокоен и тверд, он был сильнее и добрее всех, кого я знал. Брат - моя вершина, моя верная опора, мое второе я. Но мне ничего не известно о нем. Я даже не знал о его невесте. - Ты правда собираешься жениться на этой Мэри? - набравшись смелости и наглости, выпалил я. Корд замер с поднятой бутылью. - Так ты из-за мисс Сантаро дичишься, Дан? - спросил он тоном человека, которого настигло озарение. - Не уходи от вопроса, - сердито сказал я, - она тебе нравится? - Дан, послушай… - Нет, Корд, это ты послушай! - меня понесло, все, что я передумал за последние два дня, требовало выхода. - Я уже не ребенок, и мы вполне можем говорить на равных. Но ты никогда не делишься со мной своими заботами, не рассказываешь о делах, вон и существование невесты скрыл. Я хочу быть тебе нужным и полезным, хочу разделить твою ношу, а ты только… только проверяешь мои табели и даешь карманные деньги… В горле у меня стало солоно, и слова куда-то разом пропали. Глухо стукнула об пол и сыто булькнула бутылка. Корд вскочил и порывисто стиснул меня в объятьях. Я судорожно проглотил комок, уткнувшись носом ему в плечо. Пальцы брата ерошили встрепанную макушку. - Ты - самый нужный мне человек, - сдавленно сказал он, - самый нужный и самый полезный. Как ты мог подумать, что я скрываю от тебя что-то важное, Дан? - А Мэри? - Что Мэри? - Она тебе нравится? Корд чуть отстранился, все еще крепко сжимая мои плечи. - Если я соберусь жениться, - сказал он, - первым, кто об этом узнает, будешь ты. - Ну а Мэри? - допытывался я, решив расставить все точки над i. - Мэри Сантаро - надежный и верный товарищ, мы с ней работаем, когда имеем дело с биологически загрязненными мирами. - Просто товарищ? Брат кивнул на диван. - Давай сядем. Мы сели, но рука Корда не отпускала мое плечо, будто он боялся, что я уйду. Заговорил спокойно, доверительно. - Ты не сердись на Мэри, Дан. Она хорошая девочка, просто у нее трудное время… Мой друг, командир «V3”, Мэттью Кифрат, погиб весной в... одном из закрытых миров. Там, куда мы сейчас направляемся. Мэри была его невестой. Я пригласил ее к нам, чтобы хоть чуть-чуть отвлечь, поводить по музеям, театрам. Она никогда не была в Ориме. Думал, ты поможешь мне, я ведь не спец по развлечениям… Я задохнулся от стыда. - А я только все испортил! - Понимаю тебя, у Мэри нелегкий характер, она замкнутый и одинокий человек. Попробуй ее пожалеть. - И ты из-за этого…? - я указал на темную лужицу коньяка на полу. Брат повел плечом. Иногда людям бывает плохо за других. - Корд, - сжимаясь от отвращения к самому себе, прошептал я, - ну разве ж я знал. Я же решил, что мисс Сантаро… - Моя невеста? - тихонько засмеялся брат и снова взъерошил мне волосы. Дрожь пробежала по телу от макушки до самых пяток. Мне очень нравилась эта его привычка. - Но когда-нибудь у тебя должна появиться невеста, - нерешительно сказал я. - Когда-нибудь, - согласился брат, - когда-нибудь все будет. А жить надо здесь и сейчас. По ковру скользили желтые блики, пахло коньяком, ветер задувал в оконные щели. Мы молчали, но теперь мне казалось, что я слышу, чувствую мысли Корда. Он не сердится на меня, а просто тихо грустит о чужом не сложившемся счастье. На другой день мы с Нелли повезли Мэри на финальный матч между «Ориматимс» и «Харвайскими снайперами». Обе девушки были отчаянными болельщицами, и домой мы вернулись в приподнятом настроении. А еще через день мисс Сантаро уезжала. Мы с Кордом провожали ее на аэровокзале, и всем нам было чуточку грустно. - Я встречу тебя пятого, - напомнил Корд. Мэри чуть растянула губы и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку. - Спасибо вам, Райты, - сказала она, - мне было у вас хорошо. Спустя десять дней Корд провожал меня на том же аэровокзале. Нелли уже помахала мне, что пора на шатл, а я все стоял рядом с братом. Мне мучительно хотелось продлить эти последние мгновения безоблачного счастья, казалось, мы еще не все друг другу сказали, не обо всем договорились. Корд улыбался, но так же невесело, как и я. - Я позвоню в конце недели, - пообещал он. - Будь осторожен, - попросил я. Вот и все. Корд крепко сжал мою ладонь, а я чуть дольше задержал его руку в своей. - До свидания, Корд! - До свидания, Дан. Брат по привычке взъерошил мне волосы на макушке. “Никто не займет твоего места в моем сердце…» “Я скоро вернусь домой…»