ОКЕАН НАДЕЖДЫ

Pov Tom Белый снег, искрящийся от яркого солнца, приятно скрипел под ногами. Лёгкий мороз щипал щёки, а доносившиеся с разных сторон смех и визги поднимали настроение до состояния неописуемого счастья. Я наклонился, зачерпывая пригоршню снега, скатал большой комок и, не раздумывая, запулил по белобрысой макушке. - Ну, всё, ты попал, свинтус малолетний! – Анди резко развернулся и, с победным кличем бросился в мою сторону, неуклюже размахивая длинными конечностями. - Что, дедуля, силёнок не хватает? Где уж тебе за молодёжью бегать-то, на пенсию пора! Я приостановился, чтобы слепить ещё один комок, как этот паразит повалил меня в снег и мы, переворачиваясь, покатились с горы. Остановившись через пару метров и, не переставая мутузить друг друга, почувствовали, как нас обдало снежным вихрем, и рядом появился Билл. Он проехал в нескольких сантиметрах, резко затормозил, эффектно развернув лыжи боком, и остановился, снимая лыжную маску. - Так, так, так. Чем это вы тут занимаетесь, пока ваши мужчины покоряют горнолыжные склоны? Я с обожанием уставился на своего парня, отмечая, насколько он изменился за прошедший месяц. От былого угрюмого пессимиста с кучей душевных терзаний не осталось и следа. Сейчас на меня с лёгкой усмешкой смотрел красивый, уверенный в себе и до жути сексуальный мужчина, от одного взгляда на которого хотелось заорать на весь мир: «Мой! Никому не отдам!» Высокий, стройный, с длинными чёрными волосами, забранными в небрежный хвост, на фоне альпийских гор он казался каким-то нереальным. Словно сошёл с экрана кинофильма…. Я встал на ноги, отряхиваясь от снега и, наконец, прильнул к пухлым губам, пытаясь прижаться как можно ближе к крепкому телу любимого. Билл улыбнулся сквозь поцелуй, и резко воткнув лыжные палки в снег, притянул к себе, сильно сжимая бёдра руками. - Считаешь, что лучшая защита - это нападение? – он укусил мочку уха и потёрся своим пахом о мой бодрый стояк. - Считаю, что нам срочно нужно в номер. Иначе я просто взорвусь от переизбытка спермы в организме. Билл ухмыльнулся и, несильно шлёпнув по попке, отстранился: - Тогда до встречи внизу, ненасытный мой. Надев маску на лицо, он одним движением вытащил палки из снега и, оттолкнувшись, быстро заскользил к подножию горы, оставляя за собой снежный шлейф. Я смотрел вслед удаляющемуся силуэту, и сердце невольно сжималось от боли. Его лечение окончено. После Рождества он уедет домой в Германию, а что будет с нами, одному Богу известно. Я не заговаривал на эту тему, боясь услышать то, что мне совсем не понравится, а он… он тоже молчал. - Кто бы мог подумать, этот парень всего каких-то полгода назад был прикован к инвалидному креслу! – не заметил, как ко мне подошёл Анди и, остановившись рядом, тоже смотрел в след удаляющемуся другу. - Ан, как ты думаешь, что будет с нами? - Ты имеешь в виду вас с Билом? - Я имею в виду нас четверых. - Ну, я остаюсь со Стенли. Я уже говорил с Биллом об этом. Он не против. К тому же… ему теперь не до меня будет, – Анди хитро улыбнулся и пихнул меня в бок. – Вы ещё не говорили на эту тему? - Нет. А вы? - Нет, но я знаю, что он созванивался с риелтором и узнавал цены на недвижимость на Мальдивах. Это его мечта. Они с Милли всегда хотели жить на берегу океана. - Они с Милли… - сердце предательски сжалось, а по телу прошла дрожь, разливаясь горечью в душе. - Том, после её смерти он и думать об этом не мог. Поверь, всё, что он делает - ради вас и вашего будущего. А не говорит… может, просто хочет сюрприз сделать? – Анди обнял меня за плечи и притянул к себе, крепко обнимая, - он очень тебя любит. Я это точно знаю. А ты сможешь бросить ради него всё и уехать на другой конец света? - Ан, я без него уже не смогу. В нём весь смысл моей жизни. Стоит только намекнуть и я, не задумываясь, пойду за ним, только бы быть рядом. - Так и будет, Том… так и будет… *** - Стен, ты Билла не видел? Мы должны были встретиться полчаса назад… - Ему вроде Гордон звонил, попросил приехать срочно. Я точно не понял, но что-то касаемо его фирмы. Какие-то бумаги надо подписать. Он сказал, что к вечеру приедет, не волнуйся. - Чёрт, сегодня же Рождество, вдруг он не успеет? А если что-то в дороге случится? А вдруг… - Том, не паникуй. Тут езды пара часов. Что с ним случится? Разберётся с делами и вернётся. Пойдем, лучше дом украсим, я веток еловых набрал и гирлянду купил… Потратив пару часов на украшение нашего жилища и совместное приготовление праздничного ужина, я начал набирать выученный наизусть номер. Металлический голос равнодушно отвечал, что абонент находится вне зоны действия сети. Бросив безрезультатные попытки дозвониться, спустился в бар и заказал виски с колой, чтобы хоть как-то успокоить не на шутку разыгравшееся воображение. После пары бокалов я вдруг с ужасом понял, что совершенно не контролирую своё тело. Язык онемел, а по телу разлилась неимоверная тяжесть, отдающая странным возбуждением в паху. Даже не попытавшись проанализировать свои действия, обвёл взглядом зал и зацепился за знакомую накачанную фигуру, стоящую у другого конца барной стойки. На ватных ногах я добрался до озирающегося по сторонам мужчины, провёл раскрытой ладонью по крепкому прессу, и прошептал, потираясь уже вставшим членом о его бедро: - Не меня ищешь красавчик? - Том? – брови Джорджа поползли наверх, а сильная рука притянула за талию вплотную, сразу же спускаясь на задницу. - Не Том, а малыш Томми, или ты забыл? – я опустил руку на его ширинку, сильно сжимая выпирающее достоинство, проводя языком по шершавой щеке мужчины. - Томми, а как же Билл? – Джордж допил содержимое бокала и, бросив купюру бармену, потащил меня на выход. - Какой Билл? Кто такой Билл? - Забудь, есть только мы, ведь так? Парень затянул меня в лифт и, прижав к стене, стал страстно целовать. Краем ускользающего сознания я понимал, что-то не так. Была какая-то неправильность во всём, что сейчас происходило. Горячие губы, сильные ладони, упирающийся в бедро член, и неимоверное возбуждение, горячей лавой затопившее всё тело. Я уже не разбирал где, чьи стоны, не думал о том, что мы ещё не добрались до номера и нас могут увидеть. Было лишь одно сумасшедшее желание - не останавливаться. Грубые толчки разрывают тело, но мне не больно. Я хочу ещё. Ещё сильнее, ещё глубже, ещё быстрее. В голове пульсирует лишь одна мысль – хочу кончить! И неважно как, неважно с кем. У человека за моей спиной даже лица нет. Есть только каменный член, ритмично входящий в моё содрогающееся от безумного возбуждения тело. Есть только сильные руки, крепко прижимающие меня к стене гостиничного номера. Прямо в коридоре, даже не раздевшись, совсем без смазки и растяжки. Больно, но желание сильнее. Я карябаю короткими ногтями стену и сам с силой насаживаюсь на пульсирующую плоть. Возбуждение уже приносит боль, разрядка не наступает, а перед глазами пелена. Слышу звук открывшейся двери. Мне всё равно. Ещё быстрее насаживаюсь на плоть, сжав в кулак свой член. Слышу чей-то вскрик, кажется, это меня зовут Том? Не знаю, не помню. Ещё резче насаживаюсь на ствол и всё-таки оборачиваюсь в сторону вошедшего. До боли знакомые глаза. Не могу вспомнить. Почему в них столько боли? Громкий крик и я, содрогаясь всем телом, кончаю, мгновенно проваливаясь в темноту… *** Я лежал на мягкой кровати и бездумно смотрел в потолок. За последние три недели это стало самым любимым занятием. Жизнь как будто разделилась на две части - до и после. До – было всё. И любовь, и надежда на счастье, и планы на будущее. После – не осталось ничего. Только зияющая дыра. Пустота. Вакуум. Очнувшись через три дня, после случившегося в больнице, я совершенно ничего не помнил. Постоянно звал Билла, не понимая, почему его нет рядом. Пытался выведать у Анди и Стена, что произошло, но они молчали, сочувствующе качая головами, украдкой переглядываясь. Все эти недомолвки и собственные провалы в памяти привели к нервному срыву, после которого я неделю пролежал в психушке на сильных транквилизаторах. Анди и Стен навещали меня ежедневно, продолжая хранить молчание о произошедшем. Как бы я не пытался вспомнить, последнее, что всплывало в памяти, это бармен, подающий мне бокал с виски. Дальше - чёрное полотно. Как будто просто вырезали сюжет и удалили в корзину. Больше всего пугали ежедневные визиты полицейских, каждый раз задающих одни и те же вопросы о том, что я помню и не воскресил ли в памяти еще хоть что-нибудь. Я прекрасно понимал, произошло что-то очень серьёзное, но все в моём окружении хранили гробовое молчание. И лишь один раз Анди сказал фразу, которая напугала ещё больше: «Иногда самое лучшее, что может произойти - это потеря памяти. Не торопись вспомнить то, что может просто убить». Но, как известно, всё тайное становится явным… Чтобы хоть как-то скрасить мой досуг Анди привёз мой ноутбук. Зайдя в почту, увидел присланный видеофайл. Включил. Боже, Анди, как же ты был прав! Глядя со стороны, как меня имел мой бывший воспитатель, захотелось сдохнуть на месте. А от того, что я сам с диким блаженством на лице насаживался на его член, вывернуло наизнанку. Я лишь успел свеситься с дивана, как меня начало без остановки рвать. Желудок уже был абсолютно пуст, но картина, стоявшая перед глазами, не давала организму отдохнуть, продолжая выдавливать из меня желчь. Кое-как отдышавшись и подняв глаза на экран, я забыл, как дышать. На меня смотрели полные боли и какого-то разочарования, глаза самого любимого человека на земле. Билл стоял в дверях, вцепившись в косяк, и смотрел, как я самозабвенно принимал в себя член своего бывшего любовника. И как контрольный выстрел в голову, я повернул лицо в сторону любимого и, глядя прямо в его глаза кончил, откидываясь на плечо Джорджа, продолжавшего с победной усмешкой на лице тр*хать моё бесчувственное тело. Билл попятился и, бросив последний взгляд на происходящее, закрыл дверь. Экран погас, а мне показалось, что моя жизнь нажала на паузу, замерев в ожидании. Ожидании чего? Я в ужасе зажал рот ладонью и замотал головой, пытаясь прогнать всплывающие перед глазами картинки. Вскочив, заорал в полные лёгкие, принимаясь крушить всё, что попадалось под руку. Непонимание, боль, предательство, измена - всё нахлынуло одной лавиной, заставляя орать от безысходности. Ещё одна неделя в психушке. Транквилизаторы сделали своё дело, превратив меня в овощ. Я перестал разговаривать, перестал интересоваться окружающим миром, полностью погрузившись в воспоминания о времени «до»… Дверь с тихим скрипом отворилась, впуская Анди. Я бросил на него полный надежды взгляд, но тот лишь отрицательно покачал головой и, подвинув стул к кровати, сел, с тревогой заглядывая в мои глаза: - Том, так больше нельзя, что ты творишь с собой? Неужели не понимаешь, что медленно, но верно убиваешь себя? Очнись, в конце концов! Я равнодушно посмотрел на парня и перевёл взгляд в потолок, в сотый раз, пересчитывая трещинки на светлой поверхности. - Сегодня завели дело на Джорджа. Обвиняют в изнасиловании, тебе придётся давать показания. Он и сам, наверно, не понял, как ступил с этой видеозаписью. Сейчас он в розыске. Я ухмыльнулся и скептически взглянул на друга. - И не надо так на меня смотреть. Что бы там не нашёптывала тебе твоя совесть, это было настоящее изнасилование. Бармен уже дал показания. Джордж заплатил ему. Тебе в виски подсыпали лошадиную дозу регипнола. Это был не ты, а наркотик. Против него невозможно устоять. Тебе не за что себя винить. Том, пожалуйста…. - Даже если и так, это ничего не меняет, - тихо прохрипел я, не узнавая свой голос. – Для Билла я предатель. Грязная шлюха, раздвигающая ноги перед тупыми уголовниками. - Не говори так. Да, конечно, его можно понять, ведь он видел всё своими глазами, но ему не известны обстоятельства. Уверен, он поймёт и простит. Не порти всё своим безразличием. Вам надо поговорить… - Ан, ты издеваешься? Ты три недели не можешь найти даже намёка на то, где он может быть. О каком разговоре речь? - Помнишь, Билл уезжал подписывать документы… в тот день? - я вздрогнул, как от удара, и кивнул, крепко зажмурившись. – Гордон сказал, что Билл продал фирму и перевёл деньги на два счёта. Одна половина денег поступила на мой, а вторая была переведена в Maldives Islamic Bank, на его имя. Помнишь, он узнавал цены на недвижимость на Мальдивах? Я резко сел и с надеждой взглянул в голубые глаза друга, он улыбнулся, и пересев ко мне на кровать крепко обнял: - Теперь найти его - дело времени, а ты всё-таки давай, приходи в себя. А то он просто испугается, увидев такое чучело. Любовь любовью, но выглядишь, скажу тебе по секрету, паршиво. Я первый раз за три недели рассмеялся и, уткнувшись носом в толстовку Анди, наконец, дал волю слезам, избавляясь от накопившейся пустоты внутри.