Sweet dreams

Because you're mine, I walk the line

       Алик приложил свои теплые губы к моему лбу. Его мягкий и нежный поцелуй «папочки» обжог меня: в нем было слишком много похоти и вожделения. Он внезапно напомнил мне о моем прошлом и заставил покраснеть. Это было сделано специально, чтобы держать меня в узде. Алик, как никто иной, умел прекрасно играть на чувствах людей, а в моем случае — на ощущениях принадлежащего мне тела. Оно ещё, как оказалось, помнит что-то из его арсенала: нежные касания, а затем сильная хватка; ласковый шепот над ухом и толпы мурашек. Умелые превращения Алика будили во мне всё самое грязное. Они достигли апогея, когда дотронулись до моего сердца, зажгли внезапное пламя любви. Именно они поднимали на крыльях мое тело и уносило куда-то далеко… А вместе ним — все мои темные желания. Парень играл много ролей в моей жизни — это ему нравилось. Он умел быть не таким как все, он умел завораживать и заинтересовывать, заставлял думать только о нем. Тихая и покорная Сайв Картер смотрела на мир, не замечая ничего, кроме его сильного и мужественного силуэта на горизонте. Это было сказочно и пугающе одновременно, но я старалась быть хорошей девочкой. Пока не пришел черед расплаты. Неземная любовь впустила когти прямо в сердце и оставила там их гнить. А рядом не оказалось его наполненных состраданием глаз. Этого человека вообще не было поблизости, когда я чахла. Весь мир угасал вместе со мной. И вдруг осознание того, что не я была его увлечением, а он моим, сняло пелену с моих глаз. Его поступки, слова и взгляды не несли прежнего смысла. Нами всего лишь руководил животный инстинкт. Я словно очнулась ото сна, и «утро» не показалось мне добрым. Неразделенная любовь спустя некоторое время сравнялась с землей. — Какая встреча — после отступающего шока отрешенно прошептала я. После моих слов на лице Алика появилось нескрытое разочарование. Его скулы стали острее. Он смотрел на меня, пытаясь увидеть и понять новое, возможно, разбудить старое в Сайв Картер. Алик ожидал ощутить остатки своей власти на мне, а встретился с отпором или простой незаинтересованностью. — Долгожданная встреча, — парень усмехнулся в ответ, переместил свой взгляд на секунду вбок, а затем опять на меня. Это было сделано с притворством и натянутостью. Он ещё до сих пор исследовал меня, построенную заново на руинах, оставшихся после него.  — Круто, — я кивнула. — Мне пора. Мне даже не хотелось придумывать фразы, задавать кучу вопросов, потому что слова Алика не возбудили во мне ничего. Всё прошло. Я повернулась, отмечая, что со мной ничего не произошло, вера в себя сохранилась. Даже перед таким искушением. — Ладно, — парень нежно дотронулся до моей руки, но слово было сказано с определенной порцией злости. — Ещё увидимся. Я улыбнулась: его раздражение мне нравилось.       Темнота плавно опускалась на город, и огни в нем стали загораться один за другим. Чарующая атмосфера Лондона распространялась далеко по всем направлениям от середины города до самых ничтожных кварталов. Она встречалась там, где живая энергия бурлила вдоль улиц, где ею наслаждались. За окном, наполовину зашторенным струящимися бордовыми шторами, царило то же самое. Пятница дарила людям свободу, и они бросали свои уютные диваны, выходя на улицу, чтобы позабыть обо всем и устроить себе долгожданный отдых. В отличие от них я не могла это сделать. Почему-то этот на редкость приятный осенний вечер оказался для меня другим. Моя голова опять наполнилась мыслями, которые я пропускала через себя по десять раз. Тело уже изнывало от сидячего положения, но я упорно не двигалась. Марта отправилась за продуктами вместе с Люком, её другом. У нас был запланирован совместный ужин.       Несмотря на то, что каждый день я встречалась и общалась с большим количеством людей, в душе чувствовалось одиночество. Противное, едкое и болезненное. Кроме этого, я скучала по своей старой жизни, когда ещё улыбка появлялась на моем лице искренне и непринуждённо. Ещё мне не хватало глупой надежды привлечь взгляд безумно горячего парня, который мне нравится. Тогда я считала себя несчастной, но теперь понимаю, что это было заблуждение.       Когда раздался звонок в дверь, я встала со стула и поплелась открывать. Марта и Люк как раз должны были вернуться из супермаркета. Возможно, Марта просто не взяла с собой ключи. За дверью я уже мысленно видела две широкие улыбки молодых людей и полные пакеты с едой. Но мое шестое чувство меня подвело. Щелчок замка и поворот ручки открыли мне женскую невысокую фигуру. Мой взгляд поднялся до лица: каштановые пряди волос обрамляли нежное лицо, на котором неуверенность, боль и радость выражались в лёгком подрагивание губ и век. Светло-зелёные глаза смотрели прямо на меня. Внутри все перевернулось и сжалась десять раз. Прежние мысли просто испарились, предоставляя место для страха, боли и стыда. Слёзы мгновенно подступили к глазам. Повисла душераздирающая тишина. — Я тоже тебя люблю, — мама улыбнулась, с яблочек её щек скатились слезы. — Мне так тебя не хватало, Сайв. Ты часть моей души, ты же знаешь? Ты та маленькая девочка, которая будет жить у меня в сердце всегда. Я тебя слишком люблю, чтобы ненавидеть за сказанные в порыве гнева слова. Они ничего не значат для меня, потому что я их выбросила из своей памяти. Я не помню, — она с трудом выдавила из трясущегося горла слова, а потом затряслась и вся сама от всхлипов.       То же самое произошло и со мной. Все чувства передались из её сердца в мое. Я поняла, как по-настоящему не могу жить без этого человека. Истинная светлая любовь загорелось во мне со всей её силой, перекрывая собой всё. Я не представляла больше рядом с мамой Гарри. Она была просто моей мамой, такой же любимой и ласковой. У меня просто не хватила сил снова приписать к её прекрасной и чистой душе грязные и пошлые мысли. Я выгнала прочь из моей головы все самые страшные и непристойные представления, проклиная их. — Прости, — уткнувшись в шею самой дорогой мне женщины, прошептала я. Она улыбнулась и погладила мои волосы со всей бережностью, на которую была способна простившая любящая мать. Благодарность наполнила меня. — Возвращайся домой, Сайв, — с грустью просила мама. — Там очень пусто. Я об этом думала. И мое решение носило иной, в отличие от предположений моей матери, характер. Мне натерпелось это воплотить в жизнь. — Я хочу иметь свое жилье. Мне уже двадцать лет и… — запнулась, потому что боялась сказать что-то не то. — Мне следует стать более самостоятельной, оставить наконец-то детство позади. Слишком долго я нахожусь под твоим крылом, мам. Мама снова улыбнулась, и в её глазах засверкали слезы. Мои руки опять обвили её плечи и прижали к себе. — Сайв, я хочу, чтобы ты пришла завтра на ужин. Там мы всё обсудим и решим. Там будет ещё …мм …Гарри. Он сказал, что ты будешь не против, потому что… потому что у тебя почти получилось принять наши… отношения… — очень медленно говорила мама, внимательно следя за моей реакцией на услышанные слова. Я напряглась. Он снова будет в доме.  — Эмм, а что он ещё говорил? — иронично изогнула бровь я.  — Он думает, что ты просто ревнуешь, — мои глаза расширились, и лицо густо покраснело. Что? — Ты не привыкла делить меня с кем-то другим.       Я выдохнула с облегчением. Мама с ухмылкой произнесла идиотское предположение Гарри. В его глазах я была маленькой девочкой, способно лишь только уцепиться за мамину юбку и с красным от гнева лицом капризно закричать: «Мое!». Маленькой девочкой без сердца, которой чужды понимание и ясность ума. И мне не терпелось опровергнуть это. — Конечно, я приду. Это прекрасная идея, — поразмышляв некоторое время, согласилась я.