Правила игры

Бал продолжается далеко за полночь. Супругам Малфой из вежливости приходится танцевать не только друг с другом. Так Гермиона оказывается в объятиях Августа Руквуда. ‒ Вы отлично выглядите. Просто покорили всех,‒ делает комплимент обычно сдержанный и сухой Пожиратель Смерти. ‒ Спасибо, мистер Руквуд, ‒ Гермиона вежливо улыбается. ‒ Будьте осторожны, миссис Малфой, вы слишком искренни для этого общества и слишком высоко взлетели, многие захотят вами воспользоваться, ‒ предупреждает Руквуд, отводя Гермиону на место после танца. ‒ Спасибо за совет, я буду внимательна, ‒ Гермиону пробирает дрожь. Конечно, она и раньше понимала, что это возможно, но теперь еще и со стороны слышит. Она — желанная добыча для манипуляторов. Но ведь ее защищает сам Темный Лорд, и она верна ему. Вместе они смогут обезвредить любой заговор. Гермиона обращает внимание, как грациозно Люциус кружит в вальсе Эмилию Розье. Он так прекрасно смотрится, что грех не залюбоваться. Рядом с мисс Розье Малфой-старший кажется таким сдержанным, холодным и высокомерным, каким его привыкли видеть. Раньше и Гермионе была доступна только эта маска, но она уже достаточно давно ее не видела. Теперь ей известен он настоящий, без флера показного презрения ко всему и вся. Посмотреть на него со стороны, рядом с чужим человеком, ‒ лишнее напоминание о том, какой путь они прошли, сколького достигли. На следующий танец Гермиону приглашает Кребб-старший. Она хорошо помнит его сына Винсента, своего однокурсника, здоровенный и тупой детина. Но его отец производит совсем иное впечатление. Благородного вида старик с умными, хитрыми глазами и располагающей улыбкой. Всего пару часов назад Гермиона разговаривала с его женой, очень крупной и не очень умной, весьма еще моложавой женщиной. Видно, Винсент пошел в нее. ‒ Я соболезную вашей потере, ‒ говорит Гермиона, считая это уместным даже во время танца. ‒ Спасибо, мадам. Я знаю, что вы были свидетельницей смерти Винса. Но не будем о грустном, ведь это праздник. Гермиону неприятно удивляет такая черствость. Только полгода прошло с тех пор, как этот человек похоронил сына, а ему как будто все равно. ‒ У вас есть другие дети? ‒ Да, сын и дочь от первого брака. Дочь сейчас работает во Франции, а сын здесь. Если хотите, я вас познакомлю. Знакомство происходит примерно через полчаса после окончания танца. Ричард Кребб выглядит подтянутым и энергичным, полная противоположность младшему брату. Ему чуть меньше тридцати, он не женат, занимается разведением магических растений для нужд зельеварения и медицины. Гермиона даже рада встретить среди строгих, серьезных людей столь светского молодого человека. Ричард говорит, не переставая, рассказывает обо всем на свете и просто лучезарно улыбается. Кажется, что он абсолютно искренен и открыт. Постепенно Гермиона расслабляется. Она танцует пару танцев с Ричардом и весело болтает с ним. Слушать профессионального траволога может быть неожиданно интересно, хоть Гермиона и недолюбливала травологию в школе. К тому же можно обменяться впечатлениями о Хогвартсе. Она скучает по школе, по той, какой она была при Дамблдоре. Или это просто тоска по детству? Вежливость заставляет Гермиону согласиться на танец с незнакомым ей престарелым волшебником, потом с другим. Время переваливает за полночь. Волнами накатывает усталость. Наверно, можно уйти, гости простят беременную женщину за то, что не выдержала столько времени на ногах. Гермиона хочет найти Люциуса, но он куда-то запропастился, наверное, уединился с кем-то из друзей, чтобы выпить огневиски и посудачить о жизни. В коридоре, ведущем прочь от парадного зала в сторону голубой спальни, встречает тихая полутьма. Магия изолирует шум, и к жилым комнатам не доносится громкая музыка. На стенах горят свечи, но их освещения достаточно лишь для того, чтоб не встретить носом стену. Гермиона радуется этому. Она устала от блеска и суеты. Хочется тишины и покоя их с Люциусом уютной спаленки. И тут… ‒ Вы уже покидаете нас? ‒ Гермиона оборачивается. Свет свечи отбрасывает блик от белоснежных зубов Ричарда Кребба. ‒ Простите, я устала. Мне надо прилечь, ‒ она улыбается, легкий испуг неожиданности проходит. Ричард ей приятен. ‒ Позвольте составить вам компанию? Ваш муж уже достаточно стар, чтобы не уметь удовлетворить молодую женщину. Гермиона задыхается от возмущения. Разве ее беременность не дает ясно понять, что Люциус еще в полной силе? Да и как этот человек смеет делать ей непристойные предложения? ‒ Я бы мог стать вам другом, ‒ не замечая ее гнева, шепчет Ричард, подходя непозволительно близко. ‒ Вы здесь одна, среди Пожирателей Смерти, среди врагов. Представить не могу, каково это, быть в самом центре осиного гнезда и не иметь даже весточки от друзей. ‒ Я здесь среди друзей! Отойдите от меня! ‒ старается крикнуть Гермиона, но из груди вырывается только писк. ‒ Вы можете не кривить душой передо мной. Я друг Дамблдора, друг Рона Уизли. Я попробую вам помочь, верьте мне, ‒ он крепко сжимает ее ладонь. Гермиона не колеблется ни минуты. Она вырывает руку и дает Ричарду звонкую пощечину. Ее глаза мечут молнии. ‒ Как вы посмели говорить со мной об этом? Дамблдор — манипулятор. Рон Уизли — убийца, он посылает своих людей на смерть и не дает установиться миру в Британии. А вы предатель, вы предали доверие Темного Лорда. Мне не нужна ваша помощь, вы враг мне, потому что враг моему Повелителю. Гермиона кидается прочь. Ее долг доложить о предательстве Ричарда, поэтому она стремится в кабинет Волан-де-Морта. Еще месяц назад она бы сомневалась, но не сейчас. Гермиона Грейнджер умерла, вместо нее есть Гермиона Малфой, беременная от Люциуса Малфоя и любящая своего мужа, верная Темному Лорду. ‒ Подстилка Пожирателей Смерти, ‒ летит ей вслед, но Гермиона даже не оборачивается. Она оказывается перед дверью в кабинет неожиданно быстро, словно магия старого дома сократила для нее длину коридоров. Стучит. Тяжелая деревянная створка отворяется, но внутри темно и пусто, только в камине догорают угли. Гермиона оглядывается. ‒ Мой Лорд! Часть книжного шкафа отъезжает в сторону, открывая потайную дверь. ‒ Иди сюда. Гермиона не знала о том, что рядом с кабинетом есть еще какие-то помещения. Она с любопытством заглядывает в «тайную комнату». Там располагается небольшая и довольно уютная спальня. Оказывается, если хозяин заработался допоздна, он мог устроиться прямо рядом с кабинетом. Волан-де-Морт сидит на постели в длинном темном халате, на его гладком лице играют отсветы единственной горящей свечи. ‒ Простите меня, мой Лорд! Я не знала, что вы уже спите! Я не хотела вас тревожить! ‒ смущается Гермиона. Это зрелище неожиданно кажется ей слишком личным. Не стоило ей это видеть. ‒ Все хорошо. Я просто решил воспользоваться редким свободным вечером. Садись, ‒ он хлопает по одеялу рядом с собой. Гермиона садится. Ей почему-то неуютно смотреть на треугольничек голой, безволосой груди Повелителя, выглядывающей из халата. ‒ Простите меня. ‒ Ну что ты заладила одно и то же? Выкладывай, что случилось? ‒ Ко мне приставал Ричард Кребб, он назвался другом Дамблдора и Рона Уизли, предлагал мне помочь… Посмотрите, мой Лорд. И Гермиона снимает барьеры, защищающие разум, чтобы Повелитель смог просмотреть ее воспоминание. Волан-де-Морта касается ее сознания осторожно. Раньше это бывало иначе, словно механическим щупальцем, перемешивающим все извилины мозга, теперь же мягкие нежные касания. Они даже приятны в какой-то степени. Спустя пару минут все заканчивается. ‒ Эту информацию надо проверить. Возможно, Ричард сотрудничает с сопротивлением, а возможно, просто надеялся расположить тебя к себе и получить желаемое. Ты красивая девушка, не удивлен, что очаровала его. ‒ Но я не хочу этого, мой Лорд. Я верна Люциусу. ‒ Конечно, я в этом не сомневаюсь. Он берет ее руку и мягко пожимает, поглаживая подушечкой большого пальца ее суставы. И этот жест тоже кажется слишком личным для рабочих отношений, которые Гермиона пытается выстроить. ‒ Мой Лорд… ‒ она не знает, что сказать и как объяснить. В ней больше нет страха перед этим человеком, но есть огромное уважение и нежелание обижать его. ‒ Я понимаю, ‒ он отпускает ее руку и даже прячет свою под одеяло для полной надежности. ‒ Иди к мужу, Гермиона. Сейчас ты должна быть с ним. В голосе Волан-де-Морта слышится горечь разочарования. Гермиона понимает. Она стала слабостью для него. Эх, если б можно было сделать хорошо сразу всем, а не заставлять кого-то страдать! ‒ Простите, мой Лорд, что не могу дать вам того, чего вы хотите, ‒ Гермиона встает, потупившись. ‒ Ты и так даешь мне больше, чем я того заслуживаю, ‒ Повелитель улыбается, и Гермиона выходит. Ее мысли мечутся в черепной коробке как напуганные мыши. И как только она сумела загнать себя в такую ловушку между двух мужчин. В спальню идет уже не спеша, ощущает, как в животе шевелится ребенок, недовольный разнервничавшейся мамой. Он ведь тоже чувствует, что вокруг что-то не то. Гермиона нежно поглаживает живот сквозь ткань платья. ‒ Тише, маленький, все хорошо, мама больше не будет волноваться. Люциус в спальне развязывает шелковый галстук перед зеркалом. Он оборачивается. Видимо, Гермиона выглядит достаточно уставшей и рассеянной, чтобы он в два шага преодолел разделяющее их расстояние и обнял ее. ‒ Все в порядке? Тебе понравился бал? ‒ Да, все прошло отлично! ‒ Гермиона утыкается носом в его шелковую рубашку. Как же приятно чувствовать привычный родной запах. Он успокаивает и придает сил. ‒ Как же я люблю тебя, ‒ шепчет она. ‒ И я тебя люблю. Что случилось? ‒ Люциус подталкивает Гермиону и усаживает на кровать. ‒ Ко мне приставал Ричард Кребб, он заявил, что друг Дамблдора и Рона, что попробует мне помочь. Но я не хочу помощи! У меня все хорошо! ‒ Ты сказала Повелителю? ‒ напрягается Люциус. ‒ Сказала, ‒ Гермиона решает не уточнять, что застала того в постели. ‒ Тогда все хорошо. Я уже давно подозревал, что с этим Креббом что-то не чисто, но у меня не было доказательств. ‒ Ты подозревал? Так ты ловишь сопротивленцев? Гермиона не обсуждала с Люциусом его работу, она же старается не лезть в дела Пожирателей Смерти, чтобы не быть обвиненной в шпионаже. ‒ Да, я пытаюсь выявить членов сопротивления, ‒ опускает глаза Люциус. ‒ Я хочу мира. И хочу, чтобы тебя больше не преследовало твое прошлое. Пусть эти люди сядут в Азкабан. Тогда мы и наш сын сможем жить спокойно. Гермиона крепче прижимается к мужу. ‒ Не рискуй! Если Рон правда стал сумасшедшим, то это ужасно опасно! ‒ Ничего! Я стреляный воробей! Гермионе вспоминается Отдел Тайн, главный провал Люциуса. Тогда он не смог сразу изловить школьников, теперь Рон вырос, и с ним не только школьники. ‒ Будь осторожнее! ‒ Гермиона! ‒ Люциус чуть остраняет ее, чтобы заглянуть ей в глаза. ‒ Ты должна верить в меня, это очень важно! Если ты в меня не веришь, то кто же будет? ‒ Я верю! Просто волнуюсь! Что со мной будет, если я тебя потеряю? ‒ Ты под крылышком у Повелителя. С тобой ничего не будет. Гермиона ударяет Люциуса в грудь. Как он только может так рассуждать? ‒ Причем тут это? Мне нужен любимый муж. Нашему сыну нужен отец. Не смей собой рисковать! И Люциус снова крепко сжимает ее в объятиях. ‒ Как же мне повезло с тобой! Без тебя я бы не справился. Твоя вера дает силы. И я все сделаю, чтобы защитить нашу семью, сейчас для этого нужно покончить с сопротивлением. И я собираюсь это сделать. Не переживай, я сильный волшебник, а их мало. Да и я не один. Гермиона прижимается еще теснее. Ей хочется влезть под кожу к Люциусу, чтобы самой защитить его ото всех передряг. Если б был шанс не дать мужа в обиду, разве она не воспользовалась бы им? Но шанса нет, все в руках самого Люциуса и Бога. И тут закрадывается нехорошая мысль. А что, если Повелитель специально дал Люциусу опасную работу? Что, если их брак ему больше не нужен? У по-мужски слабого Темного Лорда будет наследник, ведь Гермиона беременна, и если теперь убрать Малфоя, то за утешением она, конечно, пойдет к Волан-де-Морту. И он получит свое. Верить в это не хочется, но червячок сомнения точит.