Точка невозврата

I Над Инишмором воет ветер. На всех этих островах воет ветер, но тут он какой-то особенный. Что там, за границей, куда уходит солнце. Латинская Америка? Бесконечность? Море? Все-таки край света и больше ничего? Дима – когда он даже в собственной голове окончательно перестал быть Дмитрием и стал Димой? Тогда ли, когда Максим с какой-то исступленной страстью вжимал его в стенку тамбура – поезд едет на северо-запад, никто, кажется, не заметит, да и не важно – в первый раз на трезвую голову. Просто потому что можно, и потому что на поцелуй ответят, и потому что… а почему бы, собственно, и нет? Кажется, «на трезвую голову» было лишь фактическим самоубеждением. Трезвой она уже не была сама по себе. Никаких обязательств – к коже липнет мокрая ткань рубашки, рукава закатаны до локтя, на джинсах пятна от травы, а в кедах остались дырки. Он не собирался убегать, а сейчас это уже было не важно, добрые люди передали им бутылку вискаря – так себе, в его доме такое бы никогда не завелось – а стаканов нет, и закуски нет, и даже зонта и того нет. А небо как всегда плачет мелким дождем, и за стеклами квартиры наверное кое-кто ловит эти капли пальцами и пытается рисовать. Лучше бы он научился разговаривать не с дождем, а с людьми. С человеком. С Максимом. Не важно. Лучше не думать о том, что осталось позади – придется возвращаться, а пока не хочется. Пока можно прислониться спиной к старинным камням – четырнадцатый век? Тринадцатый? Да какая разница, Максим не хочет думать об истории – и глотнуть из горла того самого дрянного виски. Закурить сигарету от чужой сигареты. Рассмеяться дурацкой пошлой шутке. Интересно, где они закончат сегодня? Под полуобвалившимся сводами? Прямо под мелким дождем, наблюдая под холмом россыпь других и мелких деревень. Надо добраться до одной из таких. Потратить то ли капельку обаяния (о, как это выходит у Димы!), то ли последние деньги на несколько пинт темного пива и провести всю ночь у стойки паба в одном из этих тысяч одинаковых городков: паб, напротив церковь европейского бога (тут он как-то сам по себе, Максим в этом так и не разобрался, это было дело Га… стоп, обещал же себе «не думать»), а между ними на небольшой площади памятник какому-нибудь революционеру. И отара овец. И трактор. Дома опциональны. Зато есть цель. Неправильно двигаться куда-то без цели, а сейчас она есть – причал в Дуулине, паром до Инишмора. Над Инишмором воет ветер… И протянутая с сигаретой рука понятна без слов. Последняя осталась, одна на двоих. Максим затягивается. Отводит взгляд от горизонта – Дима сидит, болтая ногами на краю пропасти. - Дальше же ничего нет, да? - Не хочу об этом думать, - он возвращает сигарету. Дым сладковатый, ягодный. Так случайно получились, они не покупали этой последней пачки. – Надо возвращаться… наверное. - А если есть? Максим хмурится. Подает руку, помогая встать. Сжимает ладонь. В «возвращаться» работа, Га… (не думать!), Дублин, письма из Бедрограда, оставшийся в прошлом Бедроград, рутина. В "возвращаться" на самом деле ничего нет. - Знаешь, мне кажется, есть. II Вспышками проносятся последние несколько дней в голове, пока Дима смотрит на ледяное, колючее какое-то море и думает, опять же - как они дошли до жизни такой. Жизнь - череда странных случайностей, зависящих от поступков, решений и неожиданных желаний. Мысли такого рода всегда приходят внезапно и в самый подходящий момент - действительно, о чем еще думать, когда сильные руки сжимают бедра, а сам ты почти разрываешь чужую рубашку? Спонтанность и безрассудство - других слов у Димы не находится, чтобы описать все происходящее. Просто в какой-то момент они оказались в пути - и никто из них, наверное, не сможет сейчас объяснить, как так вышло. Дождь стекает по лицу Максима, делая обычно строгое лицо словно чуть мягче - хотя взгляд привычно тяжелый и внимательный - от этого взгляда по спине бегут мурашки. Дима встряхивает мокрой головой, разбрызгивая мелкие капли воды и усмехается - широко, немного глупо, должно быть, протягивает руку, стирая пальцами капли с щек Максима. "Бери от жизни, что сможешь" - услышал он как-то и, кажется, сейчас именно по таком пути и идет. Возможно, лучше было бы, если он не приезжал. Или же не находил их. Или же... Дима хмурится, сердясь сам на себя. Сколько можно рефлексировать? Встает на ноги, легко кладя ладонь на плечо Максима. Пусть это станет их маленькой тайной на двоих - проносится легко в мозгу, когда Дима целует мокрые губы Максима. На краю света можно все. Тем более, что больше сюда они не вернутся. Даже не смотря на то, что дальше могло быть еще что-то. Не для них.

(c)Тайчо