Твоё имя

      Этот день выдался очень теплым и светлым. В необъятном небе радостно блестело яркое солнце, по нежно-голубой лазури размеренно плыли пушистые белоснежные облака, шуршали поблекшей листвой редкие высокие деревья, скромно примостившиеся у края дороги. Америка, небрежно накинув на голову капюшон любимой толстовки и засунув руки в карманы джинсов, вразвалочку прогуливался по одной из самых обычных нью-йоркских улиц, такой же оживленной и шумной, как и все остальные. По правую руку с гулом неслись вдаль легковые автомобили всех цветов и марок, по левую — пестрели и сверкали чистые украшенные витрины магазинов, а впереди прямой серой полосой тянулся каменный пыльный тротуар. Люди торопились по своим делам: одни на ходу перекусывали и допивали дешевый кофе в пластиковых стаканчиках, другие увлеченно разговаривали по телефону или просматривали какие-то важные документы, третьи, не обращая ни на что внимания, привычным маршрутом быстро шли на работу. Все мирно и обыденно.       Казалось бы, отдыхай себе, веселись, грейся в ласковых лучах светила да благодари всех существующих богов, что тебе-то никуда спешить не надо. Однако Америка никак не мог оценить такого подарка судьбы: он уже несколько месяцев поднимался с постели с неясным чувством пустоты и грусти на душе, расслабиться и насладиться жизнью не представлялось возможным, она казалась скучной, однообразной и бессмысленной. Джонсу абсолютно ничего не хотелось, а то, что раньше обязательно радовало, теперь приносило лишь раздражение и усталость. И как бы Альфред не ломал голову, все равно не мог объяснить причину своего постоянно плохого настроения.       Рядом неприятно загудела машина и стремительно скрылась за поворотом. Джонс приостановился, но потом, тяжело вздохнув, с неохотой опять возобновил свою бесцельную прогулку. Глаза олицетворения, всегда искрящиеся и полные энтузиазма, теперь словно потухли, под ними залегли тени, лицо его побледнело и приобрело какой-то нездоровый синеватый оттенок из-за частых недосыпов и бессонниц.       — Альфред! Альфред! — Америка невольно вздрогнул и обернулся на зов.       К нему со всех ног неслась светловолосая милая девушка в летнем желтом платьице, она старательно размахивала аккуратной маленькой ручкой и счастливо смеялась. Джонс замер на месте, выпрямился и с глупой улыбкой продолжил наблюдать за приближающейся невысокой фигурой. В груди у него внезапно потеплело. Неужели эта красавица узнала родную страну и захотела поприветствовать и обнять? Америка даже немного приободрился от этой замечательной мысли. Однако девушка, лишь слегка задев плечо Альфреда своим, пронеслась мимо и тут же оказалась в объятиях своего возлюбленного, стоящего позади Джонса. Расстроенный пуще прежнего, Америка сердито цыкнул и закатил глаза. И вдруг одернул себя: он стал ужасно походить на вечно ворчливого Артура. Не ровен час, Ал будет болтать с воображаемыми единорогами и считать себя великим магом.       — Альфред, я так рада тебя видеть! — звонко воскликнула красавица, с жаром целуя парня в губы.       — Я тоже, родная. — Он бережно обнял ее за плечи.       — Ненавижу покидать тебя надолго, — пожаловалась девушка, чуть ли не плача. — Я ведь так тебя люблю. До сих пор благодарю судьбу за такую бесценную подсказку — твое имя. Если бы не оно…       Однако дальше Америка не слушал, его будто осенило. Точно! Быть может, ему просто катастрофически не хватает второй половинки. Вот из-за чего Джонс так мучается и тоскует. От этой догадки на утомленном лице олицетворения расцвела воодушевленная улыбка.       Нет. Стоп. Ал опять нахмурился. У каждого человека в шестнадцать лет на затылке появляется Имя его Родственной Души. И страны, конечно же, тоже не исключение. Однако у них издавна заведено правило — Имя не узнавать. Ведь суженый может оказаться обычным, более того, уже мертвым человеком.       — Я буду не Америкой, если отступлю, — решительно кивнул сам себе Джонс. — Да и вдруг мне повезет…       И он резко развернулся и поспешил обратно в отель, в котором уже успел временно разместиться.                                

***

      Сегодня вечером должен состояться Всемирный Конгресс. Все страны уже давно прибыли в Нью-Йорк, ведь именно здесь было решено провести это важнейшее мероприятие.       Америка смог освободиться лишь к четырем часам дня. До этого момента он гостеприимно приветствовал прибывающих, давал указания по поводу оформления главного зала, который располагался на первом этаже роскошного отеля, и заказывал закуски и напитки. Мучавшая Ала депрессия отошла на второй план, его мысли были заняты сначала усердной подготовкой к Конгрессу, а затем Иваном Брагинским.       Джонс встрепенулся, достал свой белый телефон, разблокировал его и в сотый раз принялся рассматривать косенькую, сделанную им лично фотографию собственного затылка, на котором аккуратными черными буквами было выведено чужое имя: «Иван».       Когда Альфред упоминал о везении, то совершенно не догадывался, что ему так повезет. На свете, разумеется, очень много Иванов, но поговаривают, будто Судьба выбирает человеку в пару того, с кем он уже виделся или обязательно увидится в будущем, случайно или намеренно. Но это просто слухи.       Америка же твердо был намерен развеять все сомнения, взглянув на затылок Брагинского. И для этого он уже подготовил целый план действий.       Буквально десять минут назад Ал встретил на пороге нью-йоркского отеля Россию, как можно доброжелательнее улыбнулся ему и крепко пожал руку. Тогда он не без удивления заметил, что личико у Ивана очень даже хорошенькое и привлекательное, а фигура весьма ладная, особенно в черном деловом костюме. Такие соображения ужасно напугали Джонса. Он торопливо убедил себя в том, что ему все это просто показалось. Расшалились нервишки, вот и нафантазировал себе лишнего. С кем не бывает?       Когда Федерация наконец-то скрылся за дверцей лифта вместе с подносчиком багажа, Альфред поднялся с кожаного бежевого дивана и с наигранным безразличием подошел к мраморной стойке администрации.       — Здравствуй, Софи, — негромко начал он, обращая на себя внимание молодой худенькой портье. — Не скажешь ли ты, в какой номер поселился Иван Брагинский?       — Здравствуйте, господин Америка. Минутку, — пролепетала она. — В сто первый.       — О Софи! А не одолжишь ли ты мне запасной «ключ» от этого номера? — как бы между делом поинтересовался Джонс. — Утром я тебе его обязательно верну.       — Но, господин Америка… — Девушка вся словно напугано сжалась и уменьшилась. — Не имею права. К тому же ведь именно там… господин Россия.       — Верно. А я кто? — хитро прищурившись, спросил Ал. Он то ли пытался успокоить бедняжку глупой болтовней, то ли хотел намекнуть ей на что-то.       — Вы — господин Америка, — еле слышно промямлила Софи.       — Вот видишь. — Альфред вдруг таинственно засверкал своими чистыми голубыми глазами. — Мы же с ним почти лучшие друзья.       Портье робко встретилась с ним взглядом, и в тот же миг в ней что-то перевернулось. Девушка опасливо осмотрелась.       — Ну, конечно. Ничего страшного не произойдет. И вы ведь вернете запасной «ключ» утром, верно? — Она вопросительно уставилась на утвердительно кивающего мужчину. — Тогда сейчас… сейчас.       И вскоре Джонс заполучил заветную серую карточку с номером «сто один». Первый пункт выполнен. Америка радостно улыбнулся и мысленно поставил галочку. Теперь можно временно расслабиться и отдохнуть. Ал бегло взглянул на наручные часы: до собрания стран осталось еще целых сорок минут.       Их Альфред успешно провел за какой-то глупой игрой на телефоне и за раздумьями о своей Родственной Душе.       Конгресс начался самым обыкновенным образом. Страны, приветствуя друг друга, по очереди вошли в огромный, хорошо освещенный зал и расселись за овальным, украшенным искусной резьбой столом, на котором уже некоторое время покоились холодные закуски и напитки, преимущественно вина. Затем на небольшой сцене появился Германия, он встал за трибуной и, произнеся вступительную речь, принялся что-то тщательно растолковывать собравшимся, однако многие страны, получив ненадолго свободу от своих боссов и возможность пообщаться с другими олицетворениями, Людвига слушать не стали.       Америка тоже предпочел устремить свое внимание на более значимые вещи. Он устроился прямо напротив Брагинского и теперь следил за каждым его действием: если Россия с аппетитом тянулся к еде, Ал тут же увлекал его в беседу или предлагал заключить какой-нибудь бессмысленный контракт. А Иван с неохотой и лишь из приличия отвечал, с разочарованным вздохом отставляя тарелку и бокал в сторону. Ему ведь строго велели наладить отношения с Америкой, а ослушаться он не смел.       Первый день Конгресса закончился примерно в девять часов вечера. «Самое то. Ресторан еще работает», — Джонс с торжеством поставил еще одну галочку.       А страны, так ничего и не обсудив, постепенно разбрелись по своим комнатам. Альфред приобрел кое-что увесистое и дорогое, подождал немного в холле, после чего нетерпеливо поднялся на этаж, где находился номер России. В тускло освещенном искусственным светом коридоре было пусто. Америка даже подпрыгнул от предвкушения, адреналин уже во всю носился по его венам, а голова лихорадочно кружилась от предстоящего.       — Я же как настоящий спецагент, — восторженно прошептал Ал и гордо расправил плечи.       Оставалась последняя и самая ответственная часть его миссии.