Последний год

Ты нашла письма вечером после того, как Сэм уехал в путешествие вместе с Салли. — Как в старые добрые времена, — заметил он. Он вернется к концу недели, ты даже и глазом моргнуть не успеешь. Они начали довольно невинно: разговаривали о своих путешествиях, о работе. Что он ответил бы, если бы ты сказала, что знаешь о письмах? Это ничего не значит. Он хочет провести всю свою оставшуюся жизнь с тобой. Как ты могла усомниться в этом? Поэтому ты закрываешь ноутбук и кусаешь губы. Этим вечером он звонит тебе. Сэм не курил уже пять месяцев, и ты напоминаешь ему, чтобы он не позволил Салли все испортить. Ты слышишь, как он выпускает дым между предложениями. Ты прикусываешь язык. Ты говоришь, что любишь его. Он говорит, что ему пора идти. Ты киваешь, хотя он не видит этого, и прикусываешь язык. Следующим утром ты звонишь ему. — Доброе утро, дорогая. — Привет, я скучала по твоему голосу, — отвечаешь ты, свернувшись калачиком на диване с кружкой кофе. Он хихикает, и ты слышишь чей-то голос на другом конце провода. Ты не можешь разобрать, он слишком далеко, чтобы понять хоть что-то. Ты заставляешь себя поверить, что это всего лишь Салли. — О боже, прости, детка. Я должен идти. Я позвоню тебе сегодня вечером, ладно? — Сэм говорит быстро, и его голос под конец становится едва различимым, потому что он убрал телефон от лица, чтобы сбросить. Ты снова начинаешь говорить, что любишь его. Ты прикусываешь язык. Еще даже нет восьми утра, когда ты решаешь снова посмотреть письма, хотя обещала сама себе держать этот чертов ноут закрытым следующие несколько дней. У тебя есть другие важные дела. У тебя есть пара репортажей, которые нужно сдать в течение следующих нескольких недель; во вторник вечером устроить встречу с друзьями и провести с ними время за чашечкой кофе; ты обещала Нейту завтра помочь с переводом. Вопреки всему, ты открываешь следующее сообщение. Сэм, Это звучит невероятно! Слушай, я буду в соседнем городе на следующей неделе лишь пару дней. Я остановилась в Бруксайд в комнате 507. Я помню, что мы договорились не встречаться из-за твоей девушки, но ничего плохого не случится. Я всего лишь хочу увидеть лицо, которое все это время находится по ту сторону монитора! С любовью, Дэнис хх Ты не можешь остановиться. Твоя рука хватает телефон. Ты хочешь снова позвонить ему, накричать на него, сказать, что он гребанный трус, который испугался рассказать тебе правду, когда это зашло слишком далеко. Вместо этого слова застревают в горле, царапая изнутри и угрожая разорвать тебя на части. И ты думаешь, что это куда лучше, чем кричать на него. В конце концов, любовь слишком слепа, не так ли? Дэнис, Я не хочу врать тебе. Удушающий смех застревает в горле. Я не могу, потому что я знаю, что произойдет. Я знаю, к чему это может привести, и я не могу так поступить с Y/N. Прости. Сэм. Ты выдыхаешь. Он сказал ей нет. Ты прижимаешь это знание к груди, словно крест, который защищает от демонов, и лелеешь его до конца дня. Он был с Салли. Теперь ты можешь дышать. Сэм всего лишь занят, скорее всего, пьет, плавает на яхте, играет в азартные игры и лишь одному Богу известно, чем еще он там занимается вместе с Салли. Он просто развлекается. Ты заканчиваешь работу на сегодня и по дороге домой напеваешь свои любимые песни. Мысли продолжают возвращаться по ту сторону стены, которую ты так старательно возводила с тех пор, как Сэм уехал и ты нашла эти чертовы письма. Мысли о том, как руки Сэма обнимают тебя по ночам, как вы оба смеетесь над его глупыми шутками о твоих скучных коллегах. Как Сэм целует твою шею, а затем все ниже и ниже, пока не окажется на коленях, боготворя тебя и со стоном произнося твоя имя. И все это будет снова, потому что Сэм выбрал тебя. Шпильки гнева все еще продолжают больно колоть, но эйфория от его решения отказаться встретиться с ней заставляет тебя танцевать. Следующим утром ты приезжаешь домой к Нейтану и Елене, чтобы помочь им с переводом. Он ждет тебя у металического забора с маленькой Кэсси на руках, которая настойчиво тянет его за ухо. Он идет тебе тебе навстречу, держа свою дочь в одной руке, и, как только только ты выходишь из машины, он вскрикивает. — Вот дерьмо! — лапочет Нейт, отодвигая свою дочь подальше от себя, — в прямом смысле этого слова. Ты проглатываешь смех и закрываешь дверь машины. — Привет, Кэсс! Думаю, она была слишком рада меня видеть. — Ты дразнишь его, и перед тем, как развернуться и пойти обратно в дом, он одаривает тебя сухим взглядом. Ты заходишь следом за ним и устраиваешься поудобнее в скользком кресле напротив обеденного стола, пока Нейтан острожно бежит в пеленальную комнату, держа Кэсси в руке напротив себя. — Эй, Салли! — Да, парень? — раздается голос Салли из гостиной с другой стороны дома. — Куда ты положил подгузники? — Их там нет? — Нет, и мой ребенок весь измазался в дерьме, а скоро и я присоединюсь к нему, если ты не поторопишься,— раздалось в ответ. При других обстоятельствах ты бы посмеялась и уже мчалась бы на помощь. — Не ругайся при ребенке, Нейт, — слышишь ты ответ Салли и то, как он поднимается в спальню, чтобы помочь Нейту найти памперсы. Нейтан ответил нечто похожее на протест, но ты уже выбежала из дома. Он отказался встречаться с ней, ты видела это в том письме своими глазами. Так что же ты упустила? Ты хлопаешь дверью, когда приезжаешь домой, запираешь дверь и игнорируешь все звонки от несомненно озадаченного произошедшим Нейтана. Твои руки вцепились железной хваткой в крышку стола, костяшки пальцев побледнели. Слезы грозятся выплеснуться наружу, в груди болезненно тяжело. Ты хочешь позвонить Сэму; ты знаешь, что должна это сделать перед тем, как рыдания накроют тебя с головой. Ты хватаешь телефон, набираешь его имя в «Недавних»; твое тело трясется, пока идут гудки. — Привет, дорогая. — Ты наврал мне! — кричишь ты на него. Ты сначала забыла об этом, но затем напомнила себе о главной цели: заставить его приехать домой так скоро, как это возможно. Ты хочешь продолжить кричать на него, высказать все ужасные вещи, которые ты думаешь о нем, но какая-то часть тебя в надежде останавливается. Эта часть тебя все еще надеется услышать, как он растеряно говорит, что он уже едет домой, что он хотел сделать тебе сюрприз. Что Салли пришлось уехать раньше по личным причинам, и поэтому ты увидела его дома у Нейта и Елены. Вместо этого в ответ ты слышишь лишь тишину. — Если ты не объявишься дома в течение суток, то вернешься в пустой дом, Сэм. Меня здесь не будет, — шипишь ты на него и бросаешь трубку. Ты сразу начинаешь плакать и думаешь, как жалко, должно быть, это выглядит. Осознание этого подрывает тебя, и ты сползаешь вниз, оставив телефон на столе. Все рушится слишком быстро, — думаешь ты беспомощно, но ты не можешь удержаться и не задавать себе мысленно один и тот же вопрос. Когда твоя любовь стала такой иллюзорной? Но все начало разваливаться на части еще месяц назад, с тех пор, как он послал это первое чертово письмо. И ты не обращала внимания. Ты позволяла ему касаться тебя так, как ты любишь, и он знал об этом, позволяла ему говорить, что он любит тебя, верила ему все это время. Как тупая дура. Ты ушла в спальню, когда услышала, как в час дня входная дверь тихо открылась. Ты сидишь на кровати. Той самой кровати, где он занимался с тобой любовью едва ли ни неделю назад. Сэм обычно шумел, кричал твое имя или звал вашего питомца, чтобы быть уверенным, что ты знаешь о его приходе и что ты придешь встречать его, и он смог бы обнять тебя и с улыбкой поднять. Сейчас ты не можешь сказать точно, но он напоминает тебе собаку, стоящую напротив разбитой вазы, поджав хвост между лапами и боясь даже посмотреть на тебя. Он стоит в дверном проеме, пальто свободно болтается на правой руке. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрывает его. — Я видела письма, — начинаешь ты, удивленная звучанием своего голоса, который прервал эту тишину, повисшую между вами, — она неплоха. Он опустил взгляд. — Определенно твой типаж. Веселая, необычная. Любительница приключений. Готовая на все. Твои слова ранят, ты не сомневаешься в этом. — Ты не можешь говорить мне, что это ничего не значит, — быстро говоришь ты, боясь, что он может отбиться этим. — Я видела письма, — продолжаешь ты и ругаешь себя за то, что повторяешься. Ты не хочешь, чтобы он видел, как сильно тебя это ранит. — Прости меня, Y/N, — начинает он, и его голоса достаточно, чтобы заставить тебя снова заплакать. Почти. — Оставь это, Сэм. Ты трус. Ты гребанный трус, — говоришь ты, и твой голос с каждым словом становится все громче и громче. — Я знаю. Я знаю, — но его голос звучит далеко, как будто ты пытаешь разобрать его слова под водой, словно ты тонешь. — Я не хотела сначала верить в это. Я хотела верить, что все нормально, что я просто перегибаю палку, что мои отношения не рушатся к чертям собачьим, — продолжаешь ты, и чем сильнее в твоих словах начинает звучать ярость, тем меньше ты обращаешь внимание на слезы, которые начинают катиться по твоим щекам. — Дорогая… — Заткнись, Сэм! — кричишь ты, и он вздрагивает, — оставь это для Дэнис. Я не хочу больше это слушать. Я сыта по горло всем этим дерьмом, которое я получаю от тебя, понимаешь? И я убеждаю себя, что не довела бы себя до этого, если бы я только говорила больше, если бы я не была настолько, твою мать, чувствительной! — кричишь ты на него. Затем ты встаешь и открываешь шкаф, чтобы достать сумку. Такое чувство, что твое тело двигается само по себе, отдельно от тебя. Сэм отходит назад.
 — Y/N, Y/N, погоди. Что ты делаешь? — в его голосе звучит паника. — Я ухожу, на что еще это, по-твоему, похоже? Неужели ты правда думал, что я останусь после того, как ты изменил мне? Ты думал, с кем ты, блять, встречаешься? С тупой куклой, которой достаточно говорить правильные вещи в нужное время и которая будет позволять трахать себя, когда тебе это нужно? Смешно, вот только, видимо, этого оказалось недостаточно. — Ты щелкаешь замками, поспешно сгребая свои вещи в сумку; твое сердце начинается биться быстрее, когда ты понимаешь, что говоришь в прошедшем времени. — Детка, пожалуйста, я люблю тебя, не делай этого, прошу. — Теперь он умоляет тебя, заикаясь на каждом слове. Его мысли скачут слишком быстро. Каждое твое слово словно царапина на виниловой записи, и его мысли запинаются о них, и он еще даже не может представить, какой станет его жизнь после того, как ты уйдешь. Ты больше не можешь говорить, слезы не дают произнести ни единого звука, пока ты рассеянно складываешь вещи в сумку. Затем ты опускаешься вниз, твои руки хватают лишь пустоту, и ты слышишь, как рыдания прорываются наружу. Сэм мгновенно оказывается рядом. Он поднимает руки, чтобы положить их тебе на плечи, но мнется и опускает их, сжав кулаки, чтобы сдержаться от прикосновений к тебе. Он знает, что ты оттолкнешь его, и знает, что заслужил это. Кроме того, он больше тебя не достоин, и он сомневается, был ли когда-либо достоин на самом деле. — Прошу тебя, я скажу ей, что все кончено. Я удалю её номер, её email, я удалю все. Я не могу…я не могу потерять тебя, пожалуйста, умоляю… — Ты не смотришь на него, но точно знаешь, что он плачет, закрыв лицо руками, там, где когда-то лежал вместе с тобой, свернувшись калачиком. Трясущимися руками ты застегиваешь сумку, заставляя себя двигаться, несмотря на слезы, будто поставив себя в режим автопилота. Ты встаешь и обходишь Сэма, чтобы добраться до ванной, и складываешь свою косметику в пластиковую сумку, одновременно кидая туда все свои вещи. Ты идешь к двери, надеваешь туфли и куртку и хлопаешь дверью. Вне всяких сомнений сейчас слишком небезопасно ехать за рулем: твои руки так сильно трясутся, что ты с трудом вставляешь ключ, и ты до сих пор не веришь, что все это действительно происходит на самом деле. Ты надеешься, что в любую секунду ты проснешься, поедешь домой к Нейту, поможешь ему найти эти дурацкие детские подгузники, и там не будет Салли, который говорит ему, где он их оставил, потому что он будет в поездке вместе с Сэмом. Ты переведешь все, что нужно, предложишь приготовить ужин для всех, чтобы помочь по дому, потому что ты знаешь, как заняты «домохозяин»-папа и мама-журналист все эти дни с Кэсси. Ты приготовишь для них ужин, приедешь домой, и Сэм будет ждать тебя там с поцелуями и одной, а может, даже парочкой сумасшедших историй об их с Салли приключении. Именно так все и должно было быть. Так когда же все пошло не так? Ты выезжаешь на дорогу. Сэм открывает дверь и выскакивает на улицу. — Y/N! Y/N, не уходи! Прошу тебя, дорогая, давай поговорим. Пожалуйста, не оставляй меня, Боже, не делай этого. — Он заговаривается, слезы текут по его лицу, когда он подходит к твоему окну и следует за тобой по дороге. Ты стараешься не смотреть на него, прикусываешь губу так сильно, что чувствуешь металический вкус крови, стараешься сдержаться, чтобы не зарыдать снова. Ты выезжаешь на дорогу, аккуратно, чтобы держать его на расстоянии, боясь, что он сделает резкое движение или прыгнет перед машиной, чтобы остановить тебя и не дать уехать. Но он не делает этого. Ты переключаешь передачу, жмешь на газ и едешь вниз по дороге. Ты остановишься в отеле, до тех пор пока не будешь готова. Ты не позволишь Нейту, Елене, Салли или еще кому-либо вмешаться в это. Ты должна разобраться с этим сама. На следующий день на твоем телефоне сто сообщений от Сэма. Он звучит ужасно. Совсем потерянный, слова смазаны, он исповедуется перед тобой в каждой интрижке, словно ты какая-то монашка со времен детского дома, которая просила признаться во всех грехах. — Я отправлял ей фотографии нашего дома. Я говорил ей… — Он остановился, икая и всхлипывая. — Я сказал, что это все будет нашим. Что я не могу… не могу дождаться, когда мы окажемся вместе на нашем диване. Эти письма старые. Я не знаю, смотрела ли ты на даты на этих письмах. Они с прошлого года, Y/N. Он продолжил, его голос полон слез и боли, но женский равнодушный голос сказал, что твоя голосовая почта заполнена.