Ледяной даэдра

      — Нет! Пожалуйста! Прошу вас!       Крики старой женщины уман разносились по всей округе. Возможно, даже в Маркарте могли услышать и лишь посочувствовать.       Изгои громили ближайшую к городу ферму, которая представляла из себя дом в виде каменной коробки, маленькую мельницу и узкое поле, усеянное корнеплодными растениями. Под угрозой ножа, старые уманы отдавали все свое добро этим тварям, от еды и одежды, до малого количества более ценных предметов, таких как ожерелье и кольцо.       Аик стоял в стороне, посматривая на Маркарт, чьи посты стражи пустовали вот уже пару часов. Не такой свободы он хотел, хоть это было куда лучше, чем сидеть в шахте.       То, что делали Изгои, в точности напоминало те зверства, которые устраивали представители плохой крови. Им было мало бесчестно убить слабых жертв. Достаточно еще все разрушить и не оставить даже мокрого места. Его раса отличалась жестокостью, но только в убийствах достойных жертв на охоте. А Изгоями двигала месть и просто желание чувствовать вкус крови во рту. Совсем как Плохая кровь.       — Даэдра! — послышался голос Урацена, радостный от того, что его товарищи подожгли мельницу. — А ты что стоишь в стороне?       Аик лишь недовольно прорычал что-то себе под жвала, не имея ни малейшего желания глядеть на сотворенный ужас.       Маданах обратил на это внимание и подошел, держа за ворот женщину. За ним последовал Боркул Зверь, придерживая старика.       — Я приказывал всем Изгоям напасть на ферму, не так ли? — спокойно спросил Король-В-Лохмотьях.       — Я не Изгой, — рыкнул охотник, сложив руки на груди и взглянув в глаза Маданаха. Тот улыбнулся.       — Как же? Нет. Ты, на самом деле, давно стал одним из нас. Сидна сделала тебя Изгоем, побег укрепил это. А еще хочу напомнить о нашем уговоре. Я обещал тебе свободу взамен на службу. Служба мне делает тебя Изгоем… А сейчас ты уклоняешься от приказа, — объяснял Маданах.       — Это человек не брать оружие в руки. Он слабый, — продолжал рычать Аик.       — Что облегчает нам задачу запастись едой на долгую дорогу, друг мой, — Король-В-Лохмотьях взглянул на женщину, которая упала рядом с ним на колени и тихо глядела на темную землю. — Мы уже почти проболтали весь план. Они будут знать, где мы. И если оставить их в живых, они сразу же расскажут все ярлу. Понимаешь о чем я, Даэдра?       — Пожалуйста! Не трогайте мою жену! Возьмите меня, только меня! — закричал старик в руках Боркула. Тот отвесил ему пощечину и поднял нож над головой.       — Ах ты… — хотел сказать Боркул, но его остановил Маданах, опустив руку.       — Пусть это сделает даэдра, — сказал он, после чего Боркул кинул старика к ногам Аика и протянул ему нож. Охотник скривился.       — Нет! — зашипел он.       — Да, — спокойно парировал Маданах. — Другого выбора у тебя нет.       Аик посмотрел за спину Маданаха на собравшихся Изгоев, держащие мелкие сумки, полные еды, одежды и другого добра. С небольшим ножом и голым торсом, даже крупному охотнику не по силам справиться со всей этой толпой. Если один раз удастся оттолкнуть их от себя, в следующий раз кто-то из них найдет способ проткнуть лезвием спину Аика.       Охотник взял нож и поднял старика над землей, ухватившись за шею. Старик какое-то время трепыхал ногами, но вскоре утих, глядя в глаза своему будущему убийце. Аик не чувствовал к нему сожалению, только отвращение к Маданаху, Изгоям и к самому себе за этот нечестный и мерзкий поступок, на который способны только Плохая кровь.       Его жена подняла голову, мысленно прощаясь. Аику потребовалось пару секунд, чтобы выбрать меньшее из зол в этой ситуации, отдалив нож назад и грубо всадив его прямо в сердце старика до упора. Глаза умана закатились вверх, тело мгновенно обмякло к руках охотника и стало более легким. Женщина тихо зарыдала.       Как только Аик откинул тело старика в сторону и уже хотел сказать про то, чтобы женщина осталась жива, Маданах резко поднял ее и проткнул шею своим ножом, смотря на охотника пустыми от жестокости глазами.       В этот момент крылья мельницы с грохотом упали вниз вместе с верхней частью догоревшего здания. Изгои радостно завизжали и по приказу Маданаха пошли прочь от фермы по дороге. Аик взглянул на трупы уманов в последний раз и мысленно говорил себе:       «Месть не красит воина. Но Изгои получат то, что заслуживают!»       Направившись прочь от фермы и Маркарта по дороге, Маданах разговорился с женщиной, которая принесла во время побега броню для Изгоев. Она сообщила ему, что они смогли захватить шахту Колскеггр. Разогнали шахтеров и устроили там оборонную точку. Маданах выразил свое восхищение, ведь Изгои даже во время его долгого заключения не разошлись кто куда, а остались одной дружной семьей и готовились к возвращению своего Короля.       Шахта была известна тем, что являлась самым большим источником металла под названием золото. Якобы, если выплавить из всего золота много колец, во всем Скайриме не хватит денег всего народа, чтобы купить такие драгоценности. Аик же про себя думал: не успел он забыть цвет серебра, как вновь шахта, но с более ценным и еще более омерзительным металлом.       Правда, в ней не придется копать. Изгои решили переждать ночь внутри шахты, выспаться на мягких пыльных подстилках, укрыться тонким одеялом, поесть жареного мяса и выпить меду. Охотник не остался без всего этого.       Изгои, что находились в шахте, выглядели ничуть не лучше, чем их собратья — бывалые заключенные. Одетые почти в одни шкуры, пояса из зубов дикого животного, удивительно огромные перья черного цвета с красным кончиком и маской, напоминающей изорванную кожу с головы какого-нибудь зверя с вдетыми длинные обломками ребер, что напоминало зубастый широкий рот некого монстра. Даже имел схожесть с мордой Аика.       Лица Изгоев были раскрашены в странные узоры красного цвета. Женщины почти ничего не носили, а в общей массе все они казались глупыми дикарями. И хотя охотник выразил интерес и мысленно провел несколько сравнений с тем, во что одевается его раса и Изгои, ему все равно становилось неприятно находиться рядом с каждой секундой все больше и больше.       Особенно потому, что у него не осталось ничего из его брони и снаряжения, кроме поножей, который немного натерли кожу от долгого ношения.       Среди диких Изгоев прошлась волна удивления, когда они увидели Аика в первый раз. Маданах рассказал им о его достижениях и способностях, в общих словах описывая его как нечто сильное, смертоносное и преданное ему. Аик нисколько не скрывал своего недовольства, но ничего не говорил. Лишь рычал и фыркал.       Также, охотник присматривался к одному из слушающих. Грудь его в районе сердца оказалась распорота и очень небрежно скрыта сколами костей мелких животных, которые впивались в почерневшую по краям плоть. На месте сердца за этой самодельной решеткой к плоти был приковал алый цветок с множеством лепестков. Он редко что-то говорил, но если открывал рот, то оттуда вырывались монотонные речи, словно от какой-то куклы.       — Урацен, — тихо позвал Аик Изгоя, когда тот к нему подсел после рассказа. — Кто это?       — Кто именно? — Урацен сначала не понял, о ком речь.       — У этого нет сердце. Есть растение, — Аик указал на нужного Изгоя.       — А-а, — протянул Урацен. — Это Изгой с вересковым сердцем, Даэдра. Подарок Ворожей.       — Во-ро-жей?       — Ведьмы… женщины, которые пожертвовали своей человечностью ради великих знаний о темной магии. Понимаешь? — попытался объяснить Урацен. Аик завертел головой. Изгой усмехнулся. — Ну, после того, как достигнем Оплота Друадах, вернемся к этому месту и свернем к Картспайру. Есть там одна такая.       — А что делать в… Карт… спай-ру? — зашипел Аик.       — Укрепить позиции, например. Не знаю, что может задумать Маданах, — рассуждал Урацен, но вдруг сменил тему. — А…, а ты… что бы ты сделал на его месте?       — Я никогда не встать на место Маданах. Нет честь. Нет совесть. Я не Изгой, — бурчал Аик. Урацен вздохнул.       — Хотя бы представь, что ты на его месте.       Аик задумчиво застрекотал, взглянул еще раз на воина с вересковым сердцем, затем перевел взгляд на Маданаха, который активно о чем-то говорил с другими Изгоями, жестикулируя и используя какие-либо предметы для более подробного объяснения. Вернее всего, он рассказывал о какой-то схватке.       — Я не представлять моя на место Маданах. Маданах — лидер. Я не есть лидер, — сказал наконец Аик.       — Быть лидером довольно сложно. Особенно для него. Ведь кто ему подчиняется? Убийцы, жертвы обстоятельств, несправедливо наказанные за то, чего они не делали. Нами движет ненависть. Но… ты старательно этого избегаешь, Даэдра, — рассуждал Урацен, глядя на Маданаха, — Почему?       — Это моя жизнь. Я следовать правила для честь. Жизнь — вечный охота. Это, — Аик провел дугу рукой перед собой, указывая сразу на всех Изгоев. — Не охота. Это война. Не моя война.       Урацен понимающе кивнул.       — А у вас были войны? — спросил он спустя некоторое время.       — Да. Быть война. Последний война закончиться, когда я увидеть свет, — застрекотал охотник.       Урацен попросил его рассказать, что на ней было, но охотника одолела усталость. Впервые за долгое время, он уснул крепким сном. Изгою пришлось потратить больше десяти минут, дабы разбудить его и дать что-то оставшееся из еды. Охотник съел небольшие недожаренные кусочки мяса вместе с каким-то варевом из овощей и зерна.       Они проспали до позднего утра. Маданах оставил в шахте диких Изгоев, взяв с собой лишь троих из них для защиты на случай нападения. Аик шел между другими, рядом с Маданахом напротив Боркула Зверя, как будто второй телохранитель короля.       Рядом с шахтой проходил мост, который располагался над нижним уровнем водопада. Вода падала с острых склонов, поднимая брызги и пар. Его воды впадали в реку, что шла вдоль дороги.       Полный пейзаж Предела был весьма не по душе Аику. Горы, узкие проходы, холмы, одинокие лысые деревья и множество мелких кустов. Все имело бледные и серые оттенки. Более высокие деревья располагались на вершинах гор и были усеяны иголками. Температура не достигала второго десятка в градусах.       Он время от времени ежился и часто вздыхал. Воздух, как ни крути, ему не подходил. В нем оказалось слишком много кислорода. Больше, чем азота. Но это не приводило к азотному голоданию, а значит Аик еще мог мыслить трезво и не терять сознание. Но он мечтал найти респиратор.       Через час ходьбы по дороге, Изгои стали спрашивать друг друга, почему на их пути им никто не попадается. Маданах предположил, что просто выдалось такое время. Видимо, в этот день никому не нужно было в Маркарт.       — Нет, Маданах. Я слышал, что еще три месяца назад была какая-то проблема с вампирами. Нападали активно. Сейчас все ведут себя осторожно, не так часто путешествуют, потому что вампиров не всех перебили, — говорил один дикий Изгой.       — Ваам, — пытался повторить Аик. — Ва-ам…пир. Что значит… ва-ампир?       — Это мертвецы, которые питаются чужой кровью. Кожа бледная, как снег, глаза светятся, зубы острые, — отвечал Изгой. Аик фыркнул.       — Скайрим… странный страна. Холодный страна.       — А что ты предпочитаешь, Даэдра? Я слышал, вы живете в мирах, наполненных лавой и пустынными землями, — подал голос Маданах. Но Аик ничего не ответил. Ему не хотелось что-то рассказывать о планете, в которой он учился быть воином. Она оставила больше воспоминаний, чем его родная планета. Более теплая, более светлая, более насыщенная.       — Похоже, наш Даэдра слегка взгрустнул, — рычаще засмеялся Боркул, наконец-то осмелившись дотронуться до охотника. А точнее пихнув его в плечо.       Аик резко застыл. Несколько Изгоев столкнулись с ним и ошалело отошли назад. Боркул все еще смеялся, но вскоре перестал, так как все застыли в недоумении. Охотник буравил взглядом зеленокожего, пытаясь понять, осознанно ли было его действие или нет.       Он вытянул руку перед одним из диких Изгоев.       — Ты дать мне твой меч, — прорычал Аик, не сводя глаз с Боркула.       — Что ты задумал? — спросил Маданах, но Аик будто его не услышал и повторил слова. Изгой отдал свой меч, больше напоминающий палку с зубами. Аик сжал древко оружия и вытянул его перед Боркулом.       — Ты достать твой оружие, — рыкнул он.       — У тебя крыша поехала, щелкун хренов? — грубо выплюнул слова Боркул. — Хочешь подраться?       — Ты вызвать моя на бой. Ты принимать бой или ты слабый, — слова Аика больше звучали как вопрос, хотя он утверждал. Удар в плечо — вызов на бой, на который позорно отвечать отказом. И Аик его принял, даже если зеленокожий сделал такое неосознанно.       Слова охотника задели Боркула, потому тот вытащил украденный у стражников Маркарта меч, оскалив зубы. Аик утробно зарычал, сжав оружие в руке еще сильнее. Уже приготовившись нанести первый удар, его внезапно остановил Маданах. Встав между двумя громилами. Угрозы с его уст полетели в сторону Аика за совершенную глупость. А Боркулу сказал быть посдержаннее. Зеленокожий только выпалил оскорбление в виде сравнения лица Аика с женским половым органом. А так как охотник таких слов на их языке не знал, проигнорировал данное ругательство.       Спустя еще некоторое время, Изгои добрались до развилки. Дорога продолжала идти вперед вдоль реки, а с другой стороны сворачивала вверх по склонам. Маданах сказал, что дорога ведет в деревню с названием, которое Аик не смог точно расслышать, и при попытке повторить выходило что-то несусветное.       Дорога вверх привела их действительно в деревню с малым количеством деревянных домов с треугольными крышами из сена. Несколько уманов стояли около входа в местную шахту и о чем-то активно спорили. Хорошо одетый уман уговаривал одетых в броню и рогатые шлемы грузных мужиков что-то сделать, размахивая руками и тыча пальцами. Но когда один из рогатых заметил Изгоев, он завопил, вытащил меч.       — Изгои вернулись! Сделайте же что-нибудь! — закричал уман в хорошей одежде.       — А ты не верил в то, что нужно защищать шахту. Эй! Изгои! Проваливайте отсюда или нам придется снести ваши головы!       Рогатые Аика не заметили, так как он не поднялся по склону до конца. Услышав, что будет разборка, он кивнул Урацену в сторону скал. Тот без слов понял его и полез по камням вверх вместе с ним. На удивление уману, охотник передвигался прыжками. С одного камня на более дальний, держа отнятое у Изгоя оружие.       Пока обе стороны поливали друг друга грязью, два смельчака забрались на скалы над входом в шахту. Никто не обратил на них внимание, разве что жители деревни из своих домов. Но они молчали, не зная как поступить. Им явно хотелось избавиться и от рогатых, и от Изгоев.       Наконец, один из рогатых поднял оружие, уже готовясь понестись на Изгоя. Знак для охотника. Вобрав в себя побольше воздуха, он издал оглушительный рык, словно неожиданный гром в столь спокойный день. Рогатых одолел страх. Они обернулись и задрали головы вверх, застыв от вида неизвестного им монстра. Изгои этим воспользовались и нанесли удар со спины.       Рогатые повалились на землю уже мертвыми. Маданах плюнул на тело одного из них, что-то болтая про Серебряную кровь. После этого, Урацен и Аик спустились вниз. А если быть точнее, охотник схватил умана за шкирку и ровно спрыгнул со скалы. От такого Урацен упал на колени, когда приземлился.       — Славная работа, Даэдра, — Маданах улыбнулся, но затем его лицо приняло прежний серьезный вид. Он обратился к уману в хорошей одежде. — Что? Разве мы не заслуживаем благодарности? Эти наемники Серебряной крови больше не нуждаются в вашей шахте. А нам она вовсе не сдалась.       — Зачем вы пришли сюда? И что это за монстр? — испуганно, часто вздыхая от нехватки воздуха, спросил уман, показав пальцем на Аика. Тот осматривал других уманов, чуть склонив голову набок, пощелкивая.       — Мы пришли, — Маданах начал ходить вокруг умана в хорошей одежде, держа перед собой кинжал. -… за вашими вещами, за вашей едой, за вашими жизнями, благочестивый Старейшина Картвастена.       — Я прошу вас! Проявите милосердие! Мы отдадим вам все, что вы хотите! В благодарность, конечно. Только не трогайте никого из деревни! — взмолил Старейшина, но продолжал стоять на ногах.       Боркул схватил его за ворот и приподнял над землей, а Маданах приставил кинжал к горлу, улыбаясь и тыча в сторону Аика пальцем.       — Видишь того громилу? Это чудовище способно голыми руками отделить твою голову от тела вместе с позвоночником, а остальное тело сожрать вместе с потрохами! Я могу позволить ему съесть мясо с пухлых щечек твоей жены или дочки, только рукой махнуть! Ты этого хочешь? — зарычал он. Старик тряс головой то ли от отрицания, то ли от дрожи. Внезапно Маданах закричал, отчего старик вжал голову в плечи. — Нет? ТОГДА ВСЕ БУДЕТ ТОЛЬКО ПО МОИМ ПРАВИЛАМ! Я РЕШУ, ЧТО С ВАМИ ДЕЛАТЬ!       После, по велению Короля, зеленокожий отпустил испуганного старика, который пополз назад на четвереньках. Маданах от такого зрелища рассмеялся, а затем сказал своим Изгоям разворошить деревню и раскроить дома на щепки. Всех жителей загнали в один большой дом, а остальные выворачивали на изнанку, находя там еду и всякие ценности.       Аик снова стоял в стороне, но теперь его переполняла злоба. Изгоям было мало убийства двух слабых стариков на ферме, кровь беззащитных детей и женщин удовлетворит их голод окончательно. Если охотник им позволит.       Все это походило на действия Плохой крови с такой точностью, что Аик на секунду представил их на месте Изгоев. А вместо Маданаха — жестокого и опасного Вождя чертовых фанатиков. Его имя даже вспоминать было тошно.       Последние капли терпения у охотника испарились. Он ринулся с мечом к одному Изгою, который вывел одного спрятавшегося ребенка из другого дома на дорогу с криками «Смерть нордам!». Не ожидая удара со спины, Изгой сразу свалился на землю, заливая ее кровью, хлещущую их рассеченной косо ключицы. Зубы меча вонзились в плоть и вышли оттуда с противным чавканьем. Ребенок задрожал от столь быстрого действия, застыв как камень. Аик оттянул его в сторону, чтобы тот не мешался под ногами, и побежал к другим двум Изгоям.       Откинув одного ногой и забив второго насмерть, охотник встретил сопротивление. Другие Изгои побежали на него с оружием, хотя Маданах кричал им лишь обезоружить Даэдра и свалить на спину.       Первого бежавшего Аик подрезал ударом меча по ногам, отчего тот перевернулся в воздухе и упал. Другого тот задел локтем, откинув в сторону, а третьему не повезло оказаться лицом на уровне зубов меча. Еще один дикий Изгой накинулся на Аика сзади, но тот успел повернуться и задержать меч рукой. Зубы вонзились в ладонь и окрасились в ядовито-зеленый цвет.       Разбрасывав врагов направо-налево, Аик громко зарычал, отчего Изгои, что еще стояли на ногах, застыли. Охотник тяжело дышал, держа окровавленный меч в правой руке и сжимая левый кулак, из которого сочилась его собственная кровь.       — Прекратить! — зарычал он.       — Кем ты себя возомнил, Даэдра? — зарычал Брейг, стоя рядом с Маданахом.       — Слабый убивать — нет честь! Мы уйти!       — Уйти! А что если, — Маданах вышел вперед. Аик вынул меч вперед, чуть не дотянувшись до носа Короля-В-Лохмотьях. — Мы не захотим?       — Смерть! — рыкнул Аик.       — Вот в чем проявляется твоя благодарность? Убивать своих собратьев? — с усмешкой спросил Маданах.       — Изгои быть как Плохая кровь! Нет чести! Я не брат Плохая кровь! — Аик сделал шаг вперед, отчего Маданаху пришлось слегка отойти в сторону, дабы не напороться на меч.       — Неужели ты готов на такое, Даэдра? Чем тебе так важны эти люди?       — Прекратить задавать вопрос! Мы уйти и не убить слабый человек! — Аик раздраженно защелкал.       Маданах долго стоял и молчал, переваривая все произошедшее. Затем он, немного опустив голову, сказал более спокойно:       — Наверное… я слегка погорячился. Да. Иногда очень сложно не перегнуть палку, верно? — Маданах спрашивал будто бы сам себя. после он обратился к оставшимся Изгоям. — Выведите людей из дома, соберите все, что сможете унести, и уходим!       Аик опустил меч, оглядывая других Изгоев. Их недовольству не было предела. Вот только Урацен стоял в стороне, откинув свое оружие еще в начале битвы. Как ни странно, этот уман явно стал доверять Аику больше, чем другим, ибо видел в его поступках здравый смысл, не ведомый жаждой мести. Но тогда он мог оказаться в плохом положении, стать объектом насмешек.       Охотник же не имел особой симпатии к уманам вообще. До этого времени, все они представляли для него неразумных существ, которые знают о жестокости куда больше, чем сами охотники. Но прожив какое-то время рука об руку с ними, он начинал видеть другие вещи. Жаль, правда, что не совсем хорошие. Урацен подавал надежды исправить положение в отличии от остальных, но это может легко выйти ему боком. Так что тот соблюдал относительный нейтралитет.       Один час Изгои потратили на то, чтобы уже в более тихой обстановке забрать у жителей все их имущество. Сами жители сидели на земле под присмотром Аика и Боркула. Зеленокожий пару раз задирал тех, кто осмеливался на него взглянуть, но рык Аика его мгновенно успокаивал.       Мальчик, которого спас Аик, сидел рядом с ним, нервно потирая руки и посматривая в его сторону. Словно он не мог решиться на что-то. Его тело дрожало, еще не оправившись от шока.       Наконец, мальчик подполз ближе и осмелился взглянуть на охотника. Встретившись с взглядом голубых глаз, мальчик на секунду отвернулся, затем набрался смелости и посмотрел вновь, начав тихо говорить:       — С-седой чел-ловек с-с-сказал… — мальчик немного заикался. — Что… что ты Даэдра.       Аик удивленно застрекотал. Мальчику показалось, что ему его слова не понравились, потому хотел отползти назад.       — Так… — прорычал Аик, усмехнувшись. — Они называть меня так. Да…       — Н-но… мой дедушка говорил, что Даэдра… злые. Они не помогают никому. Только делают зло, — мальчик немного осмелел. Охотник вздохнул.       — Ты не считать меня добрый, ребенок. Не надо. Я… зло, — прошипел Аик, съев большую часть слов. Но мальчик его понял. — Но… я не большое зло.       — Я знаю. Хуже драконов я еще зла не видел… А ты видел драконов? — Мальчик немного улыбнулся. Только Аик хотел сказать, что не знает, о каким существах мальчик говорит, как неожиданно его позвали. Изгои уходили. И деваться ему было некуда, только следовать за ними, пока еще не пришло подходящее время.       Вернувшись на ту же дорогу, они вскоре дошли до моста, рядом с которым открывался удивительный пейзаж многочисленных вершин гор и озера у их подножия. Охотник смотрел на это без какого-либо восхищения, ибо его глаза не могли увидеть всех красоты сего места, в отличии от уманов. Горы казались ему темными и холодными, а на озере иногда мелькали животные, источающие тепло.       Он и Урацен шли самыми последними, не говоря друг другу ни слово. Аик лишь периодический издавал пощелкивание, рассматривая что-то в горах.       Спустя еще час, Маданах решил устроить небольшой привал, отправив двух Изгев на разведку, дабы найти им место для ночлега на эту ночь. Разместившись скромно под скалами, Изгои поедали то, что отобрали у уманов из деревни. Аик есть отказался.       — Ты отправить два воин посмотреть вперед. Маданах дать согласие, если Даэдра посмотреть вперед там? — спросил Аик у Короля, указывая на ближайшую вершину. Подходя к этому месту, он заметил там некое тепло или свечение и хотел проверить. Маданах согласился, но направил вместе с ним Урацена.       Охотнику это не понравилось, но он уже видел, что его напарник не так плох в скалолазании. Но не лучше, чем он сам. Разбежавшись, Аик подпрыгнул на пару метров вверх, грубо ухватившись когтями за выступающие камни. Внизу Изгои уже казались мелкими букашками. Урацен же только собрался подниматься.       Аика ждала одновременно и приятная, и печальная неожиданность.       Из скалы выпирал коричневатого цвета челнок с отсутствующими несколькими стенками. Такой, на котором спустился Аик. На его вершине светились следы зеленой крови, напоминающие множество отпечатков ладоней. Кровь стекала вниз и уходила слегка в сторону к покрытому снегом окоченевшему телу.       У Аика все внутри сжалось. Подойдя ближе, он принялся его откапывать. К тому моменту, Урацен уже смог забраться на вершину. Увидев, как Аик что-то копает, поспешил к нему.       — Что ты там нашел? — спросил он у него, затем застыл на секунду, разглядев челнок, а после вовсе раскрыл рот, увидев морду откопанного существа.       Окрас мертвого охотника имел больше коричневого, по сравнению с Аиком. Но в то же время он оказался еще темнее, очевидно замерзнув насмерть. На его лбу красовался точно такой же знак, что и у живого охотника. Отсутствие щетинок говорило о том, что это был Младший — юный воин, только вступившийся в ряды клана.       В его почерневший бок впивалась деталь от челнока, которая и стала одной из причин его кончины. Окровавленная рука с той же стороны видимо какое-то время лежала около раны, а затем сползла на снег. Вторая рука покоилась на груди, сжатая в кулак.       Аик дотронулся до небольшой сумки на поясе и посмотрел ее содержимое. Регенератор лежал нетронутый. Воин настолько ослаб и не видел возможности спастись, что не стал вспоминать об этой вещице. Аик тяжело вздохнул. Его соклановец умер бесчестной смертью.       — Это… — Урацен не мог подобрать слов, опустившись на колени и рассматривая труп. Аик положил ладонь на лоб мертвеца, опустив голову и что-то прорычав. Затем договорил то, что не мог его напарник.       -… семья.       — Я сожалею, — выпалил уман. Аик фыркнул. — Что это за чертовщина там?       — Железо. Хлам, — прошептал охотник. В его голове звучали слова из священных правил вновь:       «Помоги собрату умереть с честью. Если тот умер не на охоте, пусть его тело не станет кормом для других тварей»       — Семья надо сжечь. Умереть с честь, — более громче заговорил Аик.       — И где ты собрался такое делать? Его придется спустить вниз. А у нас ни веревки, ничего. Да и Маданах не будет рад устраивать похороны, — пробурчал Урацен. Охотник встал и направился к челноку.       — Плевать! — рыкнул он, начав рыться в обломках, в надежде найти что-нибудь стоящее.       К счастью, большая часть всего необходимого в челноке имелась, но сейчас представляла из себя ненужный хлам. А все потому, что энергия, на которой держалась вся техника, внезапно прекратила свое существование. Одно дело, когда устройства ломались, другое — когда проблемы с энергией. Поэтому Аик взял то, что могло ему понадобиться и без энергии.       В первую очередь, респиратор для более лучшего дыхания, а также скрытия своей морды хотя бы на половину. Респиратор оказался украшен двумя клыками. Далее, аптечка с необходимыми приспособлениями и реагентами. Аик решил не разбираться, что требует энергии, а что нет. Кистевые лезвия не имели возможности разложиться полностью, но охотник посчитал, что лезвия можно вытащить и переделать оружие на новый лад.       Броня присутствовала только на убитом собрате. Аик снял нагрудник и защиту для ног. Его радовало, что ноги не придется обматывать тряпками.       Одевшись, собрав все и сложив в небольшой мешок с некоторыми припасами, который с момента ухода из деревни покоился на его спине, он спустился вниз. Урацену потребовалась помощь, ибо ему ничего не стоило сломать ноги там, где Аик приземлялся абсолютно здоровым.       Уман рассказал Маданаху о находке и намерениях охотника. Тот поморщился и не обратил особого внимания, так как поспешили прийти разведчики. Выслушав их, он еще некоторое время думал, что бы решить. Пока наконец не обратился к Аику.       — Что ты там хотел, Даэдра? Похоронить такого же, как ты?       Аик кивнул. Изгои смотрели на него с опаской, а тот чувствовал себя в броне гораздо увереннее, чем пребывая голым.       — Тогда ты снова должен выполнить мой приказ. Тебе это будет весьма интересно, — Маданах загадочно улыбнулся.       — Я слушать, — прожужжал через респиратор голос Аика.       — Там у реки есть лагерь с вооруженными людьми. Они столь же плохие, как и мы. Они тоже убивают невинных, как и мы. Эти… воины… уже потерянные, ибо война, в которой состояла вся их жизнь, закончилась для них провалом, — рассказывал уман.       — Ближе к делу!       — Поохоться на них…