Джон не видел Шерлока около недели и совершенно не обращал на это внимания. Все проблемы начали решаться, эмоции гаснуть, и жизнь возвращалась в привычное русло. У Джона было куча друзей, целое море людей, которые знали его имя, хлопали его по плечу при встрече и могли позвать на тусовку. Оставался целый месяц до зачетов, и он расслаблялся, как только мог. Часто собирался с кем-то в одном доме и пил чистый виски. Юность для этого и нужна. У него не оставалось времени на что-то кроме вписок и учебы. Благо, хоть учеба еще имело место быть. Шерлок же каждый день покупал американо без сахара и большой капучино, садился на лавку и смотрел, как люди выходили из корпусов и шли на учебу. Каждый чертов раз надеясь, что увидит Джона Ватсона, парня, который как никто другой мог бы стать Шерлоку другом. Надеялся, что Джон увидит его и подойдет поздороваться. Но каждый чертов день Шерлок выпивал свой кофе и шел на учебу один, а большой стакан кофе так и оставался стоять на скамье, остывая и превращаясь в холодный кусок несбывшейся дружбы. Так прошла еще неделя, за ней еще одна. По вечерам начал падать снег, совсем немного, он будто просто обозначал свое присутствие, не желая оставаться ни на минуту. Джон стал больше времени проводить в библиотеке. Его график превратился в обычный не меняющийся список действий. Подъем, пары, обед, библиотека, комната, сон. В один день он задержался на паре по анатомии, чтобы сдать свою тетрадь и не успевал поесть, поэтому он взял с собой сендвич и чашку кофе, в надежде, что библиотекарь сделает исключение и впустит его с едой в зал. Он поднялся на четвертый этаж и увидел кучу людей около библиотеки, он прокрутил в голове все даты сдачи и получения учебников и прикинул, что это являлось причиной скопления людей. Ну славно, если он пройдет вдоль стены, то сможет пройти мимо стойки и его не заметят с едой. Подойдя ближе, он услышал знакомый голос. Это был его нападающий Нил, и он явно кричал на кого-то. Из-за низкого роста Джон не понимал на кого.
— Ты всегда останешься таким же уродом, — заключил Нил, — как с тобой вообще говорить можно, чудик!
Чудик? И Джон понял, он кинул рюкзак и пакет с едой на подоконник, поставил кофе и полез в толпу. Послышался глухой удар. И ни звука больше. А через десять секунд кто-то выдохнул и втянул воздух сквозь зубы.
— Не стоит проецировать на меня свои проблемы. Ты итак почти все потерял, оставь хоть немного уважения к себе.
— Что ты сказал?
— Что, стало интересно со мной говорить? Я лишь прошу тебя не падать в глазах своих друзей. Если имеешь их, то хотя бы держи марку.
— Хах, иначе что, меня будут ненавидеть за то, что я врежу такому уроду, как ты?
— Слушай внимательно, я не сказал ни слова про ненависть, я говорил про уважение. С тобой будут продолжать общаться, будут здороваться, но в глубине души испытывать отвращение. Хочешь знать почему? Потому что гребаный насильник.
— Да как ты смее…
— О, даже не думай отрицать. У тебя в сумке письмо. Кто пишет письма подростку, ведь есть телефон. Вряд ли это какой-то подарок, только начало декабря. Это мог бы быть твой день рождения, но ты не воняешь так, будто сутки находился в спирте, твои руки не трясутся, значит не день рождения. И все варианты с друзьями из других городов и романтическими письмами отпадают. Вряд ли сантименты твой конек. Кто стал бы тебе писать, если можно позвонить? Остается только вариант с важными бумагами. Универ, полиция, что? Зачем тебе бумаги из универа? Ты играешь в команде, что ясно по твоему плечу, значит оплата обучения не нужна. Мой вариант полиция. Но что в них? Жалобы на шум, кража, разбой? Под рукавом твоей куртки царапины, которые я успел увидеть, пока ты делал замах. Кошка? Тогда расстояние между ними было бы меньше. Но и не мужчина. Не другой игрок, вас заставляют подстригать ногти. Значит женщина. Девушка. Драку исключаем, на тебе много одежды, а голым вряд ли удобно драться. Как царапины оказались под одеждой? Дикий секс? Но кто расцарапывает партнеру руку? Вернемся к драке. Ты срывал с нее одежду и скидывал свою, но она не собиралась сдаваться. О, что же ты сделал дальше? Расскажешь сам. А сейчас мне нужно найти пару книг, если ты не возражаешь.
Нил подобрал свою сумку и хотел уйти, но повернулся и резко ударил Шерлока в щеку, тот упал и поймал еще два удара в ребра, пока Джон не оттащил Нила в сторону и толкнул в стену, тот быстро скрылся в толпе, которая начала расходиться по своим делам. Шерлок встал на колени и начал собирать тетради с пола. Джон подошел и протянул ему платок. Тот без слов взял и приложил к рассеченной губе.
— Почему с тобой всегда это происходит?
Шерлок молча встал, пошатнулся и прислонился к стене.
— С тобой все хорошо?
— Нормально.
— У тебя, возможно, ребро сломано, давай я посмотрю.
Джон начал подходить к Шерлоку, а тот отодвинулся в сторону.
— Обойдусь.
— Тогда сходи к врачу.
Он взял с подоконника пакет, кофе и рюкзак. И пошел в библиотеку. Весь вечер он думал о том, что слышал и ни черта не смог выучить порядок костей. Он взял книги на дом и пошел к себе в комнату. Был морозный вечер, и пар изо рта поднимался высоко в небо. Джон шел и тут услышал вибрацию телефона в кармане.
Ты мне нужен. Корпус В, комната 221. ШХ
Я устал, Шерлок, и хочу спать. У тебя что-то срочное, или опять не можешь убрать с волос скотч?
Я не могу остановить кровь. ШХ
Пожалуйста, прошу, Джон. ШХ
Джон уже бежал к корпусу В, его учили помогать людям, несмотря на усталость и дела. Он был нужен. Комната 221 находилась на втором этаже.
Ты мне нужен, пожалуйста. ШХ
Джон врывается в комнату и находит Шерлока на кровати без футболки. На месте ребер большой синяк, а рука все в крови.
— Что произошло?
Джон подбегает и перетягивает руку найденной рубашкой
— Тебе надо в больницу.
— Нет, только не в больницу. Помоги.
— Шерлок, в больницу, срочно.
— Мне нельзя в больницу, Джон. В моем организме сейчас приличное количество наркотиков, мне нельзя в больницу.
— Твою мать! Какого черта. Сука. Ладно, блять, сейчас посмотрю.
Джон несет из ванны сырое полотенце и смывает с руки кровь. Из раны начинает сочиться новая. Он сильнее перетягивает руку выше пореза и смотрит на часы.
— У нас два часа, чтобы зашить тебе руку. Где нитки, игла и спирт.
— Второй ящик стола и верхняя полка над кроватью.
Джон все достает и садится на пол рядом с рукой Шерлока. Он берет иглу протирает ее спиртом, обливает спиртом себе руки и продергивает нить.
— Так, я начинаю. Будет больно, Шерлок.
Он протыкает кожу и делает стежок. Шерлок стонет и сжимает зубы. Еще стежок. Шерлок глубоко дышит. Стежок. Стон. Стежок, стежок, стежок. Джон заканчивает и убирает иглу. Он обрабатывает рану и накладывает повязку, потом снимает жгут. Шерлок тяжело дышит, Его лицо мокрое от слез, а вторая рука трясется. Джон наливает ему стакан воды.
— Пей, ты потерял немало крови, но все должно быть хорошо.
Шерлок пьет.
— Теперь ты должен поспать. Я пойду.
— Нет, останься, ляг на соседнюю кровать.
— Нет, правда, мне лучше идти к себе.
— Стой.
Джон берет сой рюкзак и надевает куртку.
— Джон, мне страшно, пожалуйста, — шепчет Шерлок.
Тот останавливается. Закрывает дверь. И подходит к кровати. Он накрывает Шерлока одеялом и скидывает с него ботинки. Они остаются лежать на полу рядом с красной рубашкой и каплями крови.
— Утром ты мне все расскажешь. Спи.
Он подходит к кровати около стены напротив и забирается под одеяло.
— Спасибо.
Оба засыпают.
