Когда стрелки вновь сдвинулись с места

«Боже, как же надоело жить…» Миша тяжело вздохнул, выпуская изо рта пар. Это утро было сказочно тихим. Казалось, время застыло, давая лишь ему насладится этим волшебным мгновением, когда мягкие лучи, недавно выглянувшего солнца, освещают снег. Он переливается, блестит и чуть слышно хрустит под ногами. По телу то и дело пробегает легкая дрожь от холода, касающегося тела. Куртка валяется где-то далеко и парень стоит в одной футболке. Снежинки падают на лицо, на обнаженную шею, на вытянутые ладони, обжигая их. Быстро тают, оставляя после себя лишь мокрые следы. На щеках тоже мокро, но от снежинок ли? Снова вздох и снова клубы пара вырываются изо рта. «Как же я хочу исчезнуть…» Так безлюдно, тихо. Так непривычно для подростка, привыкшего к толпе. Привыкшего, что люди всегда куда-то спешат, несутся куда-то сломя голову. То, куда эти люди торопятся, они называли будущим… А Миша всегда смеялся над ними. Насмехался. Он никогда не торопился, делал все вдумчиво и размеренно. Казалось, он неведомым образом пытался утянуть время назад, своей неторопливостью. Может, поэтому оно остановилось сегодня лишь ради него, а для других, возможно, лишь ускорилось. «Хочу умереть…» Тихий всхлип, нарушивший безмятежную тишину. Он замолчал, оборвал все звуки, говорившие о его слабости, будто испугался их. Испугался того, что порвет тишину, как тонкую, плотно натянутую пленку и время снова сдвинется с места. И тогда вновь придется встретится со всеми проблемами лицом к лицу… … Он был подростком, пожалуй, слишком низким для своего возраста. Вечно взъерошенные темные волосы, глубокие карие глаза. Кто-то как-то раз назвал их деревянными. Миша посмеялся, но глубоко внутри что-то щелкнуло и он подумал: «Наверняка, люди с деревянными глазами бесчувственны. У них нет сердца.» В груди заныло. Невероятно бледный, со впалыми щеками и темными кругами под глазами от недосыпа. С вечной привычкой поправлять волосы нервным движением руки, то откидывая чёлку с лица, то, будто о чем-то вспоминая, опуская снова на глаза. Опуская голову как можно ниже, чтобы никто не видел «деревянных» глаз. С тех пор он возненавидел их. Миша горько усмехнулся своим мыслям. После какого поворота за угол он сорвался в обрыв? Он был таким осторожным, неспешным и, все же, однажды не удосужился сперва выглянуть из-за него. Впервые поспешил. Теперь жалел об этом. Снова пар изо рта. Снова всхлип. Закрывает глаза, погружаясь в нежную мглу, спасаясь от режущей глаза белизны снега. Полностью погружается глубоко в себя и не слышит, как кто-то подходит к нему, хрустя снегом. Выходит из транса только когда чья-то рука ложится на плечо. Вздрагивает и переводит взгляд на человека, стоящего рядом. Сначала вглядывается чуть испуганно, а затем лишь напряженно, рассматривая его. Первое, что бросилось в глаза — это рост. Мише приходилось смотреть снизу вверх и это смущало. Подняв голову, он сразу наткнулся на взгляд серо-голубых глаз. Они выглядели теплыми, готовыми согреть. И смотрели так нежно, любяще. Миша дернулся и отвел взгляд, по привычке натягивая чёлку дальше на глаза. Руку же скинул, небрежно дернув плечом. — Чего тебе? — спросил приглушенно и, скорее, просто чтобы прервать неловкое молчание. — Прости, спутал тебя кое с кем. — незнакомец переминался с ноги на ногу, пытаясь согреться. — С кем же, интересно? — Миша все также не поднимал глаз и теребил край футболки. — Уже не важно. Сомневаюсь, что он придет. — незнакомец вытащил руку из кармана пальто и протянул Мише, дружелюбно улыбнувшись. — Даня. — Миша. Пожалуй, именно в этот момент стрелки часов снова двинулись с места.