***
Там, с другой стороны по золотым коридорам дворца шагали эльф и эльфийка. А золотыми коридоры были, потому что в мире царила ночь, и яркие факела красиво пылали по всему периметру и сияли под высокими потолками Мальдолла*. Платье эльфийки чарующе блестело, не менее очаровывали её глаза, увлекая улыбающегося эльфа. — А были ли вы у самых больших пик над нашим краем? — с искрой в глазах интересовался блистательный Нраймил у своей спутницы. — Там, где падает самая короткая тень, где ветер сладок, как звуки далёких менестрелей? Вы были там, звезда моя? Эльфийка засмеялась в ладошку, слабо убирая руку из руки Нраймила, которую он прижал к своим губам. — Вы были в Алмазных садах, спрятанных в Летнем лесу? — Нет, говорят, там блуждают лукавые души. — Туда приходят одинокие влюблённые, чтобы открыть сердца звёздам и небу. Хотите прогуляться туда, моя дева? Откроемся им вместе. — Лукавите, Нраймил, — эльфийка захихикала, устремляясь от эльфа и азартно оглядываясь. — Наслышана я о вас. Моя подруга рассказывала о вашей пылкой любви гулять далеко. И побежала с лестницы, громко хохоча. Затем остановилась, глядя более серьёзно. — Увидимся на празднике? Нраймил усмехнулся, зачёсывая пятёрней короткие волосы. — Мы с вами можем сейчас и не расставаться. — И всё-таки пока расстанемся, — она изогнула в улыбке красивые губы и убежала.***
Там, в затемнённом кабинете за заваленным свитками и книгами столом сидел сосредоточенный на своих мыслях король Мранур. За синей шторой стоял недавно замолчавший Фридлисс — эльф в пёстром наряде, секретарь Его величества, только что принёсший вести, мало соответствующие праздничному настроению, переполняющему Мальдолл. — Как далеко они? Сколько эльфов стоят на охране? Сколько дозорных? — Как известно, ваше величество, около каждой из четырёх пик стоят по десять эльфов. Дозорных семнадцать, включая их командира. Они ждут, что вы отдадите приказ, и я надеюсь, что вы сделаете… — Нет, — король поднял решительный взгляд на подавшегося к нему эльфа. — Мы сами дадим им повод для нападения. Возможно, они пока что-то вынюхивают, раз не напали сразу. Пускай дозорные выполняют свою работу и не предпринимают никаких действий. — Но, мой король, — Фридлисс нахмурился. — Мой король! — в проёме двери показалась медная голова Гвальторе — первого советника короля, который, завидев около своего повелителя «старикашку» Фридлисса, растерял настроение. — Мой король, всё готово, ждут вас. Мранур повёл рукой и Гвальторе исчез. Король поднялся, беря со стола серебряную корону и надевая её на такие же серебряные волосы. Оправил сюртук. — Выполняй, Фридлисс. После переговорим. — И вышел из кабинета.***
— Как там Ильтан? — спросила красивая и волнующаяся Парриль. — Я знаю, как меняется его голос, когда он переживает. Сейчас он не в шутку напуган. — Перестань! Он, как женщина перед родами и ты туда же! Не бери в голову. Вот, смотри. Надо как-нибудь прицепить. — Ух, мне так страшно, — в который раз призналась невеста, пока наблюдала за своим отражением и тем, как плавно входят изумрудные заколки в её волосы. — Наша свадьба, учитывая все, творящееся кругом. Правильно ли это? — Перестань, Парриль! — весёлая и резвая Эннури села напротив, на край кровати. — Ты же не Ильтан, чтобы задавать такие вопросы! — Не верти головой! — потребовала Валлей. — Сиди так. — Она отправилась к полкам, на которых громоздились корзины и длинные бархатные шкатулки, в которых за долгие сотни лет накопились редкие украшения. — Ваша свадьба — повод повеселиться и развеяться всем нам! — Эннури принялась разглаживать накидку, сделанную из тончайших серебряных нитей. — Давно не пелись у нас в Междугорье Священные песни. Да и вообще давно не было ничего, что могло бы порадовать народ. А тут вы с Ильтаном! Вот радость-то для всех! А то только зычные кличи, собирающие мужчин на охоту, и трезвон королевского рога. Скучно и мрачно, ни улыбок, ни счастья, только страх — вдруг после отъезда кто-то не вернётся. — Она права, — Валлей вернулась с четырьмя шкатулками, при том одну держала на голове. — Мальдолл затих, как никогда. Сама знаешь, что король запретил посещать северные склоны, нельзя спускаться к притоку Прайи.** А что будет дальше? Никто не может сказать. Границы наши сужаются всё больше и больше. И охотники более не посещают Летний лес. Однако что это я?! Сама же тебя и вгоняю в уныние! — Валлей спохватилась и сняла с головы шкатулку, тут же принявшись выискивать в ней что-нибудь волшебно-красивое. — Так угрюмо становится кругом, — к Эннури подсела Лилэль, принёсшая увитые цветами тонкие босоножки. Её голос был самый тихий, потому девушки замолчали, прислушиваясь к ней. — Я чувствую, что недолго солнцу плыть над Мальдоллом. — Ты и королю то же самое сказала? — остро отреагировала Валлей, складывая последние пряди и завершая трудную причёску Парриль. — Ты встревожила его своим словами, он был хмур несколько дней. — Я сказала ему то, что он хотел слышать, — Лилэль всегда казалась немного странной, но сейчас, когда свет ярких фонариков попадал на её узкое лицо, она становилась существом, мало похожим на эльфа. — Я говорю ему правду, которую могу видеть. — До сих пор не понимаю, как тебе это удаётся. Ты же не волшебница, как Гирис или Лавей, — обиженно склонилась над своей работой Эннури. — Не бывает же так, чтобы без всякого колдовства что-то там видеть. — Я вижу мало, но даже эта крупица помогает нам всем. — Она не поможет нам сохранить Мальдолл в случае чего! — тихо ответила Валлей, встречаясь через зеркало с глазами Парриль. — Готово. Парриль поднялась, и Лилэль присела на пол, дабы помочь ей обуть цветочные босоножки. Следом Эннури накинула ей на плечи переливающуюся нитями ткань, и невеста ощутила, как она щекочет её обнажённые плечи.***
Там же около праздничных деревьев стояла равнодушная ко всему Лилэль. Больше невеста в её помощи не нуждалась. Одета Лилэль была не так пышно и ярко, как следовало бы выглядеть на столько святом для эльфов празднике. Со скучающим и слегка отстранённым видом она проводила глазами дорожку от одной звезды к другой. Рядом с эльфийкой возник другой эльф, маленький, с пышными светлыми волосами. За ним тащилась блестящая оранжевая мантия с длинными белыми рукавами. — Ты под надзором или снова сбежал? — обратилась к нему эльфийка. — Верни мне мой гребень, Лавей, иначе я пожалуюсь королю. — Я верну его, как только он перестанет быть мне нужен, — певуче отозвался Лавей, катая между пальцев медный шарик. — На нём мне легче сосредотачиваться. Но прости, если он взорвётся. — Даже не смей. Он дорог мне, он принадлежит моей матери. — Это ты моей магии скажи, — Лавей рассмеялся, а потом заметил кого-то нежелательного среди эльфов и поспешил ретироваться. — И всё-таки прости, если взорвётся.***
Там же на праздничной поляне, под синии фонарями и цветущими деревьями, ходил в своих неизменных бело-зелёных одеждах Гирис — лучший лекарь Мальдолла, эльф, не позволивший усомниться в себе ни разу. Цепко выглядывал он среди смеющихся и ожидающих эльфов оранжевую мантию маленького, но очень проказливого Лавея. Не хотелось бы, чтобы на таком мероприятии какой-нибудь из накрытых столов взлетел на воздух или, что во много раз хуже, превратился в рокочущую стрекозу размером с добротный дом. — Здравствуй, Гирис, уж кого-кого, а тебя-то тут точно не ожидали узреть, — к лекарю подошёл по-военному как держащийся, так и одетый Крайнил — старший брат Нраймила, наилучший военачальник Мальдолла, второй прекрасный стратег после короля. — Не Лавея ли ищешь? — Ты прав, — тонкие губы Гириса двигались очень не охотно, но Крайнил вызывал в нём симпатию чуть большую, чем его брат, и это расслабляло. — Я отношусь к Ильтану и Парриль с почтением, но предпочёл бы провести эту ночь за работой. И Лавей нужен мне хотя бы потому, что король заранее наказал не отпускать его. — И, что тебя, несомненно, раздражает, это его побег? — по-доброму улыбнулся Крайнил, изогнув брови. — Как же ты позволил? — Ты мало общался с ним, если хоть раз тебе такое довелось, конечно, — задето отозвался Гирис, распрямляя узкие плечи и полностью переключая колючее внимание на собеседника. — Ты не знаешь, насколько способен этот ребёнок. Жаль лишь, что пока наставить его на путь истинный не получается. В стороне недалеко от них что-то вспыхнуло и испустило гулкий: «Пуф!» Затем по земле пробежала украшенная цветами лавка, передвигая деревянными ногами, как живая. Завизжали эльфийки, цепляясь за своих кавалеров. Благо, никто не пострадал, а Краймил убедился, что Гирис очень даже не врал.***
Любой праздник Горные эльфы проводили на закате дня, веря, что с наступлением темноты лунные и звёздные боги занимают каждый свой престол, что именно в это время их благословение лучшей силы. Там, в одном из золотых коридоров Нраймил наткнулся на Ильтана, виновника начинающегося торжества. — О, а ты чего это ещё не на праздничной поляне? Увесистый хлопок по плечу заставил Ильтана вздрогнуть и выронить из рук коробку с ленточками, в которой так же находились другие украшения. Мишура посыпалась, как и ленточки с ушей эльфа, которые он действительно начал повязывать, ибо не ведал, как можно скоротать время ещё. — Бледный ты какой-то. Спал мало? — Будешь жениться, посмотрю я на тебя, Нраймил, — ворчливо отозвался Ильтан, собирая украшения. — Ну нет, слишком большая оплошность будет. К тому же, чтобы жениться, нужно женщину достойную подыскать. — У тебя ли проблемы! — Мне нужна не та, которая сразу на всё согласиться, а та, которой я при первой встрече не понравлюсь. — Хочешь такую же историю любви, как у меня? — Ильтан поднялся, прижимая к себе коробку. Нраймил приобрял его за плечи, и вместе они отравились к поляне. — Поверь, мне было очень сложно. — Это всё пустяки. Добрый вечер, моя красавица, — Нраймил попутно отсалютовал прекрасной эльфийке, с которой встречался три недели назад. Ильтан, видя такое, ухмылялся. — Знаешь, как трудно быть со всеми и сразу? А я хочу такую, чтобы она заполняла собой всё в моём сердце от и до. — Смотри, накаркаешь. Ой, нет, стой. — Ильтан подавился воздухом, уставившись на украшенную арку, под которой должен был обрести жену. — Ну кто так сдаёт? Надо сразу верещать и бежать в обратную сторону. — Прекрати! Я люблю её. И я на ней женюсь. — Ну так иди и женись, — Нраймил понизил голос, ибо к ним оборачивались утихающие гости. Ильтан воззрился на коробку в своих руках, на насмехающегося друга, потом увидел, как с другой стороны к арке движется внушительная фигура короля и как расступаются с двух сторон эльфы. — Давай, вали! — Нраймил выхватил коробку, бросив её точно под один из праздничных столов и толкнул друга вперёд. — Поцеловать её не забудь, а то придётся два раза жениться! Ильтан сглотнул, надеясь, что Нраймил как всегда шутит.***
Повернулись эльфы, весёлые, желающие уже скинуть церемонное молчание и начать веселиться. Фонари с царского дворца освещали восхитительную невесту и убранную к празднику поляну. Насколько скованно ощущал себя Ильтан и как была волшебна изящная Парриль, которую добивался он так, что об их истории знает всё Междугорье! Ох, куда ж ему деть себя?.. — Расслабься, — шепнула ему Валлей, протиснувшись ближе к алтарю. — Улыбайся. Вместе с невестой под алтарь шагнул король Мранур и тут же поднял сцепленные руки влюблённых. Речь его была недолгой, но внимали ей все, благоговея и становясь свидетелями зарождающегося союза. Валлей подняла брови и сдержала смех, ибо настало время целовать невесту, а с Ильтаном случился знакомый ему ступор. Где-то с края поляны прыснул Нраймил. Валлей вытянула губы трубочкой, подсказывая, что надо сделать, и тихо захихикала, когда эльф, наконец, поцеловал женщину, ставшую ему женой. Но в громком ликовании народа смех Валлей, как и хохот Нраймила оказались несущественными.