Hilyp feorh

Стояла первая половина саовины. Ночной воздух сковывал дрожью замерзшие руки, не позволяя пальцам уже в который раз накинуть узел тесьмы, чтобы закрепить вьюки на крупе черногривого мерина. Животное спокойно ожидало, в отличии от товарищей, что не были так терпеливы. -Kia, veloe (Киа, поспеши). - со скрытым нажимом в голосе подгонял светловолосый молодой эльф. Видал он от силы шестнадцать зим, однако являлся самым старшим из пятерки собравшихся мародеров, а посему удостоенный чином лидера: Надо скорее уйти с большака. Его конь плясал в нетерпении, из-за чего приходилось сдерживать, натягивая поводья. -Обоз чист. Удивительно мало перевозили. - вклиниваясь в разговор, поравнялся с вожаком еще один представитель остроухих, что был на пару лет младше собеседника. Он казался щуплым, даже для ребенка. На худом лице огнями горели изумруды глаз, то и дело прикрываемые не собранными каштановыми вихрами. -Меня это тоже беспокоит. Надо скорее возвращаться к остальным. - справившись с поклажей, наконец-то оседлала мерина девчушка, окидывая черными, как уголь, глазами перевернутую телегу и несколько покоящихся рядом тел: Эвин, Кеадал, готовы? Названные, оба совсем зеленые, эльфы, нарочито синхронно кивнули, деля одну кобылу на двоих. Будучи близнецами, они потеряли кормильцев, но все же в поселении у них оставалась родня. Несмотря на то, что братьям было куда вернуться, тяжелая но полная приключений жизнь манила их на порядок больше. Пришпорив лошадей, группа пустилась в галоп, углубляясь в чащобу, оставляя за спиной разграбленную телегу и, испещренные стрелами, четыре трупа. Уже долгие годы Синие горы являлись единственным пристанищем эльфов, где те могли чувствовать себя в относительной безопасности. Сводя концы с концами, они продолжали гордо именовать себя вольными, истинными Seidhe, ожидая того знаменательного момента, когда их поголовье снова станет властителями земель. Увы, величием их поселения более не блистали. Вспоминая Шаэрраведд, поражавший тонкой красотой архитектуры, Лок Муинне, очаровывающий тайной, скромные горные халупы не отличались ни изяществом ни тонкостью эльфской романтики. Загнанные в резервации, остроухие терпеливо ожидали своего часа, претерпевая все трудности. На окраине поселения возвышалась небольшая часовенка, что ранее служила приютом для сирот. Обездоленное поголовье с молодых ногтей прибывало здесь, так как старшие были уверены - любой представитель их расы в будущем искусный воин. Стало быть, в нынешние времена, когда пришел час бороться за свободу и права, даже самый безродный был на счету. Настоятельница Тиаэль, будучи чародейкой, несмотря на почтенный возраст, умело справлялась со всеми сорванцами, количество которых превышало полсотни. Часовню посещали преподаватели, обучающие детей не только чистописанию и счету, но также стрельбе из лука, самообороне и фехтованию. Взамен на пищу и науку, отпрыски выполняли любую работу, будь это донесение поручения, помощь в пекарне или в уборке улиц, сбор урожая или почин оборудования. Но в один день матушки не стало. Никто не видел ее хладного тела, она просто исчезла. Преподаватели перестали являться, провизию более не поставляли, в работе детям отказывали. Содержать иждивенцев, когда голод стучится в собственную дверь, никто не собирался, стыдливо отводя взор. Под конец, часовню изъяли под иные нужды, разогнав беспризорников, словно крыс, вынуждая спускаться с гор, уходя в леса. История не нова, таких сборищ обездоленных было пруд пруди. Словно одичавшие собаки, сбившиеся в стаю, чада выживали как могли. Известно, дети крайне жестоки. Все приобретенные знания были обращены против случайных караванов, путников, торгашей, подстерегаемых на тракте или объездной дороге. Помимо провизии, ощущалась острая необходимость в медикаментах, так как молодняк начал болеть. Хворь выкосила половину беспризорников, и еще треть подточил голод. Озлобленные, грязные, обездоленные дети все же никогда не нападали на своих, избирательно уничтожая только человеческое поголовье. Расположившись выше Дыфны, они подстерегали путников на подъезде к Гулете, устраивали засады по дороге в Бан Глеан и Бан Ард, отлично зная брод реки. Они убивали, но не ради удовольствия. Они убивали, чтобы прокормить тех несамостоятельных, что ждали их на небольшой лесной опушке, подле пещеры у подножья Синих гор. Их осталось не больше пятнадцати. Треть - старше десяти, остальные совсем дети. Выживая в лесах уже второй год, приходило осознание, что перезимовать на этот раз не удастся. -Каэлаэль, ты обещал до наступления морозов договориться со старейшиной за младших. - единственная девушка из пятерки головорезов, приостанавливая мерина, дабы тот перешел на рысь, казалась слишком настырной, заставляя главаря чувствовать укол упрека. Она не знала своего возраста. Будучи найденной семь лет назад белками, которые вынули ее из петли, дева лишь предположительно ощущала себя на тринадцатый год. -Обещал, значит сделаю. - лишь коротко ответил светловолосый, так же остудив пыл скакуна. Он намеренно откладывал разговор со старейшиной поселения, из которого два года назад шайка беспризорников была выкинута без сожалений. Каэлаэль, водрузив на еще неокрепшие плечи ответственность, затаил злобу на всех, кто кидался столь громкими речами о будущем старшей расы, а на деле вытерли об это будущее ноги. Но выбора не было. Крыша над головой необходима самым младшим, что из-за скверного питания не обрели должного иммунитета и срывали глотки в кашле, ежась средь ледяных камней пещеры. -А по наступлению блатхе, когда Кеадал и Эвин будут справляться, дернем к ско’ятаэлям! -чувствуя повисшее напряжение, вмешался худощавый Рувеар. Троица, что ныне кормила малолетних обездоленных, давно планировала покинуть Синие горы, самореализовать себя. Горячая кровь бурлила, требуя свершений, но бросить на произвол братьев и сестер они не решались, ощущая надуманную ответственность. Натаскивая старших, после себя, пострелят, они готовили, по их мнению, компетентную замену. - Зелены мы еще для них.. - буркнул Каэлаэль, задерживая взгляд на, покрывшейся инеем земле, приостанавливая скакуна. Его красивое, юношеское лицо в момент ожесточилось, приобретая агрессивное выражение. Холодно сверкнули голубые глаза. - As brea (к оружию)!- мелодично запела сталь клинка, освобожденного от ножен. Пришпорив скакуна, Каэлаэль припал к его шее, сорвавшись с места. Немедля, то же самое проделали остальные, пустившись в галоп за предводителем, оставляя позади алеющие на замерзшей траве капли крови. Лагерь располагался в двадцати саженях от нынешнего местонахождения путников, когда краем глаза Рувеар уловил затаившегося средь веток лучника. Он было потревожил тетиву, но острый соколиный взор скоя’таэля вовремя опознал всадников, признав в них своих. Резко останавливая скакуна, отчего тот встал на дыбы, Каэлаэль соскочил наземь, делая пару поспешных шагов и замер. Следом торопливо спешилась Киа. Рувеар остался молча сидеть верхом, перекрывая путь кобыле с близнецами. Пока его товарищи пытались справиться с увиденным, знаком остановил двух младших, растерявшихся из-за поспешной погони. Шестеро крупных мужей, облаченных в тяжелые доспехи, трупами лежали у ног темноволосой девчушки, что в немом крике застыла, не в силах оторвать взора от бойни. Поспевшая раньше бригада скоя'таэлей уже расправилась с недругом, но было слишком поздно. Один за другим, они снимали субтильные тела детей с деревьев, что человеческие ироды успели развесить в качестве показательного примера, пока их не настигли стрелы и клинки. Испещренные глубокими уколами смертоносного металла, задеревеневшие тела лежали на промозглой земле в неестественных позах. Смерть застала врасплох. Их провели. Выследив убежище, дхойне предпочли выждать момент, когда логово беспризорников покинут сильнейшие, оставив его без защиты и тогда нанесли удар. Жизни ни в чем неповинных, столь юных представителей старшей расы были безжалостно оборваны. Их кости трещали под беспощадными ударами нападавших. Крики и мольбы о пощаде привлекли белок, что недалеко шествовали лесом. Но они опоздали. Кеадала стошнило. Каэлаэль спрятал оружие в ножны и сделал еще несколько шагов вперед, выходя на середину поляны. -Кто это сделал? - прошептал он одними губами, не в состоянии унять всепоглощающую ярость, сковавшую тело. Казалось никто не услышал нерадивого командира, так как несколько минут ни один из живых не обращал на детей внимания. - Без опознавательных знаков. Но оснащены хорошо. - невероятно отточенным движением пальцев смахивая с лезвия кровь, перед уцелевшими предстал высокий эльф. Его русые волосы нещадно трепал ветер, выбивая вихры из зачесанной назад классической шевелюры отступника, но взор не давал обмануться - он был вовсе не столь юн, как могло казаться на первый взгляд. - Риордаин, последнего сняли. - негромко доложил темноволосый мужчина, опуская очередное тело ребенка на землю. Длинноухие редко снимали с деревьев такие "предупреждения", а ими были обозначены многие закоулки лесов. Люди, в попытках хоть как-то устрашить непоколебимый народ, везли тела погибших белок порой очень далеко, лишь бы выставить их на всеобщее обозрение. -Dh'oine - только и смог процедить сквозь зубы Каэлаэль, что есть силы сжимая руку в кулак, до побелевших костяшек. Теперь, когда на его душе лежал такой груз, он не мог отделаться от ощущения что все случилось по его вине. Он не предусмотрел. Бригада скоя'таэлей, состоявшая из шестнадцати человек, семеро из которых были при скакунах, покидала поляну, не проронив более ни слова. -Эвин, возвращайтесь домой. - тихо скомандовал Рувеар, не поворачиваясь к, побледневшим от увиденного, мальчишкам. Дом. Это слово оказалось горьким на вкус и приобрело странный оттенок в контексте, который все же был понятен. Игры окончены. Никаких более партизанских посиделок по кустам, никаких надуманных баталий и набегов. - Но мы.. - заблеял было ребенок, но холодный взгляд ледяных зеленых глаз старшего не позволил не подчиниться. Развернув скакуна, мальчишка понуро покинул поляну, шмыгая носом, ощущая спиной брата, продолжающего хватать ртом воздух, словно рыба. - Калаэль, как поступим? - снова было потревожил тишину темноволосый, но тут зрение уловило движение рук девушки, что до сих пор сохраняла неподвижность. Пальцы сложились в знак, высекая искру. Мгновенно занялись огненным заревом шестнадцать тел, что рвали душу. Схватив черногривого мерина за узду, Киа, все так же блюдя молчание, поспешила к борцам за свободу, замешкавшимся на окраине поляны. Воспользовавшись простой арифметикой или, если проще, сложив два плюс два, вычислив из услышанного кто является командиром дружины, она безошибочно сократила расстояние до ранее уже знакомого персонажа. -Риордаин! - окликнув, эльфка растерялась под резким взглядом мужчины, застывшим, приподнявшись в стременах: Lave valm as allen (Позволь присоединиться к тебе). Повисло гнетущее молчание. Прищур карих глаз главаря бригады заставил наглую девчушку сглотнуть ком, ставший в горле. Внешне не выказывая калейдоскопа разрывающих мыслей и эмоций, Киа покорно ждала вердикта, готовая в любой момент продолжить настаивать. - Lave eiw's d'anthe (Позволь защитить то, что дорого). - резким рывком развернувшись к остальным, вторил Каэлаэль, легким подскоком оседлав лошадь. Его лицо сковывала гримаса злобы. Дабы унять дрожь в руках, он что есть сил сжал кожаные поводья. -Lave acharn (Позволь мстить). - декларировал подитог Рувеар, завершая столь напыщенную и наглую просьбу молодняка. Риордаин долго молчал, зависнув в неудобном положении. Его взгляд не торопясь перемещался с лиц нерадивой шайки на пламя, что полыхало за их спинами. Он так и не дал ответа. Лишь коротким кивком головы подал знак подчиненным следовать за ним, после чего процессия покинула злополучную поляну. Оседлав мерина, легко пнув его в бока, Киа почувствовала невероятное давление, что сковало горло. Боль, страх, обида, отчаяние до сего момента ощущались словно через толстое стекло, сейчас ударили с силой, которую не возможно было выдержать. Позволив скакуну немного отстать, девчушка что есть сил стиснула зубы, прикусывая щеку, борясь с нахлынувшей слабостью, не замечая как узда оказалась в чьих-то руках. Бросив резкий, испуганный взгляд на наглеца, она встретилась лишь с его чернеющим затылком. Мужчина шел мерно, смотря ровно перед собой, намеренно игнорируя дрожь губ эльфки. - У тебя красивые глаза, dana. Нет ничего постыдного в том, что в них стоят слёзы. - единственные слова, что произнес новообретенный спутник, были словно невероятно точный, рассчитанный удар иглой в уязвимое место. Стыдливо опустив голову, скрывая слабость, что проложила тонкие, мокрые дорожки на щеках, проклятая сомкнула искривленные губы, стараясь справиться с малодушным порывом, недостойным Свободных. -Седрик, поспеши. - окликнул идущий впереди скоя'таэль, призывая отставшую пару прибавить в скорости, но он и не подумал воспользоваться предложением. -Плачь, dana, плачь. Это лучше, чем гнить изнутри.