I Hate You

Дорога, длинною в вечность, жизненный путь, скорость, хлещущая по лицу вместе с волосами — обычные красивые высказывания тех, кто даже, может быть, и не пытался в своей жизни оседлать непокорного железного коня, кто не осмеливался никогда обгонять гоночные автомобили, мчась по встречной, наплевав на все возможные и невозможные законы этой жизни. По крайней мере, эта самоуверенная в себе брюнетка думала именно так. Скорость заменила ей обычную разгульную молодость, дала шанс прожить её так, чтобы потом уж точно не было стыдно за бесполезно потраченные годы. А закон? А что закон? Последствия волнуют лишь слабохарактерных и мягкотелых представителей человеческого рода, и Кэтрин Рэйн точно не относилась к последним. — Ты не можешь, Кэт, прошу, не стоит этого делать, — мольбы молодого юноши никак не колебали девушку, хотя факт того, что о ней так трепетно заботятся, несколько прельщал ей. — Это не выход! Мгновение, и резкие, уверенные шаги были направлены в совершенно другую сторону, янтарь глаз впился в собеседника с некоторой ненавистью, заставив того застыть на месте. — Стоит, Фред, ещё как стоит, — практически шипение одним потоком вырвалось из её губ. — Мне плевать на то, что он ни во что не ставит никого из окружающих его людей, плевать, что женщины для него — механизм по уборке и готовке, ни в коем случае не соприкасающийся с машинами, плевать на его мерзкую натуру и ничтожную жизнь, НО. Никто не смеет трогать МОИ вещи, — она перевела взгляд на стоящий неподалёку мощный агрегат, «способный обогнать даже пулю», — как часто любила повторять его хозяйка. — И он заплатит за это, он заплатит… Девушка всё чаще прокручивала в памяти этот разговор, после которого она больше не видела своего друга. Да, у неё был не самый лучший характер: неуравновешенная, вспыльчивая, эгоцентричная, азартная, однако для Фреда это не имело ровным счётом никакого значения, он любил её за мелкие капризы, за вспышки гнева и за невероятно безудержную натуру, которая умудрялась всегда находить себе проблемы, втягивая при этом и его. Они раньше много времени проводили вместе на бесконечно длинных дорогах Ливерпуля, влекущих за собой. Именно там она и встретила его — молодого и амбициозного гонщика, открывшего ей новый мир, в котором они решили остаться навсегда.  — Это глупо. — Не хуже мелочных попыток вывести меня из себя, испортив мой мотоцикл. — Тем не менее, ему это удалось, — некоторая ухмылка мелькнула на лице парня. В этот момент дискуссия резко прекратилась, между обоими повисло недолгое молчание, прерванное репликой девушки. — Он хотел войны, он её получит, — янтарь снова блеснул недобрыми огоньками, что сразу же стерло ухмылку парня. — Ты не можешь, Кэт, мы ведь не раз с тобой об этом говорили, ты не сможешь выиграть дуэль, нужно ещё немного времени… — Немного? Сколько немного? Год, пять, десять? Когда мы только столкнулись с ним, я пообещала подождать, подготовиться, прежде чем поставлю это ничтожество на место, но прошло два года, Фред, два года! Он мнит себя чуть ли не королём Великобритании, сколько ещё нужно ждать, прежде чем он провозгласит им себя официально и отберёт все, что было дорого нам? Это наши дороги! И если тебе плевать, то я… — Хорошо, я предлагаю пари, выиграешь у меня, на следующий день едешь в Лондон и выступаешь против всей его шайки, идёт? — в тот момент она и не могла подумать, что будет подвох, подвох во всём этом, Кэтрин никогда бы не смогла и представить, что Фред на это способен. Та легендарная гонка была самой яркой во всей её жизни, Фред был на удивление немногословен и сосредоточен, она впервые видела его таким, как и впервые участвующего в официальной гонке. Прежде при ней он никогда не принимал участие в чём-то подобном, причину чего никак не обозначал. Что уже и говорить о ней, с самого первого дня мечтавшей когда-нибудь обставить своего учителя и друга. В тот день был сильный ливень, вполне свойственный для этих мест, дорогу прилично размыло, но это лишь распаляло азарт. Девушка плохо видела проплывающие мимо кадры, ловя лишь фигуру друга боковым зрением, мчащегося вровень с ней. Скорость доходила до предельной, настолько, что, будь там служители закона со своими чудо-аппаратами, детекторы бы просто взорвались от переизбытка нарушений. Но было ли этим двоим до этого дело? Только сейчас она начинала осознавать, что всё было слишком легко: быстро согласился, быстро начал сбавлять скорость, уступая дорогу ей, и, когда она, казалось, выходила на финишную прямую, знакомая фигура мелькнула в нескольких метрах от неё, стремительно обогнав и доведя свой агрегат до условного окончания. Он знал, прекрасно знал, что, нарушив главную заповедь гонщика, остановить гнев подруги могло только одно — поражение.  — Это нечестно! Ты срезал! Срезал! — возмущение буквально захлестнуло девушку, даже не дав возможности снять шлем. Она кричала и размахивала руками, словно маленький ребёнок, у которого отобрали желаемую сладость. А Фред просто смотрел на неё, безмятежно улыбаясь, что добавляло ещё больше раздражения. — Разве не помнишь? Для гонщика не существует границ, — он снова улыбнулся, подойдя для дружеских объятий с ней. Однако жест был проигнорирован, девушка резко развернулась на пятках и направилась в сторону верного помощника, оставив все-таки молчащего Фреда в некоем смятении. Тогда казалось, что мир рухнул, рухнул для неё навсегда. Она так давно представляла эту гонку, как сможет при помощи маневров выйти вперёд и выиграть наконец желаемое, но нет… В один миг она потеряла сразу несколько возможностей возвыситься в собственных глазах. «Дура! Боже, какая же дура!» — она сидела в каком-то богом забытом месте, силясь стереть всё это из памяти, однако ничего не уходило бесследно, внутри сформировался ужасно мерзкий комок, подходящий к самому горлу, предоставляя выход влаге. Лучше бы она задохнулась, чем сидела, давясь собственными слезами. Уже несколько дней она здесь обитала без каких-либо средств или намёков на нормальную жизнь, пытаясь сделать хоть что-либо, чтобы забыться. С того самого дня она больше его не видела, не видела вовсе, он просто уехал из этого города, возможно, даже из страны. Написав лишь короткое смс на прощание: «Каждый должен сделать свой выбор». Это прозвучало для неё громом среди ясного неба. Одна серьёзная ссора смогла встать против всего того, что они пережили вместе. Безусловно, это её вина. Но мог ли Фред просто так бросить её, зачем? Потому что она не давала ему свободы? Но Кэтрин и так никогда не запрещала ему абсолютно ничего, зная, что, что бы не случилось, он сделает правильный выбор, в этом была вся его натура. Но почему он поступил именно так? Неужели это и есть его выбор? Она до сих пор не могла этого понять. Одно лишь она знала прекрасно — если он так решил, они больше никогда не увидят друг друга, один Бог знает, как далеко может увезти мотоцикл своего хозяина, когда ему помогает попутный ветер. Одна глупая выходка — и единственный человек, любящий её искренне, как отец и как брат родной, покинул её, даже не дав объяснений. Хотелось верить, что данная страница её жизни окончена, она снова не нужна никому и снова одна, среди целого мира бездушных тварей наподобие Грэма. Собственно, именно этот человек и являлся причиной всех её проблем на протяжении двух лет, с того самого момента, как у неё началось хоть что-то получаться и до этого дня он без устали портил ей жизни, вставляя палки в колёса при любой удобной возможности. У гонщиков столицы была своя каста, предпочитающая красоваться собой во всех районах Англии, не пропуская ни одного захода гонок. Так «главный гонщик страны» и появился в окрестностях Ливерпуля, наслышанный о таланте её друга, стремящийся сразить его, однако Фред не был из числа подобных нарциссов. — Я не участвую в гонках, Грэм, мне это больше не интересно, — в своей манере отвечал парень сопернику, что стало, несомненно, новостью для всех присутствующих, даже для Кэт. — Такого оправдания своей трусости я ещё не слышал, — хохотнул Грэм, красуясь перед остальной шайкой. — Я завязал с гонками, — спокойно продолжал Фред, чувствуя, как подруга вот-вот взорвётся от негодования, чего нельзя было позволить ни в коем случае. — У меня теперь более важные дела, — он незаметно отодвигал назад девушку, практически переполненную гневом. — Ты хочешь сказать, причина в этом? — брезгливо указал Грэм на всё ещё вскипающую свидетельницу дискуссии. — Неужели она настолько тебя зацепила? Кэтрин вырывалась как могла, но стальная хватка Фреда не позволяла ей высвободить хоть одну руку. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда станешь первым гонщиком, проигравшим девушке! — наконец выпалила она, спровоцировав довольно наигранный смех со стороны парней. — Ох, — немного отдышавшись, продолжил противник, — это твоё протеже! Как же я не заметил-то, явная угроза для меня, прошу прощения, Принцесса, не хотел вас обидеть. Зачем же ты скрывал от нас такого персонажа? Мы тоже не против «сразиться» с ней, — хмыкнул Грэм, вызывая новую волну смеха поддакивающих парней. — Уходим, — дернул её Фред, практически утаскивая от дружного гогота. — Нам уже пора. — Стой, я готова, я смогу, Фред, пусти! — но хватка нисколько не ослабевала, парень лишь продолжал уводить её прочь, дабы не нажить ещё больше неприятностей для обоих. В этом был весь он — помогал ей и вытаскивал её из самых безвыходных ситуаций, всегда зная, как будет лучше. Это бесило, ужасно бесило, но сосчитать, сколько раз он таким образом просто спасал её, было довольно проблематично. Кэтрин прекрасно об этом знала и втайне за всеми её криками и упрёками крылась самая искренняя благодарность ему, на которую она только была способна. В дворе старого, полуразрушенного дома она провела ещё около недели, прежде чем смогла хоть каким-то образом оправдать себя и заставить начать самостоятельную жизнь, всё ещё жутко злясь на себя за столь глупый проступок, но она даже не предполагала, чем закончится та дуэль для них обоих.