***
— И это всё? — они остановились далеко за Лондоном, недалеко от какого-то гостевого дома. Всю дорогу Кэтрин действительно не хотелось верить во всё это. Она просто не могла, не могла довериться и согласиться с тем, что эта история закончена. Нет. Только не тогда. — А есть другие варианты? — Моран в своей манере спокойно слез с мотоцикла, снимая шлем. Затем заглушил двигатель, вынув ключи, и протянул их девушке. — Он теперь твой. Поживёшь какое-то время здесь, но я бы посоветовал тебе убираться из этой страны. Здесь скоро всё изменится. — Я не приму этого от Него, — она сделала шаг назад, демонстративно показывая свою точку зрения. — И в каком смысле «всё изменится»? Что он задумал? — Ты задаёшь слишком много вопросов для только что спасшейся из дьявольского логова, — губы Морана тронула лёгкая улыбка, одна из немногих эмоций, которые Кэт видела за всё это время у старого знакомого. Несмотря на все протесты он вручил ей ключи, собираясь удалиться. — Просто послушай, хоть раз в жизни. — Почему ты тогда меня не убил? — она перебирала вручённые ей ключи в руке, после чего подняв взгляд на немного озадаченного таким вопросом Морана. Когда-то такой непробиваемый теперь теперь он понемногу открывался для неё, как книга, которую так давно хотелось прочесть. — Я — наёмный убийца, — это прозвучало слишком буднично для такой фразы из его уст, однако он продолжил, — но никак не идиот. Я не стал бы убивать тебя, Кэт, — он достал из кармана пачку «Malboro», выудив одну из них и не спешно закурив. — Но я же — «случайный свидетель», как Он сказал, ты не боялся, что я раскрою полиции тебя? — они разговаривали так спокойно, будто эта типичная беседа о погоде, а не об убийстве и теракте. — В тот день я не был там случайно, ты права. Меня назначили главным в той операции, и эта была первая из подобных ситуаций для меня на «гражданке». Думаю, ты должна знать, что не я подрывал тех людей во время праздника, мне стоило лишь убедиться, чтобы всё прошло так, как должно было, и я никак не ожидал, что среди всеобщей суматохи меня кто-то сможет заметить, — он выпустил струю дыма изо рта, слегка прикрыв глаза. — Даже если бы ты захотела, ты бы не смогла ничего им рассказать. Но, как я тогда успел заметить, ты и сама не хотела пересекаться с кем-то из полисменов. — Но ты всё же увёз меня оттуда, не бросил в эпицентре взрыва, — любопытство снова взяло верх над ней, это хоть немного отгоняло ту тучу мыслей после всего того, что произошло с девушкой за один день. — Я действовал по ситуации, — он опустил глаза, казалось, сам не понимая до сих пор, почему так поступил в тот момент, что его сподвигло на это. — Знаешь, за Афганистан я видел множество смертей, большую часть сам устроил, — он поднял глаза к небу, будто бы вспоминая что-то, — но я никогда бы не позволил себе бросить случайно оказавшегося там ребёнка, зная, что через пару минут всё взлетит на воздух, — он обратил свой взгляд к ней. — У каждого есть свои принципы, Кэтрин. — Но только не у твоего босса, — злобно бросила девушка, вспоминая довольную физиономию, искалечившую всю её жизнь за какие-то шесть месяцев. — Неужели тебе не хочется сбежать от этого психа? У тебя есть и средства и знания, чтобы сделать это, так почему же ты не избавишься от всего этого? — Ты не права, — Моран сделал ещё одну затяжку, будто формулируя свой ответ. — Будь так, как ты говоришь, мы бы вряд ли сейчас здесь беседовали. Ты ещё многого не знаешь, — остатки сигареты вместе с падающим с неё пеплом полетели в урну. — Мне пора. Прощай, — он развернулся и зашагал в другом направлении, оставив девушку в полном одиночестве. Она понимала, что в эту ночь точно не сможет уснуть. Кэтрин так и стояла, пока Моран не удалился из поля её зрения, просто исчезнув, так, как он делал до этого. Но теперь уже она знала наверняка — они больше не увидятся. Рука непроизвольно выронила ключи, напомнив девушке о таком неожиданном и не очень уж желанном подарке. Она не знала, сможет ли когда-нибудь снова управлять подобным средством. Слишком многое оставалось на подкорках сознания, цепляясь за этот самый предмет. Кэтрин уже давно не следила за модой на какие-либо модели, но почему-то была уверена, что это довольно дорогая вещь. Она так надеялась, что это останется единственным воспоминанием об этих бессонных ночах и Аду, который ей пришлось пройти. Девушка не заметила, как начала медленно водить ладонью по механическому устройству мотоцикла, воспроизводя в голове всё, что знала когда-то о подобных средствах движения. В какой-то момент ей даже захотелось снова попробовать прокатиться на нём, однако, стоило коснуться сцепления, как сознание с бешеной скоростью прокрутило в голове картинки с той ужасной аварией, их ссора с Фредом, огромный закрытый магазин со звучным названием «No Return». Как ошпаренная она вскочила с места, подальше отходя от устройства, дабы больше не видеть того ужаса, что сейчас так хотелось стереть.***
Понадобилось время, несколько месяцев, чтобы она заставила себя двигаться дальше, забыть об этом, оставить это разве что в своих личных кошмарах, которые, чем больше проходило время, тем меньше беспокоили её по ночам. Каждый раз, выходя из отеля, она готовила себя к тому, что сейчас сможет уехать оттуда, последовав совету Морана, уедет, оставив всё в далёком прошлом, что уже бы пора перестать жалеть себя. Но каждый раз, только она собиралась вставить ключи в зажигание, как жуткие картинки проникали внутрь, заставив трясущуюся девушку подниматься и снова уходить. Это было похоже на электрический стул, сидя на котором ты вспоминаешь всё самое ужасное, что произошло у тебя в жизни. Но она всё же села, смогла уехать, и дело здесь не в силе воли и стойком стрежне, она просто должна была сделать это.***
Это было обычное утро, что она встречала в своём номере уже который раз. Сегодня она была решительно настроена уехать от ненавистного пейзажа небольшой лесополосы, что сопровождала своим видом каждый её день, находясь ровно напротив того места, где Моран оставил её. Девушка нехотя встала с небольшой, но довольно уютной кровати, воспроизводя в памяти моменты из прошедшего сна. Кажется, сегодня ей не пришлось кричать, завидев то самое существо с одним и тем же лицом, меняющим свои выражения, не пришлось видеть его такую же часть, тянущую к ней свои безумно длинные руки. Кажется, ещё немного и она вовсе перестанет вспоминать об этом. По крайней мере, она надеялась на это. Проделав все утренние процедуры, она, несколько застыв над своим истощённым и слегка помятым отражением в зеркале, решила спуститься вниз, чтобы получать очередную порцию такой однообразной еды. Здесь она почти ни с кем не общалась, лишь изредка перекидываясь повседневными фразами с управляющим на ресепшене, который, казалось, всех приветствовал одной и той же заученной фразой. Небольшой телевизор, возможно, работающий ещё с шестидесятых годов, обыденно показывал утренний выпуск новостей. Прогноз погоды. Ничего такого, что могло бы вывести девушку из лёгкой прострации. Получив свою ежедневную порцию чёрного чая, Кэт удобно устроилась за одним из небольших столиков в фойе, безразлично наблюдая за другими, не менее расслабленными постояльцами, пока два слова не заставили обратить её своё внимание на пестрящий волной телевизор. Как же она надеялась больше никогда не услышать ничего об этом человеке. — Джеймс Мориарти, — громко скандировала престарелая ведущая утренних новостей. — Человек, чья личность ещё совсем недавно была под сомнением, мёртв. Его, как и «рейхенбахского героя», в последний раз видели на крыше больницы… В большей информации не было необходимости. Чашка недопитого чая полетела на пол, а девушка, ни доли секунды не сомневаясь, взлетела на своего железного коня и умчалась в направлении столицы Англии.***
На часах был почти полдень. Даже объездные улицы были просто переполнены транспортом, потому мотоцикл резко затормозил, пытаясь маневрировать между машинами, однако получалось довольно скверно и очень медленно. В голове всё время звучала фраза, которая оказалась последней для ушей Кэтрин в тот вечер: «Есть ещё одна сцена, последняя для одного из нас». Это было невыносимо. Невыносимо ждать, пока этот затор решит наконец раствориться. Съехав на обочину и оставив там свой мотоцикл, девушка буквально спрыгнула с него и побежала — так быстро, как только могла. Казалось, совсем недавно ей ещё нужна была та трость, чтобы уверенно ходить по улицам, но только не сейчас, она будто летела. В голове проносились сотни мыслей, и от каждой появлялось ещё больше сомнений. Внутри же был один большой вопрос — правда ли всё это или очередной трюк. Наконец, она достигла нужной двери, где жила до того момента долгие несколько месяцев, где терпела всю боль той аварии, где принимала всю ложь, что ей так долго подавали и где так долго была в полном неведении от того, что происходит. — Эй! — квартира оказалась открытой, а внутри лишь пустота, стены эхом отозвались на её голос, чем лишь больше разозлили девушку. Горло горело от обилия воздуха, а лёгкие просто разрывались от такого быстрого бега. Казалось, в этой квартире всё осталось так, как в тот день, когда она её покинула. Опираясь на небольшой комод, Кэтрин прошла в комнату Дрейка, что, по всей видимости, так же долго пустовала. Никого. — Чёрт! — от досады лежащие недалеко вырезки из каких-то журналов полетели на пол, а девушку рухнула на его кровать, когда ощутила чьё-то присутствие сзади, она резко повернулась. — Моран? — Я ведь просил тебя уехать, — ничуть не изменился. Мужчина стоял в дверном проёме, спокойно взирая на ошеломлённую девушку, которая явно ждала хоть каких-то объяснений. — Это правда? То, что сказали по новостям? Кто мёртв, Себастьян? — Кэтрин просто распирало от вопросов, всколохнувших в ней всё, что так хотелось утрамбовать под весом времени. — Только прошу, не ври мне! — Пойдём, мне нужно тебе кое-что показать, — Моран удалился из комнаты, уводя девушку за собой, они прошли в когда-то принадлежащую ей комнату, где стоял одинокий ноутбук. Видимо, Себастьян должен был оставаться здесь, пока главные события разыгрывались на крыше Бартса. — Он сказал записать мне их встречу, видимо, для этого самого случая, — он несколькими кликами открыл видео, запустив те самые несколько минут. Кэтрин наблюдала за каждым движением, каждой репликой, смотрела на того самого мужчину, что когда-то давно встретила в морге, которого теперь называли «рейхенбахским героем». После окончательного выстрела и поставившего во всём этом точку падения детектива она ещё несколько минут смотрела в экран, после чего повернулась к Морану. — И кто это был? Из них? — мужчина лишь отрицательно покачал головой. — Себ, скажи мне правду. — Я не знаю, это правда, — Морана опустил взгляд. — Операция разрабатывалась только нами двумя, но последний аккорд остался за ним, именно он решал исход. Я ведь не присутствовал при их разговоре, помнишь, я был вместе с тобой. — Ну у тебя же есть какие-то записи, люди, которые могли это всё видеть, хоть что-то! — она сама не ожидала, что эмоции так легко смогут взять верх. Постепенно крик перешёл в какое-то подобие истерического смеха. — Угораздило же меня влезть в эту чокнутую семейку. Почему это никак не отпускает меня? — Это и не отпустит, — спокойно сказал Моран. Они так и сидели, молча несколько минут, а может, часов. Никто не знал, что случилось там, на крыше, на самом деле. Что это было: сумасшедшая речь или идеальная игра? Кэт сидела и просто пыталась представить, кто мог быть там. Один за другим в себя стреляли то один то другой брат, но почему-то от прокручивания этого легче нисколько не становилось. Они оба причинили ей столько боли, вклинились в жизнь, испортили всё, что было у неё когда-либо. Но на ум почему-то всё время приходил тот спасительный вдох из губ её мучителя и те полные ужаса глаза его брата, когда он ворвался в здание. Девушка просто не могла понять, почему три месяца назад хотела смерти этому человеку, навсегда забыть об обоих, а сейчас неприятный ком подходил к горлу при одной мысли о том, что она больше никогда не увидит ни одного ни другого. Какая-то чушь… Ненависть исчезла, превратившись в что-то, что сейчас так больно жгло внутри. Она не хотела, чтобы всё закончилось именно так, ни для кого из них.***
Той весной она, наконец, оказалась в родном городе. Проезжая по знакомым улочкам, она вспоминала весёлые моменты, проведённые с Фредом. Вспоминала ту себя, которая наивно полагала, что больше в жизни ей и не нужно, осознавая, как была глупа тогда. Всё оставалось в прошлом, всё, что произошло в Лондоне. Она больше не хотела вспоминать о тех скитаниях, той боли, что вобрал в себя Туманный Альбион. Единственное, что всё ещё оставалось с ней, это его мотоцикл, который стал сейчас верной опорой, и контакты Себастьяна. Они оба остались в тот день ни с чем, за спиной не было ничего ни у неё, ни у снайпера, кроме огромного груза прошлого. Ни каких больше игр, встреч, разговоров. Моран предпочёл остаться там, объяснив это тем, что не хотел развала того, что так долго создавал Мориарти, девушка же понимала, что больше оставаться там не намерена и наконец может быть свободной от всего. В местном кафе она нашла неплохую подработку, чтобы заработать себе на съёмное жилье и попытаться жить той жизнью, которую люди по привычке называют нормальной. Иногда приходилось участвовать в гонках, когда денег вовсе не хватало. Она просто хотела отпустить всё это, не вздрагивать каждый раз от фамилии Мориарти, звучащей по новостным каналам уже долгое время. Ему всё же удалось одурачить всех, кроме, разве что, смерти. Девушка была уверена, больше она не услышит ни о ком из них двоих. Никогда. Она думала об этом первое время, после чего постепенно стала отгонять всё время всплывающие догадки и предположения. Старалась быть обычной, общаться с другими людьми, смеяться над шутками и сочувствовать, словно не было ничего того, что когда-то подорвало её веру людям, веру в людей. Вот и сейчас она выходила из кафе с своим новым знакомым Максом, что так долго добивался внимания замкнутой девушки. Они говорили ни о чём, но в тоже время Кэтрин были приятны все эти бессмысленные разговоры, коими он развлекал её, пока они не достигли парковки, где так же верно её ждал мотоцикл. — Увидимся, Кэт, — мужчина свернул в другую сторону, понимая, что поездку на своём единственном связующем звене с прошлым девушка точно не променяет, сколько бы он её не упрашивал. Для неё это было особым ритуалом, который нужно было проделывать каждый день. — Пока, — лёгкая искренняя улыбка слетела с губ девушки, после чего она вставила ключи в зажигании, направившись к долгожданному съёмному дому. Поначалу она жила одна, а сейчас даже подумывала предложить одной официантке пожить вместе, пытаясь убедить себя, что сможет ужиться ещё с кем-то, кроме него… Она встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, пытаясь просто не заострять на этом внимания, чтобы больше не расстраиваться из-за этого, нужно идти дальше, иначе никак. Ветер приятно развевал волосы, принося в разум такую долгожданную прохладу. До дома было не так уж и далеко — всего несколько кварталов — подумать только, у неё, так жаждущей свободы теперь есть собственное пристанище, куда можно возвращаться после ежедневной рутины, хотя, может, ей и нужна была эта самая рутина? До цели оставалось пол мили от силы, когда она увидела на своём пути мужчину, спокойно стоящего на проезжей части. Девушка попыталась дать о себе знать, как только могла, но фигура в тёмном пальто всё никак не предоставляла ей дороги, это несколько насторожило. Она сошла на землю и направилась в сторону незнакомца, дабы вправить ему мозги, но, что-то подсказывало, что мозги сейчас вправляли только ей. — Извините, но вы загораживаете движение, — расстояние между ними сократилось до нескольких шагов, однако мужчина не двинулся с места, всё так же стоя спиной к ней. Довольно грубо. — Может вы хотя бы удостоите меня взглядом? — нервно процедила девушка, уже начиная терять самообладание. — Ну если ты так просишь, — голос, до боли знакомый голос. Девушка сглотнула подступивший ком, этого не может быть. Нет, просто разбушевавшееся воображение. Она зажмурила глаза, но изображения не изменилось. Перед ней стоял всё тот же самый псих, который так много смог угробить, даже самого себя. Будто бы он всегда был таким, будто бы не было никакой его копии все то время, будто все было одним сплошным сном, состоящим из обмана. Блеск в чёрных глазах пожирал её. — Какой же ты ублюдок, — вмиг оказалось, что та рана, которую она так долго залечивала, снова открыта, а на лице появилась какая-то полусумасшедшая улыбка. Ирландец в тёмном пальто подошёл к девушке, сократив расстояние между ними до минимума. — Дерзость, граничащая с глупостью, — на лице проступила улыбка, походящая на звериный оскал. — Это так возбуждает…