Когда твой парень - сумасшедший

Кафе, в котором я сидела, было единственным уютным местом в Алладаре, городе, где проходила моя учёба. Ну, если быть до крайности точной — единственным для меня. Будь то радостное событие, как, например, успешная сдача экзаменов, или грустное, как очередной сюрприз от родственничков, я приходила в это маленькое заведение с громким названием «Алоис», садилась за один из небольших дубовых столиков, заказывала картофельные лепёшки, наедаясь ими до отвала. А затем, откидываясь на спинку тяжёлых сидений с коваными подлокотниками, потягивала из огромного стакана холодный чай-каркадэ. Один маленький глоток — один тихий всхлип или одна глупая улыбка, всё зависело от сложившейся ситуации. И плевать мне было на деньги, что я тратила в этом отнюдь не дешёвом местечке: я покупала ощущение покоя, а значит, потраченных ресурсов было не жалко. Но сегодня всё вокруг казалось подозрительным, неприятным... Страх от накануне увиденного сна всё же был подавлен здравым смыслом. «Быть такого не может, и всё — больное воображение!» — нашёптывал голос разума. А взгляд вновь обращался к руке, на которой уже ничего не было. Остаток ночи я провела с чашкой крепкого кофе. Сидя на табурете, потому что подходить к кровати было... жутковато. Катрина всё же уснула, а наутро я выгнала её из комнаты: около полудня ей позвонил парень, позвав её с собой покататься в дендрарии на велосипедах. Она не хотела меня оставлять, а я категорически не желала срывать ей свидание. Напоследок подруга бросила на меня виноватый взгляд и выпорхнула из комнаты. А я последовала примеру Катрины: отправилась гулять, впервые за два года наплевав на сиротливо лежащие тетради с конспектами. Мне необходимо было хоть немного восстановить душевный покой. Алладар был в два раза меньше столицы нашего королевства, Маунта, однако был его культурным центром. Окружённый горами и практически нетронутыми лесами, он считался городом-красавцем. Одну из рощ много лет назад превратили в парк развлечений, построив там аттракционы и просто огромный аквапарк. Многочисленные старые здания из красного кирпича, отреставрированные, окружённые цветниками, будто существовали для того, чтобы радовать глаз. Население города было небольшим, треть его составляли студенты со всех уголков королевства: половина высших учебных заведений располагалась именно здесь. Алладар привлекал и туристов, приезжавших ради того, чтобы провести время в походах, понаблюдать за устраивавшимися во время всех праздников состязаниями: стрельбой из лука, скачками, танцами. Большинство жителей придерживалось христианства, однако прекрасно относилось и к приверженцам других религий. Но коренные жители отличались тем, что всегда привносили в любую веру элементы язычества. Приезжая на отдых, туристы постоянно сталкивались с этой особенностью, будь то храмы, выстроенные в честь древних святых, или же обряды, проводимые во время крупных торжественных мероприятий. Алладар, сколько же человек хотело приобрести жильё на твоей земле, чтобы иметь возможность гулять вечерами по набережной дикой горной реки Стремительная, слушать старые песни, идя неторопливым шагом по твоим проспектам! Сколько людей считало тебя райским уголочком в большом и опасном мире! Но только не я. Ненависть... Я ненавидела этот город, потому что в нём меня никогда не покидало чувство опасности. С первого курса, нет, даже раньше, когда я приехала, чтобы получить необходимые учебники, я стала мишенью для издевательств... Я поперхнулась чаем и, закашлявшись, схватила со стола салфетку, прижав её ко рту. Опять прошлое напомнило о себе, нагоняя ещё больший мрак на моё и так плачевное состояние.

***

В тот день, двадцать восьмого августа, официально став студенткой первого курса лечебного факультета медицинской академии, я бегала по магазинам, чтобы прикупить некоторые вещи в комнату, которую мне дали в общежитии. Часом ранее прошёл ливень, и лужи ещё не успели высохнуть. Стараясь обходить особо глубокие выемки в асфальте, я торопилась в последний магазинчик бытовой химии. Предвкушая скорый отдых, я встала возле пешеходной полосы, дожидаясь сигнала светофора. В тот же миг на меня обрушилась грязная волна. Мой бежевый спортивный костюм мигом впитал всю воду, распространившуюся бурыми пятнами по светлой ткани. Глаза вмиг наполнились слезами. Сквозь пелену влаги я увидела, как опускается тонированное стекло затормозившей прямо возле меня машины. Раздался тоненький девчачий смешок. — Сама виновата! Считай, одолжение тебе сделала. В этом костюме ты похожа на корову! Обида захлестнула меня с головой. — Да чтобы ты до дома не доехала, жертва голодовки! — изо всех сил пнув колесо машины, я развернулась и убежала, прижимая к себе пакеты. Вдогонку мне понеслись смешки прохожих, ставших свидетелями моего позора, среди которых зазвучал мужской задорный хохот, преследовавший меня до тех пор, пока я не завернула за угол здания, позади которого начиналась дорожка, ведущая прямиком к общежитию. Не обращая внимания на вахтёра, я чуть ли не вихрем влетела в комнату. Захлопнув за собой двери, я обессилено сползла вниз, дав вырваться рыданиям наружу. Успокоившись лишь под вечер, я поняла, что в магазин идти придётся: мне срочно нужен был шампунь. Поход в магазин увенчался успехом. Я купила всё, что мне было нужно, плюс не удержалась и взяла пару шоколадных пирожных. Окончательно успокоившись, я направилась обратно. Однако стоило мне перейти на тропинку, как прямо за спиной раздался голос: — Стой! Я замерла, сердце забилось быстрее, а на лбу немедленно выступила испарина. Пакетик благополучно полетел на землю. — Надо же… В этот раз груз свой ты не удержала, хоть он и намного меньше того, который у тебя был днём! Попытка повернуться была провалена: обидчик прижал меня к ближайшему дереву, не давая возможности пошевелиться. — Отпустите меня, — я всхлипнула. — Я же ничего плохого не сделала! — Ну-ну! — в голосе зазвучали мягкие нотки, напугавшие меня ещё больше. — Я просто пришёл убедиться кое в чём. Просто постой тихонечко минуту, хорошо? Закричишь — тебе же хуже будет! Холодные пальцы коснулись запястья. Я дёрнулась, но безрезультатно. Помогите же кто-нибудь! Почему никого нет? Почему дорога пуста? Почему меня никто не видит, ведь время ещё не позднее? Почему не могу закричать изо всех сил? Я не понимала, что происходит, а голове нарастал гул. Я почувствовала, как кисть сжало чем-то тугим: резинкой или верёвкой. — Ещё... — проговорил ненормальный, затягивая всё сильнее. Вдалеке раздаётся визг. Неужели нас, наконец, кто-то увидел? — Милый, оставь эту убогую! Оставь её! Хватка на долю секунды ослабла, и я смогла вывернуться. — Псих! Вам обоим лечиться надо! — я ринулась к общежитию сломя голову, моля бога, чтобы за мной никто не погнался. Погони не было. Но чувство тревоги, зародившееся в тот день, за пять прошедших лет так меня и не оставило. Я больше не слушаю на улице музыку в наушниках: боюсь не расслышать шаги идущих сзади прохожих. Всегда возвращаюсь домой до того, как стемнеет. И до сих пор меня мучает вопрос: кем был ненормальный, изрядно попортивший мою психику?