Это моя тюрьма?
Первая мысль, когда я посмотрел в потолок, лёжа на какой-то жёсткой кровати. Здесь темно. Непонятно, ночь или через пару часов, может, рассветёт, но это пугающе. Глядя в окно, я ощущаю холод, а воздух, что я чувствую из полуоткрытого окна, пахнет как зима. Возможно, сейчас заканчивает свой период осень и близятся сильные холода…
Я огляделся по сторонам. В комнате царит лишь вонь и срач. Панели сломаны, обои содраны, мебель перевёрнута, и, в конце концов, дикая вонь, как и было мной сразу подмечено, ишь как: то ли кто-то насрал, то ли убили просто кого-то, ужас. В моей комнате, получается, да? По размеру она вмещает в себя фортепиано и мелкий хлам, плюс кровать и шкафчик с тумбой. Хотя, это были мои только догадки, но я увидел какие-то протухшие продукты, мясо, всё разбросанное по комнате, будто бой продуктами был когда-то, а из-за своих рассуждений о происходящем с продуктами меня потянуло на рвоту. Не знаю, как смог удержаться, чтобы не блевануть. И как я ещё успел насладиться прохладным воздухом, не ощутив сразу эту отвратность вокруг? В глазах затуманилось, а в голове встал вопрос и сразу за ним свой же, почему страшный, ответ.
Как я здесь оказался, и кто я? Я помню себя.
У кровати, с которой я только что встал, стоит открытый шкаф с зеркалом во весь мой рост.
Мертвецкая кожа, как по мне. Оттягиваю свою щеку, чтобы убедиться в том, что это реальность, а не сон, что вряд ли. Не помню, что я делал всё это время, но моё имя крутится сейчас у меня на языке. Дж..Джереми? Нет, Дрю, или ещё как может? Это не то. Пиздец, что я теперь понимаю, как можно забыть имя. Как? Вот так просто. Я точно помню.
Пройтись по моей измятой одежде… и я в белой, когда-то думаю, действительно, белейшей рубашке, а поверх неё чёрная жилетка. Кстати говоря, я довольно-таки наделён хорошим личиком и доволен этим сейчас. Ну как хорошим: овал лица, нос, глаза, уши на месте, да, брови не моно-брови и это есть плюс, считаю норм, что описывать-то. Довольно-таки импозантный паренёк в молодёжных, цвета хаки штанах, говоря это сейчас со всей надменностью в своём голосе. А цвет волос темноват, но я всё ещё блондин, интересно. Я босиком тут стою. Понял, как только наступил на какую-то дрянь на полу. Выйду из комнаты.
Нет. Какой там. Заперто как бывает в чёртовых ужастиках. Но это почему-то не пугает. И я как-то много думаю, может думать уже в голос? Затем как заору от смеха, может потом меня разбудит наконец мама, и с криками о том, что я совсем свихнулся… пойду обниму её? Почему это… Я никогда так не относился к своим родителям по щенячьи…
Вонь всё же не дикая. Я почему-то её очень хорошо терплю, наверно надышался за ночь и привык, хотя, как это возможно? Ересь.
– ЧЕПУХА, – сказал я во весь голос.
Никаких звуков, отлично. Никто, кроме меня, здесь не шумит. Я закрыт в комнате со всяким бедламом. Я не паникую, не выпрыгиваю из окна. Что со мной? В чём твоя причина, парень? Моя причина.
Пару минут тупо постоял у двери и медленно зашагал к этому очень заросшему пылью, фортепиано.
Что с тобой приключилось, друг? Никто на тебе не играет? Пылишься в тени и бездействии?
Давай я на тебе сыграю. Ты же не будешь плакать, если у тебя уже нерабочие клавиши? Если ты уже «расстроенное фортепиано»?
Я подтянул к нему табуретку и ещё раз взглянул на него, не приступая пока ни к каким активным действиям.
На затылке стало покалывать, и я рефлекторно повернул голову в сторону двери и увидел силуэт.
Нет, это был не просто силуэт, а привидение, призрак, или что-то такое из сверхъестественного рода. Оно стало более реальным, таким чётким, как я. Пугающий, однако, вид, ведь ко мне сейчас приближается невиданным способом и своим непонятным родом, даже не знаю, как назвать… скелет человека, одетого в такую же испачканную, подходящую всей атмосфере моей комнаты, одежду. Я перестал двигаться, что только не перестал делать, так только моргать. Смотрю, по коже идёт покалывание от страха, а я не хочу отводить свой взгляд сейчас и убегать, орать или выпрыгивать.
Она приблизилась ко мне на считанные 2 метра и замерла. Мёртвые. Их здесь много. Я рассредоточил свой взгляд от неё, но не отвёл, лишь стал видеть всё, что стало появляться вокруг неё. Ведь это была она: я вижу её слепшие от залысины, волосы. Они все здесь и их нечего описывать. Увидеть мёртвых само по себе страшное и страшное зрелище.
Мертвые, которые ожили. Почему я здесь? Сон такой продолжительный, наверняка я что-то уже проспал. Пару, если я студент. Работу, если я уже работаю. А может я школьник? Нет, хотя, что сейчас в этом мире не наоборот может быть.
– Привет, – подал я свой голос, но вышло немного косячно, и я постарался ещё раз, более глубже, это произнести, – Добро пожаловать.
И что только на меня нашло? А потом я понял, что у них на одежде едва виднеется это, потёртое на английском, слово:
«Welcome».
Я перестал их разглядывать и медленно вернулся к тому занятию, что ещё и не начал.
Та-а-ак.
Я только хотел опробовать звучание клавиш на инструменте, как заметил движение по правую сторону. Роста ниже среднего, похоже, женщина-мертвец, подняла лежавшие на полу органы, и отвратительно разорвала их напополам. Не понимая, зачем и что, я постарался не подавать признаков после увиденного, старался не начать уже нервничать.
Как только снова глянул на инструмент перед собой, снова началось движение в той же стороне, где была та женщина-мертвец. Другая, только уже высокая мертвая дама, первая, увиденная мной в этой комнате, внезапно подошла ко мне сзади и подняла к себе мой рюкзак. Я его до этого момента и за рюкзак не посчитал, лежит среди всего… И продолжил наблюдать за ней. Она достала оттуда, скомканную бумагу и протянула её мне. В свою очередь протянул руку, чтобы взять то, что она мне даёт, но она неожиданно хватает мою руку, а спустя пару секунд отпускает. Что это было не понял, конечно. Поэтому просто развернул полученную бумагу немного дрожащими пальцами. Наверное, от того, что я как-то контактировал с мертвецом и это даже в реальность никогда не вбивалось, а так сейчас реально… Многие слова были размазаны, я не смог расшифровать их, но кое-что да смог прочитать из этого клочка:
«Добро пожаловать. Это является Вашим чистилищем, наш дорогой посетитель! Мёртвые не враги для Вас, а Живые не друзья.
Чмоки-Чмоки… ...Тьфу».
Вообще непонятный бред и это основное, что удалось прочитать из этого, и там в том же духе.
Потом ко мне неожиданно что-то начало подходить. Мертвец-девчонка. Ещё не подросток даже. В её руках была толстая красная книга. Предложение почитать сейчас, конечно, то ещё, но нет. Осторожно взял предложенную мне книгу из её рук. Открыл её с первой страницы и понял, что там написана песня в нотном виде. Я улыбнулся этой милой мертвой девчонке и, закрепив нотную книгу на подставке фортепиано, наконец-то дотронулся до этих клавиш.
Первое касание было лишь для ощущения их под руками. Я совсем не понимаю, как я понимаю эти ноты, но они мне здесь совсем не кажутся чужими. Как свет во тьме. Сделал первые нажатия по клавишам, давая себе почувствовать ту силу, с которой к ним следует касаться. И сделал более мощные удары по ней. Я не бил её в прямом смысле. Просто играл. Играл, будто всегда играл её уже. Не будто, так оно и есть. Всю свою жизнь играя на фортепиано и умея играть эту песню. Будто? Забудьте это будто.
Отдаваясь тем ощущениям и звукам своей игры на этом инструменте, я не видел в нём испорченности. Не чувствовал, что оно расстроено, это не парило и не колыхало ни одну ветку за окном. Не обращал внимания, что в тот момент творится у меня за спиной. Чувствовал, как будто мою спину сейчас освещает теплом солнце. Тепло и счастье говорите? Есть такое.
На середине исполнения этой мелодии я проронил слезу. Меня зовут Джош. Я говорил, что знаю себя. И я закончу эту мелодию и эту жизнь именно сейчас. В этой песне так и говорилось о жизни и смерти. Моя жизнь промелькнула на весь остаток звучании этой песни. Я видел родителей, всегда беспокоившихся обо мне, младшего брата, только поступившего в первый класс, единственного друга на наших с ним совместных курсах, который всегда радовался мне, каким бы я ни был перед ним.
Мой первый самый важный концерт на большой сцене. Эта песня. Я любил тебя жизнь, какой ты не была, и ты была у меня.
Моё тело стало рассеиваться на кусочки света солнца и моё время стало неминуемо и очень быстро приближаться. Кажется, каждый мертвец прикоснулся своей скелетной ручонкой до моего, распыляемого понемногу, телу.
Они поддерживают меня в последние секунды жизни? Мертвецы оказывается добрячки еще те.
– Спасибо. Я закончил эту мелодию, – и отпустил свои руки от клавиш, растворяясь в этом мире на миллионы кусочков света.
