Дорога домой (в процессе редактирования)

Я проснулась и первое, что заметила, так это отсутствие Боромира. Где же он? Провела рукой по смятой простыне... Никого. Да как так? Неужели он ушел, даже не сказав "До встречи. Все будет хорошо"? Я резко села и, обведя комнату взглядом, поняла, что все не так уж и плохо. Гондорец тут. Он просто встречает рассвет на балконе, нагло забрав мой халат Завернувшись в тонкое одеяло, встала с кровати и приблизившись к военачальнику, обняла его. Боромир вздрогнул от неожиданности, но затем схватил мою руку и поцеловал ладонь. - Солнце мое, - прошептал он. - Любимая... - Ты нагло забрал мой халат, - грустно усмехнулась я. - Рассвет встречаешь? - Минас-Тирит очень красив в это время, - Боромир развернул меня к себе, провел кончиками пальцев по моей щеке, заправил прядь волос за ухо. - Прекрасен прямо как ты... Знаешь, солнце встает и окрашивает город в ярко-розовый, а шпиль Белой башни сияет в первых лучах словно серебряная игла... Это незабываемо. - Может ты никуда не пойдешь? - прервала я его вдохновенный рассказ. Не смотря на гондорца,стала рисовать пальцем непонятные знаки у него на груди. - Пожалуйста, не надо. - Мы уже говорили об этом, Таня, - вздохнул он, нежно гладя меня по спине. - Я должен. - Дурацкое слово! - буркнула я, уткнувшись носом в шею мужчины. - Должен-должен! То, что человек должен делать написано в налоговом кодексе. То, чего не должен делать - в уголовном. А все остальное можно, поверь мне, как юристу. А все эти нравственные устои... Почему нельзя делать то, что хочешь? - Так устроен мир. Мы должны выполнять свой долг, - Боромир погладил меня по голове. - Я вернусь, обещаю. - Я пойду с тобой, - решительно взглянула на него. - Не боишься? - Я всегда боюсь,- прошептала я. - Но теперь я так сильно боюсь за тебя, что мне некогда думать о себе. - Нет, Таня, - покачал головой Боромир. - Я не пущу тебя. Ты останешься тут, чтобы в случае осады помогать оборонять город. - Слушаюсь, командир, - как-то печально усмехнулась я. - Не бойся, все будет хорошо. - Ты... ты обязан вернуться! - слабо ударила его кулаком по груди. - Ты не посмеешь сбежать с собственной свадьбы! Я тебя в аду найду или в этих ваших чертогах Мандоса! Найду и вытащу на этот свет! И... и выйду за тебя... - Погоди-погоди, - прервал меня гондорец. - То есть ты согласна быть моей женой? - Да, - кивнула я. - Я никогда тебе этого не говорила, но... Я люблю тебя, Боромир, не могу без тебя жить, и поэтому согласна выйти за тебя замуж. - Я... я самый счастливый человек в Арде, - прошептал военачальник. - Ты не представляешь, как я счастлив слышать это. - Почему же? Представляю, - улыбнулась. - Теперь-то я просто обязан вернуться, - Боромир нежно коснулся моих губ своими и прижал меня к себе. Я согласна была бы стоять так вечность, но гондорцу надо было готовиться к битве. И он ушел, оставив меня наедине со своими "А если...", еще долго терзавшими мою душу. Прошло уже несколько часов с тех пор, как войска отправились в Осгилиат. Даже больше, чем несколько. Уже вечер наступает, а я все еще стою, как Ярославна, на стене и смотрю вдаль на дымящийся город. Побледневшие от холода пальцы сжаты в кулак, ветер заставляет вздрагивать время от времени. Без того, кого любишь, мир пуст и не значит ничего. Без его смелости, силы, света, желания быть рядом... Эх... Опасное дело - к кому-то привязываться. С ума сойти, до чего от этого бывает больно. Когда ты начинаешь переживать за этого "кто-то", когда он идет в бой, ты становишься кем-то другим. Весь оптимизм, вся жизнь исчезает. Краски вокруг меркнут, тебе ничего не хочется, кроме как оказаться рядом с ним. Рядом с любимым. А я ведь даже толком и не попрощалась с Боромиром... Только прижалась щекой к стальным доспехам, коснулась губ в прощальном поцелуе и прошептала на ухо: "Ты мне обещал". Больше я ничего не смогла сделать. В горле встал противный ком, не дающий говорить. Но хуже всего было то, что я понимала: им не победить, Боромир вряд ли вернется живым... Я бы хотела верить в это его "все будет хорошо", но не выходит... Разум разрушает веру. Как всегда. Ненавижу свой разум! На лице гондорца играет улыбка. Печальная улыбка. Он тоже все понимает, но снова говорит: "Все будет хорошо". Убить бы его за эту ложь! Последние крепкие объятия, поцелуй в щеку и... Боромир, ловко вскочив на коня, уезжает. Как только отряд выехал за ворота, я медленно, словно во сне, поднялась на стену. Туда, где сейчас стою. И все смотрю на город, в котором идет битва. Ты мне обещал, Боромир. Только попробуй не сдержать свое слово! Я сильнее сжала кулаки. Ногти до боли впились в ладони. Только попробуй не вернуться! - Вы замерзли, - на плечи опустилась теплая ткань накидки. - Пойдемте. Вы с самого утра ничего не ели, не пили, да и вообще не появлялись... Пойдемте. - Мел... Мел... Мне так плохо... - прошептала я. - Я вижу, миледи, - ответила служанка. Приобняв за плечи, она повела меня в Цитадель. - Он вернется. Я лишь взглянула на нее, позволив увести себя со стены. Мел, оказывается, достала у лекаря некое успокоительное. И это успокоительное ни капли не успокаивает! Да, я перестала нервно теребить рукав платья, ломать грифель карандаша при попытках что-нибудь нарисовать... Но у меня начался жуткий приступ меланхолии. Я ходила словно во сне, не замечая ничего вокруг. Невпопад отвечала на вопросы. Ничем не интересовалась. Не жила, а просто существовала. Но едва Мел со второй попытки донесла до меня информацию о том, что приехал гонец из Осгилиата, я вмиг очнулась и со всей скоростью, на какую только способна, понеслась вниз, чтобы задать один единственный вопрос. Я едва успела. Гонец уже забирался на коня. - Погоди! - крикнула я, подбегая к нему. - Погоди... - Да, миледи, - поклонился он. - Что вам угодно? - Какие... Какие новости? - проговорила я, отдышавшись. - Военачальник Боромир жив? - Жив, миледи, - кивнул гонец. - Жив... - выдохнула я. Жив... Сердце пропустило удар. Он жив. На душе полегчало всего от одного единственного слова... Жив... - А дела там как обстоят? Давай, говори. Мне можно, - раздраженно добавила я, увидев сомнение на лице вестника. - Можешь у военачальника спросить. - Из Минас-Моргула выступает большее войско, оно приближается к Осгилиату. К нему примкнули отряды харадримов... Ведет войско Король-Призрак, - в глазах гонца забился страх. - Ужас переправился через реку раньше, чем его войска. - К... Король-Призрак? - переспросила я. Только этого нам тут и не хватало! Ангмарского Короля Чародея! - Плохи дела. Спасибо. Я уже собралась уходить, но гонец остановил меня: - Миледи... Может вы хотите кому-нибудь что-нибудь передать? - Я... Да, - развернувшись, поняла, что по сути-то и не знаю, что передать. "Я люблю тебя и очень жду тебя живого и здорового"? Нет, через гонца это передавать нельзя. Это как-то... Нельзя, короче. - Передай военачальнику Боромиру, что он мне обещал. И если он не сдержит свое обещание... Впрочем он знает, что тогда будет. Скажи, от Тани. - Да, миледи, - кивнул гонец. - Спасибо, - ответила я и быстро ушла. Боромир жив. На данный момент для меня не может быть новости чудесней! - Credo in Deum, Patrem omnipotentem Creatorem caeli et terrae. Et in lesum Christum, Filium eius unicum Dominum nostrum: qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato crucifixus, mortuus descendit et inferos, - тихо шептала Петра Бернар, сжимая золотой крест в пальцах. Тонкие губы быстро проговаривали слова молитвы на латыни. - Tertia die resurrexit a mortuis: ascendit ad caelosl; sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis: inde venturus est iudicare vivos et mortuos. Credo in Spiritum Sanctum, sanctam Ecclesiam catholicam, Sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem, vitam aeternam. Amen. - девушка перекрестилась, поцеловала крест и одела его на шею. - Молишься? - спросила я, едва Петра поднялась с колен. - Я не вижу, чтобы невеста военачальника молилась за него, - съязвила француженка. - Я не умею молиться, - буркнула я. - И не собираюсь. Боромиру молитвы не нужны. От них нет смысла. - Это легко, - Бернар пропустила мои последние слова мимо ушей. - Просто повторяй за мной: Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc et semper, et in saecula saeculorum. Amen. - Да не собираюсь я молиться! Особенно на латыни, - раздраженно ответила я. - Почему ты так противишься религии? - Петра подошла ко мне и внимательно посмотрела в глаза. Я скептически взглянула на нее и хмыкнула. - Признай свою неправоту, преклони колени перед Господом и очисти свою душу от грехов. - Даже если собрать всю святую воду нашего мира, то не удастся очистить всю мою душу, - насмешливо ответила я. - Да и мне не о чем жалеть. Я не собираюсь исповедоваться. - Но... Но как же спасение души? - попытки Петры обратить меня в свою веру были смешны. Она еще совсем ребенок и не понимает, что это все бессмысленно. О чем я говорю?! Она на десять лет меня младше! - Неужели ты не хочешь в рай? - Хм... Там скучно, - буркнула я. -Там все такие хорошие, даже в глаз засветить некому, - мои слова слегка шокировали Бернар. - Петра... Искренняя вера — вроде плаща, мне кажется. Если он тебе впору, в нем будет тепло и уютно. А если мал — ты станешь задыхаться... - вздохнула я. - Но я не говорю, что верить плохо. Просто вера не спасет тебя от пожара, не накормит твоих детей и не прогонит врага с порога. Это можем сделать только мы сами. Люди должны верить в себя, а не в призрачные идолы... Короче, верь, если хочешь. Мне свое мнение только не навязывай. - Ладно, - кивнула Бернар, недовольно поджав губы. Но тут же ее лицо изменилось на встревоженное. - У них ничего не выйдет. - резко сменила тему Петра. Слишком резко. - С чего ты это взяла? - спросила я, несмотря на то, что все чаще меня посещали точно такие же мысли. - Я знаю. Я читала книгу об этом мире, смотрела фильм. Еще там... Во Франции. Ну ты знаешь. "Властелин колец", - ответила девушка. - Неужели ты... - Не довелось, - покачала головой. - Так слушай, - продолжила Бернар. - Боромир не должен был выжить. Его должен был убить орк в Порт Галене. - В Порт Галене умер другой человек, - строго посмотрела на нее. Вспомнился Ник, его мертвенно-бледное лицо и темные глаза безжизненно смотрящие в небо. Да, возможно , и скорее всего, он жив, он дома. Но не тут. Не со мной... Да, несмотря на все, мне его не хватает. - Боромир остался жив. - Вы нарушили историю. Ты и тот человек, - неодобрительно покачала головой девушка. - И дураку понятно, что этого делать нельзя. Это может привести к катастрофическим изменениям. Например, Саурон захватит Средиземье. - Из-за того, что Боромир выжил? - усмехнулась я. - А кто знает, к чему это приведет? Из Осгилиата должен вернуться только Фарамир, смертельно раненый. Ну а военачальник... Я не знаю. Скорее всего он... - Петра сделала паузу. - Умрет. - Не говори так, - со злостью прошептала я. - Не говори! - Я всего лишь выражаю свое мнение, - пожала плечами леди Бернар. - Можешь не верить. Я рада, что военачальник Боромир нашел себе такую... "чудесную" невесту, - съязвила она. - Ты... ты... - я со всей ненавистью, на какую только способна, посмотрела на нее. Мне нравится разговаривать молча. Вот посмотришь на кого-нибудь, и он сразу понимает куда ему идти. - Еще одно слово в мою сторону, мелкая, и я выжгу тебе сердце, - прошептала я ей на ухо. - Угрожаешь мне? - невозмутимо спросила Бернар. - Как видишь, - ответила я. - Как вы хотите умереть, Петра Бернар? Отрубить вам голову, перерезать горло, просто задушить или же... сжечь на костре? - Тебе не позволят даже пальцем тронуть меня, - гордо заявила Петра. - Но вдруг с тобой произойдет "несчастный случай"? - кровожадно улыбнулась я. - Пойдешь гулять по стене и свалишься с нее. Упадешь в обморок от нехватки воздуха, например. - От таких "несчастных случаев" меня защитит Бог, - смело ответила Бернар. - От меня тебя даже твой бог не защитит, - презрительно хмыкнула я. - Не зли меня Петра Бернар. Особенно сейчас. - Гореть тебе в Аду, еретичка, - на лице этой католички не было ни единого признака страха. - С удовольствием, - я улыбнулась в стиле бога Локи и резко развернувшись ушла. Чтоб эту Петру Бернар черт побрал! Следующий день начался хуже, чем кончился предыдущий. Гонцы сообщили, что войска врага перешли реку, гондорцы отступают к стенам Пеленнора перед силами, в десятеро превосходящими отряд. Да и еще и назгул верховный вступил в бой. Гэндальф, услышав о Короле-чародее, ускакал в Осгилиат. Меня брать туда он отказался. Единственная вещь, хоть чуточку порадовавшая меня, так это ответ Боромира. Письменный ответ. Гонец передал мне письмо от военачальника. На небольшой бумажке косым почерком торопящегося человека была кратко описана ситуация в Осгилиате и (самое приятное) несколько романтических строчек в конце. "... Но как бы трудно не было, я обещаю тебе, Таня, что вернусь живым, и мы с тобой сыграем лучшую свадьбу на свете... Эта мысль греет мою душу, как и твой образ. Наверное я слишком поэтичен. Это все ты. Я думаю о тебе и становлюсь поэтичным, уж прости. Знай, я сделаю все для того, чтобы вновь увидеть твою улыбку. Я скоро вернусь, не переживай..." Я снова и снова перечитывала эти строчки. Еще долго я радовалась этому письму. Он сделает все... Как же я на это надеюсь... Но вечером я снова впала в уныние И до утра простояла на балконе, не обращая внимания на холодный ветер. Небо было затянуто черными тучами. Звезд не было видно. Я сжимала ограду балкона, вглядываясь во тьму, в огни, горящие в Осгилиате. Изредка рука сама тянулась к бокалу с холодным вином, стоящему на небольшом столике. Я делала большой глоток и ставила бокал на место. Иногда непроизвольно начинала нашептывать строчки из песен: - Усталость, ненависть и боль, Безумья темный страх. Ты держишь целый ад земной, Как небо на плечах. Любой из вас безумен в любви и на войне, Но жизнь не звук, чтоб обрывать, она сказала мне. Ни что не прогоняло дурацких мыслей из головы. В мозгу бились слова Бернар: "Он умрет". Сердце каждый раз болезненно сжималось, когда я непроизвольно снова и снова возвращалась к этой мысли. Долго ли продлится все это? - Пока ты жив, не умирай, На этот мир взгляни. У многих здесь душа мертва, Они мертвы внутри. Но ходят и смеются, не зная, что их нет. Не торопи свой смертный час, она сказала мне, - вновь шепчу я. Колокола едва начали вызванивать утро, когда со стороны Пеленнора послышался глухой рокот, стали видны багровые вспышки. Тревожный сигнал трубы призывал воинов Минас-Тирита к оружию. - Стена взята! - кричали где-то. - Они идут! От неожиданности я выронила бокал, залив вином ночную рубашку и халат, перевесилась через ограду, вглядываясь в сторону Главных Ворот. С горстью всадников появился Гэндальф. Он сопровождал целую вереницу повозок в ранеными. - Мел! - позвала я. - Мел! Дай мне любое платье! - попросила я, вглядываясь в появившихся воинов и надеясь разглядеть среди них Боромир. Хотя с моим далеко не эльфийским зрением, это невозможно. Я как можно быстрее оделась и выбежала на улицу, стала разыскивать среди гондорских воинов знакомую фигуру. Но военачальника здесь не было. Набрела я только на Митрандира, который торопился куда-то. - Гэндальф! Гэндальф! - я умудрилась схватить его за рукав. Магу пришлось остановить своего коня. - Гэндальф, он...? - Жив, - раздраженно ответил Митрандир, не дав мне даже окончить вопрос. - Он жив. Я тороплюсь, Таня. Мне надо переговорить с владыкой Денетором. Я лишь кивнула и облегченно вздохнула. Жив... Кажется за последние три дня это слово стало моим любимым. Время шло. Я снова стояла на балконе и всматривалась в сторону Осгилиата. Я все ждала возвращения Боромира... Невпопад отвечала на различные вопросы Мелриэн и все пила вино. За эти три дня я поспала максимум пять часов, но усталость почти не чувствуется. Сколько я еще смогу так продержаться? Без нормального сна и без нормального питания. Ничего не хочется, и даже вино уже осточертело. Я резко поставила бокал на стол. Хватит с меня алкоголя. Странно, но я до сих пор трезва и соображаю. Хотя не так уж и много я пью... Я прикрыла глаза. Вот вернется Боромир.... Я его крепко обниму, поцелую и... запрещу ходить в атаку без меня! - Таня, - моего плеча легонько коснулась рука Мел. Я открыла глаза. - Там какое-то движение, - она указала на Пеленнорскую равнину. - Что? - переспросила я. И тут я поняла, что на равнину-то я все это время смотрела, но не видела ничего. Я только сейчас заметила отступающих гондорцев. Надежда на то, что Боромир возвращается, вспыхнула с новой силой. Я стремглав бросилась вниз, выбежав из Цитадели, понеслась к Воротам. Когда же я наконец добралась до них, то не увидела отряда. В открытые Ворота въехал всадник, в котором я сразу же признала Фарамира. Он прижимал к груди безжизненное тело Боромира...