Никто не смеет обижать мою королеву!

— Сколько раз я говорил тебе, не разговаривать с чужими дядями? — каждое слово он выговаривал широко открывая рот. Харли с бдительностью слушала и наблюдала за ним. — думаю, мне нужно тебя наказать за это. Чтобы в твоей красивой головушке это навсегда осталось. — он вжал её в стену номера, в котором они остановились. Вдыхал запах её волос, от чего у него появлялись судороги и темнело в глазах. Стянул с неё то сальное покрывало, чем заботливо укрыл в тюрьме. — пойдем, папочка помоет тебя. — безумно улыбнувшись, он взял её за руку. Он провел её в светлую ванную, где красовались красные оттенки. Просторный темный душ. Она зашла в большую кабинку, Джокер прошел следом, чего она не совсем ожидала. Мужчина прямо в одежде стоял в душевой. Она было хотела что-то сказать, но палец зеленоволосого не позволил этого сделать. Он мигом взглянул в её красивые бездонные глаза и одарил влажным поцелуем столь желанные губы. Вкус которых он успел позабыть. Толкнув Харли на какой-то рычажок, хлынула вода. Обливая их теплой и приятной водой. Джокер начал скользить руками по её телу, массировать груди. — это нужно вымыть. — он с особой заботой протирал её грудь, намыливая этот участок. Горячее дыхание, настолько горячее, что ей самой не хватало воздуха чтобы дышать, прерывистую респирацию мужчины. Тяжелые вздохи. Она игриво провела бёдром по его ноге. От чего вырвался лишь измученный стон Джокера. Она развернулась, и уткнувшись носом в его ключицу, вжималась в столь любимое тело. Тело, без которого жить она не сможет, ибо смысл жить без него пропадет на веки вечные. Но она безумно рада, что её обожаемый мистер Джей жив, что она может трогать его, видеть, его видят другие. Это не её галлюцинация. Непредсказуемо, резко, он сорвал с себя ненужные куски ткани, разрывая их на мелкие куски и смотря с презрением как на последнее исчадие. Он остался обнаженным, как и его королева. Хитро, будто лиса, она провела пальцем по уже стоявшему члену. Будто больше обостряя его возбуждение, которое и так возрастало с каждой секундой, только от того, что он видел её перед собой. — Сделай это, сделай, давай, сделай детка! — выдавливал из себя слова, которые давались ему с трудом. Но Харли лишь растягивала наслаждение, игралась с ним. Она ведь прекрасно знала, что лучше этого не делать, но этой жгучей блондинке захотелось поиграться с «папочкой». Она села на колени и ноготком пощекотала венку, которая образовалась на члене в порыве возбуждения, от чего мужчина только судорожно вздрогнул. Медленно, она насаживалась губами на твердую головку, играясь шершавым языком с дырочкой. Она слегка прикусывала плоть, не доставляя боли. Лишь приятное, колючее блаженство. Поиграв, она стала проглатывать орган, почти до самого основания, а потом так же медленно, двигаться вперед и назад. Но Джокеру не нравился такой слабый темп, он изводил его, мучил, щекотал нервишки. Он уже достаточно возбужден, сейчас, он просто лопнет от воздержания. Взяв инициативу, он начал двигать бёдрами ей навстречу. От неожиданности, она слегка поперхнулась и закашляла. Но быстро пришла в себя и двигалась под темп мужчины. Играя в незамысловатую игру, он быстро и бурно кончил прямо в рот девушки. Проглотив, она села ему на коленки, ибо Джокер от такой красочной эрекции, не смог стоять даже на ногах. — Когда-нибудь, ты сведешь меня еще больше с ума чем есть. — выдохнул зеленоволосый. — Ты еще тут грязная, детка. — снова намылив руку, он провел пальцами между её ног, а позже, вошел двумя пальцами. — проси, умоляй. — он решил отыграться на ней тем, чем и она игралась с ним. — ты ведь вся горишь детка. Ты ведь этого хочешь. — набравшись сил, он распахнул глаза, и как в начале при каждом слове, открывал рот широко. Горячим языком, он игрался с твердым соском девушки, продолжая ждать ответа. — Пу-д-и-нг прошу, прошу, прошу! — стонала девушка, погружаясь в глубокий экстаз. — Давай детка, еще разок, — Он настаивал, ведь, её стоны были хуже наркотика, ему хотелось их слышать всегда, особенно сейчас. Столь сладкие и ядовитые стоны. — Прошу, прошу, прошу! — извивалась как кошка Квин. Самые опьяняющие стоны из всех, что он слышал. Тело от каждого её писка, становилось «жидким». Будто он человечек из глины, которая сейчас еще теплая. Он впился пальцами в её бока, и приподняв, насадил на себя, тем самым зайдя полностью с первого раза. И оба безумца залились истеричным смехом, сжимая друг друга. Каждый раз, когда он ускорял темп, он кусал её шею, выпуская пару смешков. Она лишь стонала ему в плечо, утыкаясь своим маленьким носиком в бледную кожу. Если ей становилось больно, она царапала его руки. Он любил впиваться в её рёбра, сжимая до посинения, раздирать их до крови, а потом слизывать её. После чего, своими окровавленными губами оставлять следы по всему белоснежному телу. Она лишь стискивала зубы, и сквозь них вырывались стоны удовольствия и боли, боль которая заставляла её покрываться мурашками и дрожать, ведь ей нравилось чувствовать как железные зубы возлюбленного впивались в её плоть, сопровождая его укус хрустом мышц и нервных окончаний. Заставляло вздрагивать. А ему нравилось, как она кричала ему в уши так, что он мог в любой момент оглохнуть, чувствовать, как доводит её до изнеможения, как её аккуратные ногти впиваются в его плечи и мужественную спину. Чувствовать, как она сжимает его внутри, каждый раз когда он кусает её. Заставляя на миг остановится. Психи, да еще и мазохисты. Бурный оргазм, и оба кончают падая на мокрый кафель, попадая под уже прохладные струи душа. Они совсем забыли, что вода текла всё это время. — Пудинг, ты любишь меня? — писклявым голосом пробубнила блондинка. — Нет, Тыковка. Я не люблю тебя. Ты моё безумие, мой героин, мой паразит, что прикован ко мне навсегда. Моя собственность. Моя кукла. Моя королева. И никто не посмеет играть с тобой. Я достану тебя из ада, если нужно. — сжимая её запястье до синяков. — Ты моя. Повтори это! — сжимая еще сильнее. — Я лишь твоя Пудинг. Только твоя. — И больше не смей разговаривать с такими дворнягами как тот парень. Слышишь?! — Конечно. — У меня еще столько планов, — проведя тыльной стороной ладони, он разглядывал её черты. Сопровождая его действия смехом. И она тоже смеялась вместе с ним. А ведь он любит её, просто признавать не хочет. Он ведь любого убьет, кто посмотрит на неё. Будет пытать хуже чем в аду, если кто-то дотронется до неё. Спасет любой ценой. Ведь это их безумие.