***
Грета укуталась в чуть прозрачный тёмный плащ существа, который обнял её. Она не говорила, вечная Госпожа лишь пожалела своё тёмное дитя, как и светлое. Даже она не в силах идти против духов, лишь помогать тем, в ком течёт магия и её кровь. Кровь её самого любимого из сыновей. Укутать, согреть дитя, которое окончательно запуталось и потеряло то, что так искала в дебрях своих мыслей и чувств. Лишь чуть подтолкнуть и направить, а остальное она сделает сама Нежное, ледяное прикосновение заставило девушку открыть глаза. Она все в той же комнате, на кресле около неё мерно и беспокойно спит Розье, а на подлокотнике расположилась Пандора, понимающая каждый её жест. - Она приходила, Вечная Госпожа всегда была мудрее Магии, - такие заявления разъярят безликую сущность, но Гамп давно разучилась боятся кары за правду. - Себастьяну нужен сон, чтобы он не говорил, - Пандора слабо улыбнулась, дотрагиваясь до лица друга. Это меньшее, что она может сделать для него, не втягивая в будущий переплёт и не затягивая верного друга, ставшего братом, на самое дно. Голоса умерших, как и будущее - её ноша, которую она не сможет разделить ни с кем из своей семьи. Как и бремя сделать все, чтобы у завесы появился новый страж и баланс смог восстановится. Иначе они все погибнут. Девушка села, внимательно смотря на Гамп. - Ты смогла меня вернуть, на миг, но смогла! Пандора отрицательно качнула головой. - Это не совсем так, - она встала со своего места, перебериясь с ногами на кровать поближе к гостье. Грету почему-то не настораживало это действие, словно они были знакомы сто лет - настолько все, что делала девушка было естественно. - Я только усыпила тебя, слушая духов, а твой защитник помог пройти по тропам к той, кто тебя искал и давал благословение. Все же ты теперь страж завесы и предки, даже если давно отвернулись от своих детей из-за их отрицания и неверия духов, всегда возвращаются, давая напутствие. Их слова всегда важны, это своего рода благословение и совет, которому обязан придерживаться каждый, кто удостоился этого лично, как и их потомки. Зеленые глаза стали ещё ярче, как и тёмная дымка, сквозь которую проскальзывали огоньки сияющих звёзд. Это было красиво и невероятно, что у Пандоры хватило только сил усыпить друга и девушку, наблюдая, как она засыпает, как тени предков встают стройными рядами, как маленькая пантера увеличивается в своих размерах с каждой пройденной минутой, окутанной дыханием смерти. Это завораживало, заставляло вдыхать тёплую тьму, желая всей душой, чтобы предки были благодушны к прозревшему дитя, вернувшемуся на путь почитаниях предков и хранителя завесы. Уже то, что появился тотем - защитник заставил Гамп верить в лучший исход. И то, что происходит сейчас, заставляет Надежду не угаснуть. Это было безумием, но она окунулась в него с первой минуты. Страх сменял свои маски, а объятия её предка, чья кровь бежит в её венах, поумерили отчаяние и горечь несправедливости. Она всегда была борцом, всегда была под опекой предков, которые направляли и оберегали её, даже в другой реальности. Грета лишь прикрыла глаза, понимая слова Дамблодора иначе. "Смерть - ещё одно приключение, Вы всегда умели намекать, только я этого не видела, профессор". Назад пути нет, а судьба даёт кропленные карты из колоды в этом раунде. Как и серо-голубые глаза, которые выражают не наигранную поддержку. Пандора не бросит её, ведь они теперь едины - стражи Завесы без привязи к земле предков. - Не прощай, не ненавидь, не отчаивайся. Будь милосердной, люби, верь и слушай сердце, но решай разумом, Аврора Гретхем Перевелл. Потому что другого выхода нет. Даже смерти.***
В Йокогаме медленно солнечные лучи ласкают полосу морского горизонта, давая свету новый день, загоняя тьму в старые портовые доки. Легкие шаги отдавали чуть уловимым стуком каблуков. Тени играли на стенах от чуть приглушенного света, а на душе становилось спокойней с каждым шагом по господству тьмы. Бесшумно открыть дверь, чтобы увидеть то, что заставляет чувствовать себя не злодеем, монстром, а просто человеком: женщина в длинном платье сидела к нему спиной, нежно гладя волосы ребенка. Она поправила одеяло и коснулась своими губами лба девочки, которая мерно и тихо дышала. Книга, недавно открытая, теперь была отложена на прикроватную тумбочку. Но она не ушла, не двигалась с места, смотря на своё дитя, будто боялась, что лишнее движение и девочка исчезнет. Он тихо прикрыл дверь и также тихо прошел в комнату. Тихо для всех, кроме неё. - Ты долго, - родной голос заставил слабо улыбнуться, положить руки на хрупкие плечи и уткнутся носом в белокурые волосы. Сейчас не хотелось говорить, лишь обнимать её и смотреть, как их дочь путешествует в мире сновидений и грёз. - Прости, - он поцеловал её в макушку, сильнее привлекая к себе, ощущая скрытую дрожь. Она всё также волновалась за него и молилась своим богам, боялась за дочь, у которой лишь недавно спал жар и вернулся естественный цвет лица. Боялась за всю свою новую семью, но никогда не боялась за себя. Его бесстрашная волшебница. - Дазай-кун снова пытался повеситься на ближайшем столбе? Мужчина только коротко засмеялся, боясь потревожить дочь, но, увидев чуть голубой свет, успокоился. Жена снова наколдовала чары тишины, чтобы никто не смел потревожить покой их сокровища. - Ты слишком строга к нему, Нарцисса, - он всегда говорил её имя по-особенному, как никто никогда его не произносил. – Наш Дазай-кун стоит на перепутье, и даже я не знаю, чем всё это обернется: чей-то смертью или предательством. Она лишь вздохнула, откидываясь на мужа, становясь ближе к нему. Нарцисса готова отдать всё, чтобы таких тихих и умиротворенных моментов было больше, чтобы он всегда был с ними, усталый, но умиротворенный, чтобы руки не сжимались в кулаки от ярости и безумия войны, которую начал не он, но, которую ему предстояло закончить, поставив точку окончательно. - Огай, ты хорошо знаешь своего ученика, - женщина никогда не поверит, что муж не просчитывал иные варианты с одним из самых непредсказуемых людей, доводившихся ей знать. А таких было лишь трое, что делало в глазах некогда Блэк Дазая Осаму по меньшей мере интересным, по большей – опасным. То, что опасно для её семьи подлежит уничтожению без раздумий. Однако с этим юношей всегда было не всё просто. – Его приятель погиб на днях… Одасаку или как-то так его звали. Мори понял, что имела в виду Нарцисса. Её проницательность не раз выручала его и то, что Дазай потерял одну из точек опоры – плохо. Он может либо утонуть в пучине боли и сожалений, либо закалиться и стать более беспощадным и мертвым внутри. Как учитель, мужчина понимал, что дальше некуда и точка невозврата уже настала. - Увы, мой цветок, здесь я бессилен и смогу лишь наблюдать. Другого выбора у него нет, только самоустраниться и дать своему ученику сделать выбор, пока это возможно во всей той неразберихи, которую отчасти устроил он росчерком скальпеля. - Не сожалей, ты делаешь всё, что в твоих силах, - Нарцисса вырвалась из объятий, чтобы в следующий миг обнять его и не прерывно смотреть в его глаза. – Я всегда буду на твоей стороне, как и вся семья, чтобы ты себе не надумал. Мори постоянно отмечал про себя, что иррациональная любовь, согревающая его всегда, была спасением и благословением, посланным в лице его жены. Как рационалист он никогда не верил в мистику и нечто подобное ей, но после знакомство с Нарциссой мир стал цветным. - Как Элис? – он старался унять внутренние противоречия, прижав жену ближе. Он понимал, что та простуда, которую подхватила их дочь, была не тем, чем казалась всем. И в этом Нарцисса винила себя и то, что не слушала разум, не слушала мнение магического общества, послав всех и выбрав его – не магла, как они называли простых людей, а эспера, заставляя раздирать на две части сущность своего ребенка. Если от простых людей ведьмы с большой вероятностью могли родить ребенка – мага, то, что ждать от союза ведьмы и эспера, даже предки не брались просчитать. Их союз был уникален, поскольку никто до этого не мог помыслить о том, чтобы смешать настолько разную кровь: магическую и мутационную от благословения местных духов. Безумие, но когда ведьма из рода Блэк любит всем естеством, то ей немыслимы правила и доводы. Они сами по себе противоположности составляющее единое поле магических, сверхъестественных сил: эсперы сильнее людей, но слабее магов, поскольку могут развиваться лишь в своей способности и не могут превратить спичку в иголку. И то, что жена смогла подарить ему здоровую дочь – уже чудо. Нарцисса была счастлива, пока Элис не исполнилось шесть и такая «простуда» все чаще давала о себе знать. И чем старше становилась их девочка, тем больше было страха в глазах жены, что они могут потерять её. «Род Блэк мертв, так и должно оставаться, - сказала однажды она. – Он не стоит жизни нашего ребёнка». Огай был знаком с несколькими магами, которые проводили для него ликбез о том, что род и Завеса для древних семей – это все. И то, что любимая женщина готова пожертвовать всем этим ради семьи, которую никогда не примет то окружение, в котором она была, заставляло сильнее сжимать в объятиях и думать, что они смогут преодолеть вместе всё. - Лучше, - облегчение не ускользнуло от острого внимания мафиози, - Огай, наша девочка справилась, - тихий шепот срывающегося голоса дал ответ, что эту битву они выиграли. – Элис не будет волшебницей, но, возможно, она будет самым удивительным писателем, ученым или… - Таким же эспером, как горе-отец, - незнакомый женский голос прервал сладкий поток надежд и ожиданий. Мори заметил, как жена напряглась и уже не была в его объятиях, ускользнув, что сразу же оказалась между ним и незваной гостьей, готовая в любой миг атаковать. Мужчина лишь подивился женщине, которая с насмешкой смотрела на все движения хозяев. - Тебе здесь не рады, Беллатрикс, - всегда мягкий и теплый голос отдавал желчью и льдом. Мори смотрел на старшую сестру жены, с которой до этого не имел счастья быть знакомым, просчитывая, что та может выкинуть. Он сам встал в одну линию с Нарциссой, заграждая кровать с Элис. Гостя же только засмеялась смехом, который вызывал дрожь. - Мне здесь не рады, что ж, не буду настаивать на чае, - Блэк кинула под ноги бледно-розовую коробку, обмотанную алым бантом. – Мой подарок племяннице, все же она на половину Блэк. Тонкие пальцы начали покалывать от силы и желания выпустить свою способность - сколько опасности исходила от тёмного изящества, названного в честь воинственной звезды. Беллатрикс окутала сама тьма, поглощая фигуру всю целиком. Только после исчезновения сестры, когда последние искры тьмы осели в воздухе, Нарцисса опала на пол, сжимая свои плечи сильнее, давя безысходность и ненависть на корню. - Я убью её, - зашептала она, стараясь унять поток слёз. Мори поднял жену на руки. - Обязательно убью. Она хваталась за его плащ тонкими пальцами, повторяя въедливые слова каждый раз, убеждая себя, готовя, смиряясь. Давя все тепло и благодарность к сестре, которая своим безумием спасла то, что бесценно для неё – дочь. В подарочной упаковке мерно лежал медальон из чёрного золота, мерцая точно также, как и чёрные глаза последней тёмной ведьмы из рода Блэк, подтверждая, что Мори Элис свободна от проклятых оков. Навсегда.***