Глупая гордость

Лунный свет освещал берег, разливаясь под ногами словно море. Ненастоящее море из холода и живой океан из слишком тёплой для раннего утра воды. Два необъятных нечто. Лёгкие волны, разливаясь под ногами, приятно щекотали кожу, оставляя после себя лишь еле заметное покалывание от ветра и соли. – Эй! Может, подойдёшь? – раздался неуверенный голос кока, эхом отскочивший от скал, окружающих это Богом забытое место. Ни людей, ни животных, что странно даже. Лишь множество растений, опутавших остров, словно в оковы, огромные скалы да жёсткий песок под ногами у берега антрацитового моря. Здесь даже у воды был удивительный цвет. Гранд Лайн как всегда удивляет. И лишь разливающийся янтарём рассвет, отливающий в тёмной глади воды рваными осколками, напоминал, что это реальность, не сон. Фехтовальщик, скинув с ног тяжёлые ботинки, медленно направился в сторону блондина, стоящего в воде и выпускающего в воздух неровные колечки дыма. Широкие ступни с силой вдавливали в песок чужие следы, не смытые волнами, оставляя после себя лишь влажные отпечатки. – Не делай вид, что я пустое место, – заметил Санджи. – И если ты пришёл, значит, получил моё послание… И если так, то не смей убегать от меня! Зоро усмехнулся. Убегать не в его правилах. Да и остров хоть и не заселён, но тем не менее огромен. Корабль в другой стороне, и даже Ророноа понимал, что без блондина ему до него не добраться. Его топографический кретинизм сыграл с ним злую шутку. Уж себе-то в этом он мог признаться. К тому же то послание всё никак не хотело выходить из его головы… – Я и не собирался. Санджи дёрнулся и развернулся к мечнику, осторожно переступая ногами в воде. Лёгкие волны разошлись от него в разные стороны, и мелкие рыбёшки, снующие в мелководье, бросились врассыпную. – Да ну? Сарказм в его словах, казалось, можно было потрогать. Повар хмыкнул, вновь отвернулся от фехтовальщика, пристально вглядываясь в полоску чуть розовеющего неба, и закурил, углубляясь в собственные мысли. Он устал. Устал давиться холодными ночами одиночеством, и его трусость вместе с чёртовой гордостью заставили его пойти на поводу у собственного страха. Он просто написал на бумаге, выдранной из любимой книги с рецептами, о своих чувствах и перед уходом незаметно подсунул её мечнику, надеясь хоть на какой-то ответ. И хоть пожар, до этого разгорающийся в его душе, потух, оставляя плясать на остатках из пепла его догорающую надежду, он всё равно надеялся. Каждой частичкой собственного тела уповал на взаимность… – И что… – светловолосый запнулся. Прокашлявшись, он продолжил. – Что ты решил? Зоро слишком резко выдохнул. Свёрнутая в несколько раз бумажка в кармане, содержащая признание кока, будто жгла его кожу, добираясь до самого сердца, заставляя его биться неистовее. Тянула его куда-то вниз, в самое пекло Ада. Кажется, этот чёртов повар тащит его на самое дно… И Зоро давно уже не против. – Я… я тебя… тоже… Блондин напрягся. Неужели вот так вот просто? Неужели мечник принял его чувства из-за одной, ничего, возможно, не значащей бумажки? Да быть этого не может! Санджи уже собрался вспылить и послать этот кусок газона куда подальше, но яркий румянец на смуглой коже и взгляд чужих глаз, который он ненароком поймал, смели все его сомнения на корню. Океан какой-то нереальной нежности, плещущийся в изумрудных глазах, захлестнул его с головой, заставляя и его лицо покрыться горячечным румянцем. – Ты се…серьёзно? – промямлил он, резко разворачиваясь к мечнику, и чуть не поскользнулся на обкатанных морской водой камнях. Чужие сильные руки тут же сцапали его тщедушнее тельце, притягивая ближе к горячему телу, и сжали в объятиях. – Я бы не стал с этим шутить, эро-кок. Санджи вмиг расслабился, ощущая взметнувшихся в танце бабочек в животе, и рассмеялся немного нервно от отпустившего его из своих цепких лапок напряжения. От близости мечника, от его слов, таких пронзительно искренних, сердце забилось быстрее, разнося по замёрзшему от одиночества телу живительное тепло. Яркое зарево, осветившее небо и разогнавшее остатки ночной мглы, яркими отблесками заиграло на глади воды. Казалось, что этот рассвет на этом странном острове возродил из пепла его почти угасшую надежду, затеплившуюся в самом сердце безмятежным счастьем... Неужели его ночи перестанут быть такими холодными?