***
Разбудил Пайнса щелчок фотоаппарата. Он разлепил сонные глаза и еле разглядел очертание головы и ярко-розовое пятно. Свитер. — Проснись и пой, красавица! — девушка кинула брату в лоб шишку и смеясь, убежала вниз, что-то крича Стэну. Потянувшись, я услышал хруст и дикое облегчение. В голову прокралась мысль и как-то на подсознательном уровне я знал, что она вернее всех верных мыслей за мою жизнь. Подобные мысли всегда приходят ночью, когда вы пытаетесь уснуть, находясь на грани сна и реальности или же рано утром, когда будильник только прозвенел, а вы побороли желание не сжигать его в духовке прямо сейчас. Так вот, эта мысль предположила, что может сегодня мне стоит держаться подальше от Билла? Хотя нельзя сказать, что я всегда сам к нему шел, но почему-то именно сейчас в душе была твердость того, что нам сегодня нельзя видеться. А я тем временем уже выкарабкался с крыши. В спальне Мэйбл не было, но на полу и ее кровати валялись свитера, сарафан и пара балеток. Ясно, она не могла определиться, что надеть. В ванной я попытался рассмотреть «метку» — как ее назвал Сайфер. Да, она не изменилась с того дня, когда я в первый раз разглядывал ее в этой же ванной таким же ранним утром, лишь слегка побледнела, но была такой четкой, как новая татуировка. Если тогда я и не понял, что это было, а потом зол — ведь он не смел клеймить меня! — но сейчас она кажется чем-то таким само собой разумеющимся, что сложно представить встречи с Биллом без ее мирного покалывания или легкой щекотки, или тепла, когда он касается… Сейчас я рад такому жесту демона, такому собственническому порыву. Только после слов Автора я не могу определиться: это хорошо или ужасно. Старик явно в курсе времени, что мы проводим вместе и, по видимому, о поведении демона тоже, может он подозревает что-то? Или знает наверняка? Но в любом случае, даже не имея большей части данных, он желает лучшего исхода для меня. Почему? С какой целью? Зачем это ему? — Хватит залипать на свое отражение! — услышать даже через дверь ванной старческий голос дяди не составило труда. Должен признать, я соскучился по нему за то время, что крутился то с убийством, маскарадом и бог знает чем. Спустившись на кухню я увидел Мэй, она рисовала на яичнице кетчупом цветочек и дядю, что читал газету в своей изящной позе. — О, кто соизволил спуститься, — прогремел Стэн, швыряя газету на стол, — руки вымыл хоть? — не выдержав паузу долго — ведь и я, и сестра смотрели прямо на него — старик сам начал гоготать над своей же шуткой. Закатив глаза я сел за стол и принялся за завтрак, где Мэйбл уже успела нарисовать маскарадную маску. Через время, с удовольствием допив свой кофе, Стэн бросил, почесывая живот. — Итак, мелкота, выходные кончились. И поэтому сегодня вы пашете, как черти, — он снова рассмеялся, — классно это я, — и ушел к себе, по пути продолжая иногда посмеиваться. — Что, — сестра собрала волосы в высокий хвост и повернулась ко мне, — один обычный-необычный день в Хижине? — у нее на носу и на губе остался кетчуп. — Такое тоже не помешает, — слабо улыбнувшись, я поднялся, чтобы убрать грязные тарелки, а после, кинуть в голову Мэй-Мэй полотенце.***
— За купленный товар деньги не возвращаем! Дяде не хватало белого платочка, как в русских народных сказках у девиц-красавиц, что провожали своих суженных в дорогу, чтобы помахать им на прощание автобусу с немецкими туристами (Пометка: да ну откуда они здесь взялись?!). Сестра раздала свой телефон всем кто попался ей на глаза и получила три визитки в ответ. Не знаю, каким образом она собирается с ними общаться, но это не столь важно, главное же наличие. Я же просто был на кассе — слава богам, меня не стали наряжать как куклу на пижамной вечеринке, — Вэнди водила группы к тотему, что-то рассказывала им, а потом возила куда-то в лес, дядя распинался перед другими в комнатах. Зус мелькал перед глазами то с сундучком с инструментами, то с головой оленя на голове, таща чью-то шкуру, то с платьем. В общем, когда часы пробили полдень (Пометка: никак не привыкну к этому уханью совы), дядя объявил, что сейчас обед и мы дружно рухнули на пол. Все были вымотанные, уставшие, но это было приятно. Я завалился прямо перед стойкой с кассой, Мэй завалилась прямо на Зуса, который звездочкой лежал посередине комнаты, и так и задремала, а Вэнди опустилась рядом со мной. — Ну и как тебе? — она несильно пихнула меня локтем — вечная память моим почкам — и стянула с головы шапку, обдувая и себя, и меня прохладным ветерком. — Такая работа? Выматывающе, — но я улыбался слишком счастливо, думаю из-за усталости, но это было приятно, девушка приподняла бровь. — Ну, все равно круто, особенно для обычного студента, — я пожал плечами. Она рассмеялась, стукая меня кулаком по плечу. — Я вообще про город, но спасибо, что считаешь эту каторгу крутой, мне от этого легче. — Девушка скривила смешную гримасу, передразнила меня, а после рассмеялась. Я подхватил ее смех. Остальной остаток дня прошел спокойно. Было лишь пару местных жителей да бард-турист. Увидев у него гитару (Пометка: это было банджо) дядя тут же схватился за свой кастет и погнал его взашей, грозя разбить его «пищалку о его пустую башку!». Наш дедушка явно не любит музыкантов. Когда солнце еще не скрылось за горизонтом и не надело алое одеяние заката, а лишь слегка походило на сочный апельсин, на двери Хижины уже висела табличка «Закрыто». Я сидел на стойке, а Мэй пыталась замучить глобус до смерти — и меня — и облегчить его страдания. Но он держался стойко. — Ты уверен? — Да, Мэй, уверен. — Точно? — Мэйбл! Сама проверь, если не веришь. — Она снова уставилась на глобус, наверно, если бы такое возможно, он бы заговорил и с криком убежал от такого взгляда. — И-и-итак, где у нас тут Шотландия?.. — она продолжила что-то бормотать, но я был слишком увлечен чтением книги, что отыскал у себя под кроватью. Книгу явно кто-то читал до меня — и не раз — но я очень сомневаюсь, что это был Стэн. И тут вбежал Зус. Он часто дышал, майка слегка задралась и потемнела от пятен пота, пот стекал по его лицу и шеи. Рамирес бегал глазами по помещению, а потом заметил меня. — Чувачок! Ты просто не поверишь, что я нашел! — он говорил возбужденно, почти взахлеб, но руки дрожали, а глаза не могли остановится на одном предмете. Волнение. Нет. Страх. — Пошли, пошли. Я должен показать. — Он вцепился в мою руку и дернул на себя. Силы в нем не занимать. Поэтому через пол минуты я уже бежал за ним через лес. Ветки били по лицу, а корни вечно попадались под ноги, но я продолжал бежать за ним. И вот мы оказались на поляне. Сердце кольнуло. Травы не было, тут словно проводили испытание ядерной бомбы: трава была выжжена, деревья представляли остроконечные коряги, а смог, что витал вокруг заставлял кашлять. Но помимо этого кошмара было еще кое-что. В тени виднелся шпиль старой церкви, но помимо нее здесь было много руин. Просто камни или какие-то строения, но больше всего меня поразили статуи, которых тут было полно. Но самое жуткое то, что они будто замерли в камне в самый неподходящий момент времени, будто до этого они были живыми…