Добро пожаловать в Гравити Фолз

      А в этот момент, пока Диппер и Билл наслаждались долгожданным воссоединением и присутствием друг друга, скрытый тенями деревьев и пасмурным настроением погоды, стоял силуэт. Он наблюдал за молодыми людьми, не контролируя ауру ненависти и злобы, что расходилась длинными щупальцами. Мрак вокруг стал более густым и плотным, его можно было потрогать руками, ощутить всю его мерзость и гниль, будто опускаешь руку в смолу, которая плотным цепким кольцом окружает ее и не дает вытащить. Деревья, что казались до этого мертвыми и пожухлыми, с их изломанными и острыми, будто когти подкроватного монстра, когтями-ветвями, покорно склоняли вековые стволы, преклоняясь перед силой до той степени сильной и темной, что не было сил сопротивляться ей. Тьма вокруг силуэта, будто чума в Европе, расходилась во все стороны, убивая все чего касалась, оставляя после себя лишь высосанную до дна жизнь в траве и листве. Ветер завывал среди могильных плит, но не смел нарушить границу и коснуться лица или одежды Силуэта, лишь бы не попасть под его мощь и злобу.       Могильные плиты же хранили молчание. Они всегда молчат. Никогда ничего не говорят больше положенного, чтобы они не видели, чему бы не были свидетелями. Хранили тайны не только людей, погребенных под ними, но тех, что их похоронил. Эти мраморные куски отшлифованного камня, торчащие из земли, видели жен, убитых горем, видели много пролитых фальшивых слез, когда за платком прячется злобная улыбка, видели как захлопываются замки людских душ. Но помимо этого, они видели черные мусорные мешки, в которых еще трепыхалась жизнь недавней любовницы, видели пьяных молодых людей, испражнявшихся на могильную землю. Служили опорой для страстной молодой парочки, посчитавшей компанию мертвецов романтичней уюту кровати или салона машины. Всё в итоге когда-нибудь превратиться в такие могильные плиты — в прямом и переносном смысле. У всего будет финальная точка, которую не переступить, а остается лишь слиться с вечностью, со Вселенной, стирая границы своего «я», своей личности, самого себя, становясь просто ничтожной частью вселенского мироздания, оставляя после себя лишь пару позолоченных строк на теле камня. Холодный ветер разнес запах грунта, дождя и еловых веток. Где-то в лесах идет дождь. Ветер, дождь и снег были врагами, но и компанией любой могильной плиты, любой истории. Но самой верной была Тишина. Она окружала кладбище все время, лишь иногда отступая. Кладбище — это то место, где всё, что ты имеешь, это будущий кусок камня, торчащий из земли.       Послышался щелчок, и яркий юноша со своим сокровищем исчезли, а Силуэт остался стоять и смирять ненавидящим взглядом место, где те стояли, будто хотел уничтожить саму землю где парочка стояла, их следы на земле, само воспоминание о них. Но это было лишь на первый взгляд. Картина имела более сложный сюжет, чем можно было представить. Ужасные мысли впитывались в разум, будто жидкость в песок, медленно, впиваясь в подсознание, закрепившись там, пока в сознании зрел план. Силуэт усмехнулся.

***

      Мэйбл очнулась на крыльце особняка. Ветер швырял ее волосы прямо в лицо, а кожа покрылась мурашками, но ее укрывала толстовка брата, хотя самого его она не наблюдала. Оглядевшись, она сначала не поняла где вообще находится, а потом узнала это крыльцо, эти ступеньки и перила. Место, где проходил маскарад. Значит, она в том самом особняке, где заперли Пасифику. Она… Пришла сюда подумать, прокрутить в голове все, что произошло с ними в последнее время, а потом появился Диппер. А потом Сайфер. Он забрал брата! Утащил на очередное дело. Девушка вздохнула и еще сильней укуталась в кофту брата. Ткань все еще пахла им. Как давно они не сидели вместе и не болтали, как тогда, в детстве. Когда они садились на подоконник своей комнаты, кутались в одеяло и медленно потягивая горячий шоколад, разговаривали. Обо всем на свете: Мэйбл рассказывала как обсыпала песком мерзкую девчонку, а Диппер — интересный факт из энциклопедии; потом это были тихие вечера обработки ран и шуток про лузера, советы по поводу парней. Конечно с возрастом количество таких вечеров уменьшилось, но они были, и Мэйбл была вполне счастлива. В ее жизни было все: любовь, друзья, брат. А сейчас… Брат ускользал, у него появился Билл, загадки, у него начала появляться другая жизнь, где Мэйбл там нет места. Или она просто накручивает себя?       Может она просто потеряна? Или это с непривычки? Диппер всегда был рядом с ней, всегда поддерживал, оберегал, просто присутствовал в ее жизни, а сейчас он либо носится по городу в обнимку с Биллом или сидит за книгами, либо и вовсе вечно торчит в лесу, изучая этих существ. Мэйбл поднялась на ноги, надела толстовку и отправилась обратно к Хижине. Погода сохраняла стабильность, оставаясь гнетуще-серой, она начинала давить на голову девушки, вызывая легкую боль в области сердца. Толстовка не грела, не приносила ни капли тепла, но от осознания того, что это толстовка брата, согревало лучше любого свитера. Но когда шатенка добежала до Хижины, пальцы покраснели как и нос. В магазине все еще торчали Зус и Вэнди. Рыжая сидела за кассовым аппаратом, закинув ноги на стойку, листая какой-то журнал. Ромирез же подметал пол странного вида щеткой и напевал какую-то популярную песню, что сегодня утром играла по приемнику, и слегка пританцовывал. Девушка вошла тихо, она была бледна, дрожала от холода и все еще пребывала в своих далеких и печальных мыслях. Колокольчик над дверью ласково и приветливо, оповещая всех, что кто-то вошел внутрь. Мэй даже не могла вспомнить, был ли он тут ранее. Зус поднял голову и увидев Пайнс-младшую, улыбнулся и сделал пару движений, как бы призывая присоединиться, но девушка никак не отреагировала. Он тут же отложил щетку и подошел к ней. — Все в порядке? — Замерзла, — вымученно улыбнувшись девушка еще сильней укуталась в толстовку. — Сейчас Зус принесет тебе горячий чай, — парень развернулся и сначала врезался в автомат с шоколадками, посмеялся и пошел на кухню. Когда он ушел, Мэйбл устало опустилась на большой глобус и вздохнула. — Рассказывай. — Вэнди откинула журнал в сторону и внимательно посмотрела на подругу. Мэйбл не стала делать вид, что она в порядке, что все шоколадно-мармеладно. Она всегда было более открытой для такого рода разговоров, и в отличие от брата, всегда была готова поделиться своими мыслями. Особенно с учетом доверия к рыжей девушке. — Я… Диппер… мы… — в горле пересохло и запершило. Не хватало еще и простудиться. — Дыши. — Девушка глубоко вдохнула и выдавила, практически скороговоркой из себя: — Это все из-за Диппера. Теперь он проводит много времени с Биллом, он… — Влюблен в него. Да. — Кордрой кивнула с важным видом, ее глаза блестели от серьезности. Она сидела за стойкой, подперев подбородок рукой и внимательно рассматривала подругу. — Но… — шатенка вздрогнула. — Как ты узнала? — рыжая засмеялась, уронив голову, из-за чего несколько ярко-рыжих прядей упали ей на лицо. Улыбнувшись так, будто знает великую тайну, она убрала их. — Это было очевидно. — Вэнди пожала плечами. — Когда они находятся в поле видимости или просто в одной комнате, то сразу будто воздух электризуется. — Она почесала кончик носа. — Так почему ты ходишь в его толстовке и с таким видом, будто навсегда его потеряла? — Но он… он всегда с ним! На меня совсем внимания не обращает. Больше нет уютных разговоров ночью на крыше, он больше не спрашивает у меня совета или помощи, а сразу бежит к этому Сайферу. Ничего больше нет… — О как. — Рыжая из рода Кордрой усмехнулась и приблизилась к лицу подруги. — Послушай, Мэйбл. — Ее голос был по-прежнему дружественным и с легкой смешинкой, такой свойственной Вэнди, но ее слова были серьезны. — Диппер сейчас зажил своей жизнью, посвящая ее тому — или кому — что ему нравится. Он и так постоянно был рядом с тобой.       Пайнс со смесью шока и негодования смотрела на девушку, не понимая, что это такое сейчас было. Вэнди ее отчитала? приструнила? или дала дельный совет? Но если так рассудить, то… неужели Вэнди права? И из-за своего эгоизма она не замечала очевидного? Брат жертвовал всем: временем, личной жизнью, нервами (что было чаще всего), лишь бы Мэйбл было хорошо, лишь бы она была счастлива. Он всегда находил ответы на ее вопросы, всегда выручал из ситуаций любого рода, любой сложности. Девушка опустила голову в задумчивости, а Кордрой улыбнулась как-то слишком по взрослому, со знанием своего дела. — Но… у нас всего три года разницы, откуда ты это знаешь? — Вэнди пожала плечами и снова вернулась к чтению журнала. А потом вернулся Зус. В руках он нес большую кружку с чаем. — Держи, красотка. — Паренек отдал свою ношу и снова вернулся к подметанию пола и той попсовой песне. А Пайнс осталась сидеть на глобусе, разглядывая южное полушарие.