Добро пожаловать в Гравити Фолз

Этот день начался как и любой другой день жизни Стэна Пайнса. Он проснулся рано, практически с рассветом. Он вообще не понимает, почему просыпается в эту долбанную рань, даже без будильника, что чаще всего ему заменял настойчивый стук в дверь коллекторов. Возможно, это своеобразный режим, выработанный за столько лет или просто старость. В новом, до селе неизвестном месте, появилась боль, стрельнув куда-то в шею. Его нервы, словно остро заточенные ножи, постоянно били по ушам, а суставы, наподобие старой машины, скрипели и отказывались работать, но он все равно продолжал вставать по утрам и идти в свой магазин, пудрить мозги туристам. Судя по тому, как было тихо в жилой части Хижины, Диппера и Мэйбл либо не было дома в очередной раз, либо они еще дрыхли в своих кроватях. Стэн до сих пор не понимает, на кой черт старикам вставать в такую рань, когда все другие люди еще крепко спят. Возможно, это своеобразная жажда насладиться медленно убегающим от них временем? Все еще задумываясь над этим вопросом, Стэн принялся собирать свое дряхлое тело, возвращать ему хоть какую-то подвижность на предстающий день. В своем фирменном облачении он вышел в зал. Тут уже были Зус и Вэнди. Первый мыл полы неизменной шваброй, а рыжая — сидела на кассе, закинув на нее ноги в грязных сапогах и что-то буркнула ему, похожее на приветствие, на секунду вытаскивая из нового журнала свой взгляд. — Здравствуйте, мистер Пайнс! — радостно завопил парень, бросив швабру, чтобы отдать честь. Вэнди проигнорировала присутствие босса. Стэн уже давно жалел о том, что взял ее на работу, ещё далеким жарким летом. Возможно, просто перегрелся на солнце. Но выбора у него особо не было, ведь времени сидеть за этой чертовой кассой и пробивать дурацкие наклейки на бампер и миски с «кристаллами». Да и к тому же, пусть уж лучше сидит и нихрена не делает здесь, чем неизвестно где. — Мистер Пайнс, автобус с туристами подъехал! — более радостно сообщил Зус, тут же открывая им дверь. На улице и правда стоял очередной длинный автобус, забитый свежими порциями налички, в смысле, любопытных туристов, что решили посетить его скромную обитель. Пайнс вышел на крыльцо, сияя зубами и золотым набалдашником на трости. — Добро пожаловать в чудесную Хижину Чудес! — начал он. Снова неизменный черный костюм, красная бабочка, трость и феска. Идиоты-туристы тут же взбудоражено залепетали и защелкали фотоаппаратами. — Прошу за мной, только предупреждаю, за сохранность рук и ног ответственности не несем, — поправив манжеты, старик вошел в зал с экспонатами, слыша топ множества ног позади, щелчки вспышек и тихие разговоры, восторженные возгласы и еще какую-то чушь. Он водил толпу по залу, представляя то один, то другой экспонат, на ходу придумывая историю ее добычи или же происхождение. Каждый раз эти истории были разными, ведь невозможно упомнить тонны лапши, что Стэн вливает в уши очередного дурачья, которые заглянули в его магазин. — Представляю вам Гризлирога! — Пайнс торжественно остановился и указал на голову старого чучела медведя, что нашел как-то на свалке — точнее в особняке Нортвестов — и ввинченный ему прямо между глаз рогом, оторванного у чучела оленя. Он уже успел покрыться пылью, а морду частично изъела моль. Туристы удивленно протянули «ооо» и защелкали камерами. — А здесь у нас Циклоног. Древним грекам он бы понравился, — Стэн подмигнул и скрипуче рассмеялся. Толпа тут же засмеялась. Поведя плечами, Пайнс приподнял очки и потер переносицу, просто держась из последних сил, чтобы не наорать на этих дураков и не выгнать отсюда к черту. С каждым годом, он начинает понимать, что его миссия не так проста, как показалось ему в самом начале. Да, прошло 30 лет, и каждый день удавалось продвинуться хоть на полшага вперед, но почему-то с приездом близнецов, Стэн понял: сам он не сможет с этим справится. Он не хотел втягивать в это дерьмо детей, но его чутье било тревогу о том, что нужно делать ноги, нужно собирать вещи и просто бежать из города, ибо грядет что-то страшное. Страшное и неизбежное. — Так, следующий… — Стэн отвернулся от Циклонога и хотел отправится дальше, как с улицы раздался женский крик. Он закатил глаза и вздохнул. Ну почему, когда случается какое-то дермище, о нем сообщает женский крик? Почему не уханье совы или свист? Но нет, это обязательно должен быть женский визг и крик. Может, это из-за того, что все бабы — ведьмы? — Что там такое? — прокряхтел Пайнс, двигаясь к выходу на лужайку. Ему тут не нужно всего этого, если у него еще и ведьмы орать будут, хорошим это не кончится. На улице, прямо на крыльце, стояла какая-то женщина в шляпе с большими полями и цветастом комбинезоне. Она прижимала руки ко рту, будто пыталась сдержать крик, а завидев Стэна, что вылетел из дома, как снаряд ядра из пушки, указала пальцем на лежащего на траве человека. — Вот же печеные оладьи, — проворчал Пайнс, медленно спускаясь к нему. Он опустился на колени и перевернул человека на спину. Что-то странное вырвалось у него из горла: то ли вскрик, то ли ругательство, то ли просто воздух из старых легких. Но лицо его побелело, на лбу выступил пот, а руки затряслись. — Зу-у-ус! Помощник тут же появился. Он выскочил из Хижины, подбежал к Стэнфорду и отдал честь. — Да, мистер Пайнс? — Помоги перенести его, — прохрипел мужчина, тяжело поднимаясь. — Кто-то из группы? Но Стэн ничего не ответил. Он то избегал смотреть на тело, что нес за голову в дом, то не мог перестать смотреть в лицо, спотыкаясь и ударяясь о все косяки. Рамирез сначала не придал значения этому чуваку без сознания, который валялся у них на лужайке, но стоило всмотреться, и у него руки затряслись от желания позвать Вэнди и все ей рассказать! Толпа же туристов с оживлением обсуждали это, перетирая кости совершенно незнакомому человеку кости, обвиняя его в безалаберности («В такую жаркую погоду выйти без головного убора, ужас!») или же в неряшливости («Ты видела его плащ? Такой весь потертый, а где-то даже подпаленный!»). Когда мужчина без сознания перекочевал на обшарпанный диван в гостиной, мистер Загадка выдохнул. Он несколько секунд смотрел на мужчину, полностью игнорируя смотрящего на него с неким сожалением Зуса, и прежде чем тот успел открыть рот, поправил манжеты пиджака и снова отправился в зал, к группе дураков. — Ну-с… — А что с этим мужчиной? — Ему плохо? — Может «скорую»? — О, нет-нет. Он просто в полном восторге от своей экскурсии, до потери чувств, — смех Стэна был похож на карканье вороны, но туристы все равно рассмеялись в след за ним и явно через время и вовсе забыли про какого-то незнакомца. Он возобновил экскурсию, хоть и стал ее вести менее увлеченно, вкладывая в нее всю ложь, на которую был способен; его взгляд все время смотрел не на экспонат или туристов, а в сторону жилой части дома, где на диване лежал человек. Он хотел выловить момент, когда эта шайка разбежится по залу и тогда он сможет вернуться в гостиную, но они все задавали и задавали вопросы, основная мысль который часто ускользала от мистера Тайны. Поэтому через пол часа он подозвал Зуса, швырнул ему феску и трость и ушел из зала. Он медленно, из-за старости и нервов, опустился перед человеком, стараясь сдержать непрошеные слезы. Он столько лет пытался найти его, столько раз это почти получалось, но вот сейчас он лежит перед ним, спокойно дыша. Здесь. Мужчина на диване и правда имел странный вид. У него была небольшая щетина, очки с треснувшим стеклом с одной стороны; его черный свитер был изрядно растянут, а внутренние карманы пальто пусты; седые волосы разметались по диванной подушке. И лицо. Лицо, как две капли воды, похожее на лицо Стэна. — Форд… — обронил Пайнс, прислонившись лбом в собственные ладони, просто не веря, что брат наконец с ним, что бесконечные поиски можно прекратить. После столько лет разлуки, после стольких лет сначала злости, а потом и обреченности, после многих попыток вернуть, после множество невысказанных слов — он снова здесь. Окно моргнуло. Нет, моргнула не оконная рама или стекло, или витраж на нем. Моргнул спрятанный глаз. Один. С вертикальным зрачком. Око внимательно наблюдало за двумя мужчинами, что были так похожи внешне, но разные внутри. — Надеюсь, это все изменит, Диппер… Прозвучал хрипловатый голос, но Стэн ничего не услышал, он был слишком погружен в собственные мысли. Но Форд, что плавал в темных водах собственного сознания, восстанавливаемого по кусочкам, нахмурился во сне и инстинктивно сжал руки в кулак. Неужели все это было не просто так? Конечно, он и не рассчитывал на милость жестокого и кровожадного существа, но и на такую подачку тоже. Неужели его освобождение это виток в сложном и хитром плане демона? И зачем ему втягивать во все это того мальчика? Око еще раз моргнуло; послышалось хмыканье. Демон удалился, мысленно и впервые искренне пожелав им всем удачи. У него есть еще несколько часов, которые он может провести с большей пользой, чем когда-либо. Ему нужен еще один план.