Чужой среди чужих

      Прошло четыре года, как я заселился на "Стационе". За это время различные события появились в нашей жизни, но обо всем по порядку.       Начну со станции. Станция "Стацион" - это переходная (между солнечными системами) - торгово-промышленная база, основанная около двухсот лет назад. То есть еще функционирующая, но начинающая постепенно сдавать позиции. Сама станция поделена на четыре отдельно функционирующие пирамиды, высотой примерно в сто этажей, связанные между собой небольшими мостами. Каждая пирамида питается от отдельного реактора, и между их обитателями существует четко разграниченное классовое деление.       На первых пяти – десяти этажах живут управляющие, директора, редкие туристы и прочие, что получают денег больше остальных. Одним словом верхушка общества.       Дальше около пятидесяти – семидесяти этажей занимают простые люди, ни бедные, ни богатые – одним словом всем необходимая серая масса.       И около двадцати последних этажей занимает некий отстойник – сюда редко кто заходит, зато очень любят складировать всякий мусор, что, на мой взгляд, очень странно, учитывая, что на последнем этаже и находится источник энергии. Жители этого сектора – бомжи, преступники и прочие.       Сами пирамиды тоже делятся на богатую, среднюю, бедную и техническую, население которой всего пару человек. В последней, была нарушена система подачи и прогона воздуха. Позже решили, что, поскольку там никто не обитает, то будет лучше оставить как есть. С тех пор, она необитаема. Как раз там я и поселился.       С пищей проблем почти нет. Когда я начинаю голодать, в нижних этажах пропадают люди, но это бывает редко. Как я узнал еще на корабле – консервы мной вполне употребимы.       Теперь обо мне и соседе. Если раньше каждый из нас рвался сесть за штурвал этого тела, то теперь ситуация полностью противоположная – каждый хочет оказаться на месте зрителя и это тоже понятно – зачем напрягаться, когда за тебя все может сделать кто-то другой? Таким образом этим телом уже почти четыре года управляю только я, сосед же выходит исключительно на охоту. Его навыки, в сочетании с моим знанием и опытом позволяют проворачивать все максимально тихо и скрытно. Но есть и спать всю жизнь я не могу. Не для этого мне дан разум. Поэтому я начал обустраивать жилище.       Нет, ремонт класса люкс я у себя не сделал, но в том месте, которое уже могу назвать домом был убран лишний мусор, загорожены ненужные подходы ко мне, оставив только те, где я могу пройти – людям здесь делать нечего, по крайней мере, живым. Еще в здешнем мусоре было найдено пианино, чему я был бесконечно рад – музыку я не только не забросил в новом мире, но и более активно стал ей заниматься.        В этом теле, лишенным глаз, и ориентирующимся преимущественно по слуху, любые звуки приобрели совершенно иной оттенок - более яркий и насыщенный. Будто дальтоник, впервые увидевший цвета, и заново изучавший привычный мир, я так же часами мог слушать одну ноту – до чего иначе она звучала, не передать словами. А когда, я смог найти еще и гитару у человека, ставшего мне обедом, мою радость можно было сравнить только с радостью трёхлетнего ребенка перед подарками на новый год. Еще тогда, на корабле, я часами сидел над гитарой, притворяясь существом, чей интеллект не превышает уровня ребенка, и поражался простому звону натянутого металла разной толщины, настолько иначе он звучал. Но когда я перестал просто дергать струны, а попробовал сыграть самую простую мелодию, я на середине замер, не веря своему слуху. Даже сосед, обычно молчавший, оценил "красивые звуки", и я был с ним согласен. Я, тогда впервые поблагодарил судьбу за предоставленный дар, который до этого считал проклятием.       Но музыка не единственное, чем я занимался. Тогда я, наелся, наигрался на инструментах, и меня одолела скука, я не знал чем заняться, и от нечего делать занялся своим телом – раньше это всегда помогало развеять скуку. Простые приемы, вроде отжимания, подтягивания, и прыжков, быстро перешли на отработку простых ударов, когда до меня дошло – боли в мышцах нет. Я еще раз подвигал руками, ногами, туловищем, хвостом – действительно, привычной боли, которая должна была появиться еще после сильных нагрузок, не было, а тело чувствовало себя уж как-то слишком сильным. Я знал, что тела ксеноморфов сильнее, чем человеческие, но чтобы настолько - это поражало, хотя еще с того момента, как простреленная нога зажила за пару дней, вместо положенного месяца, я уже почти не удивлялся своему организму. Я взялся за исследования, и его результаты заставили задуматься. Если и получалось добиться боли в мышцах, то она проходила буквально за час, и следующий раз дойти до новой боли было намного труднее. Еще один вопрос в уже огромную копилку кидал вот какой момент: у меня вместо крови очень сильная кислота, да и вся клеточная основа существенно отличалась от человеческой, и тогда появлялся вопрос – что же, если не молочная кислота заставляла так сильно болеть мышечные волокна, но не думаю, что сейчас я смог бы ответить.       Помимо приятных открытий, пришел и не радующий вывод – мое тело слишком слабо по сравнению с тем, каким оно могло бы быть, и если я хочу выжить, то придется тренироваться. Сидеть всю жизнь здесь я тоже не планировал, хотя последние четыре года я только здесь и жил. Было решено начать тренировки, а мои познания в муа-тай, карате и кэндзюцу хорошо в этом помогут.       Начались каждодневные тренировки. Нет, я не герой какого-нибудь аниме или фанфика с Марти Сью и каждый день не доводил себя до изнурения, наоборот, я часто ленился, чтобы вообще проводить тренировку, и с большим удовольствием проводил время за развлечениями - не важно что это, музыка или что-то иное - но даже моего режима хватило, что бы вскоре мышцы выросли настолько, что начали врезаться во внешний хитиновый панцирь. У меня не тянущаяся кожа, а сплошной кальций (или что там у них), и любой рост упирается в кости. Неделю я мучился от постоянной боли, пока не случилось худшее – я начал линять, вновь. Опять это ужасное ощущение. Если мои тренировки будут приводить к подобному, то я, пожалуй, оставлю свою затею. Наверное.       За эти четыре года, благодаря "проклятию в четвертой пирамиде" (Как еще объяснить леденящие душу мелодии и пропажу людей?) в пирамиде не осталось людей, за редким исключением. Одним из таких исключений являлся Густав Блонд. Отец, главный командир во второй пирамиде, не уделял должного воспитания сыну, в результате чего вырос забитый, неуверенный в себе подросток. Последние дни он слишком часто прибегал сюда, на четвертую пирамиду, что бы побыть в одиночестве и даже мои мелодии, нагоняющие страх, его не прогоняли. Тогда-то я и задумался о нем, как об информаторе и человеке, имеющем связь с миром. Было решено взять его под свою опеку, но он простой человек, да к тому же нытик, и испугается меня, как овца волка. Нужно было действовать более тонко, и я решил взять его на крючок тем, в чем я действительно хорош, и что не отпугнет его – музыкой. Сейчас я понимаю, что можно было придумать, что-то по адекватнее, чем незнакомец, укрытый в огромный кусок ткани и играющий на гитаре, но что прошло, то прошло.       Мое первое появление при человеке было даже забавным: из прохода появляется человек, полностью укрытый в старый брезент, и не обращая внимания на крики и угрозы садится в углу комнаты и начинает играть. Он, конечно несколько раз пробовал стянуть мою импровизированную маскировку, но пару хороших ударов трубой по голове отбили у него желание повторять. Вопреки моим ожиданиям, вместо пары дней он пришел уже на следующий день и уже с готовностью слушал музыку. Неудивительно, ведь я использовал, не простую мелодию, а одну из тех немногих, что запомнил при исследованиях, еще в прошлой жизни.       Так следующие дни и проходили: я думал о том, что надо тренироваться, и периодически действительно тренировался, играл на инструментах, налаживал связь с людьми, вернее пока с единственным человеком и занимался разной мелочевкой. Из разговоров, где он спрашивал, а я либо кивал, либо ворочал головой, он выяснил не многое, но уже тогда было ясно, что из него выйдет отличный союзник: гонимого всеми человека очень легко переманить на свою сторону. Вскоре я посчитал, что месяца достаточно, что бы раскрыть все карты. Когда я снял поднадоевший плащ, малец сначала испугался, а затем и вовсе убежал, но пробежал он немного. Когда он вернулся, по мне прошла волна облегчения. Не придется за ним гнаться и не придется искать ему замену.       А когда он сказал, что несмотря на то, что я не человек, я единственный, кто его понимает, я возликовал – он целиком мой.       От него я и узнал об основном устройстве "Стациона", и то, что между командирами пирамид идет чуть ли не война за ресурсы и людей. Скрытая, холодная, но война. Так же он, по моей просьбе и иногда своей инициативе приносил всякие мелочи ко мне домой, чему я не сильно противился. Но и паренек оказался, не так прост, как оказалось: за магнитофон и кассеты выторговал у меня тренировки по игре на гитаре. Мелкий паршивец, но все равно молодец. От него же я узнал о том, что станция такого уровня имеет свои школы, садики и даже колледжи, хотя я сам должен был догадаться. Население в две сотни тысяч душ, это действительно много, тем более в одиноком просторном космосе.       Так и прошли мои четыре года здесь, на станции, пока не случился переломный момент в моей жизни. Сегодня, Густав пришел ко мне сильно избитый, да вдобавок с переломом. Шум от трущихся костей для меня был слышен так же четко, как и звук трения наждачной бумаги об металл. На мой вопрос о случившемся он отмахнулся, сказав что-то про старшекурсников. Как я понял, этот неудачливый студент нарвался на не самую приятную компанию, или не то сказал, за что и получил.       И приходил он в таком состоянии уже не первый раз, но таким потрёпанным - впервые. Меня это уже изрядно достало, и я пообещал ему, по-настоящему адские тренировки, и кажется, парня проняло. Особенно если учесть, что он видел, как я тренируюсь, то не удивительно, что он испугался. Пока я выгонял парня в медпункт, из вентиляции повеяло знакомым запахом.       Это был Джеймс Сандерленд [п] – начальник охраны на нижних секторах, с которым я тоже успел завести контакт. Человек он, как оказалось весьма разумный, поэтому вместо того, что бы организовывать на меня рейд, договорился, что я буду тут жить и обеспечивать чистоту нижнего сектора – в ответ, он будет следить за тем, что бы слухи обо мне не распространялись дальше необходимого. И до этого дня наши отношения можно было назвать договорными.       Но сегодня из вентиляции явно тянуло запахом возбуждения (нюх у меня тоже был значительно лучше старого), что поначалу не показалось мне необычным. Однако, когда я услышал пронзающих уши детский плач, я изо всех сил рванул к источнику звука и запаха, и дай бог это будет лишь моя фантазия.