Скульптор. Перерождение.

Я тренировался с Шином с самого утра, вымученно улыбаясь. Шин не давал мне увязнуть в пучине рутины или волнения за Гарри. Уже почти полтора года назад я подал в Министерстве заявку на получение разрешения вести Защиту От Тёмных Искусств в Хогвартсе. Я надеялся приступить в 1991, чтобы присматривать Гарри. Но оказалось, всё не так просто, как показалось сначала. Хотя, чего это я — конечно, не просто, в архаичной системе магов! Волшебники сильно отличаются от маглов. Хотя бы тем, как они используют магию… Или как они относятся к детям и строят своё общество. Последнее — это что-то! Я магом в полной мере не был, и тем не менее. Среди обычных людей, то бишь, маглов, для работы в школе надо проходить долгое обучение, в том числе педагогике и психологии, по крайней мере, в Англии. У магов, как я выяснил, такового нет. Зато есть Совет Попечителей, Министр Магии и директор Дамблдор. Когда я подал заявку, в сентябре 1990 года, на рассмотрение моей кандидатуры, я уже знал, что от меня потребуют, спасибо справочникам и другой литературе, а также некоторым людям из министерства. Либо мои рекомендации, коих не было, либо экзамен. Мне светило только второе, после чего меня бы принял Дамблдор, утвердил Совет Попечителей и подписал приказ-назначение Министр. Где-то в начале ноября мне принесла письмо мелкая коричневатая министерская сова. Где Совет Попечителей приносил извинения, что на следующий год уже утверждён профессор Квиррел, но на следующий год меня согласны проверить и принять, перед этим протестировав… И бла-бла-бла, каким-то сложно завуалированным слогом, который я едва понял. В общем-то, ничего сверх сложного от меня не требовалось… Я проштудировал все книги по ЗОТИ, какие смог купить в Косом Переулке, потом разучил все заклинания с первого по седьмой курс, которые попались в сопутствующих книгах. Техника выполнения заклинания была почти такой же, как выполнение кидо, если не считать того, что приходилось оперировать не духовными частицами, а духовной энергией, из-за чего часть веществ развеивалась в воздухе. Именно поэтому магам нужна была палочка — она не давала магии рассеиваться, просто усиливая заклинания, собирая рассеивающуюся энергию. Я это узнал во время одной из моих бестелесных прогулок по Косому и Лютному. Синигами в данном плане оказалось и сложнее и легче. Я приспособил для чтения клонов — пришлось запастись анальгетиками, потому что закачка памяти после чтения книг в собственный мозг, составление ассоциативных цепочек, зубрёжка и выполнение заклятий… Ужасающе болезненная! В итоге, хоть в голове и появлялись знания, но после этого я мог только лежать пластом, сцепив зубы. Вспомнились тренировки с Рендзи и моя отшельническая жизнь в лесу с Шином и Найдом. Заинтересовало меня другое. Заклинаний было чуть больше пяти десятков на семь курсов. Разобравшись с принципом «вязания» заклинаний, я легко осваивал даже самые сложные, благо, не так и много их было. Самих заклинаний оказалось чуть меньше трёх сотен. На самом деле, для мага — это много. Очень много. Гарри видел моё состояние и учился сам, не отвлекая меня, по тем детским книгам, которые я ему принёс. С десяти лет он начал изучать, и подробно, зельеварение, чары, трансфигурацию и руны. В тайне от своих родных, конечно. Эти четыре предмета Гарри восхищали, он заучивал вещи на зубок и даже пытался колдовать. Не сказать, чтобы не получалось. По крайней мере ладошка, вытянутая в сторону подушки со словами «Вингардиум Левиоса!» заставляла её летать. Я подготовился к экзамену, в марте он состоялся. Если честно, было немного странно. Я продемонстрировал заклятия (вместо палочки я использовал вытянутую вперёд руку) и тем шокировал Совет. Ну, а что делать, если у меня, от слова совсем, нет магии. И палочки поэтому не слушаются. Совету объяснил свои силы японским происхождением и долгими тренировками. Совет разделился после экзамена на две половины. Часть людей сомневалась, а справлюсь ли я со студентами, указывая на моё происхождение, вторая только радовалась, что я настолько силён (Хотя, как мне кажется, они просто были рады спихнуть на кого-нибудь должность). Спор решил Люциус Малфой — входящий в Совет Попечителей или стоящий в его главе, я так и не понял. Он сказал, что основную программу я показал, знания свои объяснил, аргументировав, во время всего экзамена был собран и сосредоточен, так что оснований отказать мне в преподавании нет. Ещё бы! Экзамен включил в себя теоретическую часть, во время которой меня просто гоняли по существам, которые могут быть опасны — как-то совсем лениво гоняли, показ владением заклинаний и тренировочный бой с аврором. Некто Форс в течении пятиминутного боя показал весьма неплохое владение силой, заклятья он бормотал без перерыва. Мне пришлось поуворачиваться, чтобы не получить цветным лучом в лоб и не выдать в себе не совсем человека. Собственно, на этом всё закончилось с комиссией и Министром. И всё. И никаких вопросов о том, как я буду преподавать, как буду объяснять материал… Ничего! Меня просто позвали на обсуждение деталей договора, зарплаты и прочего-прочего-прочего. Люциус Малфой говорил по делу, хотя и несколько расплывчато. Неприятия этот человек у меня не вызывал, злости тоже, так что я, подробно перечитав договор, поставил подпись. Итак, с 1992 года я становлюсь учителем Защиты От Тёмных Искусств. Я сходил на собеседование с Дамблдором, мы интересно пообщались. Мне пришлось придумать себе легенду. Родился в Англии, но с трёх лет жил в Японии, попал в тамошнюю войну, где приобрёл боевой опыт, обучился на врача. Работал и среди магов, и среди маглов, в двадцать два года переехал в Англию, начав работать детским кардиохирургом, но хочу преподавать. В начале с Дамблдором я держался настороженно — я прекрасно помнил, что тот провёл над Гарри ритуал. Но в общении человек этот оказался не таким плохим. В чай он мне, несмотря на мои опасения, не добавлял ничего: ни примесей, ни добавок, ни зелий. Просто чай, правда, не японский, впрочем, это не помешало мне насладиться беседой и сладостями. Я был сладкоежкой, так что отказаться просто не смог. Вот Дамблдор подошёл более ответственно к моему назначению на пост преподавателя. Он спрашивал о детях, о моих подходах к ним, при этом не в открытую, а словно расспрашивая о прошлом. Я поведал несколько случаев из моей практики, Альбус, который так попросил себя называть, рассказал о случаях в школе. Даже и не скажешь, что интриган. — Ну, что же, Ханатаро, думаю, я с вами договорился? — Спасибо вам, Альбус. Мы пожали друг другу руки. Я сообщил, что постараюсь купить жильё в Хогсмиде, чтобы иметь возможность быть рядом чаще, мы распрощались… А потом моему воспитаннику, Гарри Поттеру, пришло письмо. На его одиннадцатилетние я забрал мальчика от Дурслей, у которых он тихо, как мышь под веником, сидел в чулане. Случился скандал. Громкий, с визгами, с обвинениями меня в ненормальности, но я просто припугнул Петунью. Сообщил об открытой двери, о том, что все соседи уже в курсе, что Петунья — бешенная истеричка, которая верит в волшебство. Подействовало быстро, не просто быстро — мгновенно. Захлопнув рот, женщина побледнела, села на диван и круглыми глазами уставилась на меня, пока я её не добил тем, что вызову полицию, так как Гарри живёт не в самых хороших условиях — и что тогда станет с их репутацией? И вправду, чулан был мало того, что маленький — свободное пространство отрезала стена, так ещё и жутко холодным и сырым. Проходили трубы с холодной водой — на них оседал конденсат. Сырость, плюс темень, плюс пауки. Лампочка перегорела вот уже два года как, её всё не поменяют. Петунья оказалась впечатлительной и тут же прониклась. Тут я уже предложил пряник — Гарри они будут видеть два раза в год — когда его отвезут и привезут с вокзала Кинг-кросс. Всё. Дурсли покивали и, даже с какой-то радостью, собрали все пожитки Гарри, которые уместились в один рюкзак и спихнули всё на меня. И вот тут я задумался — почему так легко? Почему никто не приходит, не пытается обезопасить Героя? А будь я пожирателем? Маги — идиоты в некоторых вещах. Гарри получил письмо в тот же день после завтрака. Мне кажется, я понял, почему я начал работать с детьми. Мне нравилось, когда они смотрели на меня с каким-то безграничным счастьем. Те, кого я вылечил, те, кому я помог. В Руконае я видел их счастливые лица, когда они находили семью, когда их защищали, когда их хвалили за успехи. И теперь, смотря в ясные зелёные глаза, я тоже не мог сдержать улыбки. — Что же, Гарри… Раз они ждут твою сову — значит, надо её купить. Как считаешь? Звонкий смех был мне ответом.