Скульптор. Перерождение.

На секунду сознанием завладела паника. Я не чувствовал Шина ни во внутреннем мире, ни в мече. Да я и внутреннего мира не чувствовал, чтобы в тот вернуться! Но я заставил себя успокоиться. Вспомнил, что Шин остался в моём времени, и, вполне возможно, что его сознание и тело сейчас находятся именно там. Всё же Шин, пусть и часть меня, не совсем я. У него свой разум, свои эмоции и чувства, своя личность. Это заставило меня успокоиться, хотя без него мне было крайне неуютно. Привык к тому, что рядом всегда есть старший товарищ, который разделяет со мной мои взгляды и чувства. Вздохнув и выдохнув, я снова привалился к стене, стараясь и успокоиться, и не обращать внимание на настороженные взгляды людей. Подозреваю, что тут не видели азиатов и не знают толком о них. Так что я очевидно выбиваюсь из общей массы. Не удивительно, что неподалёку встало ещё несколько крепко сбитых мужиков, подозрительно на меня зыркая. Звук рога заставил меня напрячься, вставая ровно и прислушиваясь. Люди тут же начали возвращаться в крепость, за ними закрылась дверь. На стене забегали лучники, пристраиваясь к бойницам между зубцов. Я напрягся, вспоминая всё, что я помнил о гоблинских восстаниях и роли Годрика в них. Насколько я помнил, Годрик прославился тем, что убил вождя гоблинов, которого звали Грыкло… Грызло… Да как его? Грыклокамнезубр. О! Выговорил! Я не заметил, как произнёс это имя вслух. Рядом со мной послышался голос: — Ага, он самый. Это место штурмует уже четвёртый раз. Упрямая гоблинская морда! Я скосил глаза, замечая рядом с собой мужчину с грубой дубинкой, на которую был надет металлический ободок. Да, уж, прилетит такой по маковке — не обрадуешься. Я снова задумался, хотя тело уже само напряглось, а рука потянулась к рукояти меча. Так. Если Гриффиндор прославился тем, что убил этого вождя, то вполне возможно, что это произойдёт очень скоро. Насколько я помню, гоблины осаждали Гриффиндоров около четырёх месяцев, после чего восстание без вождя захлебнулось. — А сколько месяцев уже штурмуют вас гоблины? — Ну, почитай, посадки закончили, значит, месяцев четыре уже. Я вздрогнул. Это что ж, меня занесло чуть ли не в самый момент становления Годрика знаменитостью? Вляпался. Надо будет как можно быстрее заняться поиском информации о том, как вернуться домой. Резкий крик заставил меня поднять голову. Обругав себя, — расслабился! — я огляделся, заметив, что во внутренний двор упал человек. Как ни странно, больше звуков не было — незнакомый мерцающий барьер на стене позволял увидеть сражение, но ни звука не доносилось со стен. А ведь, судя по всему, там уже во всю шёл бой! С первого взгляда на упавшего мне стало ясно: труп. Короткая стрела прошла через часть щеки, выйдя чуть выше виска с другой стороны. Крови было не очень много, но она была. Я напрягся, всё же взявшись за рукоять меча, когда в ворота ударило, снося и звуковой барьер. В уши тут же ворвались шум и крики, звон и треск оружия. Какофония на секунду оглушила меня, заставив испуганно оглянуться по сторонам. По сути своей, на войне, как таковой, я не был ни разу. Пустые, потерявшие разум, больше походили на диких зверей, и война с ними была охотой. С людьми я не сражался толком ни разу, защищая свою жизнь. Поэтому видеть так близко смерти как людей, так и гоблинов, оказалось неожиданно тяжело. — Держите ворота! Невольно я повернул голову на мужской окрик. Голос принадлежал воину, судя по всему, из рода Грифиндор. Полное боевое облачение было из стали, на щите изображён герб Гриффиндоров — лев, вставший на задние лапы. Нереально рыжий, с медвежьей статью, мужчина словно жонглировал огромной секирой или чем-то похожим. Лицо его залила тёмная гоблинская кровь. Повинуясь окрику, несколько воинов навалились на ворота, ещё несколько стали подтаскивать брёвна, которые лежали поблизости, вероятно, заготовленные заранее. Баррикада появилась достаточно быстро. — Мы не удержим ворота, Бернард! — кто-то обратился к тому самому рыжему. А меня на секунду прошиб холодный пот. Стены окружные, огибают всю крепость. Лестниц я увидел две. Как я понял, внизу стоят те люди, у которых не было никакой защиты. По крайней мере, часть мужиков, которые остались во дворе, носили обычные рубахи да штаны. И вооружены были чем попало. Судя по всему, это и были крестьяне, которые прятались за стенами. — Годрик, спустись к воротам! Я видел, как по лестнице едва ли не кубарем скатился парнишка лет шестнадцати-семнадцати. Нескладный, какой-то слишком уж тощий, но одетый так же в полную защиту, с мечом и щитом, он казался откровенно… Нелепым? Я потряс головой, стараясь прогнать галлюцинации. То есть, хотите сказать, это и есть тот самый Годрик? На секунду я почувствовал какую-то растерянность, как бывает, когда ожидания не совпадают с реальностью. Хотя, несмотря на нескладность, парнишка вполне себе легко держал в руках длинный меч, а это не лёгенькая такая рельса. Шум вокруг усилился, В одном месте со стены резко попадали люди. Я увидел, как на стену хлынул поток зеленоватых коротышек, одетых в кожаную броню. Хуже всего было то, что прорыв оказался очень близко к лестнице, у которой я стоял. Те же ворота были весьма далеко, как и воины, их укрепившие изнутри. Поток коротышек быстро разделился на два. Один из них бросился отбивать ворота, чтобы впустить во внутренний двор остальных гоблинов. Я мгновенно потерял защитников из виду, так как второй поток бросился в нашу сторону, к крестьянам. Их было много. То есть реально много, по моим прикидкам — не менее пяти сотен штурмовали стены. Значит, ещё сколько-то пытаются пробить ворота снаружи. В то время как небольшую крепость защищало около трёхсот воинов и сотни две крестьян. Мелькнула на краю сознания мысль, что позади меня и воина с дубинкой только хлипкая дверца, ведущая в башню, где укрылись не способные сражаться люди. Заклинание барьера слетело с руки почти бессознательно, окутав дверь зеленоватым, но весьма прочным светом. Даже если барьер будет подвергаться сильным атакам — минут десять должен выдержать. Первого гоблина я убил как-то даже неожиданно для себя. И тут же мысль вылетела из головы — на меня налетел второй. Шин легко вошёл точно в живот зелёного коротышки, около моей головы в опасной близости свистнул топорик. Откинув тело на уже замахнувшегося на меня ещё одного коротышку, я отбил удар копья, метившего в меня. Дальше всё слилось в какой-то жуткий круговорот. Мне казалось, что гоблины вообще везде вокруг меня. На меня не нападали более трёх за раз. Понимаю, почему — позади меня каменная кладка, а спереди они банально мешали бы друг другу. Ноги теряли устойчивость из-за залившей землю крови гоблинов. Стало скользко, шум меня почти оглушил. Несколько минут я ещё слышал хэканье от мужчины рядом с собой и звуки ударов его дубины. Потом они резко прекратились. Кажется, это тоже было копьё, только в горло. Башня и стена самого замка создавали угол, в который меня пытались загнать. Я отбивался, но выпустить хотя бы простейшее заклинание мне банально не хватало времени. Пока «секстусемпра» выговоришь — пять раз проткнут и три зарубят. В один момент я дёрнулся от боли — короткая стрела вошла мне под правую ключицу. Перехватив меч в левую, я кое-как выдернул короткую стрелу. Двигаться стало чуть тяжелее, теперь у меня в этом месте была нарушена связь между душой и гигаем. Но всё же, долго сражаться я не мог. Удар топора в бок заставил буквально кубарем откатиться к стене, оставив дверь под удары гоблинов. Вскочить я не успел — с рёвом в гоблинов врубился стально-рыжий вихрь. Весь мой бой с гоблинами вряд ли занял более трёх минут. Значит, за это время защитники ворот смогли отойти к стенам замка и пробиться к башне. Встать удалось не сразу, я приложился головой. Будь тело хоть трижды не настоящее, всё же я чувствовал и боль, и удары, пусть и не мог умереть. Кое-как выдернув топор, который дошёл аж до позвоночника, я быстро восстановил тело, вставая. Разумеется, ни о каком лечении и речи не шло, просто восстановил связь в этом месте с манекеном. Боль, однако, осталась, пусть она и была фантомной. Спас меня, судя по всему, именно Годрик Гриффиндор. Толком мне не удавалось его разглядеть — он вертелся на месте, как заводной волчок, его длинный одноручный меч мелькал, словно вообще ничего не весил. Шлема на нём не было, рыжие волосы хлестали из стороны в сторону. Рядом были ещё воины, но и мне хватало прорвавшихся гоблинов, только успевай мечом удары отбивать. Вернусь — обзаведусь щитом и буду тренироваться! — Ворота! — я услышал крик, разворачивая голову в ту сторону. И тут же сильный удар тарана снёс одну из дверей на землю. Брёвна рухнули следом, и в ворота ворвались оставшиеся гоблины. Кажется, никто больше не атаковал стены, то ли гоблины кончились, то ли все они хлынули через ворота. Мимо меня в ту сторону рванул Годрик. Ругнувшись, я отбил один из топориков, который метнул какой-то из гоблинов в рыжую шевелюру парня. Ругательства на гобледдуке я разобрал сразу. Почему-то гоблины слегка отхлынули от Годрика, оставляя его один на один с кем-то. С кем — мне было не видно, на нас уже наседали остальные гоблины. Я не заметил, как меня вынесло чуть ли не в тот самый круг отчуждения, где бился Годрик и Гоблин. Это что, то самое сражение против вождя гоблинов? Однако, закончилось оно меньше, чем за десять секунд. У Годрика уже не было щита, остался только меч. Гоблин же был вооружён топором и копьём, которое и метнул в парня. Годрик увернулся, и его меч, крутанувшись в руке, вошёл точно в шею гоблина, со спины. Однако, гоблин успел метнуть и топорик следом. Два крика на секунду меня оглушили. Но долго думать я не мог — пришлось снова отбиваться. Сражение после того, как Годрик прикончил этого гоблина, схлынуло очень резко. В начале я просто не понял, почему не защищаюсь. Потом сообразил — гоблины бежали в ворота, пытаясь спастись, но, по большей части, бестолково друг друга сбивали с ног. Я пошатнулся от неожиданно навалившейся усталости. Живот, плечо и рука болела. Болела спина — кто-то из гоблинов огрел меня дубинкой по хребту. Когда я шагнул, то зашипел — судя по всему, вывих лодыжки. Блин, а ведь я и не заметил. Обе руки были в крови по локоть. Вязкие капли стекали по мечу и рукояти, прилипла к телу холстина. Сапоги скользили по крови, эта зараза была на мне везде, каплями и разводами. Я понял, что половины хвоста на голове у меня как не бывало. Резинка-ремешок тоже потерялась. В итоге с одной стороны волосы у меня топорщились, с другой прикрыли левую руку до локтя. Тот ещё красавец… Я кое-как вытер, хотя, скорее всего, просто размазал пот по лбу. Кажется, мне кто-то что-то говорил. Я не соображал толком, только старался отдышаться. В себя меня привела холодная вода, попавшая точно в лицо и нос. Я отшатнулся, видя перед собой перепуганные зелёные глаза Салазара. — О… Ты тут. — Ты ранен? Что с тобой, ты на меня не реагировал минуты три! — Салазар оглянулся мне за спину. — О… — Что там? — я с трудом повернулся. — Это Годрик Гриффиндор, второй сын Гриффиндоров. Кажется, он… Э-э-э! Стоять! Мне нельзя, чтобы Годрик тут помер! Пусть моё появление и так было эффектом если не птеродактиля, то бабочки, но так сильно менять канон нельзя. Нельзя допустить того, чтобы Годрик тут коньки отбросил! Вокруг Годрика уже собрались несколько воинов, среди них я увидел и того, кто нас встретил у ворот. Но, видимо, тоже нас заметил. — Эй, пацан! Ты говорил, что лекарь, так помоги! — рявкнул он. Неуверенно кинув на меня взгляд, мальчишка всё же шагнул в сторону мужчины. Я тяжело вздохнул, выпрямился и поднял меч. Перекрутил волосы на плечо и решительно их отрезал, чтобы не мешались. Призвать воду далось неожиданно тяжело, но мне удалось смыть с рук кровь и пот. Решительно оттолкнув с дороги нескольких вояк, я подошёл к Салазару, и мы оба сели на колени возле Годрика. В голове мелькнула только одна мысль: «Кто меня дёрнул свалиться в эту чёртову арку?!»