Dragon Age: Из нераскрытого

Персонажи: ж!Хоук, <вырезано> Рейтинг: G Жанры: фэнтези, философия Аннотация: Хоук жертвует собой в поединке с Кошмаром, позволяя Инквизитору бежать, и остается в Тени. Дальнейшая судьба Хоук неизвестна. Или?..       Голоса звучали непрерывно.       Голоса кричали в агонии, выли, захлебываясь страхом, болью и смертью, по одному или все сразу, выжигая разум, словно кислотой, и их хотелось выцарапать, выскрести из себя, вырезать – пусть даже с кусками собственной памяти; хотелось оглохнуть, чтобы уже никогда, никогда ничего не слышать.       Не слышать слов неживой матери; не видеть, как гнилая, сращенная чарами некроманта плоть движется к ней, протягивая дрожащие руки.       Не слышать захлебывающегося вскрика Андерса, страшных предсмертных хрипов, когда пробито легкое; не видеть, как целитель мучительно пытается выдернуть из своей груди стрелу, тонкую стрелу Ваэля с белоснежным оперением.       Не слышать безумного смеха Варрика, задыхаясь от смрада и желчи; не видеть, как красный лириум уродливыми огрызками пробивается из вздувшихся вен.       Голоса, голоса кричали внутри и рвали ее на части, и она кричала вместе с ними, царапая гортань и умоляя, чтобы это прекратилось; она рвалась вперед, нащупывая древко посоха, но пальцы сковывало судорогой, и тело отказывалось повиноваться, спеленутое липкой паутиной то ли забвения, то ли отчаяния.       Все, что было здесь – это отчаяние, бессильное, безнадежное отчаяние; глубинные страхи, больше не сдерживаемые волей.       Все, что было здесь – это Кошмар.       – Довольно.       Этот голос был непохож на предыдущие.       Этот голос, бесстрастный, суховато-холодный и уверенно-властный, в отличие от всех предыдущих, не был ей знаком.       Не пробуждавший память, он не вызывал боли.       – Мариан Хоук, – ровно позвал голос.       И кошмар закончился.       "Мариан Хоук."       Она удерживала в себе эти два слова, цепляясь за них с отчаянной надеждой утопающего; в них был смысл, который она утратила, и память, которая ей изменила. Но теперь, когда голоса молчали, исчезнув в тишине подсознания, можно было попробовать...       ...вспомнить.       Мариан Хоук.       Ее зовут Мариан Хоук, Защитница Киркволла. Она, Мариан Хоук, пришла на помощь Инквизитору и осталась в Тени, отвлекая на себя внимание демона Кошмара. Она, Мариан Хоук, заплатила своей жизнью, давая Инквизитору шанс спастись.       Она должна была умереть, но...       – Не пытайся, – бесстрастно произнес голос. – То, что произошло, слишком мучительно, слишком невыносимо, чтобы помнить смертному... твой разум оградил тебя от безумия, запечатав воспоминания о кошмаре.       Мариан открыла глаза.       Сощурилась, смаргивая невольно выступившие слезы – даже зеленоватый отсвет Тени показался ей слишком ярким. И ра̀вно слишком ярким был силуэт говорившего, неоформившийся и нечеткий, рассыпающийся искрами света – то ли драгоценное золото, то ли само солнце, ожившее в пламени.       – Святейшая?..       Собственный голос прозвучал надломленно и хрипло, и женщина закашлялась, раздраженно стиснула ладонь в кулак. Cвоя слабость испугала ее, и она больно закусила губу, усилием воли заставила себя подняться на ноги. Вгляделась пристальней.       – Нет, ты не она. Кто ты? Демон? Дух?       Суховатый смех отозвался, казалось, одновременно со всех сторон.       – У вас только два определения на все случаи вашей короткой жизни, смертные? Черное или белое, демоны или духи, плохо и хорошо? Ну пусть так. Скажи, ты знаешь, во что превращается Мудрость, Мариан Хоук?       В ладони женщины вспыхнуло пламя – смертоносное пламя, рожденное магией.       – В Гордыню.       Она ожидала, что золотистый силуэт сейчас растает в воздухе, соберется обратно в тварь с шипастой шкурой, что пробьет не всякий клинок; что в следующее мгновение ей самой придется метнуться в сторону, уворачиваясь от клыков и когтей, от жадной пасти демона, у которого осталось лишь одно желание, лишь одно стремление.       – А во что превращается Гордыня? – с едва заметной холодной иронией спросил собеседник.       Напротив Хоук стоял человек.       Мариан нахмурилась – удивленно и с подозрением; созданиям Тени нельзя доверять, ни демонам, ни духам – но все же осторожно шагнула ближе, и огонь в ее ладони вспыхнул ярче, сильнее, освещая все вокруг. Человек – мужчина – ждал, и черты его лица, размытые и зыбкие, постепенно становились четче и острее.       Пока, наконец, его невозможно стало отличить от живого.       - Тень не имеет материальной формы, - спокойно произнес он; темноволосый и с пронзительным взглядом, он чем-то напоминал Логейна. – Это твое сознание сейчас рисует мне облик, и Тень изменяется, подстраиваясь под твой выбор.       Мариан кивнула.       Маг; пусть не обучавшаяся в Круге, она тем не менее знала об этом – из разговоров с Андерсом и Орсино, из предупреждений Хранительницы Маретари, с того дня, как она бродила в Тени, ища сновидца Фейнриэля.       Тень непостоянна.       Тень – лишь отражение разума спящего.       Тень – отражение внутреннего эго, подсознательных желаний, амбиций, страхов – и, может быть, поэтому смертные так опасаются ее, опасаются...       ...смотреть в зеркало.       - Кто ты? – Хоук обошла мужчину, духа, настороженно отслеживая каждое движение, и тот позволил, остался неподвижен. – Это ты уничтожил Кошмар?       - Не уничтожил, - тот чуть наклонил голову, повел плечами. – Когда-то между нами был заключен договор; теперь он исполнен, и между нами не осталось долгов. На твой первый вопрос я ответил ранее – в языке смертных не осталось слова, что могло бы определить мою сущность, не солгав при этом. Если тебе нужно имя, придумай его сама.       Тень струилась по пальцам мягкой лазурью, обтекала сапоги, блекло отсвечивала на серых камнях и скалах. Мариан позволила себе запрокинуть голову – почти через силу, чувствуя, как внутри сердце дернулось в животном страхе, зная, что сейчас сверху на нее упадет липкая паутина, стянет в путах кошмара...       Но небо было пустым и размытым изумрудным куполом раскинулось сверху – Кошмар действительно отпустил ее, ушел в глубины Тени, и Тень смыла его следы, затерла небесным покровом. Хоук вгляделась пристальней, но ориентиров, равно как и линии горизонта не было здесь – просто земля становилась небом, а небо – землей.       - Долус, - произнесла магесса. – Я буду звать тебя Долус. Почему ты помог?       Он едва заметно улыбнулся.       - Смертная, физически оказавшаяся в Тени. Такого не случалось давно, даже по меркам духов. Слишком любопытное явление, необычное, непривычное... опасное. Ты – стабильность в мире изменчивости; здешние законы не властны над тобой. Мне было интересно.       Ну конечно.       «Никогда не верить духам, - думала Хоук, отрешенно рассматривая горячий огонек у себя в ладони; огонек, готовый сорваться в воздух всесжигающим смертоносным пламенем. – Никогда не верить духам, потому что суть духов – иллюзия и обман».       Но она знала Справедливость, который не умел лгать.       Она успела встретить Коула, духа Сострадания, который больше всего боялся причинить кому-либо вред.       И огонь, танцующий меж пальцев Мариан Хоук, угас под ее волей, рассыпался маревом золотистых искр.       Долус, наблюдавший за ней, коротко кивнул, словно и не ждал другого.       - Разумное решение.       - Посмотрим, - женщина чуть поморщилась. Повернулась вокруг себя, вглядываясь в небо; в мире, что она помнила, оно было рассечено разрывами брешей, и к одной они спешили, чтобы вырваться обратно, прежде чем путь им преградил демон Кошмара. Но теперь небо было чистым. – Ты знаешь, сколько времени я провела здесь?       Он подошел ближе; нет, не подошел – мгновенно оказался рядом, словно всегда стоял тут, на этом самом месте.       - С того момента, как я захотел быть там, я был там всегда, - бесстрастно отозвался Долус, то ли читая мысли, то ли верно угадав выражение взгляда. – Расстояние не имеет значения. Время не имеет значения. Вы, смертные, сковали время в линейность и стали измерять его событиями – но ни линейность, ни события не существуют в Тени. Все случается сразу. Всегда. И никогда.       Мариан отчетливо ощутила, что для понимания подобных категорий надо либо быть духом, либо качественно приложиться к бутылке настоявшегося гномьего пойла.       Не то, чтобы ее прельщал хотя бы один из вариантов.       - Но некоторые изменения вашего мира мне известны, - добавил мужчина, сложив руки на груди. – Разрывы в Завесе были запечатаны, и тот, кто нарушил баланс, низвергнут. Два мира вновь существуют отдельно друг от друга.       Хоук только сейчас заметила, что задержала дыхание.       Выдохнула – резко, надрывно, едва подавив желание рассмеяться от облегчения; значит, все получилось, значит, все было не зря – и пролитая кровь, и ее собственная жертва. Корифей пал, и люди могут жить дальше...       Долус рассматривал ее, слегка склонив голову набок, и в его взгляде не отражалось ничего, ни эмоций, ни чувств, что мог бы испытывать человек.       Словно бы зеркальная пленка отсекала все.       Мариан на миг зажмурилась, устало потерла лоб – виски чуть ныли. Хотелось сесть на землю и подумать о тепле и уюте; Тень ведь способна на все, Тень ведь способна исполнить любое ее желание, особенно теперь, когда не нужно никуда бежать, рваться, бороться за очередное великое дело и победу-над-злом.       - Странно. Я полагал, что тот, кто нарушил все законы мироздания, не сдастся так быстро.       За ее спиной, мягко скрипнув, открылась дверь.       Домой.       Оттуда тянуло теплом и пахло сдобным хлебом – такой любила готовить монна Леандра, когда они еще жили в Лотеринге. Не открывая глаз, Мариан слышала, как просяще поскуливает ее мабари Ловкач, как раскатисто-весело смеется Карвер и приглушенно – Бетани, ошеломительно живая Бетани, никогда не встречавшаяся с огром.       И с того момента, как она пожелала этого, так было всегда – разве не это сказал ей Долус? Разве нельзя стать счастливой хотя бы здесь?       В непроницаемых глазах Долуса она прочитал нечто похожее на неодобрение.       Еще одна иллюзия?       - А что, у меня есть варианты? – Мариан передернула плечами. За спиной из раскрытого окна мать звала ее за стол. – Бреши запечатаны. Мне не выбраться из Тени.       Дух качнул головой.       - Способ есть. Я могу провести тебя, если ты захочешь пойти, Мариан Хоук.       Потому что все в Тени зависит лишь от желания. От настоящего, подлинного, истинного желания, порой постыдного, порой тайного, порой ненавистного. От того, что прячется глубоко в подсознании, от того, что Тень выворачивает наружу.       Мариан, не оглядываясь, знала, что позади нее сейчас стоит Андерс, живой, лучисто-веселый Андерс, ждущий ее и не понимающий, почему она не возвращается домой.       Она сглотнула; слюна была вязкой и кислой. Стиснула кулаки.       Выговорила:       - Проведи.       - Ты должна захотеть найти меня, - спокойно отозвался Долус. – Очень сильно захотеть, и ты окажешься рядом со мной. Расстояние и время не имеют значения, помни.       И исчез.

***

      Здесь Тень была очень похожа на реальность.       Потому что в реальности тоже росли такие кристаллы, багряно-алые, сочащиеся магией, истекающие звенящей силой; силой, что сводила с ума и превращала людей в одержимых. Один такой кристалл она сама нашла на Глубинных Тропах в забытом тейге, и этот кристалл заразил безумством весь Киркволл. Безумство подчинил себе Корифей, превратив в смертоносное оружие, и те, кто клялся сражаться против демонов, сами встали на их сторону.       Красный лириум.       Его кристаллы выстилали землю; Мариан шла по ровногранным осколкам, переливавшимся под светом невидимого солнца, и скользила подушечками пальцев по острым граням лириумных скал и валунов. Ей казалось, что кристаллы пели, и женщина кусала губы, пытаясь не слушать, пытаясь думать о чем угодно, только не о звенящем шелесте. Потому что она помнила безумие в глазах Бартранда и безумие во взгляде Мередит, которую не защитила ни ее несгибаемая вера, ни ее стальная воля.       - В Тени он неопасен.       Хоук подняла голову. Долус шел ей навстречу – спокойно-бесстрастно, словно бы между их расставанием и встречей прошло не больше мгновения.       Впрочем, здесь, наверное, так и было.       - Он сводит людей с ума.       - В вашем мире, - отозвался дух. – Красный лириум живой, он рожден Тенью, и он воплощает Тень. Вырванный в реальность, он распространяет Тень вокруг себя, трансформирует ваше постоянство в привычное ему изменение.       Алые кристаллы, горячие и поющие, словно тянулись к ее рукам.       Не враждебно.       Наивно-удивленно-вопросительно?       - Корифей использовал их, - Мариан коснулась острой грани раскрытой ладонью, почти ожидая, что та сейчас рассечет кожу, как лезвием. Задумчиво взглянула на неповрежденную руку. – Я была уверена, что для контроля над разумом, но...       Брешь – прорыв в мир Тени.       Красный лириум – создающий Тень из себя.       - Существует много способов заставить людей делать то, что ты хочешь, Мариан Хоук, - суховато усмехнулся Долус. – Корифею не обязательно было идти таким сложным путем.       Женщина передернула плечами.       - Ты же не хочешь, чтобы я поняла, что происходило в голове у тысячелетнего магистра, ставшего порождением тьмы, верно?       Дух чуть наклонил голову, невозмутимо встретил ее взгляд.       - А почему бы и нет? Разве тебе никогда не было любопытно, что заставило тех семерых жрецов нарушить все законы мироздания? Ради чего они убивали и были готовы умереть?       Они шли дальше, вперед, и тропа постепенно выравнивалась. Теперь в ней почти можно было узнать мощенную дорогу, похожую на один из торговых трактов в Киркволл или Лотеринг – не хватало лишь телег и караванов, да окриков погонщиков, изредка лениво переговаривающихся друг с другом.       - Власть? – предположила Мариан, оглядываясь по сторонам. Ей показалось, что впереди мелькнули башни города, но она не сумела его узнать.       Долус поморщился.       - Примитивное мышление. У них было достаточно власти. Даже возжелай они большего, той силы, что разорвала саму Тень, хватило бы на то, чтобы склонить всю Империю, все страны Тедаса к их ногам. Но жрецы верили своим богам... верили слишком долго.       Мариан увидела ворота.       Некогда золотые, но позолота на них потемнела и осыпалась, то ли от времени, то ли словно от ядовитой кислоты. По створкам змеился изящный узор, незнакомые ей знаки, непохожие ни на долийские, ни на тевинтерские символы; женщина, сощурившись, смотрела, как они перетекали и изменялись под ее взглядом.       Словно бы ворота были живыми.       Протянула руку вперед, и ей показалось, что сам воздух, сама Тень скользнула в стороны, расступаясь, расслаиваясь под ее касанием, обнажая...       ...что?       Подушечки пальцев чуть покалывало, Хоук чувствовала едва ощутимое давление – похожее на то, как если опустить ладонь на поверхность воды, но не погрузить, лишь коснуться. Но – знание пришло словно само собой – у нее вполне хватило бы силы, чтобы разорвать этот барьер, заставить Тень пропустить себя.       Потому что она не принадлежала этому миру.       Потому что за воротами замер в ожидании...       ...       Мариан Хоук отняла руку, обернулась к остановившемуся за ее спиной Долусу. И облик того потек, искажаясь, преображаясь вновь, в того, кого она уже видела – в того, с кем сражалась почти десять лет назад.       Кого, как она думала, она сумела убить.       - Корифей, - спокойно произнесла женщина. – Ты привел меня в Черный Город.       Она не спрашивала, а утверждала.       И дух, стоявший рядом в уродливом, обезображенном скверной теле древнего магистра, не споря, наклонил голову.       - Ты солгал мне, – сообщила Хоук.       Разум кричал ей ударить первой, убить, разорвать на части, закончить то, что не смог сделать Инквизитор. Память твердила о том, что может произойти, если она останется бездействовать – в конце концов, Тень своенравна и непредсказуема; Тень – не ее территория, и победить здесь будет намного сложнее.       Но почему-то ей не хотелось нападать.       - Ни разу, - бесстрастно отозвался Корифей. – Ни одно мое слово не было ложью. Бреши действительно закрыты, и связь между мирами разорвана вновь. Вернуться назад тем путем, что вы пришли сюда – невозможно. Но я обещал показать тебе дверь в мир смертных – и она перед тобой. Тебе нужно лишь воспользоваться ею.       Мариан засмеялась.       Хрипло, надрывно и едва ли не давясь собственным смехом – происходящее казалось ей каким-то сном на грани абсурда, очередной иллюзией Тени, которая на сей раз даже не озаботилась тем, чтобы сделать ее достоверной.       - Возможно, я не выгляжу той, кто обладает высшим знанием, но даже мне известно, что случилось, когда некие семеро магистров решили войти в Золотой Город.       Корифей чуть скривился – то ли с презрением, то ли с раздражением.       - Истории, рассказанные теми, кто жил в другое время и никогда не знал нас? О, конечно, их словам стоит верить. Верить историям о том, как развращает людей стремление к власти, как грешно иметь хоть какие-то амбиции, как вредно отрывать взгляд от земли?       Магесса промолчала, и он передернул плечами – жест, слишком неподходящий порождению тьмы; жест, слишком напоминающий человека.       - Я могу рассказать тебе другую историю, Мариан Хоук, если ты станешь слушать.       Хоук ровно встретила его взгляд.       - Я слушаю.       Тень сочилась меж пальцев, Тень впитывалась в кожу и искристыми разрядами пробегала по венам, колючая, изменчивая, непостоянная. Рядом, на расстоянии нескольких шагов стоял барьер в образе городских ворот – барьер, который не мог преодолеть никто из духов, потому что в них не было постоянства; барьер, который не мог пройти Корифей, потому что Корифей не солгал, когда рассказывал о собственном поражении.       Потому что в Тени остался лишь его дух, слепок, отражение – пусть сохранившее память и разум, но беспомощное влиять на мир смертных.       Мудрость, ставшая Гордыней.       Гордыня, ставшая...       ...чем?       - У нас было достаточно власти, - проговорил Корифей. – И мы верно служили своим богам. Ты знаешь, что это такое – отдать все во имя своей веры, быть готовым убивать во имя своей веры, своей истины, быть готовым умереть ради нее? Мы принесли эту истину в Тедас, мы заставили всех верить в нее так же, как верили мы; мы считали себя просветителями...       Он замолчал на мгновение. Потом тяжело качнул головой.       - Как ты думаешь, какого было узнать, что эта истина ложна? Что и вера, и жертвы – все было напрасным? Что мы оказались лжецами? Обманщиками?       - Ложна? – глухо повторила Мариан. – Почему?       - Потому что, когда боги молчат, - едко произнес Корифей, - возникает желание проверить, существуют ли они вообще.       Он не двинулся с места, но в его взгляде, устремленном на ворота Города, Хоук прочитала почти что ненависть.       Ненависть, рожденную разочарованием.       - Мы вошли в Город, ища своих богов, и Город был пуст, - процедил магистр. – Там никого нет, Мариан Хоук, ни Древних, ни твоего Создателя, ни вашей избранной Андрасте. Все было ложью – и эта ложь продолжает расползаться по земле; ложь кормит умы людей даже спустя столько веков, и никто даже не мыслит о том, чтобы узнать истину.       Все было ложью.       Вся наша вера – ложь.       - Ты мог ошибиться, - сипло выдохнула Хоук; пальцы судорожно сжались в кулаки. – Вы все могли ошибиться!       В нескольких шагах от нее зыбко дрожала истина.       За некогда золотыми воротами, ведущими в запретный смертным Город.       Но кто сказал, что он запретен? Церковь?       - Я хотел раскрыть людям правду, - Корифей, встретившийся с ней глазами, сухо усмехнулся, и скрестил на груди руки, длинные, с черными прожилками изуродованных скверной вен. – Мне казалось, они этого достойны... ну, хотя бы те из них, которым не все равно. А что скажешь ты, Мариан Хоук?       Мариан отвернулась и посмотрела на ворота.       Витой узор символов потек под ее взглядом, свернулся в змею и дракона, расправил крылья и загорелся солнечным диском. Символы возвещали начало и конец, смерть и рождение, память и забвение – все сразу и каждый по отдельности.       Потому что в Тени ни время, ни пространство не имели смысла.       Лишь истина.       Истина вечна.       - Выбор за тобой, - прошелестел Корифей, древний жрец, не услышавший бога. – И я не могу принудить тебя к чему-либо. Но неужели тебе не хочется узнать правду?