Звонки ночью

На улицы Питера уже опускалась ночь, медленно сменяя розово-фиолетовые сумерки. Влада недолго петляла по закоулкам, вскоре выйдя на более широкие и людные улицы. С приходом ночи людей, казалось, стало только больше. Но, возможно, это и из-за наплыва туристов. Девушка всматривалась в каждого прохожего, особенно в пожилых людей, пытаясь в этой разношерстной толпе найти деда. Некоторые люди, улавливая на себя взгляд странной девчонки, как можно скорее ретировались в сторону, будто желая исчезнуть из ее поля зрения. Тем более, что запыхавшаяся, взлохмаченная и усталая Влада, доверия внушала мало. Скорее уж, сострадание. Внутри Огневой поднималась волна негодования, граничащая с отчаянием. Все эти люди вокруг нее смешиваются в один огромный поток чего-то яркого и цветастого, откуда-то доносится смех, чей-то крик, плач. А Влада продолжает почти бежать сквозь эту толпу, ощущая, как кольцо из незнакомых лиц становится плотнее, будто не желает отпускать ее, заставляя остановится на месте. Паника накатывает очень быстро, девушка даже не осознает этого, просто поддаваясь гнетущему чувству. Влада хочет вырваться отсюда, из этого мира, найти более легкий путь, по которому можно будет спокойно идти, а не бежать, сломя голову. Но что-то внутри подсказывало, что такого в ее жизни никогда не будет. Грудную клетку разрывал пожар из кислорода, слез и отчаяния, а ноги с каждой секундой двигались все медленнее, словно застывая в воздухе. Влада уже ничего не видела, она бежала вперед, вперив взгляд вниз, на каменную мостовую, налетая на прохожих. В спину ей неслись окрики, удивленные взгляды, а иногда и ругательства, но ничто не могло ее остановить. До этого момента. Вдруг чья-то крепкая, явно мужская ладонь схватила Огневу за руку, а над головой раздался незнакомый голос: - Осторожно! Влада в то же мгновение вскинула голову, и это спасло ее от встречи с фонарным столбом. Резко остановившись, девушка почувствовала, как сзади на нее налетел нежданный спаситель, который все еще продолжал держать ее за руку. Когда Влада обернулась, то ничего толком разглядеть не смогла, только чужие черные глаза и непослушная челка оказались очень близко к ее лицу. - Ты как? – услышала откуда-то сверху уже чутка повеселевший голос незнакомца Влада. – Не ушиблась? - Нет, - на автомате ответила Огнева, отходя немного от парня, чтобы просто разглядеть того, – спасибо… Но тут же оборвалась на полуслове, когда смогла нормально разглядеть своего спасителя. Мальчишка в черной футболке с каким-то непонятным на первый взгляд рисунком, таких же черных драных джинсах и кроссовках, которые видели явно лучшие времена, чем сейчас. Растрепанная шевелюра черных волос, и челка, свисающая вниз и закрывающая глаза, отчего парень очень часто сдувает ее с лица. Но самым поразительным во всем этом подростковом безобразии было хищное и очень красивое лицо молодого человека, выполненное так, чтобы специально заманивать таких глупых мотыльков, как Влада. Образ довершали темные очки, которые парень явно не думал снимать, хотя на Питер уже спускались сумерки. Это показалось Владе странным, но лишь на какое-то мгновение, а потом сознание опять заволокла та туманная дымка – красота парня. Парень вдруг хмыкнул, а потом растянул губы в ироничной усмешке, словно посмеиваясь над Владой. - Что? – спросил он, внимательно разглядывая незнакомку из-за стекол темных очков. – Нравлюсь? Влада опешила и уже не так вожделенно смотрела на незнакомца, словно какая-то пелена слетела с ее глаз, а сознание показало ей другой угол зрения. Теперь перед ней стоял не принц без коня, а обычный красавец, который явно понимает всю силу своей красоты и пользуется этим без стеснения, играя с такими, как Влада, в кошки-мышки. Огнева нахмурила темные брови, и тонкая складка легла на ее лбу, молча показывая ее недовольство. Что ж, раз ее уже ничто не держит, то следует немедленно продолжить поиски деда, иначе она может не успеть. - Извините, - тихо сказала Влада, поднимая глаза и смотря прямо в черные очки. Туда, где предположительно находятся глаза парня, – но мне пора. Девушка уже мысленно выдохнула. Сказала все чин по чину, вежливо, без намека на сарказм, так что придраться не к чему. Но, опять же, так думала девушка, но никак не темноволосый. Когда Влада обошла незнакомца, то тут же ускорила свой шаг, не оборачиваясь назад. Поэтому она не видела, как парень снял темные очки, не обращая внимания на людей, как глаза его слегка замерцали в нежных сумерках нечеловеческим светом, медленно становясь багровыми. И на губах уже не просто парня, а вампира, заиграла улыбка, предвкушающая игру, когда силуэт девчонки с необычными волосами исчез между людьми и улицами. - Очень приятно познакомиться, Влада Огнева… - совсем тихо сказал парень, вновь надевая очки и растворяясь в толпе, как минуту назад растворилась и сама девушка. Армана Суморока никогда еще не выставляли таким ничтожеством, как сейчас. Нет, его и до этого никто не смел… Унизить. Но, видимо, с этой девчонкой действительно что-то не так. Вампир все еще помнит, как зло смотрела на него Влада, как ее ладони сжимались в кулаки, а в глазах плясали черти, которые не предвещали ничего хорошего. Это, конечно, не могло даже хоть как-то припугнуть парня, но вполне ввело его в некий когнитивный диссонанс. Не каждый день разбираешься с обиженной девчонкой, мысли которой просто невозможно проследить. На улицах темнело, и глаза Армана начинали сначала посверкивать, а потом и слегка светиться красным цветом, отчего суеверные старушки крестились и начинали шептать какие-то молитвы, а люди в возрастной группе от тридцати только надменно кривились, некоторые точно также бормотали что-то, но это было далеко не молитвами. Единственными, кто спокойно на него реагировал, были такие же подростки, как и он сам, заинтересованно смотревшие на лицо вампира. Суморок слышал, как у него за спиной группка каких-то девочек лет тринадцати принялись бурно и достаточно громко обсуждать его. Он четко слышал фразы «Вот это качество!», «Дура?! Ты бы лучше посмотрела на его мордашку, а не на линзы!» и «Странный какой-то…». Ну да, трудно назвать нормальным человека с красными светящимися глазами, опущенной головой, да еще и одетого преимущественно в черное. Из-за этого постоянно «готом» обзывают. Бесит. Эти перешептывания помогали ненадолго забыть о провале так долго планируемого разговора, очень трудного разговора. Суморок бесился внутри, как будто что-то разъедало его, но он знал, что иногда бывает, если дать волю внутреннему демону. Чертов Арман Суморок не умеет держать себя в руках. От этого он опять и опять выходил из себя, но это только кормило монстра, и утверждало бессилие, растущее в его душе. Если «душа» у него вообще имеется. Когда Влада ушла, оставляя его на растерзание соседок, Арман не знал, что ему нужно делать. Идти за ней и долбиться в дверь, пока не откроют, вновь посетить ее ночью или просто плюнуть на все, развернуться и уйти? Что он должен был сделать для того, чтобы сохранить свою гордость и не обидеть Огневу? Вампир выбрал последнее, стартанув из двора тут же, как за девчонкой захлопнулась дверь парадной. Ага, будет он еще терпеть девчоночьи выкрутасы, как будто делать больше нечего. Не для того он был рожден. Вдруг внутри что-то неприятно сжалось, и Арман почувствовал, что что-то чужое, незнакомое окутывает его со всех сторон, словно лишая выхода. Он знал из-за чего таких, как он, накрывает это ощущение. Собственническое чувство в такие моменты возрастает в несколько раз, и волна гнева поднимается внутри, если вовремя не уйти или не избавиться от соперника. Чьи-то подконтры шныряли сейчас вокруг него. И хотя они были в янве, не показываясь в реальности, но Суморок прекрасно их чувствовал. И уже его подконтры чувствовали чужих. Вампир напрягся, замедляя шаги, а потом, шагнув в тень одного из домов, и вовсе остановился, внимательно рассматривая толпу, которая, как он думал до этого, состояла из людей. Нечисть, в общем-то, редко суется в город без явной причины. Тем более юные пестроглазы считали недостойным занятием якшаться с людьми. И Арман Суморок был из их числа. А тут, видимо, какой-то вампир, причем весьма сильный, гуляет по центру города, распустив своих тварей порезвиться. Интересно, даже очень. Скорее всего, чужак примерного возраста с Арманом, потому что по-настоящему взрослые вампиры не утруждают себя пешим ходом гулять по улице, тем более среди людей, где опасность свернуть кому-нибудь шею резко возрастает. И взрослый вампир не будет так явно показывать своих подконтров, желая оставаться в тени. Люди, даже не обладающие магией, способно чувствовать каким-то краем сознания, что вокруг происходит что-то не то. А уж шныряющих повсюду тварей, в особенности. Арман, сканируя взглядом толпу, искал кого-нибудь похожего на него самого, потому что это не пожилой человек, не ребенок и уж точно не девушка. Вампирши хоть и имеют точно такие же права на подконтров, как и парни вампиры, но ими не пользуются по каким-то своим соображениям. Если только за редким исключением. Это должен быть парень, такой же, как и он, у него сто процентов будут светиться глаза в густеющих сумерках, если он, конечно, не надел темные очки. Эта была еще одна примета, по которой нужно искать соперника. Да, каждый вампир другого вампира считает потенциальным соперником, чужаком и вообще посягателем на все блага первого. Но в двадцать первом веке этот инстинкт притупился, оставляя после себя лишь отголоски прежнего мировоззрения. Глаза Суморока теперь пылают намного ярче, словно в них плеснули бензина. Была б его воля, он тут же ушел бы в янв, ведь там без проблем можно видеть любую нечисть, но правила это делать запрещают. Черт. Арман уже не может сдерживаться, чувствуя, что злость и раздражение берут верх, поэтому отпускает подконтров, которых до этого момента специально держал на строгом поводке, чтобы не выдать себя чужаку. Вокруг него тут же возникает кокон из сущей, который рассыпается с каждой секундой, растворяясь в асфальте, в водосточных трубах, проникая в самые отдаленные уголки Питера. На это тут же реагируют чужие подконтры, выползая наружу, желая узнать, кто решился зайти на их территорию. И с каждой секундой, чем больше вылезало тварей наружу, тем знакомее они становились. Арман прищурил глаза, внимательно разглядывая, как нечто черное, копошащиеся почти у самых его ног, медленно превращается в какое-то некогда живое существо. Из общей массы начинают светиться алые глазки-бусинки, причем сразу несколько, а потом отделяются тонкие мохнатые ножки, по восемь штук на одну такую тварь. И как же он раньше не понял, чьи это слуги ползают тут везде? - Муранов, - с отвращением выплевывая фамилию своего вечного соперника, тихо произносит Суморок, – только тебя мне здесь не хватало. - Долго соображаешь, - послышался откуда-то справа голос второго вампира. – Я уж думал, придется самому выйти. Что, силы за лето поубавилось, даже выследить, где противник находится не можешь? А я тебя давно тут заметил. - Ну-ну, - язвительно ответил Арман, говоря этим «Да, конечно, давно заметил», – сам-то ты все лето тренировался, как я слышал? - Нравится слушать про меня сплетни? – не остался в долгу Гильс, ухмыльнувшись. – Может, уже записываешь в отдельную тетрадку, которую держишь под подушкой? Арман на какое-то мгновения вспыхнул, и в алых глазах показалась ярость, обещавшая Муранову все кары Ада. - Нет, все эти дневники и тетрадки больше по твоей части, - вкрадчивым голосом сказал Арман, – ты же у нас мистер смазливая мордашка, мокрая мечта половины универа… Суморок видел, как в глазах Муранова на секунду проскользнуло что-то чрезвычайно опасное, то, что несколько минут назад ощущал в себе сам Арман. Это было весело: наблюдать в своем враге признаки слабости, которые обычно считают признаками силы. - Ты-то сам, что тут забыл, Суморок? – все с той же усмешкой спросил Гильс. - А это тебя не должно касаться, Муранов, - не остался в долгу Арман. - Ну-ну, - будто изображая Суморока, процедил Гильс, внимательно наблюдая за тем, как Арман, гордо вскинув подбородок, разворачивался и уходил в ту сторону, куда не так давно убежала Огнева. Арман сжал зубы, и на лице появился злобный оскал, который у него постоянно появлялся после таких вот разговоров. Люди, идущие ему навстречу, шарахались и пуще прежнего начинали шептаться. Или креститься. Каждый день, видя, как незнакомые ему мужчины, женщины, дети и пожилые люди стараются уйти с его дороги, Суморок только сильнее углублялся в себя, закрываясь в себе. Из-за таких людей другой человек верит в то, что он – монстр, которого боятся все, а не боятся только такие же чудовища, как и он. Вроде все просто: не общайся, не обращай внимание, ведь ты далеко не так плох, как кажется, тебя просто сделали таким окружающие. Но даже перестать слушать шепотки за спиной совсем нелегко, когда у тебя прекрасный слух. Сложно не замечать косые взгляды, когда у тебя идеальное зрение. Быть чертовым вампиром – худшее наказание, какое только придумали боги для него. Арман ухмыльнулся своим мыслям. Пусть будет именно так, как сейчас. Он слишком привык к шепоту и плохому отношению, по-другому у него общаться не получится. Да и ему самому, пожалуй, это нравится. Свернув в какой-то темный проулок и криво улыбнувшись, вампир зашагал намного быстрее, а куда именно он шел, не знал сам. Возможно, в Тьму. Влада видела, как небо, некогда бывшее нежно-розовым, сейчас стало почти синим, а редкие звезды на нем, будто бы насмехались над ней и над ее глупой идеей. Огнева в ответ только ускоряла шаг, пока в боку резко не начинало болеть. Тогда она останавливалась и переводила дыхание, стараясь не смотреть вверх, потому что каждый раз, когда она так делала, ей казалось, что все уже давно кончено, и что искать уже некого. Проведя по взъерошенным волосам рукой, Влада вдруг хихикнула, а потом бросилась бежать, не обращая внимание на то, что она уже далеко не одна несется по узкому переулку. Серые глаза в истерике ищут знакомый силуэт, но не находят его. И из-за этого Влада сходит с ума только сильнее, и ноги соприкасаются с землей быстрее. На физкультуре, в школе она точно никогда так не бегала. Но тут и не была обычная физкультура, не была школа, не существовало каких-то дурацких нормативов. Здесь и сейчас Влада бежала, потому что у нее была цель. Это был стимул гораздо лучше, чем любые оценки. Дыхание сбивалось, а волосы, раздуваемые встречным ветром, выглядели, как парящие по воздухе перья черного павлина. Бледная кожа Огневой покрылась капельками пота, но на все это ей тоже было плевать. Вдруг Влада поняла, что за что-то зацепилась. Какая-то выемка на дороге смогла сбить ее с темпа, а теперь и с пути. Верить в это не хотелось, но то, что земля неумолимо приближалась, говорило об обратном. Тело на инстинктивном уровне попыталось сжаться в комочек, но притяжение оказалось быстрее, поэтому через секунду Влада ощутила ладонями и коленями всю жесткость земли-матушки. Резкая боль пронзила запястье. Огнева испугалась того, что руку она просто сломала, как это часто бывает с людьми, когда они неудачно падают. Влада боялась пошевелиться. Казалось, что сделай она хоть самое маленькое и невинное движение ногой или рукой, да хотя бы пальцами, все ее тело просто развалится, рассыплется в пепел, перед этим подарив ей адскую боль. Но одновременно с этим Влада нервничала. А вдруг и правда все серьезно? Тогда нужно будет идти в больницу, а уж там-то всегда спросят, почему она одна, да еще так поздно, где родители… И что она будет отвечать? Нет, в больницу нельзя, а вот до дома добраться следовало бы. Возможно, дед уже там, а самой Влады нет на ночь глядя. Тогда точно без полиции не обойдется. Собрав все силы в кулак, Влада пошевелила пальцами рук и ног. Боли это никакой не принесло, хотя что-то неприятное действительно царапнуло в щиколотке. Затем Огнева начала двигать ногами и руками быстрее. На это отозвалась ее левая рука, вспыхнувшая резкой болью. Влада, шикнув, посмотрела на травмированное запястье. Место ушиба не начинало синеть или зеленеть, значит, это не перелом. Скорее всего, вывих или что-то подобное… Каких-то особенно радостных мыслей это не принесло. Огнева попыталась встать, но в глазах потемнело, и она начала качаться. Обязательно упала бы, если б не странное, но жуткое шипение где-то неподалеку. Девчонка тут же резко села, всматриваясь в темный провал переулка. Он был слишком узким, поэтому фонарей, хотя бы одного, здесь не было. Да и какой дурак пойдет в темное время суток в таком месте? Правильно, Влада. «Просто очередной кот, - успокаивала сама себя Влада. – Возможно, даже тот же, раз так шипит. Не смей себя накручивать, это не фильм ужасов, не фильм ужасов…». Но, когда невнятное шипение начало вдруг приближаться и становиться громче, Огнева уже не была хоть в чем-то уверена. Здоровой рукой опираясь о землю, Влада вскочила на ноги и кинулась прочь от страшного звука. За спиной вместо шипения раздался визг тысячи глоток, и что-то тяжелое упало на землю с характерным звуком. На секунду Огневой показалось, что что-то острое и маленькое сумело ухватить ее за штанину джинсов. От этой близости с опасностью внизу живота скрутился ком и тут же взорвался, опалив адреналином внутренности. В глазах против воли блеснули слезы. Осознание того, что она здесь совсем одна, било по нервам, и пульсировало в голове ярко-красными буквами, словно какой-то рекламный плакат. Тело не хотело слушаться хозяйку, чувствуя ее слабость, бросая и подставляя в ненужный момент. Влада чувствует, как раненая рука стукается обо что-то, и плетью падает вниз. Боль от пальцев доходит до мозга Огневой, а потом растекается неприятными ощущениями по всему телу. А времени нет даже на то, чтобы оглянуться, что уж тут говорить о какой-то руке. Ей бы сейчас самой суметь выжить. За спиной раздается скрежет чего-то острого по металлу, а потом наступает тишина. Влада, не останавливаясь, на секунду оборачивается назад. И глаза ее расширяются от увиденного. Тварь, словно собранная из других каких-то существ, более мелких, взбирается наверх по водосточной трубе, поглядывая на нее, Владу, десятками маленьких поблескивавших глазок-бусинок. И каждая эта пара глаз обещает Огневой только ужас впереди. Вновь раздается противный писк с десяток глоток одновременно, а потом существо прыгает с трубы в ее сторону. Именно в тот момент Влада поняла из чего было собрано чудовище – крысы, чьи глаза жадно смотрели на девчонку, а пасти раскрылись, показывая ряд зубов. Влада успела рассмотреть даже уродливые, длинные и голые хвосты, так нелепо, будто приклеены, ко всей остальной шерсти тварей. Вновь посмотрев вперед, не в силах выносить такого ужаса, Влада увидела то ли деревянные ящики, то ли обычный мусор в контейнерах. Только вот инстинкты работали намного быстрее, чем мозги, поэтому, не обращая внимание, на зудевшую от боли руку, Огнева одним рывком, кидает эти ящики на пути у чудовища. А когда слышится противный вой, Влада понимает, что затея удалась. Это дает, как максимум, секунд восемь или десять, пока тварь сумеет собраться заново. От этого глубоко в душе снова зажегся огонек надежды, в фантазиях которого она не на улице, а в квартире на Садовой, рассказывает деду страшный и бредовый сон, в котором она, поранив руку, убегает от монстра из крыс. Надо же так воображению разыграться! Только вот этот страшный сон оказывается еще более страшной реальностью, где, даже ущипнув себя, проснуться не получится. За спиной раздается разгневанное шипение, а потом то, что заставляет Владу почти прокатиться по каменной кладке коленками: - С-стой на ме-есте, девчонка-а-а… - пророкотало что-то за спиной. Под конец голос у чудовища превратился в низкий бас, словно у солиста какой-нибудь рок-группы. Тогда Влада обернулась вновь и, наконец, заметила, что тварь эта, если присмотреться, силуэтом напоминает человека. Даже женщину, только достаточно полную. Это не дало ей никакой дельной информации о спасение, поэтому Влада постаралась только ускорить бег, оставляя чудовище позади. Дыхание сбивалось, а сердце колотилось в груди так, будто вот-вот выпрыгнет. Да уж, она все же не спортсменка, но когда речь заходит о собственной шкуре, можно и не быть кисейной барышней. - Ты должна-а умере-еть!!! – крик такой громкий, что Огневой показалось – сейчас оглохнет. А через мгновение в ее сторону полетели те самые ящики, которые она кинула в чудовище до этого. Ну, теперь это были скорее обломки досок, которые осталась после столкновения с тварью. Одна из них очень точно угодила девчонке прямо по затылку, отчего в глазах почернело. Еще одна, а может и несколько, больно царапнули по ноге, раздирая джинсы на тряпки, а кожу в кровь. То же самое происходило с руками, которые не были чем-то прикрыты, и сейчас взяли на себя почти весь удар. Но останавливаться было никак нельзя, потому что Влада знала, что стоит подать намек о том, что она ослабла и монстр кинется на нее с удвоенной силой. Поэтому приходилось терпеть жжение и боль от порезов на руках и ногах, а еще и тупую боль в голове. «А почему бы не сдастся? – вдруг подумала Влада, чувствуя, что ноги двигаются уже чисто механически, будто она робот. – Все закончится. Все плохое исчезнет, да и все хорошее тоже.» Но нечто внутри говорило, что умереть от лап крыс – слишком низко, даже для такой, как Влада. А еще, если бы Огнева не видела впереди, не так далеко, свет от фонаря. Значит, совсем близко улица! Широкая, многолюдная и пестрящая рекламными плакатами, у которых нет смысла. Во второй раз в своей жизни она так радовалась, что попадет в центр толпы. А когда же был тогда первый раз?.. Ну конечно! Она же тогда выходила из библиотеки, чтобы поскорее уйти с глаз той уродливой тетки! Страшная догадка, словно сложный пазл, собралась воедино. То, что эта тварь и есть та тетка, Влада поняла только сейчас, но теперь совершенно не сомневалась в правильности своей догадки. Глаза ослепляет вспышка, и Огнева понимает, что добежала-таки до фонаря и улицы. Только вот был небольшой казус: улица оказалась не такой уж и многолюдной, а личности, старающиеся нырнуть в тень какого-нибудь из домов, не внушали доверия. Зато есть шанс, что эта тварь за ней не погонится. Так и вышло: стоило Владе ступить на более освещенное пространство, как существо загадочно исчезло, словно растворившись в воздухе. Огнева завертела головой, пытаясь высмотреть место, где могло скрываться чудовище, но нигде подходящего не было. Сделав несколько неуверенных шагов, Влада решила узнать, а где она, собственно говоря, находится? Подойдя к ближайшему дому, Огнева увидела табличку «Малая Морская». Ого! Это что, она успела так далеко уйти от дома? Черт, нужно было взять денег, так хоть бы на автобусе доехать можно было. В голове была мысль, что нужно немедленно возвращаться домой, но с другой стороны, а не сожрет ли по дороге ее та самая тетка из крыс? Конечно, ночевать на улице не хотелось, да и гулять тоже – мало ли на каких людей можно нарваться. Тем более, рано или поздно, возможно, часам к трем, здесь тоже никого не останется, и тогда-то оно и выползет обратно… Девчонка вздрогнула от собственных мыслей, а волоски на затылке встали дыбом, молчаливо подтверждая догадку. «Нужно позвонить!» - догадалась Влада, но, осмотревшись, поняла, что нигде похожего на общественный телефон не было. И это было разочарованием века. Ругая себя за бестолковость, Огнева решила все-таки пойти хоть куда-нибудь, чтоб просто не стоять посреди улицы, как идиотка. Слушая, как асфальт под подошвами стареньких кроссовок успокаивающе шаркает, Влада даже позволила себе немного полюбоваться ночным городом. Все-таки Петербург красив! И, не побывав ни в одном другом городе, кроме этого, Влада была уверена, что даже Москва – столица – не сумеет сравниться с ним по холодной, но вечно-юной красоте. «Город на болотах, - возникли знакомые строчки в голове. – Город на костях!». Печальный, темно-синий Питер вовлекал в свою странную, вроде такую же, как и везде, но немного другую жизнь всех, кто приезжал сюда. За какие-то дни появлялась привычка долго бродить, всматриваясь в каждый двор, дом и фонарь, будто это произведение искусства. Озноб прошелся по рукам, а потом и спине Огневой. Стало прохладно, а она даже кофту взять с собой не удосужилась! Да, чудны крестьянские дети. Сейчас быстрее всего было бы дойти до Гороховой, а уж по ней напрямик к набережной Мойки, через канал Грибоедова, а там и до Садовой рукой подать. Все так просто и скучно казалось Владе сейчас, словно она уже забыла про монстра из крыс, про то, что с дедом могло что-то случится и про треклятого Суморока, который исчез, кажется, уже окончательно из ее жизни. Воспоминания о Сумороке больно резанули по сердцу, а в голове всплывали все моменты, проведенные с ним. Несмотря на то, что Влада не привыкла рассуждать, как обычная тринадцатилетняя девчонка, она все-таки могла чувствовать нечто странное внутри себя, внутри своей души. Наверное, люди это называют, ни много, ни мало, любовью. Слово это было с одной стороны слишком кричащим и вульгарным, словно в каком-то второсортном романе, где недалекая героиня, встретив на дороге незнакомца, понимает, что именно он – любовь всей ее жизни! О похожих отношениях судачили соседки, сидя на лавочке, когда посмотрели серию какой-то мыльной драмы. Влада, мягко говоря, презирала таких людей. Они раздражали ее своей наивностью и верой в обязательно счастливый конец. Хотелось бы ей сейчас посмотреть кому-нибудь из них в глаза, и сказать: «А за мной гонится монстр из крыс, который твердит о том, что я должна умереть, что, скорее всего, и произойдет!» - все. И никаких улыбок в конце, никакого счастья. Но другая сторона медали обещала чувства, которые Влада не испытывала до этого. Прекрасные и легкие вначале, они пленяют и всегда ведут за собой, ослепляя бдительность и человеческий разум. И ты идешь за ними, слыша мелодию, идешь на поводу у своих эмоций, которые начинают управлять человеком. А потом эта мелодия, эти чувства приводят тебя к обрыву, где на дне прячутся сотни острых камней. Любовь говорит, что, сделав шаг вперед, ты освободишься от всех проблем, станешь прекрасным и любимым. А еще через секунду тело летит в пропасть, разбиваясь о камни. Влада вздрогнула и покрутила головой, отгоняя жуткие мысли. Нет, в пропасть кинется любой, но только не она. Ей никак нельзя так делать, хотя бы ради деда. Подняв голову, Огнева видит, как редкие звезды сияют в вышине ночного неба, но путь не озаряют. Девчонка внимательно всматривается в чернильно-синюю пустоту, пытаясь увидеть там что-то особенное, что-то, что заставит ее поверить. Только в космосе пусто, шея начала затекать от такого неудобного положения, а голова кружится непонятно от чего. Спиной Влада чувствует на себе чей-то взгляд. Наверное, чудовище вылезло из своего укрытия, и теперь готовиться сделать решающий удар. Лучше не разворачиваться. Умереть, глядя в ночное, прекрасное небо, не каждому дано. А вот Владе повезло. Хоть здесь. По асфальту что-то шаркает. Не слышно ни писка крысиных глоток, ни скрежета острых когтей, даже того прежнего ужаса Влада не ощущает. И в голове пусто, как в этом космосе. Шарканье раздается совсем близко, кажется, сантиметрах в пятидесяти от нее, а потом все затихает. - Ну? – спрашивает Влада, полу прикрытыми глазами смотря наверх. - Что «ну»? – спрашивает знакомый голос, и Огнева понимает, что никогда в нем не звучало столько удивления, как сейчас. – Чего стоишь? Ресницы подрагивают, а спина неестественно выпрямляется. Влада резко разворачивается, а ее собственные волосы больно хлестнули по лицу, падая на плечи. - Ты же ушел, - как можно спокойнее говорит Огнева, стараясь не смотреть на него. Вампир ничего не отвечает, всматриваясь, как она мгновение назад, в ночное небо. Интересно, может ли он видеть больше, чем Влада? Все-таки вампир, мало ли, что у них там за фокусы могут быть. - Какого черта ты шарахаешься по городу ночью? – спрашивает ее Суморок, переводя взгляд на нее. – Экстрима захотелось? Влада поднимает голову. У него светятся глаза в темноте ярко-алым, почти неестественным светом. От этого взгляд становится только жестче и холоднее, а красные свет бросает жутковатые блики на лицо. Огнева еще никогда не видела Армана таким: страшно-спокойным, уверенным и… Сильным? Последнее показалось странным, но сейчас Суморок показывал все свое терпение, чтобы не заорать на нее. Неожиданно захотелось рассказать ему все: и про то, что она влюбилась в него, как дура, что дед куда-то исчез, что ее пытался убить крысиный монстр, который до этого был теткой, сидящей в библиотеке, что ей впервые в жизни было так страшно, что инстинкт самосохранения ушел в отрыв. - Ты же, вроде, ушел, - вместо ответа на поставленный вопрос, уклонилась Влада, – далеко и навсегда. И отчитываться я перед тобой не обя… - Вот это да! – раздался еще один голос, но уже не такой знакомый. Влада заметила, как глаза Армана полыхнули ненавистью, а потом на губах расползлась злобная ухмылка, которая говорила о том, что Суморок настроен, как минимум, негативно. А как максимум может проломить голову незваному гостю. Огнева развернулась, но в полумраке улицы смогла различить только высокий широкоплечий силуэт, а еще два горящих багровых глаза, которые, не мигая, всматривались в сцену, разворачивающуюся здесь. Владе это не понравилось. Она сама никогда не любила следить за тем, что происходило между какими-то людьми, а уж когда кто-то чужой вмешивается в ее жизнь, как в свою, совсем бесило Огневу. Наглец же все еще стоял невдалеке, прислонившись плечом к стене дома. - Забыл что-то, Муранов? – резко и каким-то жестким голосом спросил Арман. – У тебя Флаева есть, так что иди и с ней отношения выясняй, а к другим не суйся. «Тем более ко мне» - мысленно добавил Суморок, медленно подходя к Владе, пока она рассматривала его, пожалуй, главного и единственного соперника. Неведомый для Влады «Муранов» отошел от стены и направился в их сторону. Когда он подошел примерно на двадцать шагов, Огнева смогла различить черные волосы, но черты лица все еще оставались неразличимы, словно их скрывал туман. Шаг, еще, и теперь незнакомый парень уже не кажется чужим. - Ты!.. – выдохнула Влада, но восклицание получилось слишком свистящим и тихим. Но, несмотря ни на что, Муранов сумел его услышать. - Я, - подтвердил парень и, по-видимому, вампир, – давно не виделись, Влада Огнева. Девчонка спиной ощутила, как взгляд Армана со второго вампира переместился на ее спину. Что-то внутри подсказывало, что это хорошим не кончится. Влада опустила глаза и сделала демонстративный шаг назад от Муранова. Арману этот молчаливый жест понравился, он будто бы говорил «отойди от меня, мне плевать на тебя!». Суморок понял, что Влада, забыв про их ссору, встает на его сторону. Повисла напряженная тишина, в который оба вампира прекрасно слышали, как беспокойно стучит теплое сердечко Огневой, словно метавшееся от одной стороны баррикад к другой, но каждая из них ее отталкивала. И в бессилие своем Влада напоминала маленькую, но от этого не менее красивую пташку в золотой клетке. - Я провожу тебя. Влада вздрогнула, уже который раз за сегодняшний день, и повернулась к Арману. Гордость и остатки прежних льдов Антарктиды кричали, что этого делать нельзя, что нужно послать его, а потом и Муранова, если будет приставать с тем же, а он будет. Но маленькая девочка и то самое теплое, трепещущее сердце, тихо шептало, словно напевая, что, согласившись, она ничего не потеряет, даже наоборот. - Пошли, - кивнув головой, согласилась Влада. Муранов все это время молчал, внимательно следя за их сухим разговором. И даже, когда Арман ясно дал понять сопернику, что он в пролете, тот все равно не собирался сдаваться, а пошел прямиком за ними, сохраняя вежливую дистанцию. Влада, идя бок о бок рядом с Сумороком, наконец вспомнила, что бежала от жуткой твари, и что она наверняка все еще прячется где-то, выжидая удобного момента. Из-за этого стало страшно. Иногда хотелось отключить мозг, перестать думать, чтобы параноидальные мысли исчезли. - Арман, - тише обычного начала Влада, помня о том, кто идет сзади них, – я тут хотела кое-что сказать… Суморок фыркнул, и посмотрел на нее сверху вниз. - Что же? – ядовито спросил парень, но тут же успокоился, видя, как переживает Влада. - У тебя никогда не было галлюцинаций? – вдруг спросила Огнева. И сразу же захотела стукнуть себя по голове. - Галлюцинаций? – брови удивленно взлетели вверх, а в алых глазах был интерес. – Что-то не припомню. А что? Огнева, только не говори, что ты видела… - Это была не галлюцинация! – воскликнула Влада, но тут же спохватилась, глянув назад. Муранов в этот момент замер на месте и, сузив глаза, цепким взглядом всмотрелся в лицо Влады. А потом, как будто ничего и не было, продолжил шагать. - Это был монстр, - еще тише добавила Влада, стараясь говорить спокойнее, – оно преследовало меня еще днем. Я видела ее в библиотеке, а потом ты, и дед куда-то пропал, а я пошла искать… И оно… Оно было таким, ну, ты знаешь… - Нет, Влада, я не знаю, - устало вздохнул Суморок, – объясни по нормальному. Кто преследовал тебя в библиотеке? - Та женщина, - с горячностью начала Огнева, поняв, что ей не только верят, но и хотят выслушать. Казалось, что, упусти она сейчас хоть долю секунду, и уже будет поздно, не успеет, – я ходила, выбирала книжку, а она сидела в уголке за столом и наблюдала за мной исподтишка. Такая страшная… А потом, когда я пришла домой деда нигде не было. Я ждала. Долго. А потом пошла искать его, делать-то нечего. Когда темнеть начало, я начала слышать странные звуки, а еще шла по узкому какому-то переулку. Да еще и кот тот… Я теперь понимаю с чего он таким сумасшедшим был. И вдруг откуда-то сверху на меня прыгает тварь из крыс! - Из крыс? – переспрашивает Арман, даже не замечая того, что Муранов встал рядом и тоже внимательно слушает. - Да-да! – закивала Влада. – Из крыс! Я определила по голосу, что это была та тетка из библиотеки. Но она так неразборчиво говорила, правда. Что-то про то, что я должна умереть и всякое такое… Она погналась за мной, а у меня уже сил нет бежать. Вокруг никого, почти темно, я одна… До сих пор страшно, - Влада инстинктивно обернулась, словно за ее спиной и сидело чудовище, – мне на пути ящики какие-то попались, так я их и кинула в нее, чтоб время выиграть. А потом сумела выбраться на более-менее освещенную улицу. Вот. Свой рассказ Влада закончила тем, что неожиданно чихнула, отвернувшись в другую сторону, чтоб не попало на Суморока, стоявшего слишком близко. Открыв глаза и чувствуя, как в висках пульсирует, Влада посмотрела вверх. На крыше соседнего дома вдруг что-то блеснуло желтыми огнями, а потом скрылось за чердачным выступом. Огнева зажала рот рукой, делая шаг назад, наступив Арману на ногу. Тот зашипел и с раздраженной досадой посмотрел на свои кроссовки. Влада же старалась производить как можно меньше шума, считая, что это привлечет внимание чудовища. А это было именно оно. - Огнева, прекрати топтать мои ноги и обувь, в конце-то концов! - Там, - ткнув пальцем на крышу того дома, прошептала Влада, – оно прячется там… Суморок и Муранов среагировали мгновенно. Первый было рванулся туда, куда показывала пальцем девчонка, но тут же остановился, кинув на Муранова недоверчивый взгляд. Да, одну Владу тоже не оставишь, но не с этим же… А если сказать, что он останется с ней, то Гильс всему универу разболтает, что Арман прячется за спиной у малолетки. Черт, нужно решать быстрее. Но тут на помощь пришла сама Огнева, которая схватила Армана за руку с такой силой, что Суморок даже удивился. Да, все-таки правду говорят: у страха глаза велики. - С ней побудь, - кинул через плечо Муранов, собираясь забраться на крышу дома, – а я полезу… - Без тебя знаю! – огрызнулся Суморок, разворачиваясь к Владе, только бы не видеть его наглую рожу. Влада же дрожала то ли от летнего не очень сильного, но все-таки холода, то ли от страха и пережитого стресса. Арман рад бы был отдать ей свою кофту или куртку, но он сам был в одной футболке. Вампирам все нипочем – холод, дождь, снег… Им это даже нравится. Но Влада Огнева была человеком. Да, со странностями, немного нервная и на удивление в обычном своем состояние неразговорчивая. Неправильная какая-то девчонка получается! Но каскад темных, переливающихся волос, бесконечные серые глаза, которые, как бы их хозяйка не молчала, говорили за нее намного больше, были чем-то неземным. Наверное, таким же неправильным, как и она, но, черт побери, до одурения прекрасным. Даже слишком худая, хрупкая фигурка ее вызывала нечто, что люди, эти сентиментальные, слабые существа, называют «нежностью». Арман постоянно, даже сейчас, уговаривал себя, что это просто привязанность, что эта девчонка вся целиком один сплошной комок противоречий. Но это ничего не меняло ни для него, ни для его сердца, которое до сих пор молчало. Почему-то в голову пришла мысль, что именно сейчас достаточно хороший момент, чтобы поговорить и выяснить, наконец, все. Поставить все точки на «i». Арман и сам не ожидал от себя такого решения, но язык, не проконсультировавшись с мозгом, начал болтать. - Думаю, что сейчас у нас будет время закончить тот разговор. Влада, смотревшая до этого вниз, вскинула голову. В ее взгляде промелькнуло что-то молящее, будто она просила забыть об этом. Арман отвернул голову, чтобы просто не видеть ее глаза. Договорить нужно было, как бы тяжело не было обоим. - Ты тогда ушел, - первая начала Влада, – а из-за тебя у меня сбился режим. Представь, какого это – сидеть в своей комнате среди ночи и ждать звонка. А его нет. И так каждый день, каждый день… - Огнева говорила так, словно это продолжалось несколько лет подряд. На самом же деле максимум неделю. – Я сходила с ума. До сих пор схожу. А теперь говори ты, потому что мне пока больше нечего сказать. - Хорошо, - согласился Арман, – это была не твоя вина. Это мои замашки. Если честно, то я просто не хотел впутывать тебя во все это. Тем более, мне скоро уезжать в универ, а он находится слишком далеко от Петербурга. С начала осени тебе бы все равно пришлось остаться одной. - А ты бы даже и не сказал? Не предупредил, что уезжаешь учиться?! – гневно спросила Влада, повышая тона. - Это слишком сложно объяснить мне, - вздохнул вампир, – Послушай, Влада, я не привык показывать свои… Чувства. Это трудно, понимаешь? Не было у меня такого. Я – вампир, боец. Я из железобетона сделан почти, а ты хочешь, чтобы я с тобой под ручку гулял? Извини, не будет такого. А пришел я тогда к тебе, чтоб поставить знак. - Знак? – переспросила Влада. - Да, знак, - кивнул Суморок, – я хочу, чтобы ты стала моим донором. И чтобы такие вот, как этот… - Арман махнул в сторону, куда ушел Муранов. – Не смотрели на тебя, как на кусок своей добычи. Потому что добыча ты моя. В душе разлилось приятное тепло, которое Влада чувствовала тогда, смеясь вместе с Сумороком в своей комнате. Только вот слово «добыча» ей совсем не понравилось. Она – не собственность, и ее делить не надо. Но как же сложно это объяснить существу, у которого генетически заложен этот собственнический инстинкт. - Я не добыча, Арман, - холодно осадила его Влада, – я принадлежу только себе, понимаешь? И никто: ни ты, ни тем более Муранов, никто не смеет говорить «моя». Можешь обижаться, но я не хочу становиться для кого-то вещью. А ты только что назвал меня именно вещью. - Нет же! Ты не вещь… Ты намного дороже. Влада, я вампир. Я всегда буду таким – страшным собственником. Мы охотники по своей природе, поэтому ты моя добыча. Не вещь. Влада раздраженно посмотрела на него, словно говоря этим «я все поняла, ты никогда не исправишься». Хотелось поднять бунт, возможно, даже скандалить, но эмоции и слова закончились, и Огнева отвернулась, делая вид, что пытается увидеть Гильса на крыше. А Муранов в это время как раз крался, ступая по железному настилу как можно тише. Подконтры в это время штурмовали все остальное пространство, включая чердак. В голове вампира вдруг всплыла мысль, что Владе все это могло просто привидеться. Конечно, ее нельзя назвать сумасшедшей, но если она поругалась с Сумороком накануне, не могла найти деда, то вероятнее всего у нее стресс. - И что у них за отношения такие? – вслух спросил Гильс, невольно пытаясь разглядеть внизу странную парочку. Вдруг где-то на чердаке раздался визг, а потом страшный шум, приближающийся с каждой секундой к двери, ведущей с чердака на крышу. Гильс пригнулся вниз, опираясь о крышу кончиками пальцев, словно зверь перед прыжком. Глаза сузились, следя за дверцей, что вот-вот, подсказывало чутье, должна распахнуться. Мышцы натянулись, как стальные канаты, предчувствуя, что придется потрудиться. Дверь вышибает кто-то или что-то одним мощным ударом так, что она слетает с петель. Вопль продолжается, словно кого-то сжигают заживо, и в огне сгорают все грехи, которые копились долгие, долгие годы, превращаясь в один огромный ком. А теперь ком этот горит, сгорают грехи и тело грешника. Муранов делает резкий выпад, проносясь по крыше, почти не касаясь подошвами кроссовок металла. Человеческий глаз не смог бы уследить передвижения юного вампира, но для Гильса это было почти привычно. Разве что, на тренировках он напрягался меньше, да и не было того чувства ответственности за кого-то. А вот сейчас есть, потому что внизу стоит Огнева, на которую у Муранова особенные планы. Пауки – огромные и размером с ноготь на большом пальце – виснут на все еще визжащей твари, которая, кажется, окончательно потеряла ориентир в пространстве, и теперь могла вот-вот свалиться с крыши, сделав неосторожный шаг. Из общей кучи вырвалось сразу несколько копошащихся комьев, которые с визгом упали на настил, извиваясь. Не сразу, но постепенно Гильс начал замечать и грязно-коричневую жесткую шерсть, которая летела клочьями оттого, что пауки все еще нещадно рвали своих жертв, и поблескивавшие в темноте бусинки глаз, отливавшие красным, и голые длинные хвосты, уродливо извивавшиеся вслед за телом. Крысы. Полчища крыс, которые составляли одно единое существо. И Гильс прекрасно знал, как это существо называется и кем оно было на самом деле. «Так вот, что за тетка преследовала Владу, - додумался вампир, – Инферна… А я-то еще и думал, что это глюк!». - Дря-янь, Муранов, я знаю, что это ты!!! – возопило существо, некогда бывшее учителем истории, упырихой Инферной. - Вы не в себе! – закричал Гильс, кидая на обезумевшую новых и новых пауков. – Придите в себя… - Обойдусь без твоих советов, Муранов, - шипело чудище, – не хватало мне слушать малолетнего кровопийцу-у-у… Убери пауков! Гильс же словно и не слышал, что только что сказала бывшая учительница. Его волновало одно: зачем она охотиться за Владой? Что та ей сделала? Ведь девчонка, наверное, до сих пор не совсем разобралась в Тайном мире, не понимает, что к чему. За что ее убивать? Да, были предки Венго, которые веками месили нечисть, но Влада была обычной Владой. Сам Муранов не ожидал увидеть то, что увидел. Гильс считал, что, во-первых, Влада несомненно знала о своих предках, о том, какая сила, возможно, кроется в ней самой, а во-вторых, вампир готовился увидеть какую-нибудь напыщенную светлую гордячку, считающую нечисть хуже грязи. А она до Муранова успела с Сумороком интрижку завести! Вот тебе и потомок великих светлых магов! Инферна завыла громче, пересилив саму себя. Упыриха делает резкое движение к краю крыши, отчего большая часть пауков слетает с нее, и монстр наконец сумел заметить Владу. Видимо, помешательство оказалось настолько сильным, что у исторички появились новые силы или открылось второе дыхание. Поэтому, издав что-то типа победного вопля, Инферна кинулась вниз с крыши, пытаясь сбросить с себя по пути оставшихся ползучих тварей. Влада и Арман, так и не успевшие договорить, вскинули головы, реагируя на крик. Влада вздрогнула, увидев, во что превратились крысы, издалека не замечая пауков. Огневой казалось, что чудовище превратилось в одну большую черную массу, которая каждую секунду шевелится, извиваясь, разрушая себя изнутри. Зато Арман понял в чем тут дело. И волна сущей – черных, с длиннющими когтями и глазами размером с большое блюдце – с визгом набросилась на упыриху поверх мурановских пауков. Сущи драли все подряд, не разбирая, крыса это, чужой подконтр или же свой. Они получили четкий приказ разорвать на клочки, а больше для счастья и не нужно. Создавая вокруг разваливающегося тела из крыс черную воронку, которая сужалась, загоняя монстра в рамки, черные существа, похожие на воду, подчинялись мысленным приказам своего хозяина, который стоял внизу. Влада видела, как напрягся Арман, когда откуда-то хлынула новая волна черноты. Огнева не понимала, что часть этих маленьких монстров принадлежит Муранову, а другая – Сумороку. Не понимала Влада, почему Арман никак не реагирует на ее одергивания и попытки достучаться до сознания. Просто в какой-то момент она поняла, что сейчас бесполезно что-либо говорить, кричать и дергать, потому что Суморок слишком напряжен и сосредоточен. Из-за внутренних переживаний Влада не заметила, как из общей кучи крыс с крыши полетело несколько тел. Одно из них успело удачно зацепиться коготками за стену, издав противный скрежет, режущий по ушам. Влада по инерции отступила на несколько шагов назад прежде, чем увидела, как страшная разинувшаяся пасть летит с высоты метров шести в ее сторону. И не просто в сторону, а целясь прямиком в лицо. В такие моменты Огнева почему-то не могла произвести ни звука. Ни закричать, ни заплакать – ничего. В голове, как в старинном фильме, пронеслось лицо Суморока… Стоп. А причем тут он? Влада почувствовала, как ткань джинсов что-то раздирает, а потом место чуть ниже колена пронзает резкая боль. Только теперь Огнева понимает, что ее замедленный фильм в голове – это реальность, в которой все происходит намного быстрее. И та крыса, та страшная разверзнувшаяся пасть, не успела убить, вцепившись в лицо потому, что Суморок успел схватить ее в охапку и бросить куда-то на асфальт. Влада чувствует, как по обнаженной ноге что-то течет, а боль не замолкает. Краем глаза она видит, как с десяток сущей набрасывается на крысу, раздирая ее, превращая в кровавый фарш. От этого к горлу подкатывает тошнота, и Огнева закрывает глаза, издав тихий болезненный стон. Через секунду Влада слышит, как рядом с ней кто-то опускается на асфальт, что-то кричит ей прямо в ухо, трясет ее. Влада приоткрывает глаза и видит светящиеся алые цветные радужки вокруг черного зрачка. Прямо с крыши, откуда-то сверху, прыгает Муранов, и как-то неестественно быстро оказывается рядом с ними, точно также, как и Суморок, вглядываясь в ее лицо, спрашивая о чем-то Армана. - Д-да, - вдруг четко говорит Огнева, закрывая глаза, – слышишь, да…