Кaleidoscope

Ом беззвучно обозвал горячий чайник нехорошим словом, налил кипяток в кружку и потянул носом яркий фруктовый аромат. Парок поднялся вверх длинной рваной лентой. Стараясь двигаться как можно тише, «охотник» свернулся на стуле, водрузил на нос очки и уставился в ноутбук, прислушиваясь к живой тишине. Статья упорно не хотела сотрудничать, капризничая на каждом слове. Повоевав с собственным творчеством еще пару минут, Ом поднялся и выглянул из-за книжного стеллажа, одновременно играющего роль стены. И надолго застыл, привалившись к теплой древесине. Эмбер рисовал. Ом еще никогда не заставал его за этим процессом. Даже если на него накатывало вдохновение, то он забивался в угол и всей спиной выражал нежелание кого-то видеть рядом. Потом показывал готовую или на последней стадии работу, мог даже что-то спросить… сейчас листы бумаги покрывали диван и весь стол. Сам Эмбер лежал на животе на благородно-темном деревянном ламинате. Светлые волосы топорщились в разные стороны из пучка, заколотого карандашом, рукав и бок светлой кофты выпачканы грифелем. Он замер, склонив голову на бок и занеся руку с ластиком над рисунком, и пристально высматривал что-то среди линий. На столе громко зажужжал телефон. Узкая спина вздрогнула, и Ом поспешно ретировался, пока музыкант не обернулся.